Прикосновение тьмы - Скотт Вестерфельд 16 стр.

— По крайней мере, они погибли, сражаясь.

— Рекс! — позвала Джессика. — Мелисса?

В ответ они услышали какое-то шипение: влажный, бросающий в дрожь звук, вместе с которым возникла гадкая вонь. Из промежутка между домом Констанцы и соседним, покачиваясь, возникла огромная фигура. Существо силилось выпрямиться, но лапы его разъезжались.

Джонатан заткнул нос, чтобы не чувствовать вони, и у него заслезились глаза при виде чудовища.

Еще совсем недавно оно было тарантулом, и почти вся масса собралась в пузатом теле.

Но теперь оно отчаянно пыталось перевоплотиться, втягивало ноги, растягивалось, извивалось и морщилось, как гигантский волосатый земляной червь. Из спины показалось мокрое бьющееся крыло, только наполовину сформировавшееся, слабое. Темняк снова зашипел на них, и поток зловонной жижи хлынул из его пасти на землю всего в паре футов от Джессики.

Оно умирало.

— Закрой глаза, — сказала она.

— С удовольствием.

Сначала его оглушил вопль. Затем Джонатан ощутил вспышку пламени, почувствовал, как жаром охватило не закрытые одеждой участки тела, словно вспыхнул костер посреди пустыни. Он не смел дышать почти целую вечность, но потом наконец был вынужден наполнить легкие запахом умирающего древнего темняка.

А когда Джонатан открыл глаза, кашляя и силясь вдохнуть, от чудовища уже ничего не осталось — только почерневший клочок лужайки да блеск металла. Джонатан сощурился, и глаза его заволокли слезы.

На том месте, где только что был темняк, в траве лежал колпак от автомобильного колеса.

— Вот что ранило темняка, — понял он.

— Ранило? — раздался голос. — Да мои «Категорически неоправданные законопроекты» показали ему, где раки зимуют!

Из- за дома, спотыкаясь, появились Мелисса и Рекс с чумазыми лицами и руками, их импровизированные орудия метали синие искры.

— Если вы вовремя объявились подобрать остатки, это еще не означает, что все лавры тебе, Джесс. — У Мелиссы горели глаза, она едва удерживалась от смеха. Полоска пота на ее лице блестела, точно лезвие клинка.

Рекса, кажется, тошнило.

— Больше — ни за что и никогда, — тихо выдавил он, плюхаясь на крыльцо дома и устало закатывая глаза. — Значит, вы получили мое сообщение.

Джессика кивнула:

— Еле-еле. В следующий раз оставьте координаты.

Рекс задумался на секунду, потом ответил:

— Ой.

— Мы бы вообще не добрались, если бы в последний момент Джонатан не вспомнил, где живет Констанца.

— Вообще-то, раньше я понятия не имел, — вставил Джонатан.

Мелисса уставилась на него, прищурив глаза и с трудом пряча собственную ошарашенность.

— Но потом вдруг вспомнил, — тихо закончила она за него.

Джонатан посмотрел на нее и кивнул. Она что-то знала о том, что произошло в его голове.

— А что вы вообще тут делаете, народ? — спросил он.

— Мы весь день следили за Констанцей, — ответил Рекс, — хотели выяснить, что делать с этим Эрнесто. Все без толку, так что мы решили продолжить в тайный час.

Джонатан сдвинул брови и взглянул на Мелиссу.

— Ты можешь это делать? Читать мысли людей, когда они замирают?

— Так лучше всего, — негромко ответила она, и от ее улыбки у него мурашки по спине побежали. — Оказалось, что Эрнесто — ее двоюродный брат. Это все, что мне удалось узнать, пока не началась эта буча с волосатыми и чешуйчатыми.

— Кстати, о чешуе. Нам бы не мешало прибраться, — вспомнила Джессика.

Дохлые ползучки и останки темняка черными кляксами усеяли лужайку. Вонь почти испарилась в огне «Представления», но трава под ногами до сих пор была липкой.

Рекс издал сдержанный смешок.

— Это исчезнет без следа, как только вернется обычное время. А на крыльце почти все высушит фонарь — а потом и солнце, когда взойдет.

Джонатан поднял глаза на луну.

— Ну да. Обычное время. Может, обсудим это завтра? У меня всего минут пятнадцать на то, чтобы проводить Джессику и вернуться домой.

Рекс кивнул.

— Тогда — за обедом. Если только после него не назначат контрольную по истории.

— Можно подумать, тебе надо готовиться, — усмехнулась Мелисса.

Джонатан снова пригляделся к ней. В отличие от Рекса Мелисса была полна сил, точно стычка с чудовищами ее просто позабавила. Даже предсмертные муки темняка не вызвали у нее обычного одурманенного мигренью взгляда. Мелисса менялась прямо на глазах. Может, она становится могущественнее?

Он сделал шаг к ней и понизил голос.

— По пути сюда что-то пробралось ко мне в голову. Указало направление. Иначе мы бы не нашли вас вовремя.

— Знаю, — просто ответила она.

— Это ты передала адрес… — Джонатан проглотил сухой ком в горле. А ведь между ними было много миль. — Ты протелепатировала мне что-то, ведь так?

Мелисса отрицательно покачала головой, и ее лицо смягчилось, точно она глубоко задумалась.

— Бред, Летун, — тихо ответила она. — Я тоже почувствовала ту телепатему, но это точно была не я.

20

Десс изо всех сил жала на педали, надеясь, что батарейки в фарах не сдохнут окончательно, пока она не доберется до дома. Подрагивающая лужица света, что летела впереди нее, тускнела на глазах и исчезала, будто фея Динь-Динь, объевшаяся ядовитых пирожков. Давно надо было ехать домой: предки взбесятся, если обнаружат, что она шляется где-то среди ночи.

Но сегодня она постаралась на славу. Десс похлопала выпуклость на пальто, под которой скрывалась «Геостацорбита». Впервые за неделю она чувствовала ясность ума, освободившись от вихря собственных снов. В конце концов уравнения пришли к неизбежному, а именно — разрешились закономерностью и выдали значения переменных. В который раз ее разум нашел ответы.

Лицо Десс на миг помрачнело. Ответы… Теперь они казались ей неясными, запутанными. Она вспомнила какую-то закономерность, что тянулась через весь Биксби. Нечто с шестидесятеричным основанием, связанное с минутами и секундами. Но почему она разъезжала тут на велике, дожидаясь окончания полуночи?

Улыбка вернулась на ее лицо. Не о чем беспокоиться. Ликующий огонек самолюбования прочно засел в груди Десс и не собирался гаснуть. Она не помнила точно, что делала после ухода из школы, но это и понятно. Она абстрагировалась от всего, утонула в мире чистой математики. И ответы получились туманными, так как иногда по-настоящему сложные решения требуют не одного прогона, прежде чем ты одержишь безоговорочную победу.

Так в чем тут была загвоздка? Она, несомненно, была…

— Лавлейс, — вслух произнесла она.

Где- то у нее в голове распахнулась дверца, и горький вкус чая с молоком влился в рот. Она вспомнила…

— Черт!

Обветшалый дом, обосновавшийся в самом центре мертвой зоны, старушка, тайная история Биксби, услышанная из ее уст на закате. Но, как любую хорошую тайну, Десс придется скрывать ее ото всех остальных и особенно тщательно — от Мелиссы.

Тут она вздрогнула от усилившегося холода и вспомнила, что именно ее так волновало, из-за чего она отбросила воспоминания, захотела спрятать их даже от себя самой.

Мадлен сначала показалась ей капризной и своенравной, может, даже придурковатой, но постепенно становилась какой-то жуткой, похожей на Мелиссу.

Но это же нечестно. Даже если ее история перепугала Десс до смерти, женщина ни на йоту не походила на Мелиссу. Во-первых, выросши в Биксби, Мадлен не превратилась в калеку-психотика. Каким-то образом она пронесла через всю жизнь свой телепатический дар и не свихнулась. Осталась вполне вменяемой.

Правда, можно быть вменяемой, но не в здравом уме. Вспомнить хотя бы кондиционеры. Телевидение еще куда ни шло — Мадлен не первый человек, который клянет телевизоры на чем свет стоит. (Десс нахмурилась: интересно, а в домике Мадлен есть кабельное? Ее снова передернуло; бог мой, торчать в четырех стенах без канала «Дискавери»!).

И все же, чокнутая она или нет, нельзя отрицать, что Мадлен говорила, основываясь на собственном богатом опыте, и говорила она дело. Она ведь была здесь, когда темняки уничтожили целое поколение полуночников. Если же она винит во всем кондиционеры… Что ж, пожалуйста.

Откуда- то приближался свет автомобильных фар, и Десс поднажала. Она держалась боковых дорог, чтобы ее не засекли. Собственно, дело вовсе не в комендантском часе, а в последней части рассказа Мадлен…

Когда машина скрылась из виду, Десс вздохнула с облегчением. Фара ее велосипеда еле светилась. Может, вообще ее выключить? Невидимым быть даже безопаснее.

Старушка наблюдала за Рексом и Мелиссой все последние шестнадцать лет, а за Десс — пятнадцать. Ей всегда было любопытно, почему темняки не потрудились от них избавиться. Дело ведь не только в равнодушии, присущем любым диким тварям, не только в том, что никто из ребят не представлял особой опасности (по крайней мере, пока не объявилась Джессика). В конце концов, полуночники для темняков — деликатес в рационе.

Старушка наблюдала за Рексом и Мелиссой все последние шестнадцать лет, а за Десс — пятнадцать. Ей всегда было любопытно, почему темняки не потрудились от них избавиться. Дело ведь не только в равнодушии, присущем любым диким тварям, не только в том, что никто из ребят не представлял особой опасности (по крайней мере, пока не объявилась Джессика). В конце концов, полуночники для темняков — деликатес в рационе.

Но Мадлен постепенно осознала, что темнякам на самом деле нужно, чтобы оставалась пара-тройка полуночников. И темняки мирились с их присутствием до тех пор, пока Десс и ее друзья оставались одиноки, дезорганизованы и мало что знали из истории. Они были полезны темнякам: а вдруг что-нибудь случится с полунелюдью? Ей понадобится замена, вот тогда и придет пора собрать урожай из подросших полуночников.

Еще одна пара фар показалась невдалеке. Это был фургончик, белый и без особых опознавательных знаков. Вот такую безымянную чертовщинку впору нанимать для похищения. Когда машина подъехала ближе, холодный оклахомский ветер показал зубы и вгрызся в пальто Десс, пронизывая через гусиную кожу до самых костей.

Одно окошко опускалось…

Фургончик с ревом пронесся мимо, по асфальту загремела пустая банка из-под пива.

— Промазали! — сквозь зубы прошипела девочка. — Ослы!

Бешеное биение сердца потихоньку унялось, затем Десс дотянулась до выключателя и погасила фару. Все-таки в темноте безопаснее. Теперь она действительно вспомнила, почему терпела с раздумьями до дома. На ночной дороге чересчур страшно.

Она пробурчала другую половинку заклинания:

— Ада.

Дверца в ее разуме снова захлопнулась, оставив последнее воспоминание таять перед глазами. Когда девочка покидала дом Мадлен, старушка протянула руку и коснулась ее щеки, а потом попросила назвать имя какого-нибудь важного исторического персонажа. Десс тогда вспомнился кое-кто великий и могучий.

Дверь. Вот что это такое — преграда для защиты ее новых знаний от всезнающей Мелиссы. То, что знает Мелисса, скоро узнают и темняки.

Они слишком хорошо чувствовали друг друга по всей пустыне.

Затем дверь закрылась наглухо, отгородив ее от ужасных мыслей: о «сборе урожая», об одиноких старушках и о кондиционерах. Осталась одна лишь установка: «Не давай Мелиссе к тебе прикоснуться».

Десс засмеялась. Можно подумать, Мелисса вообще до кого-то дотрагивается без особой причины.

Какое- то время она слепо блуждала во мраке. Мимо проезжали машины, но она не обращала на них внимания, наслаждаясь огоньком верно решенной задачки, найденных значений переменных в уравнении. Впервые за неделю она чувствовала ясность ума, освободившись от вихря собственных снов…

Под передним колесом хрустнула упавшая ветка, и Десс чертыхнулась. Катание в темноте до добра не доведет.

Она снова включила фару. Свет тусклый, но все лучше, чем ничего.

21

— Так вот, когда мы туда добрались, в воздухе носилась, наверное, тысяча ползучек. И этот спятивший старый темняк… — У Джессики все внутри перевернулось при воспоминании о том, какой жуткий смрад исходил от монстра. — Мелисса уже почти прикончила его своим колпаком с колеса, так что мне оставалось только добить.

— Ах, это всемогущие «Категорически неоправданные законопроекты» наконец-то пошли в ход, — вставила Десс.

Она прислонилась к шкафчику рядом со шкафчиком Джессики, на ее лице блуждала улыбка.

— Да уж, темняк после них был совсем плох, — согласилась Джессика.

Она посмотрела на свою ладонь, которую еще покалывало после контакта с «Представлением». Все утро ее передергивало от своеобразного посттравматического шока. Когда Джессика узнала, в чем состоит ее талант полуночника, она много ночей экспериментировала с зажигалками, всякими осветителями и сигнальными ракетами, но ни от чего этого у нее не гудело тело и не жужжало в голове.

Девочка глубоко вздохнула, и заполоненный учениками коридор школы у нее перед глазами снова стал четким.

— Так ты придумала другое имя для моего фонарика? — спросила она. — Что-нибудь… легкое?

Десс закрыла один глаз, задумавшись лишь на долю секунды.

— Как насчет «Безкофеиновый»?

Джессика хихикнула.

— Не настолько легкий, дурочка. Легкое, как… светящееся. Это подойдет?

— Не-а. Только десять. Короннобоязнь?

— А это что за ерунда?

— Боязнь затмений.

Джессика вскинула бровь.

— Где это ты откопала?

— Слушаю, читаю и смотрю канал «Дискавери», а уж тридекалогизмы просто… выделяются.

— Гм? Короннобоязнь? Не совсем то, на что я рассчитывала. — Джессика открыла свой шкафчик и удрученно смерила взглядом груду учебников. — Сегодня не до тригонометрии. Обещала Рексу выбить у Констанцы показания о ее семье.

Она вынула учебник обществоведения. Может, если прихватить его с собой в библиотеку, Констанца поверит, что она пишет доклад по местной истории.

— Лучше спроси, живет ли кто-нибудь из ее родственников в Броукен Эрроу.

Джессика подняла глаза.

— А почему?

Десс пожала плечами.

— Просто пришло в голову. Если Мелисса не слышала их мысли все эти годы, они наверняка держались подальше от города.

— Но Змеиная яма — это ж главная сходка всех темняков. И она же в Броукен Эрроу находится?

— Округ Броукен Эрроу, верно. Самая восточная точка города к тому же. За границей тайного часа. Идеальное место для сборища последователей темняков.

— Ладно, спрошу, — улыбнулась Джессика. — А, кстати, твои попытки работы с картами дают кое-какие плоды.

Десс улыбнулась в ответ.

— Еще и не такое будет. — Она посмотрела на Джессику и, ни с того ни с сего нахмурившись, добавила: — Ада.

Джессика обернулась.

— Кто?

— В смысле, Мелисса и Рекс.

Эти двое шли через фойе. Мелисса была в наушниках, не такая отстраненная, какой она обычно бывала в школе. Рекс выглядел хорошо отдохнувшим, процентов на тысячу лучше, чем прошлой ночью.

— В библиотеку собралась? — спросил он.

— Ага, — ответила Джессика. — Изучу под микроскопом все извилины в мозгу Констанцы.

— Для этого хватит и пяти минут, — пробурчала Мелисса.

Рекс, как бы извиняясь, закатил глаза.

— К слову, мы вчера не забыли сказать «спасибо»? Ну, за спасение наших жизней, — спросил он.

Джессика пожала плечами:

— Вы живы, вот и хорошо. Простите, что мы заблудились.

— Вы вовремя успели. — Он покосился на Мелиссу. — Что удивительно.

— Ах да! — Джессика повернулась к Десс. — Вот самое странное, что вчера произошло. Пока мы искали дом Констанцы, у нас в мозгу произошла какая-то вспышка и мы точно поняли, куда надо двигаться. Хотя до этого блуждали наугад.

— Наугад?

На лице Десс промелькнуло сомнение, словно у нее что-то вертелось на языке. Джессика уже ожидала услышать лекцию о том, что небрежное использование математических терминов — смертельный грех.

Но Десс вместо этого сказала:

— «Непредвиденно просветленный».

— ?…

— Новое имя для твоего фонарика, — улыбнулась Десс, будто это была шутка, известная им двоим, но озадаченное выражение так и не покинуло ее лица.

— Не поверишь, что было вчера ночью.

Джессика уставилась в широко распахнутые глаза Констанцы и поняла, что просто не может устоять.

— Опять демонический вандализм?

Констанца разинула рот. И тут же закрыла.

И снова разинула.

— Кто тебе сказал?

Джессика пожала плечами.

— Просто догадалась. А может, слышала что-то в холле.

Констанца мотнула головой.

— Быть не может. Я никому не говорила. Кроме Лиз. И Марии. Но вообще — никому.

— Секундочку. — Джессика притворно вытаращила глаза. — Только не говори, что это — теперь у тебя дома!

Констанца просканировала глазами холл и молча пропустила парочку десятиклассников, которые направлялись в библиотеку.

— Ладно, но никому ни слова, Джессика.

— Ни единой живой душе.

— Короче, проснулся мой папаня ночью от какого-то жуткого запаха. Смотрит, а в его кабинете как будто кто-то шарил. И вот он носится по дому, свет включает: в кухне полный бардак, а на лужайке разбросаны все его инструменты. И трава выжжена, как будто кто-то устроил там костер. И воняет как дохлой крысятиной.

— Фу-у, — поморщилась Джессика.

Среди всех волнений прошлой ночи она как-то не задумалась о том, каково это — проснуться среди такого раздрая. И она не знала, что Рекс и Мелисса рылись в чужом столе. Хотя вряд ли это хуже, чем рыться в чужом мозгу.

— И угадай, когда это все случилось, — прибавила Констанца.