– Я на дежурстве, – отказалась Ева.
– Понятно. Лью, а тебе?
– Нет, спасибо.
– Как по-вашему, Карли стремилась сделать карьеру? – спросила Ева у Лью.
– Конечно. Как ее можно сделать, если к этому не стремиться. А она стремилась. Еще как! Это была ее главная мечта.
– Она прямо-таки горела на работе, – добавила Уивер. – Выполняла все, что ни поручи. Ей нравилось быть заваленной работой. Она дала бы сто очков вперед вам обоим.
– Согласен, – произнес Ванн и, сделав глоток, посмотрел в окно.
– А вы? – спросила Ева у Коллуэйя.
– Если ее попросить что-то сделать, второй раз повторять не нужно. Все будет сделано. Нэнси была хорошей наставницей. У Карли были высокие моральные принципы и стремление к успеху.
– Она была перспективным работником, – тихо добавила Уивер. – Я обычно говорила ей, что лет через десять она уже будет возглавлять отдел. Скажите, вы нам можете хотя бы что-то рассказать? Неужели вам совсем нечем поделиться? Попросить нас о чем-то, что мы в силах сделать.
– Могу сказать лишь одно: нам интересно все. Любой взгляд, любая ниточка, любая зацепка. Это расследование приоритетное и для меня, и для моих подчиненных.
– Какие ниточки? – уточнил Коллуэй. – Вы хотите знать, как хорошо мы знали эту разносчицу? Она что, тоже причастна к преступлению? А та женщина, чье фото вы показали в самом начале? Вы их в чем-то подозреваете?
– Я не имею права отвечать на вопросы, касающиеся текущего расследования.
– Не подумайте, будто мы суем нос не в свои дела. Мы были в баре, сидели вместе с Джо. Сидели за одной стойкой и оставили его, – произнес Коллуэй с ноткой горечи в голосе. – Я оставил его там.
– Лью, прекрати! – одернула его Уивер и положила руку ему на плечо.
– Мне никогда не забыть, как я оставил его умирать. Как тебе никогда не забыть, как ты попросила Карли купить латте. Мы работали с людьми, которых больше нет в живых. Что же нас ждет завтра? Я живу в этом районе. Я тоже часть того, что случилось.
Коллуэй вопросительно посмотрел на коллег, как будто ждал от них подтверждения своим словам.
– Думаю, мы могли бы чем-нибудь вам помочь, знай, какие из ваших вопросов требуют ответа.
– Я уже задала вам такие вопросы.
– Но не ответили на наши, – напомнила Уивер. – Лью только что об этом сказал. Вы спрашивали нас про Дженни не просто так. Мы все ее знали, пересекались с ней едва ли не каждый день. Если она каким-то образом причастна к тому, что случилось… Она свободно ходила по нашим офисам. Значит ли это, что теперь этот кошмар может повториться прямо здесь? В этих стенах?
– Дженни Керв погибла сегодня днем, – напомнила ей Ева. – Хорошо, я скажу вам, что Дженни Керв вошла в кафе за считаные минуты до того, как все случилось. Мы проверим все контакты, изучим возможные совпадения, причем самым тщательным образом.
– Лейтенант… – Коллуэй снова нахмурил брови и потер затылок. – Я понимаю, что у вас безупречная репутация в управлении нью-йоркской полиции и вы располагаете ресурсами, – сказал он и покосился на Рорка. – Но у меня такое ощущение, что вы проводите расследование, как будто это заурядное убийство.
– Заурядных убийств не бывает.
– Извините. – Он снова развел руками. – Я отнюдь не хотел принизить вас и то, что вы делаете. Но ведь это явный терроризм. Мы с Нэнси как раз говорили об этом, когда вы беседовали со Стивом. Она, вернее, мы оба задались вопросом, имеете ли вы опыт соответствующих расследований.
– Советую вам задать этот вопрос участникам группы, ранее известной как «Кассандра», – подал голос Рорк, не поднимая головы от своего коммуникатора.
Ева с легким укором посмотрела на него и вновь переключила внимание на Коллуэйя:
– Уверяю вас, я и моя команда имеем соответствующую подготовку, а с помощью БВБ…
– Так в расследовании задействовано бюро? – переспросила Нэнси. Ева поморщилась:
– Их участие в расследовании данного случая не афишируется. И я бы попросила вас никому об этом не говорить. Если те, на чьей совести эти преступления, узнают об этом, это может существенно затруднить расследование.
С этими словами Ева поднялась на ноги.
– Это все, что на сегодняшний день я имею право и готова вам сообщить. Если вам вдруг покажется, что вы что-то вспомнили – любую деталь, даже самую малую, – не стесняйтесь и тотчас поставьте меня в известность. Нам ценна любая информация. Если таковой у вас нет, не отвлекайте нас от работы.
– Лейтенант. – Уивер последовала ее примеру. – Общественность имеет право знать. Погибли невинные люди. Кто поручится, что повторения не последует. Необходимо предупредить…
– Как вы себе это представляете? – резко перебила ее Ева. – Всем зарыться в своих норах? Сидеть взаперти и не высовывать нос на улицу? Бежать из города? Ждать, когда дом, в котором вы живете, станет очередной мишенью? Не выходить даже за покупками, потому что магазин, в котором вы привыкли отовариваться, тоже может ею стать? Паника – именно то, что нужно преступникам. Паника и внимание к собственной персоне. Оно для них как конфетка. Мы делаем все для того, чтобы предотвратить и то и другое. Если только у вас нет чего-то существенного, что вы хотели бы сообщить, боюсь, я больше не могу тратить на вас свое время.
После этих слов Рорк поднялся с места и, подойдя к двери, распахнул ее в тот момент, когда к ней решительным шагом приблизилась Ева. Они вместе вышли в коридор. Рорк демонстративно не стал закрывать за собой двери.
– Ты слишком долго пыталась их ублажить.
– Что поделать. Это тоже моя работа, – огрызнулась Ева.
– Самая нудная ее часть. – Рорк остановился рядом со стеклянной дверью. – Я знаю, тебя злит, что к расследованию присосалось БВБ, но, с другой стороны, дополнительные ресурсы тебе не помешают. Более того, ты наконец сможешь поспать, чего тебе толком не удавалось с того момента, как все началось.
– Высплюсь, как только поймаем этих гадов. – Она решительно шагнула вперед и вызвала лифт, затем засунула руки в карманы.
Пока лифт скользил вниз, оба молчали.
– Советую вам задать эти вопросы группе, ранее известной как «Кассандра». – Ева произнесла эту фразу тем же высокомерным тоном, что и Рорк, и игриво поддала ему локтем в бок. – Отлично сказано!
– Я подумал, что это поможет тебе вставить словечко про участие БВБ. Ты ведь этого от меня ждала.
– Если они или кто-то из них связан с обоими терактами, это даст им пищу для размышлений.
– Зная, что за ними охотится БВБ, возможно, они временно успокоятся. Сделают передышку.
– Сомнительно, хотя так оно было бы лучше. Что-то не так с этим трио. Вместе ли, по отдельности, пока непонятно. Но они все темнят. Кстати, а ты чем занимался со своей цацкой?
– Так, по мелочам. Кстати, тебе известно, что Нэнси Уивер в возрасте двадцати трех лет разорвала помолвку? Причем буквально за считаные недели до свадьбы.
– Ну, передумать может любой. Тем более в двадцать три года.
– Этот разрыв совпал по времени со сменой места работы и повышением по службе. История повторилась, когда она пришла сюда. Разорвала помолвку, поднялась на ступеньку выше. Согласно моему источнику, у нее был роман с мужчиной, который на тот момент работал на ее нынешней должности. Покинул место работы именно он. Перевелся в Лондон, и она заступила на его место.
А вот это уже любопытно.
– И кто твой источник?
– Скажем так, я знаю людей, которые, в свою очередь, знают других людей. И кто-то из них подергал за ниточку в этом направлении. – С этими словами Рорк улыбнулся и распахнул перед ней дверь машины.
– То, что она при помощи секса или ухаживаний добывает себе новое место работы, еще не делает из нее террористку.
– Нет, но тебе не кажется, что душевных качеств это тоже не прибавляет. Скорее наоборот. – Рорк обошел машину и скользнул на водительское сиденье. – На каком-то уровне она оказывает знаки уважения своим коллегам-мужчинам. Старается выглядеть в их глазах женственной, мягкой, и вместе с тем именно она проложила себе путь к креслу начальника отдела. Думаю, хладнокровия ей не занимать. Но и осторожности тоже.
– Да, сейчас она вся в расстроенных чувствах и хотела бы, чтобы ее воспринимали именно такой, – согласилась Ева. – Но она спала с Ванном. Нет-нет, ничего серьезного, но, поверь моему слову, эти двое трахались. Я поняла это по ее лицу, когда он рассказывал про Дженни Керв.
– Согласно моему источнику, он любитель потрахаться без вытекающих из этого обязательств.
– Он был близок к этой Керв, гораздо ближе, чем остальные двое. Оказывал ей знаки внимания.
– Он просто привык получать то, что ему нужно. И он в этом мастер. Знает, как думать в терминах маркетинга, умеет найти подходы. Карьера нужна ему постольку-поскольку, карабкаться, преодолевая ступени, наверх – это не для него. Такие прозаические вещи его не интересуют. Для него главное – сиять, занимать самый престижный кабинет. А вот место Уивер ему не нужно, потому что там нужно напрягаться.
– Твой источник?
– Нет, мои личные наблюдения.
– Что ж, приятно, что они совпадают с моими.
Ева откинулась на спинку сиденья, и машина тронулась с места.
– Для него главное – красоваться, пускать пыль в глаза. Устраивать модные бизнес-ланчи, путешествовать, обедать с богатыми клиентами, время от времени спать с симпатичными особами – без каких-либо обязательств. То, что он родственник главы компании, открывает перед ним радужные перспективы. Даже Уивер, хотя она и начальник отдела, до него далеко. На такого многие будут иметь зуб.
– И поэтому она спит с ним, в своих собственных интересах.
– Можно сказать, что так. И Уивер, и Ванн тотчас выхватывают из толчеи Мейси Снайдер. Более того, Ванн из кожи лезет вон – сидит за столиком в компании одной женщины и двух мужчин и громко хохочет. Роль Коллуэйя более мутная. Оба мужчины отзываются о Карли Фишер как о девчонке – мол, подумаешь, мелюзга. Но в этом просматривается их общее неуважение к женщинам на рабочем месте. Они воспринимают их как девчонок. Точно так же Коллуэй отзывался и о Дженни Керв.
– Считаю своим долгом заметить, что Фини называет своих компьютерщиков ребятами.
– Это симпатия. Он всех их называет ребятами, даже если у них есть сиськи. Здесь же совсем иное дело. Нет, тут явно что-то не так, – повторила Ева. – Вот только что? Две ключевые фигуры из их отдела мертвы. Кэттери и Фишер. Кэттери – тот, к кому все обращались за помощью. Фишер, протеже Уивер, карьеристка, готовая мертвой хваткой вцепиться в любую подвернувшуюся работу.
– Если Уивер хотела избавиться от кого-то из них, что мешало ей их просто-напросто уволить?
– Это верно. Но порой уволить кого-то – особенно того, кому известно что-то такое, чего знать не положено, – гораздо труднее. В этой крупной рекламной кампании были заняты пять человек. Двоих больше нет в живых. Невольно начинаешь задаваться вопросами.
– И все же это слишком сложный и жестокий способ избавиться от конкурента или шантажиста. Или просто неудобного человека.
– Не знаю. На этом держится весь бизнес: собака ест кошку. Верно я говорю?
– Собаку.
– А я как сказала?
Рорк усмехнулся и с улыбкой посмотрел на нее:
– Собака ест собаку.
– Но ведь это глупо. Собаки едят кошек. Это даже детям известно.
– Убедила. В бизнесе собака ест кошку.
– Как я и сказала. Итак, факты из психологического профиля подозреваемого от доктора Миры. Преступнику не хватает внимания, которого он так жаждет. У него ни стыда, ни совести, лишь стремление к власти. Не стоит забывать, что в обоих случаях в качестве орудия выступила женщина, вернее девушка. У него явно на них зуб. И он пылает жаждой мщения. Однако убивать открыто – у него кишка тонка. Он не хочет марать руки в крови. И поэтому перепоручает эту миссию девушке. Причем той, что стоит ниже его. Разносчица – подумаешь, девчонка на побегушках. Девица в баре – офисный планктон.
Ева задумчиво выбила на колене барабанную дробь.
– Если это один из них, то это явно не Уивер.
– Когда-то она воспользовалась мужчиной.
– Точно! В яблочко! Вертеть мужчинами так и сяк – это в ее духе. Опять же, если это кто-то из них и Кэттери был мишенью, она бы наверняка подсунула отраву ему. Тихонько положила бы пузырек в карман, а сама вышла. То же самое с Фишер. У нее была масса возможностей подсунуть ей вещество. Например, наткнуться на нее в дверях, когда та выходила из заведения. Ей ничто не мешало немного пройтись с ней вместе, пригласить Фишер назад с собой, усадить за столик, а затем сказать, что на минутку отлучится.
– Да, так было бы проще. Тогда к чему такие сложности?
– К тому же Уивер любит компанию, одиночество не в ее натуре. Дважды была помолвлена. Возможно, она не умеет быть верной, зато легко заводит знакомства. Она – командный игрок, правда, при этом всегда хочет быть капитаном.
А мы с пользой провели время, подумала Ева. Похоже, мы с Рорком не зря приехали в офис компании.
– Хочу посмотреть на финансы Фишер, как следует прошерстить ее – на всякий случай. Но пока она остается для меня протеже Уивер. Той, кого Уивер лепила по своему образу и подобию, готовя к карьере. И это повышение было бы перышком в ее кармане, как ты считаешь?
– Трудно сказать, хотя в целом очень даже похоже. И все же мне это видится так: «Он въехал в ворота и свернул на подъездную дорожку». Но кто же он? Ван или Коллуэй?
– Я бы поостерегся утверждать, что это кто-то из них. Вдруг это все-таки Лестер, тот, который химик. Я еще не слишком к нему присмотрелась. Кроме того, мы пока так и не обнаружили никакой связи с культом Красного Коня. А ведь это – ключик к разгадке.
Рорк вышел вместе с ней из машины и в сумерках окинул ее с ног до головы пристальным взглядом.
– Но ты ведь наверняка к кому-то склоняешься. Лично я сейчас предпочла бы склониться к кому-то с бокалом вина и ясной головой.
– Что нам мешает?
– Верно, что нам мешает? – Она протянула ему руку. – Ты был так холоден, так высокомерен и даже чуть грубоват.
– И главное, мне даже не пришлось прикладывать к этому усилий.
– Это да.
Рорк рассмеялся и наклонился, чтобы поцеловать ее. Вернее, слегка укусить за нижнюю губу.
– Кстати, я тут подумал, что к вину отлично бы подошли спагетти с фрикадельками.
– Беру слова назад. Ты был вынужден разыграть тянущий на «Оскар» спектакль, чтобы казаться холодным, высокомерным и даже слегка грубым.
– Ага, теперь ты пытаешься мне льстить. Кстати, говоря об «Оскарах», до премьеры с участием Надин осталась пара недель.
– Прошу, не напоминай мне. – С этими словами она прошла в фойе, где их уже поджидал Саммерсет. Не успела Ева открыть рта, чтобы сформулировать подходящее оскорбление, как он уже сделал шаг вперед:
– У меня есть имя. Джузеппе Мензини.
– Кто это?
– Кем он был. Он был ученым, а также возглавлял одну из группировок культа Красного Коня. Через две недели после теракта в Риме он был схвачен на Корсике.
– Теракт был делом его рук?
– Одну минуточку, – перебил их Рорк. – Давайте для начала пройдем в гостиную. Ева хочет стаканчик вина, и мне почему-то кажется, что он у тебя найдется.
– Разумеется. Сейчас принесу.
Рорк положил ему на локоть руку:
– Входи и садись. О вине позабочусь я. Кстати, ты уже ужинал? – поинтересовался он, подходя к шкафчику в японском стиле.
– Ты ухаживаешь за мной?
– У тебя усталый вид.
Засунув руки в карманы, Ева пару минут постояла в дверях.
– Мне показалось, что сегодня ты похож на покойника даже больше обычного.
Эта ее фраза вызвала к жизни некое подобие улыбки. А кот потерся о ноги старого камердинера.
– Просто у меня был долгий день.
Да, пожалуй, лучше пройти в гостиную и сесть на плюшевый диванчик, оттенка алых рубинов, решила Ева.
– Джузеппе Мензини. Что тебе о нем известно?
– Родился в Риме в 1988 году, сын лишенного сана священника и женщины из его паствы. Согласно моим источникам, Сальвадор Мензини придерживался буквального толкования Библии. По его мнению, женщины должны были рожать детей в крови и муках. Мать Джузеппе умерла через несколько недель после тяжелых родов, на которых присутствовал лишь один Сальвадор.
– Да, печальное начало.
– Согласен. Спасибо. – Последнее слово было адресовано Рорку, который протянул ему бокал вина. – Сальвадор в одиночку растил и воспитывал сына. Они вместе странствовали по Европе. Сальвадор проповедовал. Не исключено, что у него были и другие дети, поскольку его религия требовала от него произвести на свет многочисленное потомство. Женщины же были созданы для того, чтобы подчиняться его воле и удовлетворять его потребности. Ни о каком насилии не могло быть и речи. Сальвадор был искренне убежден, что это данное ему самим Господом Богом право взять любую женщину старше четырнадцати лет.
– Хорошо устроился.
– Да. А вот закон был с ним не согласен. Он был арестован в Лондоне по обвинению в сексуальных домогательствах. Если моя информация верна, Джузеппе на тот момент было двенадцать лет.
– Похоже на то, – согласилась Ева.
– Мальчик ускользнул от органов опеки. Что касается самого Сальвадора, то один из его богатых сторонников внес за него залог, и он залег на дно. Что было с ними в последующие несколько лет – неизвестно. Но именно в эти годы родился культ Красного Коня, ну или, по крайней мере, в почву были брошены первые его семена. В 2012 году Сальвадора застрелил отец пятнадцатилетней девушки, которую тот пытался похитить.
– А его сын?
– Через два года он попал в поле зрения ЦРУ, М-6 и других спецслужб. У него были способности к химии.
Ева посмотрела в свой бокал и подумала: ага!
– Не удивляюсь.
– Считается, что он изучал ее под вымышленным именем, но подтверждения этому я не нашел. Между 2012 и 2016 годами и на заре Городских войн в Европе он занимался разработкой биологического оружия для разных террористических организаций. Впрочем, похоже, что сам он ни в какой не состоял, хотя, как считается, и возглавил одну из группировок культа Красного Коня. У него были укрепленные логова по крайней мере в трех местах Англии, Италии и Франции.