Виолетта Якунина Жизнь продолжается
«Я ненавижу его! Он сломал мне жизнь! Он избил меня!» – звучало в голове. Эти ужасные остроконечные фразы пробивали мозг изнутри.
Ленка рыдала в трубку, и я половины не понимала из того, что она говорит. Они с Климом разругались в хлам и даже подрались. Она убежала из дома и теперь сидит в сарае на пристани, потому что в таком виде все равно ей идти некуда, грозилась покончить с собой. Из дома она убежала налегке, а на дворе конец марта, все в пуховиках ходят!
Я давила на газ, спешила из последних сил, скакала из ряда в ряд, безбожно подрезая другие машины. Не люблю так водить, но тут не до политеса.
Наконец выскочила на объездную. День катился к закату. Робкое весеннее солнце поспешило скрыться за горизонтом. Из придорожных кустов выползали сиреневые тени.
Меня всю трясло. Ленку было жалко до чертиков. Клима хотелось убить. Какой козел! И чего ему надо? Жена дураку попалась – золото. Хорошенькая, веселая, добрая, хозяйка великолепная, мамашка чудная – такого сына ему родила! А мужа своего драгоценного любила до посинения, надышаться на него не могла. И вот на тебе – прожили душа в душу пять лет, и он надумал из семьи уходить. Так еще и руку на жену поднял, урод!
Я затормозила у пристани. До сараюшки, в которой хранились доисторические катамараны, рукой подать. Где-то там прячется Ленка. Я посигналила. Помигала фарами. Ноль эмоций. Набрала ее по телефону. Ага, абонент вне зоны. Может, села батарейка?
Я вышла из машины, поежилась. Ранние сумерки окутывали мир. От реки тянуло сыростью. Дрожа от озноба и нервного напряжения, я подошла к сараю.
– Эй, Ленчик, ты тут?
Ни ответа ни привета.
– Ленка, выходи, где ты там?
Тишина. Вакуум. Молчание ягнят, часть вторая.
– Ау!
Я потянула на себя кособокую дверь, заглянула в затхлое нутро сараюшки. В темноте топорщились кривые силуэты катамаранов. И никакого шевеления. Куда она подевалась? Сотовый подружки по-прежнему не отвечал, и я не знала, что думать.
По натуре я барышня решительная, поэтому без дрожи в коленках обследовала сначала сарай, потом облазила два навеса, под которыми хранились деревянные лежаки. Больше на пристани спрятаться было негде.
Тогда я поехала к дому Бодровых. Позвонила на мобильник Климу. Он не взял трубку. Нет, это что ж такое! Я сломя голову несусь из центра в их богом забытый пригород, а они надо мной глумятся! Если они снова дерутся, расстреляю обоих, если помирились – Климу настучу по тыкве, в конце концов, это он мой друг детства. С Ленкой я познакомилась уже на свадьбе и подружилась до коренных зубов. А Клим у меня получит! Ишь чего вздумал – руки распускать! Вообще крыша протекла?!
Господи, как я за них радовалась! Как гордилась их семьей. Вадика крестила… Вместе с ними строила этот дом «на природе», обои выбирала и кафель, занавески шила. А теперь этот придурок решил развалить свою семью. Видите ли, любовь у него вышла!.. Дышлом! А Вадик с Ленкой, им что делать?
Я остановилась на обочине, потому что парковка была занята приткнутым поперек «Лендровером» Клима. Прежде чем приехать на спарринг с женой, он отвез Вадика бабушке. Заботливые родители решили не травмировать психику ребенка и обсудить детали развода наедине. Обсудили!
Я зашла во двор. Ко мне кинулся Марс, нечистокровный колли, и принялся жалобно скулить.
– Знаю, брат, знаю, – сказала я, потрепав его по загривку, – грызутся твои хозяева, как собаки. Ну, ничего, я им сейчас всыплю…
И поднялась на высокое крыльцо. Дверь была открыта. Из маленького коридорчика я попала в просторный холл, плавно перетекающий в гостиную.
– Эй, дуралеи, выходите! – прокричала я. – Порку заказывали?
И опять ни звука. Да что же это такое! Они что, издеваются?
– Клим! Лена! – позвала я.
В гостиной беззвучно работал телевизор. Ну правильно, Клим ненавидит, когда телик орет, если он с кем-то общается, – всегда звук убирает. На полу валялись черепки. Эх, Ленка, Ленка, а ведь этот сервиз вам бабушка Клима дарила на свадьбу! Бабушки год как не стало. Сервиз умер сегодня.
Я заглянула в гостевую спальню, на кухню и в ванную, чтобы окончательно убедиться, что на первом этаже хозяева не прячутся. Затем поднялась наверх. Там было три комнаты. Ни в детской, ни в кабинете я никого не нашла. Под дверью супружеской опочивальни замерла на минуту.
– Алло, гараж! Если вы там миритесь, то лучше отзовитесь, – сказала я. – А то я сейчас войду!
Стукнула два раза и вошла. Там был только Клим, но он ни с кем не мог уже ни мириться, ни ссориться. Мой лучший друг валялся на коврике с развороченным затылком. Окровавленный топорик для рубки мяса, которым обычно ловко орудовала на кухне Ленка, валялся рядом.
Меня вырвало в коридоре. До ванной я не добежала. Дальше, как в бреду, я вызвала милицию. И позвонила Олегу, своему гражданскому мужу. Он велел мне держаться и пообещал скоро приехать.
Держаться! Но как?
Я не могла оставаться в доме с мертвым Климом. Вышла во двор, села на качели. Я чувствовала себя так, словно произошло землетрясение и моя жизнь погребена под обломками. Я-то жива, а родные и близкие люди ушли навсегда, и рухнул привычный уклад жизни, и весь мир перевернулся вверх тормашками.
Прибежал Марс, пристроил мне на колени свою узкую морду. Я гладила собаку и плакала. В голове гудел набат, мысли путались.
Клим… я помню его столько же, сколько и себя. Мы жили в одном доме, играли в одной песочнице, ходили в один садик, а потом вместе одолевали среднюю школу. Затем он ушел в армию, искренне веря, что так отдает долг Родине. Я за это время сходила замуж и развелась. Потом он вернулся, поступил заочно в политех, увлекся компьютерным дизайном, открыл свою фирму, поднялся на ноги. Ну и женился, конечно, по большой и светлой любви. Дом построил, сына родил…
И вот его не стало. Убит. Зверски. Но кем? Неужели это сделала Ленка?! Она по телефону кричала, что они подрались и что она теперь ненавидит Клима, ведь он сломал ее жизнь, погубил их брак.
– И что потом? – спросила я у собаки. – Твоя хозяйка стукнула мужа по голове топориком и, свихнувшись от горя, убежала? Так было, да?
Ну и дальше что, зачем она звонила мне, просила приехать? Зачем спряталась? Испугалась? На что она надеется? Что на нее никто не подумает? А может, она покончила с собой, как и грозилась по телефону?!
А Вадик? Господи, что будет с ребенком?!
Прибыли милиционеры: одна машина, вторая, третья. Их было много, как я поняла – из каких-то различных подразделений. Пришлось закрыть Марса в котельной, потому что у этой собаки в этом доме была вольная жизнь.
Мы прошли в дом. Со мной изъявили желание побеседовать сразу двое. Один задавал вопросы, другой писал. Остальные разбежались по территории. Я, как могла, пыталась помочь им разобраться в ситуации.
– Это дом моих друзей, – объясняла я. – Я при-ехала сюда по звонку хозяйки дома – Елены Бодровой. Она рыдала, просила приехать. Сказала, что поссорилась с мужем, я так поняла, что Клим объявил ей о своем решении уйти из семьи. Они ужасно поссорились, и она убежала на пристань. Хотя пристань – это громко сказано. Тут в двух кварталах речка, а там крохотный пляжик. Лена сказала, что она раздета, ну в смысле без верхней одежды, поэтому прячется в сарайчике со старыми катамаранами. Я приехала за ней, но никого на пристани не нашла. Ее телефон не отвечал.
Я успела рассказать о Бодровых дважды, сначала одним людям в форме, потом другим. Я объяснила, что этот скандал как гром среди ясного неба, потому что мои друзья были очень дружной парой, любящей и стабильной, если так можно выразиться.
– Я до сегодняшнего дня даже не подозревала, что у Клима есть отношения на стороне, – призналась я. – Уверена, Лена тоже не догадывалась. Мы с мужем были у них на прошлой неделе, и все было в порядке. Они… они были парой, понимаете?
Перед глазами встала, как живая, картинка: Олег с Климом жарят шашлыки, Вадик бегает с Марсом, а мы с Ленкой сидим на качелях и пьем глинтвейн. Стол накрыт, нам нечего делать, поэтому мы сидим, болтаем и греемся в лучах слабого весеннего солнца. Я вспомнила, как Клим обернулся и подмигнул нам, а Ленка послала ему воздушный поцелуй…
– Я не представляю, как это произошло, – сказала я. – Не понимаю. Не верю, что Ленка могла бы это сделать!
И тут наконец приехал Олег. Он вошел, высокий и красивый, поздоровался звучно и солидно, предъявил следователям свою корочку адвоката. Я, как всегда, залюбовалась им. С его приездом вселенная перестала вращаться в обратном направлении, остановилась и степенно поплыла по обычному курсу. Он подошел ко мне, обнял, поцеловал в макушку. Я почувствовала себя утлым суденышком, пришвартованным к мощному причалу. Вместе с ним можно выдержать сто тысяч допросов.
Но буквально с первых его слов я поняла, что зря радовалась. Бездна вновь стремительно приблизилась ко мне и протянула свои объятия. То, что он говорил, было невообразимо! Оказывается, Олег знал каких-то совершенно других Ленку и Клима, которые ничего общего не имели с моими любимыми друзьями. С его слов получалось, что ребята жили так себе, не понимали друг друга и не очень-то ладили.
– Например, если мы собирались съездить на рыбалку, то она становилась на дыбы. Если хотели поехать поиграть в бильярд, она тут же придумывала ужин у своих родителей. Однажды пошли в ночной клуб, так она там истерику закатила, наорала на официантку, знаете, такие дамские фортели.
Все, что говорил Олег, было настолько нелепо, что я даже растерялась. Но когда попыталась влезть с разъяснениями, то меня попросили помолчать. А чего молчать?! Я могла бы объяснить, что в тот день, когда они собрались на рыбалку, у Вадика поднялась температура. Оставаться без машины за городом с больным ребенком на руках не захотела бы ни одна женщина. Да и Клим это прекрасно понимал. А предложение поехать в бильярдный клуб исходило от Олега, мы тогда с Бодровыми случайно в городе встретились. Клим согласился, а Лена ему напомнила, что у ее родителей юбилей свадьбы. А официантка в клубе сначала облила ее коктейлем, потом его в счет включила, а после еще и нахамила…
– Скажите, Олег Владимирович, а на ваш взгляд, могла Елена Бодрова в разгар ссоры убить своего мужа? – спросил следователь.
– Не хочу никого заранее оговаривать, но если исходить из особенностей ее характера, то – вполне, она была неуравновешенной, вспыльчивой и очень ревнивой, – сказал Олег. – Она могла побить собаку, ребенка, вполне могла и на мужа кинуться в состоянии аффекта.
– Да что ты говоришь?! – ахнула я. – Когда это Лена кого избивала?
От меня отмахнулись, как от назойливой мухи.
Нет, конечно, так можно любого в монстра превратить! Помнится, Лена отшлепала Вадика, когда тот разрисовал стены в гостиной, а перед этим была детская и кабинет. Кто бы выдержал? А Марс копал лаз к соседям, вытаптывал их цветы и гонял их кошек! Соседи скандалили, Лена нервничала. В тот раз она сорвалась и отлупила собаку полотенцем. Кстати, Марс после этого резко передумал шкодить, не говоря уж о Вадике!
– А вы, Олег Владимирович, знали, что у Бодрова была связь на стороне?
Быстрый взгляд в мою сторону.
– Да, я догадывался. Впрочем, Лена сама провоцировала мужа, пытаясь привязать к своей юбке. Наверное, в какой-то момент переусердствовала.
Словно ножом по сердцу! Догадывался! И молчал?! «Привязать к своей юбке»?! Это что вообще такое!
Я была в шоке.
Еще несколько вопросов. Подписи под протоколами. Обмен визитками. И нас отпустили.
Поговорить с Олегом удалось только дома, потому что в Лазурный он приехал на машине, как и я.
– Ты как, доедешь? – спросил мой заботливый муж.
– Доеду, – сказала я.
Хотя чувствовала себя скорее роботом, нежели человеком. Смерть Клима, исчезновение Ленки, подозрение ее в убийстве. А тут еще и откровения любимого на публике…
Зато по дороге у меня было время обдумать наш предстоящий разговор. Получалось так, что я жила с весьма скрытным человеком. Ладно, он не разделял со мной взглядов на окружающую действительность. Каждый имеет право на собственное мнение! Но он скрывал свои мысли и чувства – вот что плохо! До сегодняшнего дня я понятия не имела, что на самом деле думает мой мужчина о моих друзьях! И эти «домостроевские» замашки. Откуда они? Он действительно махровый шовинист или просто таким прикидывался перед следователями?
И хоть я неплохо отрепетировала свою речь, Олег умело сбил меня с толка. Адвокат, черт бы его подрал! Он приехал домой быстрее меня и успел открыть бутылочку вина. Я находилась в таком стрессе, что алкоголь был очень даже кстати.
– Ася, я знаю, что ты сейчас будешь со мной воевать. Но дай сначала мне слово! – взмолился он.
– Ладно, – сказала я милостиво и взяла бокал вина.
– Лапушка моя, ты – очень добрый человек, к тому же склонна видеть в людях только хорошее, а плохое не замечать. Бодровы – твои друзья, ты их любила, восхищалась их отношениями. Ты крестила их сына, в конце концов. Ну как я мог разрушить твои иллюзии об их «идеальном браке»? Я же, как человек сторонний, видел, что у них там не все гладко: что друг твой Клим поглядывает на других женщин, что его жена-ревнивица пыталась завинчивать гайки. Но зачем это озвучивать, ты ведь видела их другими глазами.
– Сегодня я впервые узнала, что тебе была несимпатична Лена. Ты все ее поступки трактовал со знаком минус. А если бы ты озвучил свое отношение раньше, я бы тебе объяснила, в чем было дело. Короче говоря, если тебе не нравились мои друзья, почему ты молчал?!
– Асена, ты себя слышишь? Именно поэтому я и не высказывался по поводу твоих друзей. Они нормальные ребята… были… В общем, спорить тут не о чем. Я щадил твои чувства. Поверь, мне было нетрудно общаться время от времени с твоими друзьями, чтобы не нарушать твоего душевного равновесия.
То, что он сказал, было в высшей степени лестно. Мужчина моей жизни так заботится о моих чувствах, что ради меня общается с людьми, которые ему неинтересны! Но в этом была фальшь, ложь, иезуитская вывернутость. Я была глубоко убеждена, что, если люди живут в браке, пусть даже гражданском, они должны быть искренни друг с другом. Я, к примеру, никогда не скрывала от него своих мыслей по поводу его знакомых.
– Ты мог не разделять моих взглядов на семью Бодровых, но мне нужно было об этом сказать, – устало заметила я. – Вчера ты скрыл свое мнение о моих друзьях, сегодня умолчал, что тебе не нравится, к примеру, моя прическа, одежда, манера себя вести, а завтра ты забудешь сообщить, что разлюбил меня…
– Дорогая, ты утрируешь. Есть определенная градация важности. Так вот твои друзья были важны для тебя, а для меня важнее мир в нашей семье. И я не вижу тут никакого обмана.
Спорить и что-то доказывать не было сил. Я приняла душ и завалилась спать. И в эту ночь Олег не счел нужным меня утешить в постели, хотя спала я плохо, ворочалась и очень нуждалась в ласке и нежности.
А может, он и прав, размышляла я утром, готовя завтрак. Может, и не стоит выкладывать партнеру все свои чувства, особенно если они его не порадуют. Вот не нравились Олегу отношения Бодровых. Он бы это озвучил, а я с пеной у рта ссорилась бы с ним, отстаивая лебединую верность их союза. А они взяли и…
Воспоминания о вчерашнем ужасе накрыли меня густой черной волной.
Есть я не могла, цедила кофе. Олег отсутствием аппетита не страдал, слопал все, что я приготовила, и, чмокнув меня в щечку, уехал в свою контору. А я принялась названивать Лене. Ее сотовый не отвечал, дома у них телефона не было. При вчерашнем обыске выяснилось, что ее сумка с кошельком и паспортом и вся верхняя одежда остались в доме. Где она могла быть, без денег и документов, я понятия не имела. Обзванивать общих знакомых сил не было. Я позвонила следователю, он сказал, что Бодрова не объявилась и все также находится в розыске. Тогда я набралась мужества и позвонила родителям Клима. Трубку взял дядя Сема.
– Ася, деточка, горе-то какое! – всхлипнул он в трубку. – Ты ж все знаешь, да? Нам сказали, что ты милицию вызвала.
– Да, я…
Слезы полились градом. Но тут он продолжил, и стало не до рыданий.
– Асенька, я тебя хотел попросить забрать к себе Вадика. Тетя Люба, как узнала, так тут же слегла. Уже две «Скорых» за утро побывало. На второй увезли ее… Предынсультное состояние, так-то. А я, ты же знаешь, слепой крот, тяжело мне с мальчонкой. А к Лениным родителям, куда?
– Господи, дядя Сема, я скоро буду у вас!
Я заметалась по квартире, дядя Сема уже несколько лет практически ничего не видит, и никакие операции не могут вернуть ему зрение. В доме он все делает на ощупь, а на улицу один не выходит. Естественно, ухаживать за маленьким ребенком он не в состоянии. А родители Лены делили свою «двушку» с молодой семьей младшей дочери. Оля вышла замуж за парня «со скромными возможностями». И тут же родила двойню. В результате на сорока метрах ютилось шесть человек. Действительно, куда им еще и Вадика?
Оделась я в рекордные сроки. И помчалась в дом моего детства. Мои родители оттуда давно переехали, а Клим своих так и не смог вытащить. Старая хрущевка. Третий этаж. В квартире отчаянно пахнет корвалолом и бедой.
Мужчины чаевничали. Притихший Вадик казался таким маленьким по сравнению с высоким сутулым дедом. В свои четыре года он был очень сообразительным ребенком. Он понял, что с папой что-то случилось и что мама куда-то потерялась. А тут еще и бабушку забрали в больницу. Ему было очень страшно.
– Ася, а вдруг ее съел дракон? – спросил он, и огромные голубые глаза наполнились слезами.
Я подхватила его на руки, прижала к себе.
– Драконы бывают только в сказках. Мы найдем твою маму. Ты же мне поможешь? – спросила я.
– У меня есть волшебный меч, – сказал Вадик. – Только он дома остался.
– Мы его заберем, не переживай, – пообещала я. – Пойди пока в комнату, посмотри телевизор, хорошо?
Я обследовала холодильник, прикинула, что нужно купить. Неизвестно, когда вернется домой хозяйка. Хотя дядя Сема твердил, чтобы я не беспокоилась.
Он рассказал, что к ним вчера приезжал следователь, отдал ключи от дома, расспрашивал о семейной жизни сына.