— Не бросай меня, я боюсь!
И одновременно подняла с трона Лэйра, его ладони полыхнули факелами.
— Тихо! — рявкнул мой великолепный фантом. — Первый, кто шевельнется без моего приказа, будет сожжен!
Присутствующие замерли. Я выдохнула и обессиленно повисла на плече барона. Одновременно играть тремя фигурами — все равно, что биться тремя мечами в одной руке.
В полной тишине король опустился на трон, повернул голову к Таррэ:
— Как это понимать? Вы докладывали, что проникшие в город инсеи — в допросной.
— Допрошены и выпущены, — пожал тот плечами. — Состава преступлений в их действиях нет. Официально у нас войны с западными землями не ведется, пришли они открыто, подорожную предъявили, а их статус послушников подтвержден кардиналом.
— А вы как это объясните, ваше преосвященство? — Лэйр обратил пылающий взор на священнослужителя. — Как и почему мои враги, преступлениям которых нет оправдания, оказались в вашей божьей обители?
— Безымянный никому не отказывает, кто с открытым сердцем, не имеющим зла, стучится в его дверь, — с кислой рожей пробормотал тот. Его толстые пальцы, сцепленные на животе, дрожали, но непонятно по блуждающему взгляду, кого он боится больше: короля или пришлых зеленых магов. — К преступлениям Липерия Виннибора эти двое непричастны, в чем поклялись на святой чаше, когда просили трехнедельного испытания постом и молитвой в святых стенах. Там они исправно несли тяготы служения, а затем исповедались лично мне. Тайна же исповеди нерушима.
Пока длился этот краткий допрос, инсей исподлобья оглядывал зал. Когда взгляд остановился на мне, его глаза вспыхнули, но тут же он осознал, что я стою в стане его злейших врагов и держусь за симпатичного светловолосого воина-аринта. Он гневно прищурился на дрожавшего от ярости Светлячка, чье плечо я боялась отпустить, чувствуя, как судорожно перекатываются его мышцы от нетерпения — разодрать горло врагу, нечего с ним разговаривать! Моя хватка выглядела крайне неприлично, но тут все дамы вцепились в своих и чужих кавалеров, уж кто под руку попался.
А инсейка, склонив хорошенькую голову к плечу, бесстрашно разглядывала моего Лэйра и безмятежно улыбалась.
Король, в упор глядя на нее, вопросил:
— На что могут рассчитывать те, кто с чисто инсейской хитростью выдал себя за послушников храма, стоящего на моей земле, и назвался не своими именами?
— Они не выдавали, а стали ими на самом деле, — вздохнул кардинал. — Мирское имя по желанию послушник оставляет за порогом обители. А срок их послушания закончится завтра.
С ним я потом разберусь.
— Значит, завтра на них уже не будет распространяться покровительство Безымянного, и можно будет выдворить их восвояси, — Лэйр с усмешкой взглянул на инсеев и погасил огонь. — Изложите вашу просьбу.
Старейшина Борогаст, отлепив и задвинув за спину Айрани, громогласно рявкнул:
— Пусть сначала назовут истинные имена!
Лэйр вполголоса поинтересовался у Таррэ:
— И почему столь разумный совет прозвучал не из ваших уст, глава тайной канцелярии?
— Не хотел портить вам приятный сюрприз. Они озвучили бы их и без особого приказа.
— Приятный? — фыркнул мой грозный фантом и вперил зеленые сверкающие очи в инсеев. — Подойдите и назовитесь.
Подошли (придворные шарахнулись от них, как от ядовитых змей). Назвались.
Сюрприз оказался колоссальный, о степени его приятности и последствиях надо было еще крепко подумать. В мое королевство нелегально заявились, подумать только, царевич и царевна Светлых Вод, Даэль и Соальен. Не первые наследники, но все-таки. Никак, ну никак не могла я соотнести последнее имя, услышанное мной на площади в соседней карете, с династией одного из инсейских царств!
— И что же заставило вас прийти ко мне, да еще с такими ухищрениями, почти крадучись?
— Смею заметить, мы не крались, ваше величество, а пришли с открытыми лицами, — обиделся царевич. — Очищение постом и молитвой — обычный ритуал перед важной миссией, дабы получить благословение. Мы должны были доставить вам послание владыки Светлых Вод.
Инсей с церемониальным поклоном протянул свиток. Его принял церемониймейстер, передал Сиарею. Тот развернул, проверил на наличие магических опасностей. Не найдя, передал королю и при этом загадочно хмыкнул.
Прикрывшись плечом рослого барона, я сосредоточилась, читая послание глазами фантома. Царь Светлых Вод в почтительнейших выражениях убеждал доблестного короля Лэйрина, что никогда не был врагом Гардарунта и его государей, не имеет отношения к козням владык Темных Вод, Морских Вод и (неразборчиво, еще каких-то) Вод и категорически осуждает сговор соседей с Темным владыкой, а в доказательство своей лояльности предлагает заключить добрый союз и нерушимый мир между нашими государствами и скрепить его браком короля Лэйрина с его младшей дочерью, царевной Соальен — прекраснейшей и чистейшей лилией Светлых Вод и прочая.
Кроме ума, красоты и добронравия к царевне прилагалось баснословное приданое. Я прикинула: все мои финансовые затруднения можно решить без помощи Белых гор и послать Таррэ лететь ветром в свои ущелья. Какой соблазн!
Но — демоны подери! — меня, точнее, королевскую «огненную кровь», покупали с потрохами на украденные у Роберта деньги! Каково?
Ошеломленный Лэйр вскинул взгляд на смирненьких, как беленькие овечки, инсеев.
И вдруг Айрани, забытая мной в виду полной сосредоточенности на фантоме короля, хлопнулась на пол. Хорошо еще, ее тело не рассыпалось пеплом. Все-таки рановато мне выходить в свет одновременно в трех ипостасях, аки дракон о трех головах.
Списали происшествие на обморок от духоты.
Эта пауза, пока аринты, оттеснив рыжеволосую лесную княжну, хлопотали над склонным к обморокам фантомом, а лекари совали моей полноценной иллюзии под нос нюхательную соль, помогла мне прийти в себя и, скрипя зубами на Таррэ за такую подставу — мог бы и предупредить, мерзавец! — принять решение.
Лэйр сцепил ладони у лица, как любил делать мой наставник Рагар.
— Я ознакомился с сутью, но мне требуется время и ответы на многие вопросы.
— Все, что в наших силах и компетенции, — поклонился царевич.
— Я дам вам еще одну аудиенцию завтра. А пока… что ж… пока вы — неприкосновенны, но это не дипломатическая неприкосновенность, и завтра она кончится. Верительных грамот у вас нет, в качестве послов я не могу вас рассматривать, а в качестве гостей… Какие могут быть гости, если западные царства, в том числе ваш отец, блокировали наши выходы в море и торговлю?
— Я вручу вам верительные грамоты завтра, ваше величество, когда кончится срок нашего послушничества, — улыбнулся предусмотрительный инсей.
— Кстати, где ваш третий?
— Остался в заложниках у вашего высшего мастера, — улыбка царевича перешла в оскал, когда он глянул на Таррэ. — На тот случай, если мы будем плохо себя вести на королевском приеме, — и тот же ядовитый оскал был отправлен аринтам, а конкретно — Светлячку.
Вейриэн лениво отозвался:
— Мастер вод Лаарий не является послушником, на него не распространяется покровительство Безымянного на территории Гардарунта, и проник он в столицу тайно, присоединившись к миссионерам уже здесь.
— Мы ручаемся, что наш наставник не замышляет вреда, — инсей обратился к королю. — Как и мы, он не обнажит оружие и не применит магию, если ничто не будет угрожать его жизни.
И Лэйр в честь праздника смилостивился:
— С нарушителя взыскать штраф и отпустить под поручительство царевича Даэля и денежный залог. Разумеется, после того, как будут выяснены пути проникновения и наказаны соучастники.
Вот и казне маленькая, но польза.
Подождав, когда приунывшие инсеи с поклоном удалятся, а церемониймейстер доложит, что просителей больше нет, — народ Гардарунта счастлив и доволен всем, — Лэйр, бросив кардиналу приглашение следовать за ним для личной аудиенции, поднялся с трона, не обращая внимания на вопрос Таррэ:
— Как вам стало известно о третьем инсее, сир?
Король не обязан отчитываться перед ним, когда вейриэн это запомнит?
Сиарей задумчиво заметил:
— Может, под третьим его величество имел в виду того сбежавшего инсея, разрушителя северных ворот?
Жаль, что я не видела лица Таррэ в этот момент.
Я отлепилась от Светлячка, но он тут же встал на колено, прижав ладонь к груди:
— Благодарю, ваша светлость. Нежность вашего сердца удержала мою ярость, княжна. Позвольте назвать вас своей Прекрасной дамой и биться на турнире в вашу честь?
Я растерялась. И это говорит мне бывший фаворит Роберта? Не помешает ли моим планам репутация такого рыцаря? И обижать отказом не хочется.
— Немедленно поднимитесь, барон, вы ставите меня в неловкое положение! — зашептала я.
— Благодарю, ваша светлость. Нежность вашего сердца удержала мою ярость, княжна. Позвольте назвать вас своей Прекрасной дамой и биться на турнире в вашу честь?
Я растерялась. И это говорит мне бывший фаворит Роберта? Не помешает ли моим планам репутация такого рыцаря? И обижать отказом не хочется.
— Немедленно поднимитесь, барон, вы ставите меня в неловкое положение! — зашептала я.
Таррэ резко обернулся:
— Боюсь тебя разочаровать, Анир, но по решению Регентского совета магам будет запрещено участвовать в турнире.
Не успевшие рассосаться равнинные аристократы приняли эту новость на ура.
— И когда же было принято такое решение? — удивился аринт.
— Оно еще будет принято, — едко усмехнулся вейриэн. — Сегодня, на вечернем Регентском совете.
«Спасибо, предупредил. Решил любыми методами не допустить участия в турнире короля-мага, пиявка белая!» — подумала я, посылая Таррэ полный благодарности и обожания взгляд. Все-таки можно восхищаться хотя бы его умением всеми способами лишать меня радости жизни.
* * *Едва мы с Айрани сели в экипаж, меня охватило уже знакомое ощущение наблюдающих глаз. Неудобство, конечно, но потерпеть можно. Лишь бы Эльдер не выдал случайно ни словом, ни отблеском, но понятливый дракончик, глянув мне в лицо, подмигнул и отправился на запятки кареты. Фантом склонила мне голову на плечо, и я сделала вид, что мы обе задремали.
Разговор с кардиналом я провела по пути к временному обиталищу. Для начала Лэйр припомнил отсыревшие фитили. Кардинал свалил происшествие на происки его врагов, желавших уничтожить его моими руками и занять его место. Тогда король пригрозил секуляризацией земель и закрытием половины обителей, если кто-то посмеет пригреть врагов государства и если в ближайшее время не будут лишены сана и выданы светской власти спрятанные под рясами маги. На том расстались. Толстяк затаил гнев. Но я знала: не справившись с внутренними врагами, нечего и думать противостоять внешним. Подточат, и не заметишь. Рассыплется страна, как оружие в королевских арсеналах, а я поклялась Роберту сохранить Гардарунт для его внуков.
Затем Лэйр принялся за Таррэ. Припомнил все. Обвинил в измене. Получил в ответ напоминание, что ему не присягали. Тоже верно. Но раз вейриэн загреб тайную канцелярию — это уже государственный пост, так что, либо присяга, либо освобождение от должности. Кончилось тем, что все ведомство тайной канцелярии было упразднено моим указом. Чуть забегая вперед, скажу, что вечером Регентский совет утвердил мое решение с одним голосом против. Разумеется, возражал сам Таррэ.
В-последних, высшему мастеру было заявлено: делай, что хочешь, но чтоб я, король, в турнире участвовал. Иначе завтра же женюсь на инсейке и разорву союз с Белыми горами, объявив всех горных магов злостными врагами, как было при Роберте. А железо для моих кузниц я могу взять и на востоке у аринтов, пусть не такое качественное и дороже, но с приданым царевны деньги перестанут быть проблемой.
Высший воин сначала изумился, потом рассмеялся и попытался напомнить, что я — леди, и хватит уже дури с идеей женитьбы. Мол, как я представляю себе женитьбу, да еще и на водной ведьме? И получил язвительный контрвопрос фантома: «Где вы тут узрели леди? В каком месте? Зовите Миара, пусть еще раз проверит, но потом я уже лично сломаю ему обе руки. А как заживают увечья, нанесенные мной, спросите у Морена». О, как был грозен и решителен мой фантомный король! Почему раньше у меня не получалось так бестрепетно мериться силой взгляда и духа с Таррэ?
Под конец вейриэн крепко задумался. Ибо было ему еще сказано: ключ к огненному дару — у меня, как у первонаследника Роберта. У меня он останется и по завершении ритуала айров. И та искра, которая тлеет сейчас в первом и последнем рыцаре ордена Священного Пламени Дигеро фьерр Этьере может и не возгореться, если я не позволю. Тут я блефовала по-черному, как трактирный шулер, о которых рассказывал Светлячок, но пойди проверь.
Пока карета с двумя дремлющими барышнями медленно пробиралась через весь город сквозь толпы праздношатающихся гуляк, я смертельно устала.
А ведь еще надо понаблюдать за фантомом на королевском обеде для узкого круга лиц, куда не входили иностранцы. Таррэ там не было, как и внезапно приболевшего кардинала, и настроение никто не портил.
Странно было чувствовать, как зубы Лэйра жуют пищу, горло глотает, пища попадает в пищевод, где мгновенно сгорает, не насыщая мой настоящий, зверски голодный желудок. Голова у меня по-настоящему закружилась. Сообразив, что при духах-шпионах уже не пошарить по очагам королевской кухни, я остановила экипаж, попросила Эльдера немедленно купить что-нибудь перекусить. На его деньги. Иначе, мол, помру, и некому будет потом выплатить ему жалованье. Денег у ласха не оказалось!
Выручил Канис, отсчитал в долг пяток серебрушек.
— Сей миг, леди, — ласх умчался в переулок.
Канис почти тут же вступил с кем-то в перебранку, но я не могла разобрать, по какому поводу: кричали очень уж невнятно.
Дверца распахнулась, я не успела удивиться быстрому возвращению дракончика: в карету нагло заглянул незнакомый бородатый мужчина с багровой пропитой рожей.
— А, вот кто украл мою карету и гербы попортил! А ну, дамочка, вытряхивайся!
Пахнуло перегаром, наглец попытался залезть внутрь. Я отшвырнула его ударом в плечо ногой, обутой в туфельку на каблуках, мой фантом выпрямился, захлопнул дверцу, и не помню, кто из нас крикнул:
— Канис, трогай!
Послышался хлесткий удар хлыста, кто-то истошно взвыл.
— Ты на кого руку поднял, гаденыш! Ты на моего коня поднял!
Экипаж уже тронулся с места и набирал скорость, но я успела, отодвинув занавеску, заметить, как в обратную сторону переулка уносятся два жеребца, а за ними бегут те нахалы.
— Посторонись, народ! — орал мой табунщик-воришка.
Обмен, значит… дед якобы помог… ну, паршивец!
Надеюсь, что Эльдер, потерявший нас на улицах Найреоса, сообразит поискать меня дома.
Едва карета подкатила к флигелю, Канис, бросив вожжи и коней, рванул было прочь, но остановился на углу, готовый в любой момент возобновить бегство.
— Распряги коней, Канис, — спокойно распорядилась я, выбравшись самостоятельно. Опять запуталась в юбках, конечно, но удержалась за руку фантома. Четыре ноги — это более устойчивая конструкция, чем две. — Верни мне мою родную карету и можешь быть свободен. За платой и долгом придешь вечером, Эр отдаст.
— А кто вас завтра на бал повезет, вашсиятсво?
— Святой дух, — и я поежилась от холодка, пробежавшего по позвоночнику. — Ты понимаешь, что натворил, мальчишка? Ты убил мою репутацию.
— Но он же был пьян в дупеля, этот придурок! Все сорок дней до бровей нализывался за упокой прежнего короля! Кто ж знал, что именно сегодня он протрезвеет настолько, чтобы на ноги встать?!
Он умоляюще посмотрел на Айрани, но фантом понуро уставился в землю. Я не стала тратить слов и потянула ее за локоток в дом.
Там, чувствуя, как неотрывно наблюдают невидимые глаза, ослабила на платье фантома шнуровку, уложила ее в постель поверх покрывала, даже напоила водой, как любящая сестра. Айрани вздохнула и закрыла глаза. В детстве я не знала других кукол, кроме деревянных солдатиков. Теперь наиграюсь.
От духов меня избавил визит Светлячка… с Сиареем. Командир воинства ласхов, способный чувствовать присутствие духов, мгновенно просек наблюдение и сильно возмутился. Аринт тут же поклялся объявить войну Белогорью, если Таррэ не снимет слежку за их подопечной княжной. Невидимые глаза тут же исчезли. Впрочем, и визитеры не задержались. Светлячок привез денежное вспомоществование от аринтского посольства. Как он сказал: аринты никогда не оставят соотечественника на чужбине без помощи, даже если он не маг. И подмигнул: мол, а красивой девушке помогут, даже если не соотечественница. Сиарей где-то по пути перехватил Эльдера и доставил его сердитое веснушчатое обличье вместе с корзиной продуктов.
После их ухода наконец-то можно было увести фантомов в убежище и сбежать самой.
Первым делом в убежище я дочитала письмо Рамасхи.
Действительно, в самом конце он сообщал, что второй горец из свиты Виолетты выдворен в Гардарунт. Оказывается, Рамасха уже через три дня взвыл, вытаскивая не сдержанного на язык гордеца и правдолюбца из передряг. Бегство ему тоже принц организовал, спасая незадачливого телохранителя Виолетты от императорских убийц. Яррен, этот заядлый дуэлянт, развернул в северной столице сущую войну за честь королевского дома Ориэдра с таким размахом, что глава его собственного дома Ирдари, дабы не ссорить Белые горы с могущественным соседом, лишил сына статуса младшего лорда, хотя из родовых книг не вычеркнул. Это надо же было Яррену обнаглеть до такой степени, чтобы самого императора обозвать дряхлой бесчеловечной сволочью и вызвать на дуэль, вступаясь за честь моей сестры! Упоминал принц Игинир и о том, что мне уже было известно: преследовать Яррена не стали лишь по просьбе Таррэ, ранее много лет жившего при императорском дворе. Любопытно, что он там делал.