— Как видишь, действия Грига опровергают это мнение.
— Согласен. Так что ты хочешь?
— Я хочу, чтобы в Павлограде, на куске туалетной бумаги Григу было оставлено сообщение.
— Ясно. Во сколько он убыл на восток?
— По Москве в 21.45.
Начальник оперативного отдела прикинул:
— Так! Это по местному времени значит 2.45, разница в 5 часов. Полета туда 8 часов с промежуточной посадкой. Следовательно, твой майор будет в Павлограде где-то в 10.45 — 11.00 местного времени. Добро! Диктуй сообщение, я передам его по назначению.
— Один вопрос: мы можем назначить Пашину контакт где-нибудь в городе?
— Ты давай говори, что передать хочешь, потом согласуем действия!
— Добро, слушай!..
Отъезжая от аэропорта, Луганский вызвал Глебова:
— Макс?
— Я!
— Как дела?
— Лучше некуда! Мы на месте. Шарахаемся по лесным дорогам, будь они прокляты. Шунт после этой поездки точно без иномарки останется.
— Макс! Григ обозначил себя!
— Да вы что?
— Да! Передал экстренное сообщение из аэропорта Домодедово.
— Так, мы теперь знаем, куда направился командир?
— Знаем. А значит, и свяжемся с ним. Теперь дело за вами. Григ не простит всем нам, если с Ниной что-нибудь случится.
Глебов ответил серьезно:
— Я все понял, генерал. За ночь мы вывернем весь этот квадрат наизнанку.
— Хорошо. Работай, Макс. Конец связи!
— Спасибо за хорошую новость, конец связи!
Глава 11
Пассажирский лайнер «Ту-154» набрал высоту, погасла табличка «Пристегнуть ремни». Отщелкнув карабин страховочного пояса, Пашин повернулся к Храмову:
— Покурить бы!
Тот согласился:
— Не мешало бы!
— Но… нельзя!
— Нельзя. Нам много чего нельзя! И было, и есть, и будет нельзя!
Григ услышал в голосе бывшего капитана новые нотки. Какую-то скрытую печаль. Возможно, десантника что-то тяготило, и это что-то было напрямую связано с предстоящей работой. Майор спецназа решил разговорить своего второго номера:
— Ты прав! Всю жизнь, сознательную жизнь, выполняем чужие приказы. И не задумываемся, правое ли дело делаем? Помню, однажды послали мою группу в Чечню отстрелить одного отмороженного абрека, полевого командира Кривого Али. Ну, высадились с «вертушки» недалеко от аула, где тот, по данным разведки, отдыхал с молодой женой. Аул так себе — домов двадцать, охраны практически никакой, пара «чехов» непосредственно у логова Али. Сняли мы ее, ворвались в дом, подчиненные на зачистку здания и построек, я в спальню. Али, видимо, услышал шум, встретил меня в коридоре. Один и без оружия. Я мог легко взять его, но приказ — ликвидация. Выстрелил. Пуля попала в лоб. Рухнул абрек на пол, а из комнаты к нему женщина. Даже не женщина, подросток. И упала на грудь уже мертвого Али, и бьется в истерике. Тут пошли доклады подчиненных. Боевиков в здании, кроме тех, что несли службу у ворот, не обнаружено. Это было странно, но при желании объяснимо. В той глуши Али вполне мог чувствовать себя спокойно. В общем, задача выполнена, пора уходить. Даю команду на отход, ну и сам направляюсь к лестнице. Уж и не знаю, что заставило обернуться. Какое-то подсознательное чувство. Оборачиваюсь, а подросток этот целится в меня из пистолета. И ствол прямо в лицо направлен. Думать было некогда, да и рефлекс сработал. Выпустил я в женщину короткую очередь из своей «грозы». Так с Али на этаже и оставил. Отошли с группой в район эвакуации. Вскоре были на базе. И только чуть позже узнал: оказывается, этот Али не таким уж и отмороженным был, а за неделю до гибели разоружил свой отряд, прекратив сопротивление. Собирался сдаться федеральной власти. Вопрос: за каким хреном мы тогда его завалили? Руководство службы не могло не знать об истинных намерениях полевого командира. Так кому понадобилось убивать Али?
Храмов, откинувшись в кресле, проговорил:
— Вы, спецслужбы, всегда только осложняли обстановку. Мы налаживаем отношения с «чехами», ситуация в зоне ответственности стабилизируется, а тут как гром среди ясного неба пара домов в ауле взлетает на воздух. Кто? Что? Не ясно! Но приказ — стоять, ни во что не вмешиваться. Оказывается, спецназ какой-то отрабатывает собственную задачу. Лихо отрабатывает, слов нет. После отхода пол-аула трупов. Вы сваливаете на бортах, мы остаемся. И нас начинают мочить по-тихому. Снайперы, растяжки, фугасы. Мы, понятно, отвечаем. Вот и мандец мирному сосуществованию. Война вновь вовсю полыхает. А все потому, что такой же командир, как ты, сначала делает то, что ему приказывают, и только потом думает, а на хрена он это делает? Хотя особенно не загоняется. Начальство, оно всегда право. Да и чего загоняться? Налетел, отстрелял, ушел! Работа такая! А что после налета последует, так это не ваша забота. Пусть пехота на месте дерьмо разгребает!
— Возможно, ты и прав! Но нам приходилось выполнять и, скажем так, благородные задачи.
Храмов усмехнулся:
— Что ты подразумеваешь под благородными задачами?
— Освобождение пленных, поддержка подразделений войсковой группировки, разведывательные рейды, в результате которых вы не несли тех потерь, которые реально могли понести.
Капитан вновь усмехнулся.
Пашин изобразил раздражение:
— Что ты лыбишься? Как-то десантная рота одного из ваших парашютных полков попала в засаду в ущелье у Ревуна, слышал о таком водопаде?
Храмов неожиданно напрягся:
— У Ревуна, говоришь?
— Там! Так вот рота десантников попала в приличный капкан. И легла бы в ущелье, если бы не мы. Мимо две наши группы выходили на цели параллельно ущелью. Шли спокойно, без проблем. Вдруг вводная — десантура гибнет у водопада, и тут же приказ, по возможности, не во вред выполнению собственной задачи, выйти в ущелье с юга и атаковать «чехов» с тыла. Если имеешь представление о ландшафте перевала в том районе, то поймешь, каково нам было вступить с ходу в бой после того, как перевалили через хребет. Но вступили, имея личного состава пятнадцать человек. И переломили ситуацию. «Чехи» не ожидали удара со спины. Начали отход. Что и предопределило исход боя. Такое в нашей «грязной» работе тоже бывало.
Капитан как-то особенно взглянул на майора, но ничего не сказал, отвернувшись к иллюминатору. Разговор прервался. Посчитав, что далее навязывать общение десантнику не стоит, Пашин решил вздремнуть. До промежуточной посадки пассажирского борта оставалось еще около двух с половиной часов. Они пролетели быстро. Вновь загорелось табло салона, и грудной голос бортпроводницы сообщил, что лайнер начинает снижение, попросив пассажиров пристегнуть привязные ремни. Стоянка в Алтупинске длилась час. На это время пассажирам рейса Москва — Павлоград разрешили покинуть борт, посоветовав не покидать территорию аэропорта. В здание аэровокзала Пашин вошел с Храмовым. И тут же спросил у дежурного милиционера, где находится туалет. Получив ответ, собрался направиться в указанном направлении, но Храмов проговорил:
— Что-то ты часто, майор, в сортир ныряешь!
Пашин повернулся к капитану:
— Что дальше?
— Ничего! Просто констатирую факт!
Григорий спросил:
— Тебе знакомо слово «простатит»?
— Ну и что?
— Не болел еще?
— Нет!
— Твое счастье! Если бы болел, то узнал, что происходит с мочевой системой во время воспаления этой чертовой простаты!
— Я знаю, что происходит при воспалении простаты. Но в самолете ты туалетом не пользовался. Более трех часов. Вопрос: почему?
— Я обязан отчитываться перед тобой, Вова?
— Нет. Мне просто не хочется посещать вокзальные сортиры, сопровождая тебя!
— Вот как? Полесский возложил на тебя даже такие обязанности?
— Какая разница? Идем, раз тебя припирает!
Пашин с Храмовым прошли через весь зал, в углу спустились по короткой широкой лестнице к общественным туалетам. Григорий зашел в 4-ю кабину. Если система оповещения в Домодедове сработала, то Катран должен был успеть снять сообщение и мог уже здесь, во время промежуточной посадки рейса, войти с ним, Пашиным, в контакт. Но, несмотря на тщательный осмотр кабины, ничего нужного и важного для себя не обнаружил.
Значит, либо Луганский не получил сигнал экстренного оповещения, либо не смог по каким-либо причинам здесь выйти на связь с Пашиным. Лучше, конечно, если бы имело место второе предположение. Но надо быть готовым к тому, что в Павлограде придется работать автономно. Или… с помощью Храмова! Что ж, посмотрю, как будут развиваться события дальше. В любом случае в Павлограде, когда обстановка прояснится полностью, он найдет возможность связаться со своим непосредственным начальником.
Пашин вышел из кабины.
Храмов молча курил возле умывальника.
Григорий тоже достал сигарету. Прикурил.
— Так ты, майор, говоришь, это твоя группа атаковала «чехов» у водопада Ревун?
— Точнее, группы, одной из которых командовал я. А ты что, имеешь какое-то отношение к той бойне?
— Точнее, группы, одной из которых командовал я. А ты что, имеешь какое-то отношение к той бойне?
— Там погибала моя рота, майор!
Пашин удивился:
— Даже так? Но что-то тебя я в ущелье не видел!
Храмов утвердительно кивнул:
— Меня там и не было. Я в то время валялся в госпитале после ранения. Но в ущелье в засаду попала моя рота. Я слышал, что помощь ребятам пришла в тот момент, когда ее уже никто не ждал! А также то, что поддержал подразделение какой-то спецназ. Оказывается, его вел ты!
— Это что-то меняет?
Храмов бросил взгляд на Пашина, но вместо ответа, выбросив в урну окурок, предложил:
— Пойдем, майор, на посадку. Время!
И десантник первым вышел из туалета.
Времени до прибытия самолета в Павлоград оставалось еще порядочно. Пашин поднялся, прошел в туалет. Надо было подготовить Храмова к тому, чтобы он без подозрения отнесся к посещению туалета в аэропорту Павлограда. На него майор возлагал последнюю надежду на своевременный и безопасный вход в контакт с Луганским. Если этого не произойдет и в Павлограде, надо будет самому и быстро разрабатывать план выхода на связь с Москвой. Григорий, вернувшись на место, застал «напарника» отвернувшимся к иллюминатору. То ли десантник и человек Полесского спал, то ли смотрел на проплывающие за толстым стеклом слепящие в лучах яркого солнца белоснежные облака. Пашин откинулся в кресле, стараясь расслабиться. В Павлограде ему придется быть предельно сосредоточенным. От этого будет зависеть его жизнь, а также судьба Нины и дочери Демы!
В 10.50 местного времени шасси «Ту-154» мягко коснулись бетонки, и вскоре лайнер замер напротив небольшого здания аэропорта города Павлограда. В зале ожидания гостей из Москвы встретил молодой человек с лицом хорька, бегающими, черными хитрыми глазами, но облаченный в довольно приличный и дорогой костюм. Галстук сбился набок, что придавало встречающему вид этакого преуспевающего бизнесмена средней руки. Он сразу подошел к Пашину и Храмову, представившись:
— Артем Головин! Добро пожаловать в наш суровый, но прекрасный край!
«Гости» поздоровались в ответ.
Головин, он же Голова, спросил:
— Багаж при себе имеете?
— Нет, только то, что в руках!
— Хорошо. Пройдемте на площадь. Там ждет автомобиль.
Пашин поставил на пол дорожную сумку:
— Минуту! Мне надо одно место посетить!
Хорек поднял на Григория немного удивленный взгляд:
— Что такое?
Ответил Храмов:
— Ну чего напрягся? Человеку в сортир надо!
— А?! Так бы и сказали. Туалет в проходе между коммерческими палатками.
Пашин взглянул на Храмова:
— Пойдешь со мной?
— Один не обойдешься?
— Обойдусь.
Григ отошел от компании и вскоре вошел в грязный, обшарпанный, но все же платный туалет. Причем цена одного посещения превышала аналогичную московскую цену почти в три раза. Заплатив пожилой женщине 20 рублей, Григорий вошел. Зашел в четвертую по ходу слева кабину и тут же приступил к ее осмотру. И начал с мусорной корзины, разумно просчитав, если он оставил сообщение в урне, то и ответ, по идее, должен находиться там же. Так и оказалось. Из корзины майор вскоре извлек смятую ленту туалетной бумаги. На ней было начертано:
«Сигнал снят, в бл. время след. сломать часы и за покупкой обратиться в маг. «Мир Времени», отдел 7, продавец по виз. «Иванов Сергей Сергеевич», взять то, что он порекомендует. В часах — прибор «Сеть». Через него связь со мной. Катран!»
Со вздохом облегчения Пашин облокотился о пластиковую стенку кабины. Его расчет на почти забытую систему экстренного сообщения оправдался. Теперь он не один, а это — главное. Он бросил записку в унитаз, смыв ее водой. Так, надо разбить часы, чтобы прямо сейчас, сегодня получить связь с Луганским. Майор развернул руку тыловой стороной вперед, ударил запястьем по унитазу, стекло наручных часов разлетелось. Отлетела и часовая стрелка. Порядок. Пашин вышел из кабины, покинул туалет, возвратившись к Храмову и Голове.
— Черт бы побрал ваши провинциальные сортиры! — выругался он, прежде чем взяться за баул.
Голова поинтересовался:
— Какие-то проблемы возникли?
— Возникли! Вот, часы разбил. Не пойму, за какой хрен бабки берут в этом загаженном нужнике? За кусок бумаги? Бардак, мать его!
Головин ухмыльнулся:
— На всем делают деньги! Да, у нас, понятно, не столица, но братва тоже ушлая. А часы? Ерунда. В городе есть приличный магазин «Мир Времени». Там выберете себе часы на любой вкус. Ну а оплачу покупку я, вы же наши гости. И гости высокопоставленные. Я даже сказал бы — чрезвычайные!
Пашин, взглянув на Головина, спросил:
— Ты, Артем, по жизни такой разговорчивый? Или перед нами стараешься?
— Я общительный человек! Вам это не нравится?
Григорий коротко отрезал:
— Нет, не нравится. Я не люблю работать с людьми, у которых на языке отсутствует тормоз!
Голова поднял руки, согнутые в локтях, вверх, как бы сдаваясь:
— Все понял. Учту ваше замечание. Так мы едем в магазин или прямо на подготовленную для вас хату?
Пашин отрезал:
— В магазин!
— Хорошо. Прошу на выход.
Головин повернулся на каблуках лакированных полуботинок и направился к стеклянным дверям. Следом, подхватив свои сумки, двинулись Пашин с Храмовым. Десантник непонятно чему улыбался. Григ заметил это, но вопросов задавать не стал. Мало ли что пришло в голову напарнику.
Возле центрального входа их ожидала «Волга».
Голова поспешил объяснить:
— Не подумайте, что мы здесь бутылки собираем. Есть в бригаде и «мерсы», и «БМВ», но больше японские тачки. А «Волгу» используем, чтобы особо не светиться.
Пашин проговорил, не скрывая иронии:
— Ты словно оправдываешься, браток! Перед нами это необязательно. Лично мне наплевать, кто, где и на чем передвигается!
Головин, ничего не сказав в ответ, открыл дверь:
— Прошу! — И приказал водителю — такому же молодому парню, комплекцией покрупнее: — К «Миру Времени»!
Водитель молча кивнул бритой головой и вывел автомобиль с площади на улицу с довольно плотным транспортным потоком. Казалось, «гости» ему были не интересны, хотя несколько раз он бросил в зеркало салона оценивающий взгляд.
Ехать долго не пришлось.
Уже через десять минут «Волга» остановилась у двухэтажного, отделанного зеркальными пакетами здания, на фасаде которого в обрамлении мигающих неоновых огней светилась даже днем вывеска «Мир Времени». Храмов остался в машине. В магазин пошли Пашин с Головиным.
Григорий бегло осмотрел салон. Увидел отдел № 7, но сразу к нему не пошел, начав медленный обход всех витрин магазина. Голова терпеливо плелся сзади.
Вот и нужная секция.
У кассы парень в фирменном костюме магазина. На визитке фамилия, имя, отчество продавца — Иванов Сергей Сергеевич.
— Здравствуйте, — поздоровался Пашин.
— Здравствуйте, ищете часы?
— Да, вот разбил свои! Надо бы заменить!
— Не вижу в этом никаких проблем, в пределах какой стоимости вы желали бы приобрести товар? И какую фирму предпочитаете?
— Плевать на фирму, лишь бы ходили исправно! Но не особо дорого, до двух тысяч рублей!
Продавец сделал вид, что задумался. Затем отошел в сторону, выдвинул ящик, достал черный футляр.
Вернувшись в кассе, положил его на витрину перед Пашиным.
— Вот, «Ориент-К». — На букве «К» он сделал ударение, что означало товар от Катрана. — Часы с виду простенькие, без прибамбасов и ремешок обычный, но котлы надежные. Цена 1800 рублей, гарантия полгода!
Пашин открыл футляр. Заметил рядом с установочной кнопкой еще одну, на часах этого класса фирмой не устанавливаемую. Но это фирмой «Ориент». Для фирмы же Катрана вторая кнопка являлась основной, так как была ключом для набора кодированного текста специальной связи «АНТ».
Головин наблюдал за действиями подопечного. Пашин это видел, поэтому отодвинул предложенный футляр в сторону, спросив:
— Что у вас есть еще?
Продавец услужливо ответил:
— Весь ассортимент перед вами. Но я бы посоветовал еще пару моделей. Минуту.
Перед Григорием легло еще несколько футляров.
Головин заметил:
— Да что вы всякую дешевку выбираете. Вон по соседству котлы солидные. Тем более плачу я.
Пашин ответил:
— Помолчи. Своим девочкам будешь подбирать покупки. А я обойдусь и без твоих советов.
Голова усмехнулся:
— Дело ваше.
Григорий внимательно, даже излишне придирчиво осмотрел весь предложенный товар. Остановил выбор, естественно, на первых часах.
Передавая покупку Пашину, продавец, как бы между прочим, посоветовал:
— Перед эксплуатацией ознакомьтесь с инструкцией. Особенно в части первичной зарядки солнечных батарей. Их обязательно надо выдержать двенадцать часов на свету, иначе начнутся проблемы, которые вы свяжете с неисправностью. Если же часы начнут барахлить, приносите обратно. В течение двух недель, при отсутствии внешних повреждений, мы вам заменим их. Далее, в течение гарантированного срока бесплатный ремонт в нашем сервисном центре.