Когда он влез в вакуум-камеру и включил реле выхода, Тэдди спросил:
- Что они там делают? Танцуют "глэнн" на пульте, что ли?
- Они скучают, - загадочно ответил Стивен и, как лихоп "морж" в прорубь нырнул, вытянув руки вперед; за борт. Тэдди последовал за ним.
Дик вынул из уха ракушку наушника, но на всякий случай оставил аппарат включенным на запись. В соседней каюте царит мертвое молчание, хотя, судя по всякого рода посторонним звукам, оба "клиента" в полном здравии и активно предаются нехитрым туристским утехам. Вот шумит душ. Вот звенят бутылки в баре. Вот застонал "секс-джаз". Вот залопотала дикторша. А это, кажется, "Безумная ночь Нерона".
Снова звякнули бутылки...
И все в загадочном молчании. Что за этим молчанием?
Полное единство или полное недоверие? И кто он, этот молчаливый двойник Стоуна? Куда они летят, чего ждут? Кто их встретит и где?
Вопросов больше чем надо. И ни одного ответа.
Стоун-2 называет Ральфа Стивеном. Что же, будем и мы называть его так. Потому что Ральф - это в конце концов, тоже не настоящее имя. Кличка. Сейчас их высочество имеют желание именовать себя Стивеном. Хорошо. Учтем.
Часы шли, а каюта молчала.
У Дика уже слипались глаза, когда раздался голое Стивена: "Собирайтесь, Тэдди..." Сон слетел мгновенно. Значит, все-таки, Тэдди? Эдвард Стоун? И речь там, в машине, шла о нем? Тогда кто же погиб на автотрассе?
Дик прижал наушник плотнее: "Марш-бросок в пространство... Пешим порядком..." Что это значит?
Он вслушивался в короткие фразы до звона в ушах, пытаясь поймать ниточку, уловить ход чужой мысли. И потому не заметил, когда замолчали двигатели "Нерона", не слышал шума свалки и даже первого выстрела. Только истерический женский вопль отвлек его от аппарата.
Ему показалось, что по коридору прошуршали шаги, но в этом пока не было ничего тревожного. Кричать можно и с перепоя, а по коридору мог бродить кто угодно.
Два последующих выстрела заставили торопливо сложить аппарат, а новый женский вопль, теперь уже близкий -- вынуть браунинг. Теперь тишина таила угрозу.
Дик осторожно толкнул дверь в коридор, но она не поддавалась: что-то тяжелое снаружи мешало ей открыться. Стрикленд переждал очередной взрыв воплей - теперь уже где-то рядом - и с силой налег на дверь. Когда щель стала достаточно широкой, он боком выскользнул в коридор.
Под его дверью лежал человек в форме астронавта. Дик перевернул его на спину, пощупал пульс. Человек был мертв, и убит он был пулей.
- Эй ты, сопляк! Марш в каюту! И не вздумай закрываться.
На юношу смотрел ажурный конус лучевого кольта. Приземистый тип у дверей рубки управления недобро скалил крупные зубы.
- Оглох, что ли? Ну-ка, быстро к своей девочке! Сейчас мы повеселимся вместе...
Дик вернулся в каюту, оставив дверь приоткрытой, и прижался к стене. Сердце билось толчками, и шаги приближались нестерпимо медленно.
Бандит остановился у двери, и Стрикленд напрягся для броска. Но в коридоре, судя по топоту, появилось еще не сколько человек. Это осложняло дело.
- Какого дьявола ты тут торчишь? Тебя куда поставили? А?
- Заткни фонтан, Сим. Меня отпустил Первый.
- Что ты мелешь, свиная башка? Откуда он здесь?
- Что ты орешь? Я знаю? Первый - везде, он все видит и слышит. Так что советовал бы тебе держать язык за зубами.
- Олух царя небесного... Где же он, Первый?
- В рубке, с каким-то фраером. Он сказал мне: "Иди, двадцатый, развлекись немного..." И я пошел.
- Ну смотри, двадцатый. Если ты развел мне турусы - дух из тебя вышибу.
- Полегче, Сим. Тебе вредно волноваться...
Кто-то взялся за дверь снаружи.
- Куда? Это моя каюта. Здесь меня ждет один симпатичный мальчик с девочкой. А вы дуйте в следующие.
- У этого поросенка одно на уме... Пошли ребята.
Стукнула дверь соседней каюты, и очередная порция визгов возвестила, что бандиты приступили к работе.
- Ну где вы тут, сосуночки мои?
Бандит шагнул в каюту, прикрыв за собой дверь, и остановился, недоуменно оглядываясь. Все остальное произошло в какую-то долю секунды: Дик оттолкнулся от стены и, вложив в удар всю тяжесть падающего тела, ткнул бандита костяшками пальцев в спину под ребра. Тот переломился назад, и в это мгновение ладонь Дика молниеносно рубанула по багровой шее. Под ладонью что-то хрустнуло, и безвольная туша осела на пол.
Дик наклонился над телом и поморщился: кажется, опять погорячился. Похоже, что перебиты шейные позвонки. Сколько раз он давал себе зарок не употреблять этот прием. Но все получается как-то само собой, автоматически... Нет, кажется, дышит. Порядок.
Стрикленд связал бандита нейлоновым шнуром от сонетки и оттащил в угол. Теперь надо решать, что делать дальше.
Значит, Стивен задумал сделать "пересадку" не на Марсе, как предполагал Тесман, а в космосе. Что же, вполне логично-так, пожалуй, безопаснее и проще; Хотя, с другой стороны, - сложнее удирать от неминуемой после налета погони. Что-то здесь не так.
Еще странность - почему бандиты не знали о том, что Стивен на "Нероне"? С другой стороны, сам Стивен знал о нападении-там, в машине, он сказал, что "Нерон" у бандитов "в плане". Причуды фюрера или что-то еще?
Пол под ногами качнуло назад, вперед, повело вбок.
В коридоре начался переполох. Бандиты попытались взломать бронированную дверь рубки, но безуспешно.
- Все к главному люку! - перекрывая гам, раздался знакомый голос, который говорил с двадцатым. - Эти свиньи заперлись в рубке и пытаются нас стряхнуть. Где этот гад, Паркер? Я всажу ему пулю между глаз за брехню. Он сбежал с поста, а мне залил ахинею про Первого! Где этот гнилой хряк?
- Брось ты его, Сим! Рви когти, пока цел. Сейчас сорвет переходной рукав!
Тяжелые шаги протопали мимо двери, и все стихло. Через минуту клипер резко качнуло и повело в сторону: это, очевидно, пиратский корабль оторвался от "Нерона".
"А ведь они могут дать на прощание залп",-пронеслось в голове у Стрикленда.
Экран обзора не работал. Главный свет мигал беспрестанно, потом погас совсем. В каюте и в коридоре тлели только желтые лампы аварийного освещения. Корабль теперь не трясло, но по неуловимым смещениям тяжести клипер болтало в пространстве без управления. Двигатели не работали.
Это было уже ни на что не похоже. Стивен и Тэдди заперлись в рубке с экипажем, и "пересадка" не состоялась. Коршуны удрали без них. Что же помешало Стивену? Может быть, экипажу удалось схватить их и обезоружить? Но почему тогда экипаж не подает признаков жизни?
Ждать больше бессмысленно. Придется снова нарушить инструкцию. Стрикленд снял паркеровский кольт и направился к рубке.
Дверь рубки была закрыта изнутри. Дик постучал, но никто не отозвался. Он отошел на несколько шагов и полоснул по двери из лучемета. Никакого эффекта. На броне остались только неглубокие бороздки.
Отличная броня, ничего не скажешь. Как в банковском сейфе.
Сейф! А если... Дик полез в карман: есть, нож на месте.
Дик прикоснулся лезвием к двери и нажал пальцем секретную кнопку. Лезвие вошло в сталь, как в хлебную корку. Все-таки изобретательный народ, эти бандиты. Живут в ногу со временем.
Тяжелая стальная пластина вывалилась из дверного проема с тяжелым колокольным звоном, и Дик, пригнувшись, пролез в рубку.
Невольный холодок пробежал по спине при виде искромсанных тел и развороченных приборов. Нет, это только экипаж. Тэдди нет среди них. Стивена тоже. Куда же они подсевались? Не провалились же сквозь...
И вдруг Стрикленд изо всех сил стукнул себя кулаком по лбу. Черт подери! Дурак несчастный! Разиня...
Лейтенант рванул кольцо люка с надписью "Только при аварии" и кубарем ввалился в гермоотсек. Так оно и есть!
В стойках стояло четыре скафандра вместо шести.
- Очнитесь же, дядя Чарли, очнитесь! Перестаньте спать, слышите?
Солсбери открыл глаза и удивленно посмотрел на женщину.
- Что с вами, Джой? Я не сплю. Я просто думаю.
Джой смутилась. Судорожно сжатые у груди руки опустились.
- Извините, дядя Чарли, я подумала... Мне почему-то стало страшно.
- Ты решила, что старая развалина Солсбери, мягко говоря, дал дуба?
- Нет, но... Вы были очень бледны.
- Ну, ладно, ладно. Садись. Расскажи мне что-нибудь.
Джой села на свое любимое место-в большое надувное кресло недалеко от стола доктора. Она забралась в него с ногами, в уютное, мягкое, от которого пахло детством. Сколько раз она сидела здесь, в полумраке готического кабинета, и смотрела на суматошную фигуру в белом халате. Она знала уже тогда: чтобы достать-интересную книжку с картинками с самой верхней полки стеллажа, достаточно нажать на белую полоску, ползущую снизу вверх по ребру стойки - стеллаж уйдет вниз, остановившись именно там, где нужно.
Но когда Солсбери работал, его почему-то не устраивала автоматика. В кабинете появилась нелепая и неустойчивая стремянка. Солсбери колдовал за своим столом, а Джой ждала. Это был настоящий праздник, когда дядя Чарли, ошалело выскочив из-за стола, с невероятной ловкостью забирался на самый верх своей стремянки. Он взлетал, как большая взъерошенная летучая мышь, которых она любила ловить вместе со своими товарищами вечерами в пещерах над океаном.
Только у дяди Чарли были белые крылья - полы халата.
Когда Джой была уже взрослой, она спросила у доктора Солсбери, почему он пользуется своим опасным приспособлением вместо того, чтобы использовать нехитрую механизацию стеллажа. Она была тогда студенткой университета, без пяти минут биолог, исправно посещала все заседания клуба "Новое в новом", и была яростной противницей всего устарелого.
И она так и не поняла, что хотел сказать смутившийся доктор:
- Ты знаешь, Джой, эта машина работает слишком медленно... Не хватает терпения...
Она поняла это только тогда, когда писала первую самостоятельную работу: что-то не клеилось, она злилась, ей немедленно, позарез нужен был справочник по радиоактивным мутациям, все внутри кипело, а эти треклятые полки ползли вниз с тупым равнодушием, и Джой сама не заметила, как взлетела по шаткой стремянке на опасную высоту, чтобы опередить этот невыносимый скрип...
- Что же ты молчишь, Джой?
Джой откинулась затылком на спинку, и кресло приняло ее голову, как большая мягкая ладонь.
- Не знаю... Звонил Рэчел и сказал, что нам осталось четыре часа на раздумья.
- Четыре часа?
- Да. Почему именно четыре - не знаю. Рэчел сказал, что это слова мистера Дуайта. И улыбнулся так, словно его щекочут под мышками.
- Непонятно... Неужели Тэдди вернулся? Ведь идут всего третьи сутки. По моим расчетам, они сейчас только подлетают к Юпитеру...
- Нет, дядя Чарли. Тэдди еще не вернулся... У них нет СД, я уверена. Но что-то случилось. Потому что Рэчел говорил о каких-то непредвиденных обстоятельствах.
- Какие могут быть еще обстоятельства?
- Рэчел сказал буквально так: "Мистер Дуайт глубоко сожалеет, но непредвиденные обстоятельства вынуждают его потребовать вашего окончательного решения немедленно. Срок - четыре часа. Я жду звонка".
- Остановись, мгновенье!..
- Что вы сказали?
- Ничего, Джой, это я так.
Солсбери уперся в лежащий на столе фолиант ладонями и пытливо вгляделся в лицо женщины.
- Ну и что ты собираешься ответить Дуайту, Джой?
- Я? Сто тысяч раз "нет". Люди живут не затем, чтобы сдаваться.
- Не затем, чтобы сдаваться... Ты права, девочка. Вся беда только в том, что тебя никто ни о чем не спросит.
- Почему?
-Я, кажется, знаю, почему именно четыре часа дал нам Дуайт. Вернее, я вижу... Необузданные фантазии параноиков удивительно однообразны и примитивны.
- Я не понимаю, дядя Чарли... Ой!
В кабинете погас свет. Все реальные предметы мгновенно канули в темноту, и среди растерянности и испуга возникло то острое чувство, которое бывает у человека, сидящего в чернильной тропической ночи у кромки океанского прибоя, а красное лезвие месяца угрожающе медленно выдвигается из пучины...
Джой поняла причину нарастающего тревожного свечения: в темном кабинете разгоралось оживленное неведомой силой люминесцентное панно.
Словно в бредовом сне, сдвинулись раскаленные цветные плитки мозаики, и мгновенно изменилась ее суть. Фауст на мозаике поник и сжался, засветился бледно-серым. Как трагедийная маска античного театра, страхом и мольбой исказилось его лицо. Фигура Мефистофеля наливалась багровыми, рубиновыми, алыми, малиновыми тонами - вплоть до засасывающей, топкой глубины крапп-лака, - и оттенки красного побеждали другие цвета.
Было страшно, когда стилизованное, поделенное на плоскости, лицо Мефистофеля дернулось, как деталь механизма, давно не бывшего в употреблении, и со стеклянным звоном заострилось в издевательской улыбке. Он поднял руку и указал негнущимся пальцем на цифру "4", проступившую в ощутимой объемности фаустовой кельи.
Мозаика замерла, и вспыхнул свет.
- Представление окончено, - скорбно усмехнувшись, констатировал Солсбери. Он потер уставшие от напряжения глаза.
Джой перевела дух.
- Дядя Чарли... Что это такое?
- Видишь, девочка, это почти сказка, которая, как все сказки, начинается со слов "Жил да был..." Так вот-жил да был злой человек, одуревший от своих миллиардов, плохо ему было - не спал он и не ел, все думал, куда свои миллиарды деть. Все ему наскучило, даже игра в крестики-нолики, потому что она напоминала ему скучную игру "президент-преступник". И вот однажды на беду всем он прочитал "Тысячу и одну ночь". Завидно ему стало. Задумал он сказочных султанов и злодеев переплюнуть. Взял и построил Биоцентр, который должен был затмить все чудеса Шехеразады... И, по-моему, затмил.
- Вы говорите о Смите-старшем?
- О ком же еще, Джой, - устало выговорил Солсбери. - Мистер Дуайт только повторяет своего не в меру одаренного папашу. "Придет час, если кто-то захочет остановить часы, движущие мир моей волей, и мертвый камень снова превратится в мертвый, и мертвый Фауст снова будет мертвым, а Мефистофель улыбнется - и это будет час смерти для тех, кто виновен"...
- Ничего не понимаю...
- Я тоже ничего не понимал, потому что за этой фразой стояло: "См. сноску..." А дальше номер тома и страница-из архивов научных трудов дипломированных "мессий", которые работали на этой бактериологической фабрике. Я человек дотошный и нашел эту сноску. Там было описание весьма оригинальной культуры бактерий, которая после активизации убивает все в течение девятнадцати секунд, а через три минуты после этого превращается в безобидную бациллу коклюша.
В результате автономной мутации. Время активизации культуры-четыре часа...
- И вы знали...
- Нет, дорогая. Я ничего не знал. Я не придавал этому значения, потому что никогда не думал, что могу стать комуто поперек дороги. Просто пару минут назад я смотрел на мозаику, и совершенно неожиданно мне пришла в голову мысль... Что абракадабра Смита-старшего не только бред литературный... Бывает такое. Озарение.
- Значит, вся эта мульткомедия...
- Если разобраться, все довольно просто. Элементарная система ликвидации. Кто-то нажимает кнопку, культура бактерий впрыскивается в зону "Т", убивает все живое, и никаких следов. Потому что бациллы коклюша... Кто на них обратит внимание? Все шито-крыто, как говорят.
- Вы думаете, что система ликвидации запущена?
- Да, кто-то нажал кнопку. Может быть, тот же Рэчел. Ну, а теперь...
Солсбери встал из-за стола упруго и молодо, и у Джой мелькнула мысль, что с доктором что-то вроде нервного стрэсса. Очень уж не ко времени была эта озорная улыбка. Дни последних потрясений состарили его, и Джой привыкла видеть доктора задумчивым и сонным. А сейчас он был таким, как после приема препарата СД, - собранным и заразительно энергичным.
- А теперь, Джой, я открою последнюю нашу карту. Что греха таить. Я до последней минуты надеялся, что угроза Дуайта - просто попытка запугать, сбить с толку. Но система ликвидации включена, и моя последняя иллюзия бита. Покорно ждать смерти - не в моем вкусе. Вы хорошо сказали, Джой: "Человек живет не затем, чтобы сдаваться..." Есть еще один выход, Джой. Выход из зоны "Т", о котором не знал мистер Смит-старший, так как при нем выхода не было, и тем более не знает мистер Смит-младший.
- Это... правда? Дядя Чарли, милый!..
- Правда, девочка. Только...
Улыбка сошла с лица доктора, он смотрел теперь на Джой с грустной нежностью.
- Только не слишком радуйся, девочка. У нас с тобой один шанс из миллиона. Поэтому я молчал все время, прости. Я ждал, когда у подлеца проснется совесть. Я не верил, что люди, могут быть такими. Может быть, потому что слишком часто имел дело с животными. Впрочем, это к слову... Мужайся, девочка. Не стану обманывать - это дорога через смерть. Для того, чтобы добраться до выхода, надо пройти через наш космический виварий...
Холодок пробежал по коже. Перед глазами Джой замелькали омерзительные извивы хрустальных пьявок, многометровые липкие спирали десятиголовых червей, чмокающая слякоть живой протоплазмы Венеры. И уже нестерпимо живо представлялась жуткая темнота, легкий шелест, громовой взрыв, и невидимая восьмидесятитонная глыба магнитной черепахи в смертельном броске, и прожекторный удар вспыхнувшего желтого глаза, серебристые щупальца на безвольно обвисшем человеческом теле...
- Биоскафандры, к сожалению, плохая защита. Придется пробиваться боем. Один шанс из миллиона. Но иного выхода нет. Как, Джой?
- Я жена астронавта, дядя Чарли.
Солсбери опустил глаза и подозрительно долго возился с бумагами. Он пробормотал хрипловато:
- Значит, решено... Я сейчас... Мало ли что... Я напишу несколько строк. О нас с вами, об СД, о Тэдди. И о Смитах. Еще четыре часа. Мы должны успеть...
Это был самый дерзкий и странный налет из всех, который знал когда-то уголовный мир. Пятеро неизвестных сумели прорваться сквозь железное кольцо самой надежной охраны и проникнуть в Биоцентр. Их не интересовали деньги, судя по всему, потому что они не тронули никаких ценностей, хотя имели возможность. Они пробирались в святая святых Биоцентра - в его подземные лабиринты - и сумели найти сверхсекретное в секретном: блок лабораторий под кодовым названием "зона Т". Они пробили десятидюймовую броню входных дверей и, рискуя жизнью, по лифтовым стволам добрались до кабинета Солсбери. Они не искали документов, потому что все сейфы оказались нетронутыми. Тем не менее они обшарили каждое помещение блока - а в блоке было, включая подсобные, двадцать пять секторов. Ничего не взяв, они вернулись в кабинет.