Колокол на Западной башне пробил ровно одиннадцать раз. С последним ударом колокола Владимир Анатольевич ожидающе посмотрел на рубин на фаланге пальца. Буквально через секунду артефакт ровно замерцал. Ворант сообщал, что скоро подойдет.
«Ну что ж, время. Пойдем смело навстречу новому миру и новому в своей новой жизни» — немного нервничая, мысленно пошутил Владимир Анатольевич, чувствуя легкий мандраж. Не дожидаясь появления мага, Опалин не торопясь зашагал к выходу из склада.
С Ворантом они договорились, что на всем пути через Мертвый двор он будет изображать обычного костяка, конвоируемого на трансформацию в нежить Страж — хранителя, к Колодцу — накопителю. На самом деле было задумано превращение Опалина в элитного костяного воина «Ветер боя» с некоторыми изменениями, предложенными магом Ворантом. В теории эти новации обещали более высокий уровень тактико-технических характеристик и повышенную прочность будущей формы. Смущало, что это не было ни разу опробовано на скелетах людей — слишком сложен и ступенчат был процесс, но Ворант клялся, что все расчеты многократно проверены и один из не мертвых скакунов подвергся слабой трансформации по упрощенной схеме. Дополнительные материалы — несколько сот костей, постоянно находящихся в ларях, рассортированными по странному признаку — черепа вместе с бедрами и позвонками, грудные клетки с фалангами пальцев, всегда находились возле колодца. Пара килограмм лунной стали, металла оптимально подходящего для удержания связующих заклятий, различные щелока, кислота и лак, были уже заранее приготовлены Ворантом на месте трансформации.
Приготовленные были заранее и отменные доспехи для Опалина. Очень удачная смесь готических лат с миланским доспехом, в подвижных местах скрепленные кольчугой с ромбическим соединением колец. Цельнометаллический щит и шестопер с коротким граненым штыком в навершии оружия — на этой детали специально настоял Опалин — обошедшиеся в три тысячи лауриев или триста золотых ларов, ждали его в арсенале Мертвого двора. Местный кузнец обещал Воранту подогнать доспехи уже по измененному скелету Опалина.
Подгонка доспехов, всего лишь путем добавления в нужных местах пластин толстой кожи и войлока, тоже по совету Опалина, не должна была занять много времени. До его рационализаторских предложений, бронирование скелетов осуществлялось весьма не затейливо. Доспех из толстого железа просто одевался частями на скелет и намертво заклепывался. Теснота доспехов и отсутствие амортизации, ведущее при сильном ударе противника к перелому костей и выхода из строя боевой единицы, оставалась проблемой самих скелетов. Невозможность чистки металла и как следствие ржавчина, по мнению местных вояк, была лишь дополнительным устрашающим фактором.
Долговечности от костяков никто и не ждал. Расходный материал, первым идущий в атаку или на приступ вражеских укреплений. Или прикрывающий отступление основных сил. Но за звонкую монету, здешний кузнец был готов хоть вызолотить доспех, а не только добавить несколько кусков кожи и сделать броню разъемной. Подорожная для мага Смерти Воранта с его нежитью Страж — хранителем до крепости Кейлу, что на границе с Покинутыми городами, ожидала его в канцелярии двора. Костяной конь для Опалина, живой скакун для Воранта, запас продуктов и комплект сменной одежды «съели» последние сотни серебряных лауриев и десятки золотых ларов. В кошельке мага оставалось всего лишь пять серебренных монет. В общей сложности Ворант истратил семь тысяч полноценных серебряных лауриев. Оказался по уши в долгах, выбрал свое жалование на год вперед, оставшись без движимого и недвижимого имущества. Если бы не продажа идеи артефакта — рации магу ас`Торадо за круглую сумму, то план Опалина, продуманный до мелочей и отстоянный в тяжелых и длинных спорах с Ворантом за долгие две недели, что он прятался на складе, потерпел бы сокрушительный провал. Опалин понимал, что Воранту гораздо удобнее было бы прятать его в складе и использовать как источник новых знаний и умений в некромагии. Плюс, в его речах, проскальзывала неприкрытая жажда наживы. Надеялся он, что высокородный о`Паллиан вскоре обретет память и сразу же, просто так, в силу искренней благодарности, поделится с Ворантом местами зарытых сокровищ и спрятанных кладов. А вот это Опалина категорически не устраивало. Играя на тщеславии и тяги к деньгам молодого мага, он протолкнул свой вариант развития событий. Якобы ему вспомнилось, что в одном из Покинутых городов его дом, в котором драгоценности, золотые монеты и бесценные книги, наполненные самым сокровенным знаниями, лежат штабелями и грудами высотой со шпиль Западной башни. Остается только добраться до туда и взять их.
Название города Владимир Анатольевич вычитал в одной из принесенных Ворантом книг. Необычайная концентрация нежити в Покинутых городах не смущала их обоих. Ворант не собирался заходить за стены города, а Опалин был уверен, что обретающиеся там многочисленные скелеты, одно из последствий экспериментов с некромантией и начальная веха Эпохи Разрушений, «своему» повредить не могла. Да и нежить чуть ли не с удовольствием ему подчинялась, что не раз было проверено здесь, на Мертвом дворе.
Какие забавные трюки выполняли скелеты, отобранные для этих опытов и находящиеся на складе Костяные кони! Буквально нарушали все законы гравитации, стараясь угодить самозваному Повелителю костей. И все без малейшей задержки и, не отклоняясь даже на сантиметр. Если было приказано встать рядами, подняв одну ногу вверх и с вытянутыми горизонтально руками, то так и вставали. Опалин даже промерял подручными средствами параллельность вытянутых рук каменному полу. Результат весьма изумил. Ни миллиметра разницы и даже учтен уклон поверхности. Чрезвычайно послушный контингент! Таких бы работников ему в свое время на стройку! Ух, какие бы итоги работ и производительность обещала данная исполнительность. Но, что об этом говорить сейчас….. Владимир Анатольевич даже немного загрустил, вспоминая прошлое существование. Как там его ненаглядная Алина Сергеевна? Как любимая дочь и двоюродные, живущие в других городах братья? Никогда ему об этом уже не узнать. Слабо успокаивало, что хоть не оставил семью бедствовать. В свое время предусмотрительно позаботился о личном пенсионном фонде.
Калитка, в воротах склада, скрипнула петлями, впуская мага Воранта.
— Повелитель! Нам пора! — торжественным тоном произнес вошедший маг с соответствующим выражением лица. Опалин коротко кивнул и перешагнул порог, покидая свое многодневное убежище.
Как описать чувство одновременного умирания и возрождения в единый миг? Как совместить ощущение сжигающего до пепла яростного пламени, и сковывающего в начале движения, промораживающего до стеклянной хрупкости, холода? С чем сравнить осознание, что ты безжалостно расчленен на тысячи частей и все они, до маленького кусочка фаланги мизинца обмотаны, словно куколка шелкопряда оголенными нервами, реагирующими даже не на прикосновение, а на легкое движение воздуха? А как передать понимание, что тебя, небрежно сметенного грубыми движениями в бесформенную груду обломков костей, перемалывают твердыми жерновами в мелкий песок? Как все это выдержать, не имея возможности ни закричать от невыносимой боли, ни впасть в спасительное забытье? И это была только начальная стадия трансформации. В дальнейшем его ожидал кислота, вплавление в кости тонких нитей лунной стали, обработка щелоком и погружение в ванну с кипящим лаком.
Кто придумал выражение «мертвая кость»? Кто утверждал, что кость, за отсутствием нервов бесчувственна? Провести бы этого специалиста через то, что пришлось в процессе метаморфоз пройти Владимиру Анатольевичу и поинтересоваться его не предвзятым мнением! Более чем уверенно можно сказать, что мы услышим много нового из анатомии человека.
Когда все кончилось, Владимир Анатольевич с трудом пришел в себя, по осколкам собирая расколотый нестерпимою болью на обезумевшие частицы разум. Уже по пришествие нескольких часов, стоя в кузнице и выполняя грубые команды кузнеца, подгоняющего на нем доспехи, он с ужасом вспоминал свою трансформацию в «Ветер боя» и внутренне вздрагивал. Таких не забываемых впечатлений он не ожидал. Возможно, что здесь виноваты нововведения мага, внесенные в устоявшийся за столетия ритуал, но что-то подсказывало, что все не так однозначно.
Сам процесс трансформации напоминал, скорее всего, рождение нового существа. Он предполагал, основываясь на подсказках своей интуиции, что в получении незабываемых ощущений без малейших сомнений виновна его, отныне заключенная в новом теле, бессмертная душа. Но если допустить, что хотя бы малейшую толику данных впечатлений получают и бездушные костяки, то становится понятным их маниакальная страсть к убийству всего живого. Процедура поднятия скелетов была лишь несколько проще по сравнению с процессом метаморфоз. Тут не то, что врагу не пожелаешь, испытать процедуру на себе. Об этом даже вспоминать больно. Но более всего Опалина пугало в этом, то, что если один из авторов труда о стадиях развитии нежити в лича прав, ему еще не раз предстоит пройти через эти муки. И было кое-что еще, неожиданно обнаруженное в течение ревизии своего нового тела. Но здесь было несколько обнадеживающих вариантов решения, вдруг появившейся проблемы.
Правда, положа руку на то место, где раньше было сердце, нынешнее состояние было достойной оплатой за испытанную боль. Опалин чувствовал себя не просто быстрым, сильным и неуязвимым. Он воспринимал свой новый костяк, как стремительный безотказный механизм, выполненный из наипрочнейшего из существующих в мире металлов. Энергия буквально бурлила в нем, заставляя забыть о постоянной тревоге из-за её нехватки. Особенно радовало дополнительное вплавление в костяк артефакта — переводчика. Теперь он мог не только общаться вслух, пусть и безжизненным голосом, но и понимать пять языков, заложенных создателем артефакта в его структуру. То же не быстрая и не легкая работа. Один такой артефакт стоил тысячу лауриев и был Ворантом просто украден из хранилища Мертвого двора. Как и разговорный.
«М-да. Окончательно я испортил мальчишку» — покорил себя Опалин.
Маг Смерти, опустившийся до банального воровства! Этого, насколько ему было известно, здесь еще не случалось. Нет, жители этого мира не были ангелами. Грабеж ближнего был, чуть ли не одной из доблестей благородного сословия. Но вот воровство пристало лишь самым отбросам здешнего общества.
Тем временем мастер — плакировщик, ошибочно, вначале именуемый Опалином кузнецом, закончил подгонку доспехов и уже крепил наручи на его руках. Вполголоса ворчал и пространно выражал свое недовольство исполняемым заказом. Если, конечно, перевести все жаргонизмы и местечковые идиомы, используемые им в его суржике, на котором он изъяснялся. В переводе это звучало так, что блажь, приходящая в пустую голову некоторым юнцам, подрывает устои общества и вредит священным традициям.
«Еще один ревнитель старины с чумазой физиономией» — подметил про себя Владимир Анатольевич, с трудом вслушиваясь в сентенции мастера. Мешал этому сам мастер, все время грубо дергая скелет в разные стороны. Мол, тупая костяшка не так стоит и не так руки подымает. Впрочем, сдвинуть с места оснащаемый доспехами скелет, у необъятного в талии, с перевитыми напряженными жилами руками и огромными буграми грудных мышц, мастера не очень-то и получалось. По внутреннему ощущению Опалина, он весил в своей новой форме не меньше трех с половиной центнеров. Становясь все более раздражительным от неудачных попыток сдвинуть костяк с места, мастер плакировочных дел покрылся красными пятнами. Сердито сопел и шумно плевался. В этот момент он был похож на закипающий старинный медный чайник в кожаном прожженном фартуке.
— Нет, ты только посмотри, Бал! — оглушительным басом он обращался к своему подмастерью, резко, короткими рывками затягивая многочисленные кожаные ремешки на соединяющихся пластинах панциря.
— Вот как эта, их учеба магишная, людей ума лишает! Съемный доспех заказал магик для безмозглой костяшки! Еще и меня, уважаемого мастера Граника, слушать отказался! Нет, ты слышишь, Бал?! Меня не слушать?!
Подмастерье, коренастый шатен с пятнами старых ожогов на левой щеке и обеих руках возился в углу с шестопером, только что, завершив приклепывать войлочную подушку, обтянутую кожей, к щиту. Неровно, клочьями подстриженный, с сальными волосами, перетянутыми плетеным ремешком, он изумленно округлял глаза и неодобрительно надувал щеки, всем своим видом демонстрируя, что да, эта нынешняя молодежь переходит все границы неуважения старших.
— Совсем они там, в академиях своих, уважать наибольших разучились! Только глупые придумки свои за дело считают! Может, мне еще этой костяшке дырки для дыхания в шлеме просверлить? А на костяную задницу тоже войлока приделать?! Чтоб сиделось мягче?
Подмастерье, все также молча, продолжал осуждающе хмыкать и согласно кивать головой на каждую реплику мастера, одновременно крепя петлю из стальной цепи к рукояти шестопера. Мастера начинало постепенно задевать молчание подмастерья, и часть недовольных взглядов стала перепадать ему.
— Ты меня слушаешь, Бал? Ага, слушай! Я тебе дело говорю! — мастер сердито дернул за один особо зловредный ремешок — Так вот! Нет, не чтут сейчас эти магики заветы наших отцов! Вот, помню так же ко мне пришел один из этих, магов и говорит…..
Что сказал кузнецу пришедший тогда маг, осталось неизвестно. Дверь в помещении кузницы распахнулась, впуская прохладный утренний воздух и на пороге мастерской, появился маг Смерти Ворант одетый в коричневый походный костюм, в высоких кавалерийских сапогах и с коротким мечом на поясе.
— Мастер Граник. — войдя в помещение, обратился маг к плакировщику — Вы закончили работу над заказом?
— Сейчас, ваше магичество, пару минок подождите. Токо дырочку еще одну проткну в ремешке.
Сделав дополнительное отверстие и затянув ремешок, Граник, с шилом в руках обернулся к магу.
— Так-то вот все. Оружна теперь ваша костяшка. Только вот, работа того, не обычная нынче.
— Что вы этим хотите сказать, уважаемый мастер?
— Ну…. Добавить бы монет надо, ваше магичество. Тут подумать пришлось…. Кожа вот, излишне ушла. Перерасход вышел, матерьяла. На два серебряных лаурия убыток у меня.
Ворант мгновенно закаменел лицом и вкрадчиво, негромко спросил:
— Я не ошибусь, если напомню вам, мастер Граник, что мы договаривались на определенную сумму оплаты за работу с учетом всех сложностей? И вы, лично, дали мне свое согласие?
— Ну… — кузнец неторопливо, слегка угрожающе, переложил стальное шило из руки в руку — Было такое. Да вот, ваше магичество, излишни затраты появились.
— Вы давали свое согласие или нет, мастер Граник?
— Давал, ваше магичество, но….
— Тогда вашу речь, мастер, о дополнительной оплате считаю не уместной! — коротко обрубил разговор Ворант, положив руку на рукоять меча и не отводя пристального взгляда от Граника, кратко скомандовал Опалину — Страж! Вооружайся и иди за мной!
Проходя мимо мастера Граника, Опалин явственно прочитал на его лице обещание отыграться в будущем за сегодняшний неуспех.
«Блаженны верующие» — подумал весело Опалин, выходя из мастерской. Рядом с входом в помещение, привязанные к столбу коновязи, стояли пегая кобыла мага и костяной одр Опалина, нагруженный сумками. После быстрого осмотра своего средства передвижения ему подумалось, что с требованием личного скакуна, он несколько перегнул палку. Вряд ли этот одр выдержит его нынешний вес, вдобавок еще несколько десятков килограмм брони, оружия и припасов. Ворант, похоже, думал так же. На Костяном коне не было седла, и повод был наброшен на луку седла Воранта. Только вот маг не счел нужным довести свои мысли до сведения Опалина. Ни слова ни говоря, Ворант вскочил в седло и Опалин был вынужден безропотно направится вслед за ним.
«А у юноши, похоже, прорезаются острые зубки» — подметил лже-телохранитель мага, быстро шагая за маленьким караваном, в легких клубах пыли, поднятых копытами живой и не мертвой лошадей.
«Ну, этого и следовало ожидать. Человеческая натура неизменчива и предсказуема. Мелочи. Лучше поглядим, что день грядущий нам приготовил».
Так, размышляя на ходу, Опалин прошел под подъемной решеткой главных ворот, покидая территорию Мертвого двора. В глубине души он надеялся, что навсегда.
Интерлюдия.
Младший маг Смерти Ворант нескладно и медлительно двигался в ядовитом мареве, стремясь изо всех оставшихся сил к свету и холодному, чистому воздуху. Отравленный, непроглядный туман выедал слезящиеся глаза, едкими каплями кислоты. Ему казалось, что тело будто бы было туго обтянуто, душащего тугими витками, режущего кожу петлями стального каната. Ржавого троса, с лопнувшими и впивающимися в кровоточащую кожу нитями острой проволоки. Конвульсивными рывками он всплывал из беспросветного облака темноты, захватившей измененное мгой забытья сознание. Багровая пелена боли, то отступала на время, заставляя слабодушно стонать от облегчения, то внезапно возвращалась, подобно необузданной океанской волне, накрывая с головой и исторгая из наполненного кровью и осколками зубов, разбитого рта безумный вопль беспомощного, смертельно раненого существа.
Сознание Воранта пыталось спрятаться в уютной мгле беспамятства, но тысячи мелких, жгущих ледяными прикосновениями, зазубренных крючьев, впившимися чудилось ему, краткими, невыносимо мучительными мгновениями, в самую сердцевину Небесной искры, неумолимо тащили его назад, в болезненные объятия реальности.
Ворант сипло, захлебываясь сгустками крови, обессилено прошептал, уловив момент отлива расплавленной волны страданий, обращаясь к неведомому мучителю:
— Пощады….. Умоляю вас…. Я… — он судорожно закашлялся, проталкивая глоток опаляющего горло воздуха в спавшие легкие — я отдам все….. я……больше не выдержу….
— А я думал, это тебе понравится, друг мой Ворант. Или тебе приятней будет слышать — мой господин? Мой господин, ты ведь не раз это проделывал с другими. Ты ведь это помнишь!? Ты помнишь, какое у тебя было при этом счастливое лицо?! Помнишь или нет?!