Во дворе Зарси наступит хаос, безумие, сумасшедший переполох. Пройдет несколько минут, прежде чем все хоть сколько-нибудь уляжется, прежде чем кто-то отдаст приказ вооруженным до зубов телохранителям Зарси вызвать бестолковых афганских полицейских или безнадежно некомпетентных голландских миротворцев. К тому времени Рей успеет избавиться от винтовки и, выскользнув из гостиницы, затеряться в толпе.
Крус отпил еще один глоток чая. В данных обстоятельствах это лучшее, что он мог придумать.
Однако план не решал главную проблему: где-то засел предатель, выдавший его наемным убийцам. За ним охотились.
Как поступает в таких случаях воспитанный мальчик-католик? Рей еще не решил, но одно он знал точно: ему придется перерезать еще несколько глоток.
Отряд контрактников,
пригород Калата, провинция Забуль,
юго-восток Афганистана,
17.00
Город сиял в лучах вечернего солнца. Он чем-то напоминал Мекку, Багдад или сказочный Изумрудный город, белый и величественный, раскинувшийся в просторной долине между гор. Но на самом деле Калат был полным дерьмом.
К небу поднимались немногочисленные полуразвалившиеся здания, относящиеся к той архитектуре, которая считалась безнадежно устаревшей еще в начале семидесятых, когда их возводили. Остальное составляли убогие постройки из подручных материалов не выше двух этажей, нагроможденные в полном беспорядке.
Мик и его приятели двинулись в сторону центра. То, что находилось впереди, ставило в тупик человека с западным образом мышления: хаотический лабиринт пыльных людных улиц, озаренных буйством ярких кричащих красок. Арабская вязь по соседству с такими узнаваемыми символами, как бутылка кока-колы, торговая марка японского бензина, изображение люля-кебаба, а также вездесущими логотипами кредитных карточек «Мастеркард» и индийского чая.
Лавки, магазинчики, торгующие в основном пестрыми шерстяными изделиями, керамикой и оружием, способным гарантированно сделать пятьдесят выстрелов перед тем, как у него разорвет ствол, рисовыми шариками, люля-кебабом, лепешками и бог весть чем еще. Машины, выпущенные примерно в 1927 году. Многие были экстравагантно раскрашены, и среди них нередко встречались экземпляры с нечетным количеством колес. Здесь невозможно двигаться, не поднимая облака пыли, ибо твердое покрытие имели менее двух процентов дорог.
Боджер избавился от бросающейся в глаза бейсболки, сменив ее на тюрбан. К этому времени он научился обматывать им голову так, чтобы скрывать черты лица. Очень кстати пришлись темные очки и борода, но главное, Калат находился в зоне племен, то есть в значительной степени вне закона. И здесь хватало европейцев, так что появление нескольких новых ни у кого не вызывало подозрений.
Мику не требовалось выдавать себя за местного — он просто косил под сумасшедшего, что для него совсем не трудно. К тому же его сопровождали двое вооруженных до зубов талибов, которые своими гневными взглядами и взмахами рук, красноречиво говорящих: «Не подходи!», отгоняли самых ретивых стражей порядка. И еще не надо забывать про внушительные габариты самого Мика, его движения, предупреждающие: «Не шути, а то умрешь», и «АК-47» («барретт» остался спрятанным в горах; его можно будет забрать позже, если позволят обстоятельства и время). Ну, и вместе с ним шли Тони Зи и Клоун Крекер, оба также в запыленных халатах, увешанные «калашниковыми», гранатами и кинжалами. Эти два пилигрима своим видом подкрепляли предупреждение не шутить под страхом смерти.
Уши Боджера до сих пор горели огнем. Какой же разнос он получил! Мистер Макгайвер был в ярости.
— Порадуй меня приятной новостью, — послышалось в трубке, и наемник лишь молча сглотнул комок в горле, готовый принять неизбежное, чувствуя, что его голосовой аппарат перестал подчиняться головному мозгу.
— Ах ты, болван! — бушевал мистер Макгайвер. — Кретин! Идиот! Тебе было известно его местонахождение! На твоей стороне — покров темноты, численное превосходство, огневая мощь, внезапность, опыт, однако он одержал верх… Боджер, мне рекомендовали тебя с самой лучшей стороны, однако ты показал себя полным тупицей. Где он?
Этого Мик боялся больше всего.
— В Калате. Я так думаю.
— Ты так думаешь? Ты так думаешь?!
Мик выложил все — про уловку с передатчиком джи-пи-эс, про перерезанное горло Махмуда, про ночь, потраченную на медленное приближение и последний бросок, и про то, что морпех, опередив их на шесть или семь часов, уже должен был прийти в Калат.
— Кто мог предположить, что он настолько хорош? Честное слово, он знает свое дело.
— Значит, вы не просто облажались, но он еще избавился от своего джи-пи-эс, из чего следует, что мы больше не сможем за ним следить на экране? Я правильно понял?
— Я так думаю.
— Совсем хорошо. Ты хочешь сказать, что теперь нам остается следить за вами.
— Я так думаю.
— Ты так думаешь. Ты так думаешь. Тебе заплатили за то, чтобы ты сделал дело, а этот ублюдок обскакал тебя на всех поворотах. Он что, супермен?
Мику очень хотелось сказать: «Эй, козел, это ты сказал мне, что у морпеха джи-пи-эс. Так что он обвел вокруг пальца не меня, а тебя! Что я должен был делать — напасть на морпеха или оцеплять местность, имея в распоряжении всего шестерых?» Однако он также понимал, что ему очень дорого обошлось нежелание нанести удар, когда была такая возможность. Вместо этого он потерял полтора часа, дожидаясь, когда его отряд займет исходные позиции. Теперь морпеха уже не догнать.
— Что нам делать?
— Ты когда-нибудь слышал о таком милом японском обряде харакири? Потрошение внутренностей. Просто вспори себе живот очень острым ножом и сдохни без лишнего шума, хорошо?
Мик ждал, пока ярость заказчика несколько остынет.
— Ну, хорошо, — наконец послышалось в трубке, — ты подарил нам очень большую проблему. Мне придется изрядно поработать. А ты отправляйся в Калат и найди место поблизости с особняком. Если я сделаю все, что нужно, быть может, мне понадобится, чтобы ты действовал быстро. Связывайся со мной утром в 07.00 по местному времени, и мы посмотрим, что у нас есть.
— Я все понял, — сказал Мик. — Заканчиваю связь…
Но он уже разговаривал с пустотой.
Миротворческий «Хамви», взвод «Си»,
пятый полк Королевской морской пехоты Нидерландов,
база Королевской морской пехоты Нидерландов,
Калат, провинция Забуль,
юго-восток Афганистана,
23.00
Вскрыв замок, Рей скользнул внутрь. Похоже, эти голландские морпехи просто жаждали, чтобы их подорвал террорист-смертник, потому что сквозь дырявую охрану мог пройти кто угодно. Вероятно, в этом проявлялась их бесконечная ненависть к своей службе и этой стране.
Только представьте: вы идете в Королевскую морскую пехоту Нидерландов, прекрасно сознавая, что ни в каких военных действиях вам в обозримом будущем принимать участие не придется. По сути дела, подписались на пожизненную синекуру, никак не связанную с оружием; однако в конце концов вы попадаете в убогий городишко в полной глуши, в окружение тех, кто хочет вас убить. И ваша задача на самом деле состоит не в том, чтобы победить в какой-либо войне; нет, вам предстоит олицетворять политический альянс с неким американским идеалом, не имеющим никакого отношения к Нидерландам. Ну как тут не впасть в депрессию? А человек в депрессии быстро становится фаталистом и лентяем, и дальше приходится рассчитывать только на одно везение. Может, вас взорвут, а может, и нет, так что налей мне еще стакан, будь добр, и передай немного этой замечательной афганской травки, с которой время пролетит быстрее.
Так что пока голландцы жаловались друг другу на судьбу, укрывшись в казарме, обложенной мешками с песком, Рей пролез под колючей проволокой и забрался в один из нескольких стоящих на улице «Хамви». На посту стояли даже не голландцы, а солдаты афганской армии, чья боеготовность оставляла желать лучшего, поэтому у Рея не возникло никаких проблем.
Разбив приборную панель, он извлек осколки пластмассы, открывая идущие к замку зажигания провода. Потыкав лезвием ножа, отыскал два нужных, и двигатель с ворчанием ожил. Оставив его крутиться на холостых оборотах, он выглянул из кабины, убеждаясь в том, что часовые ничего не заметили и что ни один пьяный, одуревший от гашиша голландец не вышел посмотреть, в чем дело. На какое-то время Рей оставался в полной безопасности.
Взглянув на рацию, он увидел, что это стандартная коротковолновая АН/МРС-138, более мощная модификация ПРС-104, стандартного средства связи в войне с терроризмом. Рей прекрасно знал ее устройство, поскольку в далеком прошлом ему пришлось послужить радистом.
Разбив приборную панель, он извлек осколки пластмассы, открывая идущие к замку зажигания провода. Потыкав лезвием ножа, отыскал два нужных, и двигатель с ворчанием ожил. Оставив его крутиться на холостых оборотах, он выглянул из кабины, убеждаясь в том, что часовые ничего не заметили и что ни один пьяный, одуревший от гашиша голландец не вышел посмотреть, в чем дело. На какое-то время Рей оставался в полной безопасности.
Взглянув на рацию, он увидел, что это стандартная коротковолновая АН/МРС-138, более мощная модификация ПРС-104, стандартного средства связи в войне с терроризмом. Рей прекрасно знал ее устройство, поскольку в далеком прошлом ему пришлось послужить радистом.
Он включил устройство, подождал, пока оно хрипело и трещало, пробуждаясь к жизни, и наконец маленькая красная лампочка загорелась в полную силу, показывая работу на максимальной мощности. Затем Рей взялся за ручку настройки и принялся медленно ее вращать, до тех пор пока не нашел частоту 15,016 МГц, на которой держал связь батальон. Нажав тангенту, произнес в микрофон:
— Виски-шесть, вызывает Виски-два-два. Как слышите? Прием.
— Виски-два-два, говорит Виски-шесть. Вас слышу. Пожалуйста, назовите пароль.
— Олимпийский слалом, — сказал Крус.
Связист начисто забыл протокол.
— Господи, Рей…
— Виски-шесть, я могу переговорить с самим Шестым? Прием.
— Отрицательно, Два-два, но я его позову. Прием.
— Виски-шесть, отрицательно, нет времени. Передайте, Два-два находится на месте и завтра выполнит задание. Повторяю, Два-два находится на месте, идет по следу, прямо и в самую точку, завтра выполнит задание, после чего будет отходить, используя все доступные средства. К черту вертолет. Два-два как-нибудь доковыляет сам. Как поняли, прием.
— Вас понял, Два-два, передам Шестому: «Находится на месте и завтра…»
— Виски-шесть, это все. Конец связи.
Выключив рацию, Рей повесил трубку на рычаг. Заглушив двигатель, выбрался из машины, пригнувшись прокрался семьдесят пять футов к наиболее удаленной от поста часовых части забора, держась подальше от освещенных участков, и получил свою долю уколов и царапин, медленно проползая под нижними витками колючей проволоки. Непросто, но ничего невозможного, ибо колючая проволока предназначается для того, чтобы замедлить проникновение, а не предотвратить его полностью. Оказавшись за ограждением, Рей нашел тень, поднялся на ноги и направился к тому месту, где спрятал свою «СВД». Завтрашний день обещал стать очень интересным.
Штаб 2-го разведывательного батальона,
передовая база «Винчестер», бункер С-4,
провинция Забуль,
юго-восток Афганистана,
23.50
— Боже милосердный! — пробормотал полковник Лейдлоу. — И поцелуйте меня в задницу! Он это сделал. Крылатая Ракета это сделал!
— Больше он ничего не сказал? — спросил С-4. — Никаких подробностей, никаких…
— Насколько я смог понять, — ответил дежурный связист, — ситуация у него очень напряженная. Он только передал сообщение — это его точные слова, сэр, — и окончил связь. Я понятия не имею, где он находился. Позывные он назвал правильно, пароль сказал верный. И еще — я знаком с сержантом Крусом и узнал его голос.
— Все в порядке, Николс, можешь идти.
Молодой капрал встал, вышел из бункера номер десять и направился на свой пост.
Полковник, поднятый с постели, в одних трусах, его заместитель, еще не успевший снять полевую форму, и начальник разведки, тоже в камуфляже, сидели за столом перед погасшим монитором, по которому днем наблюдали за судьбой Два-два. Все не переставая курили, а от полковника попахивало бурбоном — самую малость.
— Сэр, быть может, нам следует сообщить в штаб? Связаться с Управлением? Хотя бы с авиацией в Рипли, чтобы можно было поднять в воздух «вертушку» и забрать Рея, если он снова выйдет на связь и возникнет необходимость в немедленной эвакуации, что бы он ни говорил сегодня…
— Нет, нет, — решительно заявил полковник. — Мне совсем не понравилось, как наши ребята попали в засаду, причем ублюдки, расстрелявшие их, прекрасно знали, кто они такие.
— Сэр, не исключено, что это просто уроды-талибы. Они стреляют во все движущееся, после чего говорят, что на то была воля Аллаха.
— Это не талибы. Слишком дисциплинированные. Лежали в засаде, выбрав тактически грамотную позицию, и двигались профессионально, не как «тюрбаны», идущие сжигать книги. И не надо забывать: они поразили цель. Нет, мы оставим все при себе. Это наша игра, мы ее придумали; это наш человек, наш план, наша операция. Я хочу, чтобы завтра же утром сильный отряд отправился по дороге в Калат, и пусть все наши патрули в том районе проявят активность. Пусть там повсюду разъезжают «Хамви», санитары, снайперы. Побольше нашего присутствия, и пусть все будут наготове на тот случай, если Рею срочно потребуется помощь.
— Слушаюсь, сэр, — сказал заместитель. — Я набросаю проект приказа.
Полковник повернулся к начальнику разведки.
— С-4, постарайся придумать, чем ты сможешь меня порадовать. Пошевели мозгами. Знаю, ты это умеешь.
— Сэр, я могу попросить Управление выслать завтра разведывательный «Хищник», и тогда мы сможем наблюдать за происходящим в реальном времени.
— И какова вероятность того, что эти замечательные люди согласятся нам помочь?
— Ну, где-то между нулем и минус двумя тысячами.
— Меня это совсем не устраивает.
— Сэр, я возьму «Хамви» и, с вашего разрешения, поеду лично их упрашивать.
— Скажи им, что если они откажутся, я нанесу артиллерийский удар по их бункеру.
— Сэр, по-моему, у них начисто отсутствует чувство юмора. Они очень высокого о себе мнения. Но я знаком с одним человеком. Надеюсь, по-дружески мне удастся что-нибудь устроить. Знаю только одно: если мы будем действовать по официальным каналам, выяснится, что где-нибудь в противоположном конце страны попала в засаду бригада военных стоматологов и все беспилотные зонды направлены туда.
— В таком случае поступай, как считаешь нужным. Но помни, что мне во что бы то ни стало нужна эта картинка.
— Сделаю все, что смогу, сэр.
— Хорошо. А теперь всем спать. И если верите в Бога, молитесь за Рея. А кто не верит, все равно молитесь. Это приказ.
Крыша дома Абдула-мясника,
улица Гизар, район Танбур,
Калат, провинция Забуль,
юго-восток Афганистана,
07.00
Боджеру стало полегче. Он оттрахал двух гурий в местном доме терпимости, и по крайней мере проблемы с «шомполом» на какое-то время исчезли. Затем он принял две дозы героина и еще какое-то экзотическое китайское снадобье «красный тигр», и теперь его переполняла кипучая энергия.
Всем ребятам удалось немного прикорнуть, а оба талиба пребывали в хорошем настроении и, похоже, не собирались перерезать ему во сне горло. Теперь Мик должен сделать звонок, выяснить, что к чему. Быть может, им прикажут возвращаться домой. Это было бы лучше всего.
Достав «Турайю», Мик включил аппарат, нажал кнопку быстрого набора номера и стал ждать.
Наконец мистер Макгайвер ответил.
— Ты хорошо провел время в публичном доме? — первым делом спросил он.
— Мистер Макгайвер, всем нам нужно время от времени отдыхать. А от этих спутников ничего не укроется, да?
— Абсолютно ничего, если при тебе джи-пи-эс. Любопытно, а я и не предполагал, что ты такой прыткий в постели.
— Ого, ну у вас и спутник!
— Я пошутил. Боджер, даже у великого Макгайвера есть чувство юмора. Итак, сейчас ты залег меньше чем в полумиле от особняка.
— Совершенно верно, сэр. И я осмотрел гостиницу «Множество наслаждений». Обычная долбаная дыра. Далеко не «Хилтон». В каталоге Фроммера[14] у нее звездочки со знаком минус.
— Подробности мне не нужны. Вот план. Пусть завтра утром один из твоих «тюрбанов» отправляется туда. Ему надо будет каким угодно способом забраться на крышу и установить там джи-пи-эс. Нам нужно дать точные координаты спутнику, чтобы видеть все происходящее.
— Морпех будет стрелять именно оттуда?
— Боджер, если я тебе что-либо не говорю, то потому, что тебе незачем это знать. Так что соглашение остается в силе: никаких вопросов.
— Вас понял. Прошу прощения. Но это единственное место, откуда во двор особняка можно выстрелить сверху.
— Да ты просто гений, Боджер! Тебя не проведешь. А теперь давай вернемся к завтрашнему дню, хорошо? После того как ты установишь джи-пи-эс, наблюдай за гостиницей. Расставь своих людей вокруг. Перекрой все входы. Их не должно быть много.
— А что, если морпех уже внутри?
— Вряд ли он будет рисковать. Мы так думаем. Сейчас у него есть подозрения, но точно он ничего не знает. Так зачем ему заявляться туда со своей здоровенной винтовкой и ждать? Гораздо разумнее прийти ближе к вечеру, поселиться в комнате и свести до минимума риск быть обнаруженным. К тому же завтра он еще должен купить веревку, потому что у него нет желания спускаться с крыши по лестнице или в лифте 1891 года постройки. Он постарается спуститься быстро, и веревка — единственный способ сделать это, а уж мастерства ему не занимать.