– Держись, Серафим Прокопович, – говорил он, когда Точилин опускал голову в воду.
– Я сейчас, только передохну малек. Ты за меня не переживай. Я из многих пожаров выбирался. И лес тушил, и нефтебаза у нас горела...
Сквозь дым уже ничего нельзя было разглядеть – только всполохи пламени. Ларин, загребая рукой, уткнулся во что-то твердое.
– Бревно. Держись, полковник.
Обессиленные мужчины повисли на покачивающемся в воде бревне. Дым слепил, выедал глаза, лез в рот, нос. Андрей оторвал край рубахи, сунул его Точилину:
– Через тряпку дыши, – а сам приложил к лицу мокрый носовой платок; но это помогало мало, голова кружилась.
Внезапно Ларин почувствовал, как бревно качнулось. Он позвал:
– Полковник! – протянул руку, но Точилина рядом уже не было.
Отбросив носовой платок, Андрей набрал полную грудь дымного воздуха и нырнул. В мутной воде ничего не было видно. Ларин шарил руками, спускался все ниже. Наконец, коснулся ила, засыпанного обломками прелого камыша. Дым, набранный в легкие, буквально разрывал их. Андрей, понимая, что сейчас захлебнется, рванул к поверхности. Вынырнул.
– Полковник! – уже без особой надежды крикнул он еще раз.
Где-то неподалеку в озеро упал обгоревший ствол дерева. Зашипела вода. Ларин еще раз нырнул, и вновь безрезультатно. Отчаявшись отыскать Точилина, Андрей уже думал только о том, как спастись самому. Страшно кружилась голова, легкие разрывали дым и попавшая в них вода. Ларин отчаянно загребал руками, кашлял, не зная, куда плывет. Наконец, ноги коснулись илистого дна, он сделал несколько шагов и упал лицом в воду.
Глава 9
Бывший пилот сельхозавиации Олег Мартынов вот уже полгода жил на одну только пенсию. Выгнали его из летного отряда до обидного просто. Поговаривали, что начальнику надо было устроить на работу своего человека. Вот Машлак и подкараулил Мартынова точно в его день рождения. Полетов в тот день не было и не предвиделось. Вот Олег и рискнул за час до окончания рабочей смены угостить товарищей. В том смысле, что не только торт на стол поставил, но и спиртное. То ли из сослуживцев кто-то стуканул, то ли Машлак вновь проявил свое звериное чутье, но так или иначе, начальник охраны появился, когда первые стаканы уже были опрокинуты. Ну, а далее, как положено. Поездка на экспертизу, составление акта за нахождение на рабочем месте в нетрезвом виде... По статье уволили только одного Мартынова, остальные летчики отделались лишь выговорами и лишением премий.
За свое увольнение Мартынов зла на коллег не держал. И так проработал больше положенного. Говорил, что сам виноват. Нужно было уступить начальнику и добровольно освободить свое место в летном отряде. Выжить на пенсию одинокий мужчина мог бы легко, но только приходилось ему платить за обучение дочки в университете. А тут уж никакой пенсии не хватит. Бывший пилот не знал, что и делать, где взять деньги. А ведь срок оплаты неумолимо приближался. Не заплатишь – учеба для дочки окончится. Не состоится ее карьера юриста. Кроме, как на отца, девушке надеяться не на кого.
Олег Мартынов этим летом одолжил уже у всех, у кого мог. Но не было среди его знакомых ни удачливых бизнесменов, ни высокооплачиваемых чиновников. Собрал лишь крохи – и сидел теперь за столом на кухне перед тощей пачкой денег, курил, смотрел в окно на полыхающий у самого горизонта заповедник и понимал, что в следующий понедельник, когда дочь придет к нему, помочь он ей ничем не сможет. Вот разве что чудо случится. Но этот душный, пропахший дымом день мало походил на Колядки. Да и в рождественские чудеса Мартынов не верил.
И тут в его квартире ожил дверной звонок. Подумав, что это сосед пришел одолжить на выпивку, Олег открыл дверь, заранее приготовив дежурную фразу: мол, и самому не на что бутылку купить. Однако на лестничной площадке он увидел не своего алкоголика-соседа. На пороге его квартиры стоял Игорь Машлак собственной персоной.
– Вы? – оторопел бывший пилот сельхозавиации.
– Как видишь. – Машлак без приглашения перешагнул порог. – Слышал, у тебя проблемы сейчас с деньгами. – Начальник охраны прошел на кухню и осмотрелся. – Ребята сказали. Плохо было бы забывать о тех, с кем вместе работал. Ты уж извини, Олег, что тогда так получилось. Работа у меня такая. Вот совесть и замучила.
Машлак движением фокусника вынул из кармана и положил на неприбранный кухонный стол тонкую пачку долларов.
– Здесь тысяча. Могу на год одолжить. Хватит, чтобы дочке учебу закрыть?
Мартынов оторопел. Ему не верилось в то, что все это происходит на самом деле. Начальника безопасности он знал с совсем другой стороны. Но мозг уже работал. Олег видел в мыслях, как отдает дочке деньги, как та радостно чмокает его в щеку, обнимает и шепчет на ухо: папочка, я знала, что ты сумеешь мне помочь.
– Спасибо, конечно, – попытался погасить в душе радостные перспективы Мартынов, – постараюсь отдать. Только вот собрать с пенсии будет сложно. Ну, да ничего. Квартиру внаем сдам, а сам в деревню к брату переберусь.
– Не парься, Олег, – усмехнулся Машлак. – Время сейчас, как видишь, сложное, – он кивнул на дымный горизонт, – а летчиков у нас не хватает. Контракт с тобой на целый год начальник готов подписать. – И вновь движением фокусника Машлак положил на стол несколько листиков, скрепленных металлической скобкой. – Видишь, даже подпись свою поставил, не хватает только твоего заявления. На работу нужно выходить прямо сегодня. Ну, как, согласен? С зарплаты за год и рассчитаешься, а там видно будет.
– Согласен, – выдохнул Мартынов, прежде чем успел подумать.
На него словно затмение нашло. Ведь понимал, врет Машлак насчет того, что пилотов не хватает. Вон сколько в городе отставных военных летчиков. Но человеку свойственно верить в собственную удачу. Вот и написал он заявление вчерашним числом, сидя прямо на кухне. Сам Машлак ему и подсказывал, что именно следует писать...
Уже после обеда Мартынов прошел медосмотр и был готов к вылету. Правда, в кресле второго пилота сидел сам начальник безопасности. Но почему именно так, Олег старался не задумываться, боялся спугнуть удачу.
Задание представлялось не сложным. Следовало облететь на самолете приграничные с соседней областью районы, вести мониторинг на предмет возникновения лесных пожаров. Вроде такой заказ поступил от МЧС, в распоряжении которого имелся всего лишь один старый вертолет.
Полет проходил нормально. Мартынов в душе ликовал – он снова находился в воздухе. А ведь думал, что уже до самой смерти не придется посидеть за штурвалом, ощутить ни с чем не сравнимое чувство полета. Машлак лениво передавал по рации результаты наблюдений. Ближе к вечеру вернулись на базу для дозаправки. Олег даже предложил снять из-под крыльев подвешенные аэропылы – мол, лишний вес, а значит, и лишний расход топлива.
– Некогда, – зло отрезал Машлак.
И вновь взлет. Под самолетом проплыл пылающий, дымящий заповедник. Сердце сжималось от одной мысли, какой ад творится на земле. Машину трясло в восходящих потоках горячего воздуха. Через полсотни километров дымил еще один лесной пожар. Затем под крыльями проплыли выгоревшие поля, и биплан лег на заданный курс вдоль границы с двумя соседними областями.
– Слышь, Олег, – внезапно оживился Машлак, – что-то двигатель у тебя неровно работает, а ты и в ус не дуешь.
Мартынов прислушался.
– Нет, как обычно, нормально фурычит.
– А я говорю – стучит, – прищурился начальник безопасности, – и мне это не кажется. Связывайся с руководителем полетов, говори, что идем на вынужденную.
Мартынов непонимающе захлопал глазами:
– Так ведь...
– Я тебе сказал, идем на вынужденную посадку. Или ты больше работать у нас не хочешь? Если так, то сразу по возвращении деньги мне вернешь. Другого пилота найду.
Мартынов тут же вспомнил сияющие глаза дочери в тот момент, когда он отдал ей деньги. Машлак даже крюк сделал на своей машине по дороге к аэродрому – специально, чтобы Мартынов смог деньги передать. Не забирать же сейчас назад. Понимал, что с двигателем все в порядке, но могло оказаться, что начальнику безопасности надо в здешних местах какой-нибудь неофициальный груз прихватить. Да и ко всяким левым полетам за время своей работы он уже привык.
– Ладно, как скажете. Где садиться будем?
– На территории соседней области. – И Машлак показал место, заливной луг на берегу реки.
Сели благополучно. К сообщению о неполадках с двигателем и незапланированной посадке на базе отнеслись с пониманием, обещали назавтра прислать к обеду ремонтную бригаду. В грузовом отсеке Машлак с Олегом расстелили матрасы и устроились отдыхать.
– Никакой выпивки, – предупредил начальник охраны Мартынова.
Ночью Олег проснулся от какого-то шума. Машлак стоял в раскрытом люке. На заливном лугу разворачивался топливозаправщик сельхозавиации.
– Они же обещали утром приехать, – тер глаза Олег.
– Они же обещали утром приехать, – тер глаза Олег.
– Поднимайся, работа не ждет. Четыре часа поспал, и достаточно.
Люди на заправщике приехали незнакомые. Но мало ли кого могли принять на работу за последние месяцы? Мартынов помог заправить самолет, а потом удивился, когда приехавшие взялись наполнять аэропылы, укрепленные под крыльями самолета.
– Это еще что? – спросил он у Машлака.
– Не задавай вопросов, – ухмыльнулся начальник охраны. – Все согласовано и оплачено. Ты ж заработать хочешь?
Мартынову пришлось совершить два ночных вылета. Машлак приказал идти на малой высоте над лесами. С землей не связывался. Первый раз Олег колебался – нажимать ли кнопку сброса? Но это за него сделал Машлак. Средство было распылено над лесными массивами соседних областей.
Утром, после посадки на заливном лугу, самолет вновь был заправлен топливом, и заправщик укатил. А Машлак бодро доложил по рации, что неисправность уже устранена собственными силами, выезд бригады ремонтников отменяется, и биплан готов вылететь на базу. После приземления на родном аэродроме Машлак пристально посмотрел в глаза пилоту:
– Все прошло нормально или нет?
Мартынов молчал, смутные подозрения уже закрались в его душу. Машлак хмыкнул, вытащил три стодолларовые купюры и сунул Мартынову в нагрудный карман летчицкой рубашки.
– А это, чтобы ты не сомневался.
Машлак довел Мартынова до самой проходной и попрощался:
– Иди, отдыхай, а меня здесь дела ждут. Работы невпроворот. Много не пей и не опаздывай завтра.
Мартынов на первом городском автобусе добрался до своей остановки. После пятнадцати часов, проведенных за штурвалом, глаза слезились. Да и дышать в городе было тяжело от дыма. Олег вытащил сигарету, прикурил, затянулся. Идти на переход не было смысла. Утренняя улица была практически пуста, и Мартынов двинулся наискосок, срезая дорогу к арке своего дома. Внезапно из ее темной глубины послышалось гудение двигателя. Навстречу пилоту выехал ярко-красный старый «БМВ». Проезд был достаточно широким, чтобы разминуться, но все равно Олег немного подался в сторону. Вдруг двигатель взвыл, автомобиль, рванув вперед, вильнул. Мартынов не успел отскочить. Его бросило на капот машины. «БМВ» вывернул на улицу, резко сдал назад. Пилот, упав на асфальт, еще успел приподняться. Машина проехалась прямо по нему и скрылась за поворотом...
А после обеда лесные пожары начались уже и в соседних областях.
* * *Шоссе, ведущее на Москву, жило своей обычной жизнью. Сновали легковые машины, то и дело проносились большегрузные фуры. Со стороны столицы к областному центру проследовала колонна новеньких пожарных машин.
Неподалеку от памятного знака на границе с Московской областью простиралась полупустая стоянка для машин. В близлежащем лесочке виднелись колодец и несколько ярко разрисованных сказочными сюжетами навесов для отдыха: на одном Баба-яга летела в ступе над лесом, на втором богатырь бился с головой, на третьем тот же богатырь размышлял у камня с надписями-загадками. У бордюра, выкрашенного в белые и черные полосы, замерли три фуры. Водители-дальнобойщики расположились за раскладным столиком, перекусывали, попивали кофе. Мужчины спорили – стоит ли продолжать путь по этой дороге или же лучше будет пойти в обход области. Шутка ли, впереди свирепствуют лесные пожары. А так намотаешь лишнюю сотню километров, но зато доберешься в конечный пункт без приключений.
Пожилой дальнобойщик косился на новенький желтый «Фольксваген-жук» на другой стороне стоянки. Модная машинка расположилась рядом с вместительным микроавтобусом, поблескивающим тонированными стеклами.
– Вы и не видели, какая краля на нем подкатила? Сразу видно, столичная штучка.
– Ну, конечно. Номера московские. Я тоже внимание обратил. Баба что надо, упакована по полной программе.
– И деловая, – добавил молодой водитель, – с ноутбуком новомодным. Интересно, что она в этом микроавтобусе делает? Может, с любовником потрахаться приехала?
– А ноутбук тогда ей зачем? – удивился пожилой дальнобойщик.
– Мало ли для чего? Музыку можно поставить. Я со своей подружкой так и делаю.
– Со своей... Эх, молодежь, молодежь, думать вы не умеете, – вздохнул, отхлебнув кофе из термоса, склонный к анализу жизненных ситуаций умудренный опытом водитель-дальнобойщик. – Она одна приехала? Одна. Мужик ее из микроавтобуса встретить вышел? То-то и дело, что нет. Значит, он не просто ухажер. Не столько она ему, сколько он ей нужен.
– Папик ее, что ли? Ну, в смысле, спонсор, – догадался молодой водила.
– Я по часам засек. Она уже полчаса там торчит. Чтобы покувыркаться со спонсором-старичком, времени хватило бы. Так что, думаю, они просто деловые вопросы решают. Баба-то она самостоятельная, это я по походке сразу определил. Те, кто за деньги продается, так независимо по нашей грешной земле не ходят. Что ж, посмотрим, сколько они еще там сидеть будут, – и пожилой дальнобойщик посмотрел на часы.
В микроавтобусе за тонированными стеклами царила приятная прохлада, работал кондиционер. Салон был отделен от водителя стеклянной перегородкой. У небольшого откидного столика на вращающихся самолетных креслах сидели Маша и Дугин. Павел Игнатьевич еще раз просмотрел смонтированный ролик и опустил крышку ноутбука.
– Хорошо поработали. Теперь Радькову недолго осталось находиться у власти. Сброшу нашим аналитикам. Они интернет-акцию грамотно организуют. Несколько статей на «желтых» сайтах с признаниями анонимных свидетелей вывесят. В прессе сразу же вой поднимется, а потом мы и выложим козырную карту – ролик на Ю-тубе. Разбросаем ссылки на него в «Живом Журнале». А дальше все само собой понесется. Журналюги готовую сенсацию мигом подхватят. Так что можем с тобой возвращаться в Москву. Больше тебе на периферии делать нечего.
– А Ларин? – Маша сжала кулачки. – Почему он до сих пор со мной не связался?
– А ты ему сама звонила?
– Мы договаривались, что на связь будет выходить он. Но не выдержала, три раза набирала. Его мобильник не отвечает.
– Выключен или не отвечает? Это большая разница, – Дугин говорил спокойно, но чувствовалось внутренне напряжение.
– Вы же сами знаете, что выключен, Павел Игнатьевич. Знаете и не договариваете. – Маша схватила Дугина за руку. – Что с Андреем?
– Ладно, не хотел тебе пока говорить, но, кажется, дело плохо. Полковник Точилин погиб. Его нашли с простреленным плечом на дне лесного озера. Экспертиза показала, что он сперва был ранен, а потом утонул. Вроде сам утонул, а не утопили. А все, кто с ним был, три пожарных расчета, сгорели в огне. Есть у меня майор в местном МЧС – один из сочувствующих нашей организации, он и сообщил. Вот и думай теперь сама. Я больше твоего не знаю, ведь это ты сказала, что Ларин вместе с Точилиным и его людьми был.
Маша разжала пальцы, опустила голову, замолчала. Дугин тронул ее за плечо.
– Всякое в жизни случается. Вы же с ним по самому лезвию ходили. Знали, на что пошли. Такая у нас служба. Так что все, задание выполнено, возвращаемся в Москву.
Маша подняла голову, ее взгляд сделался жестким.
– И вы это так спокойно говорите, Павел Игнатьевич?
– Я никогда не отличался милосердием. Хирург, который режет людей, чтобы вернуть им здоровье, должен быть очень жестким человеком. Ларин погиб. Это практически свершившийся факт. Не будем строить иллюзий.
– Никто не видел его мертвым, и это тоже факт, – эмоционально возразила Маша.
– Это же масштабный пожар. На том месте, где погибли сотрудники МЧС вместе с Точилиным, найдены обгоревшие тела. Большинство из них не идентифицированы, Ларин должен быть среди них. Я устрою так, что в областной центр приедут наши люди. Его найдут и заберут. Едем в Москву.
– У меня вещи в гостинице находятся. Не хотелось бы оставлять следов. Я должна вернуться в город.
– Ты же всегда отличалась осторожностью. Ничего компрометирующего среди вещей не оставляла. Можешь меня не обманывать. Я тебя насквозь вижу.
– И все же я вернусь.
– Подумай хорошенько и ответь сама – зачем?
– Сама еще не знаю. Но чувствую, именно так я должна поступить, – твердо сказала Маша.
Дугин снисходительно улыбнулся:
– Это в тебе возраст говорит. Я тоже был молодым максималистом. А потом сделался прагматиком и законченным циником.
– И вы, будь вам тридцать лет, тоже вернулись бы на моем месте в Москву? Только честно.
– Если честно, то нет, – нехотя признался Дугин. – Хорошо, возвращайся. Даю тебе два дня. Как ни цинично звучит, но можешь считать это отпуском. И чтобы ты зря не обивала пороги, зря не светилась, разыщи в местном управлении МЧС майора Брагина. Это он сообщил мне о гибели полковника Точилина. Только учти – ни одного слова о твоей принадлежности к нашей организации, хоть он и наш человек.
Маша приподнялась, перегнулась через столик к Дугину и коротко поцеловала его в щеку.