– А военные? – улыбнулся Корнилов. – Почему бы Гроссмейстеру не принадлежать к их числу? Вот сейчас ты, например, очень складно рассказывал о гироплане. А я ничегошеньки о нем не знал. Кому, спрашивается, известны все тайны вашего мадридского двора?
– Понимаю. Конструктором могу быть я, так?
– Хорошо бы…
– Межу прочим, господин премьер-министр, военные примкнули к тебе не без содействия Конструктора. Можно сказать, он дал тебе свое благословение. Накануне заваренной тобой катавасии несколько высших офицеров получили почту от невидимки.
– Значит, Конструктор на нашей стороне, а над его советом насчет автожира стоит хорошенько подумать. К чему гробить людей, если можно просто сбросить на банду Коробцова пару бомб, а уж потом атаковать?
– Семь раз отмерь, один раз отрежь, – покачал головой полковник. – Я бы не очень-то доверял Конструктору. Сдается мне, что он – только на своей собственной стороне, а удовольствие получает от того, что манипулирует людьми. Что, если это сумасшедший, который не преследует никаких целей? Игрок, для которого важен только процесс игры?
– Вот так задачка! Черкес, Гроссмейстер, Барвиха… Есть над чем поломать голову. Но для начала, Сергей, давай полюбуемся на твой автожир.
Перед тем, как покинуть кабинет, Юрий еще раз посмотрел на лист бумаги с черным королем и положил его в ящик письменного стола.
У ступенек, ведущих к выходу, рядом с развешанными на специальной стойке защитными накидками и респираторами стоял часовой. При виде начальства он вытянулся в струнку. Корнилову было знакомо его лицо. Парень – из гастов. Новую должность получил недавно. Товарищи наверняка ему завидуют: охранять особняк гораздо приятнее, чем работать на стройке. Вот еще одна трещина в построенном Садыковым монументальном здании. Раньше правом влиться в ряды охранников обладали только избранные – шоферня да секьюрити рублевских аристократов. Гасты могли пробиться сюда только за исключительные заслуги. Юрий упростил эту процедуру, но стало ли от этого лучше? Сколько еще понадобится таких трещин, чтобы садыковская система развалилась окончательно, и Рублевка погрязла в междоусобицах?
Юрий застегнул «молнию» накидки.
– Слышь, Хорошев, а че им вообще надо?
– Кому?
– Да нашим артистам-стилистам, – Корнилов натянул респиратор и злобно толкнул ногой тяжеленную из-за свинцовой оплетки дверь. – Кто их трогает? Работать не заставляем, кормим бесплатно, хотя толку-то от них никакого. Почему не успокоятся?
Дверь медленно, будто нехотя, распахнулась. В незащищенные резиной лица ударил ледяной порыв ветра. В кожу впились колючие снежинки.
– Ну, тут, Юра, своя философия, – отвечал полковник. – Элите этой не только жрачка нужна. Они без поклонения и почитания чахнут, как оранжерейные цветочки, которые взяли да и высадили на мороз.
– Пусть привыкают. Без оранжереи учатся жить. Времена давно не те.
– Не те. Но ведь и место это – особое.
– Точно. Особое. Чтоб ему сквозь землю провалиться!
Корнилов не стал больше задавать вопросов, ответы на которые нельзя было найти, а Хорошев тоже не горел желанием обсуждать нюансы рублевского бытия и сознания.
Друзья направилась к Пирамиде, пригибаясь от порывов не на шутку разгулявшегося декабрьского ветра. Переход от осени к зиме был еще не очень заметен. Снег падал, но таял, не долетая до земли. Вперемежку с фонарями горели костры, у которых поочередно грелись озябшие часовые. Света было достаточно, но не так много, как несколько месяцев назад, когда Юрий увидел Жуковку впервые. Теперь, в целях экономии, были погашены все огни рублевского антуража. Запасы топлива хоть и были приличными, но тратить его на праздничную иллюминацию новая власть не собиралась.
Корнилов с Хорошевым обогнули Пирамиду и двинулись по мощеной плитами дорожке к небольшой кубической формы будке, на плоской крыше которой был установлен радар. Похожие строения были разбросаны по всей центральной части Жуковки, а Корнилов, несмотря на занимаемый им высокий пост, не знал назначения и половины из них.
Часового у будки не было. Хорошев сунул в специальную прорезь на двери магнитную карту с красной полоской – отличительной чертой универсальных ключей, которые имели всего несколько человек.
Дверь, собранная из стальных пластин, со скрежетом поползла вверх. Вспыхнули лампы, осветившие двухпролетную стальную лестницу, загудели вентиляторы, нагнетавшие воздух под землю. Внизу не было ничего, кроме глухой стены и закрепленного на ней рубильника.
Спустившись, полковник повернул его рычаг на девяносто градусов. В стене, казавшейся монолитной, появилась поперечная щель. Хорошев еще раз воспользовался магнитным ключом. Стена раздвинулась, и Юрию пришлось прикрыть глаза от ослепительного света многочисленных люминесцентных ламп.
Ангар представлял собой восьмигранное помещение с бетонными стенами и полом, и металлической крышей, разделенной на восемь сегментов. К каждому из них крепились блестящие, толщиной в человеческую руку, штоки, соединявшие потолок с реечными механизмами на стенах.
Укрытый брезентом автожир стоял в центре ангара.
– За этим объектом следит бригада механиков. Они проводят тут профилактические работы, содержат оборудование в рабочем состоянии.
– Оно и видно, – кивнул Корнилов. – Ни пылинки.
– Работа у нас такая, забота у нас простая, – полковник потянул за край брезента, – жила бы страна родная, и нету других забот… Ну, Юра, что скажешь?
Брезент с мягким шуршанием упал. Если бы Корнилов не был заранее предупрежден о назначении аппарата, то решил бы, что перед ним машина времени. Каплевидный фюзеляж из темно-красного пластика крепился к шасси с тремя колесами, до половины укрытыми обтекаемыми колпаками. Через большие, изящно выгнутые окна была видна кабина с четырьмя креслами. Несущий двухлопастной винт был сделан из нескольких слоев металла, пластика и дерева. Он соединялся с расположенным позади кабины моторным отсеком посредством мачты в форме обрезанного до половины полумесяца. Маршевый винт был закрыт прочной проволочной решеткой. На дверцах, хвостовом киле и литых дисках колес серебристо поблескивала надпись «РС-1».
– Что молчишь, Корнилов? – Полковник ласково похлопал гироплан по фюзеляжу. – Почему не слышу твоих восхищенных возгласов?
– Еще услышишь. Я хочу научиться управлять этой штукой.
– Дело нехитрое. Первый урок могу дать тебе прямо сегодня. Наружу, конечно не выпущу, но один круг по ангару сделать позволю.
Глава 4 Аз есмь Коготь!
Мистер Бронкс сидел на своем прежнем месте в том псевдорыцарсом зале. Правда, света теперь было меньше, а настроение у главаря барвихинских значительно паршивее, чем недавно, когда вокруг кипели гламуро-гейские страсти. Несмотря ни на что, Марат являлся продуктом рублевского инкубатора и чувствовал себя гораздо уютнее в окружении пусть и сварливых, но соратников.
Теперь, оставшись в одиночестве, он не скрывал своих чувств. Выражение самоуверенности на дородном лице сменилось растерянностью. По совету Конструктора, он сказал «гоп», послав своих людей в Ромашково, к Коробцову, а теперь вот сомневался в том, что готов к столь головокружительному прыжку. Бронкс утешал себя тем, что такая мифическая личность, как Конструктор, попусту трепаться не станет. Если уж этот полубог удостоил его своим советом, надо полагать, толк от этого будет. Какими бы разными не были взгляды барвихинской братии, все сходились в одном – узурпатор Корнилов здесь лишний. Только убрав его можно вернуть все на круги своя. А для достижения этой благородной цели любые средства хороши.
Мистер Бронкс велел охране сразу провести вернувшихся посланцев к нему, поэтому не удивился, когда услышал за дверью шаги.
Он напрягся в ожидании худшего. За Коробцовым – сила. Какие-то отморозки из Метро, не менее отмороженные Дети Дракона, да еще и мутанты. На кой им сдалась барвихинская группировка с ее скромными возможностями и непомерными амбициями? Вдруг на его предложение присоединиться к походу на Жуковку Коробцов даст высокомерный отказ? Тогда ничего не попишешь – придется его проглотить.
Раздались голоса. Прежде чем Бронкс сообразил, что они ему незнакомы, дверь распахнулась. Причем не обычным манером. Ее открыл один из охранников. Собственной спиной. Влетев в зал, он не смог удержать равновесия. Падая, сбил несколько стульев и рухнул на стол прямо перед Бронксом. От неожиданности тот вскочил. Успел заметить, что у охранника нет оружия. Потянулся было к своему, заткнутому за брючный ремень, «тэтэшнику».
Вслед за обезоруженным охранником в зал ворвался среднего роста мужчина в защитном костюме с автоматом наизготовку.
– Руки на стол! – рявкнул он. – Быстро руки на стол, жирное чучело!
Марату пришлось выполнить приказ. Гость явно не собирался шутить. Помимо болтавшейся на боку противогазной сумки, у него еще имелся внушительного вида тесак в брезентовых ножнах, из накладных карманов разгрузки торчали запасные рожки, а на вшитых в пояс крючках болтались гранаты. Уважение внушал и облик незнакомца. В особенности его крючковатый, острый как лезвие серпа нос и колючий взгляд спрятанных под мохнатыми бровями глаз.
– Руки на стол! – рявкнул он. – Быстро руки на стол, жирное чучело!
Марату пришлось выполнить приказ. Гость явно не собирался шутить. Помимо болтавшейся на боку противогазной сумки, у него еще имелся внушительного вида тесак в брезентовых ножнах, из накладных карманов разгрузки торчали запасные рожки, а на вшитых в пояс крючках болтались гранаты. Уважение внушал и облик незнакомца. В особенности его крючковатый, острый как лезвие серпа нос и колючий взгляд спрятанных под мохнатыми бровями глаз.
Вслед за ним появилась хорошо знакомая Мистеру Бронксу парочка. У людей, посланных им для переговоров с Коробцовым, руки были связаны за спиной, а на смущенных лицах красовались ссадины и кровоподтеки.
Последними вошли спутники крючконосого – трое рослых парней с каменными выражениями лиц. Один из них захлопнул дверь ударом ноги, быстро придвинул к ней стол и уселся на него, чтобы утяжелить баррикаду. Из коридора доносился топот сапог и возня поздно спохватившихся барвихинских охранников. Марат жестом приказал ошеломленному гвардейцу убраться со стола.
– По какому праву…
Мистер Бронкс собирался задать вопрос грозным и непреклонным тоном, но у него что-то случилось с горлом. Слова вылетали с хриплым придыханием. Все выглядело так, словно Марат запыхался от бега, что при его комплекции было совсем неудивительно.
Крючконосый уселся напротив Бронкса, устроив «калаш» на коленях. Неспешно стянул перчатки, швырнул их на стол, подпер подбородок кулаком и задумчиво посмотрел на Марата.
– Права? Теперь у вас, мой друг, есть только обязанности.
Мистер Бронкс собирался ответить, но замялся, увидев татуировки на кистях незнакомца. Обе они были абсолютно одинаковыми и изображали усмехающегося клыкасто-рогастого дьявола.
– Кстати, с кем имею честь? – вежливо поинтересовался крючконосый. – Вы здесь старший, или я даром трачу время на пустую болтовню с очередной «шестеркой»?
– Я – Мистер Бронкс. Руковожу барвихинской группировкой. А вы кто такой?
– Аз есмь Коготь! – веско объявил крючконосый.
– Вы служите Коробцову?
– Я служу Сатане и только ему!
– Ну, по слухам, господин Коготь, Руслан Ашотович мало чем отличается от Сатаны, – усмехнулся Бронкс. – По крайней мере, такой же скользкий.
– Не потерплю насмешек, – голос Когтя задрожал от ярости, но уже в следующую секунду он понизил его. – Скажите своим людям, чтобы перестали ломиться в дверь. Не дают спокойно поговорить. Не люблю, знаете ли, шума. Нервничаю. А когда я нервничаю…
– Ты смотрел фильм «Брат-2»? – ни к селу, ни к городу вдруг поинтересовался Бронкс, игнорируя угрозы Когтя. – Эта киношка была очень популярной четверть века назад. Лично я смотрел «Брата» раза два или три… Там про русского киллера, который доказывает зарвавшимся американцам, что сила в правде.
– Это ты к чему, толстяк?
– К тому, Коготь, что, ворвавшись сюда, ты был неправ. Ты неправ, у меня крутой нрав. Хоть волком вой – правда за мной.
Дверь зала содрогнулась под градом ударов. Три помощника Когтя с трудом удерживали стол.
– Что еще за стишки ты мне втюхиваешь? – презрительно скривился Коготь. – Думаешь, что твои архаровцы тебе помогут? Прежде чем они ворвутся сюда…
– Я отстрелю тебе яйца еще до того, как твои архаровцы попытаются прийти на подмогу. Убирай свою рать, умей достойно проиграть!
Коготь был уверен в том, что держит ситуацию под контролем, и позволил Бронксу убрать правую руку со стола. Тот незамедлительно этим воспользовался и перехватил инициативу.
– Пусть твои люди бросят авто…
Импровизированная баррикада не выдержала натиска. Стол опрокинулся. Три подручных Когтя отскочили в сторону и взяли дверь под прицел. Их главарь тоже не собирался сидеть, сложа руки. Точнее, ноги. Он попытался выбить у Бронкса пистолет. Грохнул выстрел. Яйцам Когтя на этот раз повезло – пуля выбила фонтанчик щепок из паркетного пола. Сатанист уперся обеими руками в стол, пытаясь придавить им противника. Не прокатило – Бронкс успел вскочить на стол. Его ноги в тяжелых ботинках оказались на одном уровне с лицом Когтя. Удар. Из крючкоообразного носа хлынула кровь, однако Коготь сумел удержаться в вертикальном положении. Более того, он ухитрился схватить Бронкса за ноги и дернул на себя. Толстяк плюхнулся на задницу, вскинул руку, но Коготь ударом по запястью выбил пистолет. Вместо того чтобы попытаться завладеть оружием, он вытер рукавом кровь и оскалился в улыбке:
– Ничья, мистер Бронкс. Признаться – не думал, что рублевские аристократы умеют постоять за себя.
– Жизнь научила, – буркнул Марат, слезая со стола. – Нам здесь хулиганов не надо. Мы сами – хулиганы.
– Я в этом убедился. Пусть наши люди уйдут. Поговорим с глазу на глаз.
– Поговорим.
Увидев, что Бронкс и Коготь скрепляют перемирие рукопожатием, барвихинские охранники и сатанисты вышли в коридор. Марат заботливо протянул гостю свой носовой платок.
– Благодарю, – заметил Коготь с такой любезностью, словно минуту назад и не собирался рвать толстяка на куски.
– Присаживайтесь, – с еще большей любезностью предложил Мистер Бронкс. – Позволю себе один совет: в ногах, как говорится, правды нет.
Заметив раздражение во взгляде Когтя, Марат улыбнулся:
– Не принимайте мои рифмы за издевку. Это просто привычка. В прошлые времена я был певцом. Очень, смею заметить, известным.
– А я – бухгалтером, – Коготь расстегнул защитный костюм, сунул руку за пазуху и вытащил очки. – Все мы кем-то были, а сейчас варимся в общем котле. Насколько я понимаю, ваша группировка намерена присоединиться к нам и помочь в низвержении узурпаторского режима Корнилова?
Наблюдая за тем, как Коготь надевает очки и действительно становится похожим на бухгалтера, Бронкс кивнул:
– Да. Нынешняя власть в Жуковке мне не по душе. Однако помогать задаром, как вы понимаете, я не собираюсь.
Коготь выудил из кармана карту и разложил ее на столе.
– Все будет зависеть от размеров вашей помощи.
– Что скажете об отряде численностью в пятьдесят человек?
– Им приходилось участвовать в боестолкновениях?
– Нет, но…
– Наша миссия – не увеселительная прогулка. Корнилов не собирается встречать нас с распростертыми объятиями. Нужны профессионалы.
– Чем могу, – развел руками Марат. – Мне известно, что в составе вашего отряда есть мутанты, которых требуется держать на коротком поводке. Уверен, что эта задачка моим ребятам по силам. А у ваших профессионалов освободятся руки.
– Гм… Может быть. В Метро рассчитываются патронами. Во сколько вы оцениваете помощь?
– А вы и впрямь бухгалтер. Только вот с патронами у нас напряженки не наблюдается. Этого добра… Здесь не Метро, Коготь. Меня интересуют другие привилегии. Например, приличный пост в новой системе управления Рублевской Империей.
– Эк, куда хватил! – Напускная бухгалтеристость моментально слетела с главы банды сатанистов. – Вы – наемники. Сделаете свое дело, получите расчет и свалите. На всех, мой дорогой толстячок, постов не напасешься. Ишь, еще один фараон выискался!
– Коли вместе нам жить, не надо с выводами спешить. Наемники – вы. А мы – коренные жители Рублевки. Боремся за свои права. Речь идет о патриотизме, как бы пафосно это не звучало.
– Ты, свинья, забыл, с кем разговариваешь!
– От свиньи слышу!
Коготь и Бронкс одновременно посмотрели на пистолет, готовые перевести разговор в другое русло, но успели перехватить взгляды друг друга.
– Хорошо, – проворчал сатанист. – Я поговорю с Коробцовым, но полсотни дилетантов – не то предложение, которое его бы вдохновило.
– Может, солдафоны и не самое главное наше богатство, и плату патронами мы не принимаем, но… Имеем в активе то, что несомненно заинтересует вашего Коробцова, – Бронкс снял солнцезащитные очки, повертел их в пальцах, намеренно затягивая паузу. – У нас есть много друзей в Жуковке, а они смогут доставить Корнилову ба-а-альшие хлопоты.
– А вот это уже интересно! Как скоро вы можете с ними связаться?
– Самое большое через двенадцать часов они будут знать, что от них требуется.
– А они выполнят ваши указания? – недоверчиво поинтересовался Коготь.
– Резонный вопрос, коллега. Рублевская элита не привыкла выполнять приказы, от кого бы они ни исходили. Но еще больше они не любят, когда ими пытается верховодить человечишка без роду-племени. Может, после победы мы все и перегрыземся, но пока нас объединяет общая ненависть, за взаимопонимание волноваться не придется.
Коготь с уважением посмотрел на толстяка. Марат улыбнулся в ответ. Два негодяя поняли, что прекрасно поладят, но попутчиками будут только до первого поворота.
– Отлично! Деловой подход, Мистер Бронкс. Обсудим детали? – и новоиспеченные партнеры склонились над картой.
Когда обсуждение было закончено, Бронкс встал, взял пистолет и сунул его за ремень. Коготь с нарочито миролюбивым видом поднял упавший на пол автомат и прислонил его к столу.