«…произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь;
И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои;
И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих;
И цари земные и вельможи, и богатые и тысяченачальники и сильные, и всякий раб и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор…»
Дальше было не разобрать. Как ни вглядывался мальчик в шершавую поверхность стены, пытаясь узнать что-то еще о тех ужасных днях Катастрофы, большего храм ему не открыл. Глеб не раз пробовал расспрашивать старого Палыча о том, как случилось ЭТО. Палыч всегда отмалчивался и лишь однажды выдавил из себя несколько скупых фраз о реве сирен, криках, панике, толчее при эвакуации, голоде и лишениях первых месяцев под землей… Вспоминать, а тем более говорить об этом всегда было как-то… неудобно что ли… Неуместно… Стыдно… Стыдно из-за тех, кто своими распрями и амбициями довел мир до Катастрофы, и тех, кто, поддавшись панике, по головам других лез в спасительное лоно метрополитена.
В этот момент Таран окрикнул ученика. Глеб, прыгая через две ступеньки, поднялся к сталкерам. У мальчика дух захватило от ошеломительного вида, открывшегося с верхотуры. Разглядывая панораму покинутого мира, Глеб испытывал двойственные чувства. Восторг от расстилавшегося вокруг бескрайнего пространства и горечь сожаления от вида искрошившихся людских построек. Мальчик не в силах был понять, насколько разрушительной должна быть ненависть людская, чтобы безрассудно принести в жертву все живое — природу… воду… землю…
Взглянув в другую сторону, Глеб обомлел. Точно такое, как в его сне, за деревьями простиралось…
— Море…
— Ну, почти. Финский залив. А вон та полоска земли и есть Кронштадт. — Таран указал рукой вдаль.
Кондор достал бинокль и принялся внимательно изучать далекий берег.
— Ну что там, видно чего?
— Тишь да гладь… Сигналов тоже не наблюдаю.
Глеб полюбовался бликующей водной гладью и прошел по периметру галереи на противоположную сторону. Внизу раскинулось заболоченное озеро. На илистой поверхности булькали пузыри. Белесая дымка испарений, поднимаясь с воды, обволакивала два островка, заросших кустарником. Присмотревшись, мальчик заметил там какое-то движение и позвал наставника.
«Люди!» — решил Глеб. — «Вот на Московской удивятся, когда узнают, что именно я…»
— Опа. — Бывалому сталкеру хватило одного взгляда в прицел винтовки. — Старые знакомые. Ольгин пруд облюбовали.
Подбежал Кондор. Глянул в бинокль и выругался. Глеб, сгорая от любопытства, бесцеремонно выдернул аппарат из его рук и приник к окулярам. В прибрежной растительности мелькали серые головы волколаков. На мгновение Глебу показалось, что одна из морд уставилась прямо на него. Мутант задрал голову вверх и протяжно завыл. Среди кустов зашевелились горбатые широкие спины его сородичей. В какой-то момент вся эта серая масса стронулась с места и двинулась к мостику, соединявшему острова.
— Что делать, сталкер? Ждать? Прятаться? — Зачастил Кондор, наблюдая за тем, как волколаки тягучими скачками несутся по второму острову. Самые резвые из тварей уже выскочили на мост, соединявший острова с берегом.
— Тикать надо…
Они слетели по ступеням, перепугав остальных бойцов. Сталкеры похватали с асфальта оружие и побежали прочь.
* * *Мерный стук тяжелых ботинок по мостовой привычно ласкал слух. Сопревшая под резиной противогазов кожа неприятно зудела.
— Все бегаем и бегаем, как сайгаки… — Подал голос Дым. — Шмальнули бы чуток по собачкам, и вся недолга.
— Бельгийца тебе мало, Гена? Не наигрался еще в войнушку? — Окрысился командир. — Живее, живее, девочки!
— В парк! — Рявкнул Таран.
Дым, не останавливаясь, на полном ходу врезался в кованые ворота. Створки, жалобно звякнув, распахнулись настежь. Одна из них, не устояв перед натиском мутанта, слетела с петель. Пролетев по верхнему парку, сталкеры обогнули руины дворца и спустились вдоль широких ступеней Большого каскада. Погони пока не было.
Внизу Глеб увидел статую — голый мускулистый человек врукопашную боролся с диковинной тварью.
— Это кто? — Не удержался от вопроса мальчик.
— Самсон.
— Он тоже сталкер?
— Еще какой! — Поддакнул Ксива. — Только «химзу» не носил. Принципиально.
Угрюмые бойцы не отреагировали на шутку. Слишком свежо еще было воспоминание о гибели товарища. Лишь брат Ишкарий, не удержавшись, глупо захихикал. Только смех его как-то быстро сошел на «нет», когда отряд приблизился к статуе. Иссохший бассейн, окружавший скульптуру, доверху был заполнен человеческими останками. Потемневшие от времени и пыли кости с налипшими на них обрывками истлевшей одежды… Жуткие оскалы черепов…
— Твою ж налево. Это как надо жизнь ненавидеть, чтоб такое вот… — Губы Шамана дрожали.
Мальчику доводилось видеть трупы. Однажды он даже видел человеческий скелет. Год назад один чудик с Московской, изрядно набравшись, уснул в сбойке недалеко от станции. Его нашли через пару дней. Вернее кости, начисто обглоданные крысами…
Но чтоб вот так… Что должно было произойти в сознании людей, в одночасье превратившихся в… Таран называл таких «выродками».
— Почему люди делали это? Почему убивали друг друга? — Мальчик обратился к подошедшему наставнику. — Неужели везде только смерть и разруха?
— На этот вопрос я тебе не отвечу, Глеб. И никто тебе не ответит.
— Но я должен знать! Я обязательно должен…
— Тогда найди ответ сам.
— Но где мне искать? Как? — Глеб взволнованно смотрел на наставника.
— Неважно как. Если решил что-то сделать — сделай первый шаг. И не бойся сделать следующий. Бойся бездействия. Наметь цель и выкинь из головы остальное.
Слова сталкера затронули в душе мальчика потаенные струны. Теперь он отчетливо осознал, чего желает больше всего. Он будет искать уцелевшую землю, пока у него будут силы.
— Спасибо… — Глеб смотрел Тарану прямо в глаза.
— За что? — Немного иронично спросил наставник.
— За то, что выбрали меня…
— Ты либо дурак, парень, либо действительно начал кое-что понимать. — Сталкер отвернулся от ученика, обращаясь к Кондору. — Опасно торчать здесь. Двигать надо.
Кондор кивнул.
— Ну чего встали, бойцы! У вас свои черепушки есть! Тронулись!
* * *И снова марш-бросок. Следуя за проводником, отряд уходил все дальше и дальше, пробиваясь через прибрежные джунгли и обходя очаги радиации.
— Это Нижняя дорога. — Таран на ходу показывал Кондору карту. — Дальше мимо очистных проскочим, и на Ораниенбаумское шоссе. Вот здесь к берегу свернем. А там — всего метров пятьсот до «Раската».
Глеб услышал еще одно незнакомое слово и мысленно сделал себе пометку. Судя по всему, сегодняшний переход подходил к концу. Подумав о привале, Глеб вдруг осознал, как вымотался за день. Мальчик бежал, желая только одного — чтоб никто больше не встал у них на пути.
Природа внешнего мира, похоже, решила дать незваным гостям передышку. Отряд беспрепятственно проскочил по намеченному маршруту. Из-за крон корявых деревьев показалась макушка высокой железной башни. Чем ближе путники подходили к берегу Финского залива, тем массивней и внушительнее становился красно-серый железный столп загадочной конструкции. В верхней части вышка расширялась. Цилиндрическое утолщение по всему периметру опоясывали обзорные окна. У основания башни на железе стены отчетливо выделялись глубокие параллельные борозды — автограф неведомого хищника.
— Что за вышка? — спросил Окунь проводника.
— «Раскат». Центр управления движением судов. Если где и сохранилось радиолокационное оборудование, то только там. Стоит попробовать прощупать эфир.
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, — Таран кинул быстрый взгляд на Глеба, — что, возможно, уже сейчас удастся получить некоторые ответы.
Глава 8 Раскат
Надежда — странное чувство. Эдакий антипод здравого смысла. Порой она является неким стимулом, источником дополнительных сил, а иногда просто мешает трезво взглянуть на суть вещей. Мы пользуемся ей, чтобы оправдать необдуманные поступки, и гоним прочь, когда она может стать решающим аргументом в принятии серьезного решения. Можно здраво оценить призрачные шансы определенного события, но не переставать надеяться. А можно, к примеру, потерять надежду на что-либо, сдаться, но лишь для того, чтобы мгновением спустя это самое «что-либо» обрести. Почему мы надеемся? И почему для одних потеря надежды приводит к отчаянию, а для других это всего лишь путь к прозрению? Влияет ли сила нашей надежды на вероятность того, что эта самая надежда оправдается? Слишком много вопросов. Слишком обширен предмет спора. Одно можно сказать точно: надежда — странное чувство.
Глеб шел вслед за наставником, прочесывая двухэтажное здание рядом с вышкой, и гадал, стоит ли надеяться, что в эфире они поймают сигналы засевших в Кронштадте незнакомцев? И что заставляет «Исход» так слепо верить и надеяться на помощь мифического уцелевшего города? А на что, к примеру, надеялся Приморский альянс, посылая их в такую опасную экспедицию? Мысли и вопросы бешено метались в неокрепшем сознании, не готовом к подобным умственным экзерцизам.
Из соседнего помещения донесся грохот мебели и сдавленная ругань Ксивы.
— Ничего интересного! Здесь тоже пусто! По нулям! — Отчитались бойцы с разных концов постройки.
В итоге все сгрудились в нависшем на уровне второго этажа переходе, соединяющем здание с вышкой. Коридор упирался в железную дверь с неприметной замочной скважиной посередине.
— Мысли есть? — Поинтересовался Кондор.
— Да чего там витийствовать… — Геннадий, крякнув, с размаху двинул по двери ногой в гигантском кирзовом сапоге.
Гулкое «бам-м-м» прокатилось по переходу. Конструкция достойно выдержала удар.
— Не суетись, Дым. Сейчас с замочком поковыряемся и…
Мутант не дослушал. Обиженно покосившись на дверь, отошел назад, коротко разбежался и, выставив вперед плечо, врезался в железную створку всей своей двухсоткилограммовой массой. Не выдержав подобного надругательства, конструкция обвалилась внутрь вместе с квадратной дверной рамой. В воздухе заклубилась белесая пыль. Обнажились рваные куски бетонированной стены.
— Ну ты бы поаккуратнее, эстет недоделанный… — Кондор перешагнул через тушу рухнувшего гиганта и заглянул вверх, в колодец шахтного ствола. — Фарид, кошку доставай. Альпинизмом займемся.
Глеб с интересом заглянул внутрь башни. Если ранее здесь и была какая-то лестница, то теперь основание конструкции было сплошь завалено глыбами бетона с торчащей в разные стороны ржавой арматурой. Создавалось впечатление, что кто-то приложил немало сил и старания, дабы исключить любую возможность добраться до верхних помещений вышки.
Фарид тем временем размотал тонкий трос с привязанными на конце крючьями, затем выудил из рюкзака хитрое устройство наподобие арбалета. Сухо щелкнул взведенный механизм, выстреливая кошку к зияющей в высоком потолке дыре. Дернув трос пару раз, Фарид закрепил на нем дюралевые блок-ролики и сноровисто полез наверх.
— Окунь, Ксива, давайте-ка назад, в здание. Следите за периметром. Дым, подсоби. — Кондор убрал «Печенег» за спину и последовал за таджиком.
Влезть наверх, используя хитрое альпинистское снаряжение, оказалось не таким уж трудным делом. Отдышавшись, Глеб оглянулся. Просторное круглое помещение густо покрывал белесый мох. Мох был везде. Устилал пол густым ковром, взбирался на стены, сугробами лежал на столах и монолитной субстанцией обволакивал панели с древним оборудованием. Окна круглого зала старательно закупорены подручными материалами — столешницами, досками, кусками содранного с пола линолеума. У лесенки, выводящей на узкий обзорный балкон, сиротливо валялось охотничье ружье. На длинном куске провода, перекинутого через потолочную балку, висел человеческий скелет. Видимо, незнакомец, обосновавшийся тут когда-то, в один прекрасный момент свел счеты с жизнью. То ли от тоски, то ли просто утратил… надежду.
— Таран, оно опасное? — Поинтересовалась Ната, указывая на пушистые заросли мха.
— Вне подземки все как с кавалером, родная. Не уверена — предохраняйся. Не знаешь — не спеши знакомиться.
Амазонка фыркнула, но все же убрала руку подальше от подозрительных наростов. Шаман, тем временем, с горящими глазами метался по залу в поисках уцелевшего оборудования.
— Этот мох везде! — сетовал он. — Ну все загажено! Рассадник какой-то!
Седовласый сталкер схватил обломок швабры и принялся шуровать вдоль стеллажей, сдирая с ящиков целые пласты белесой дряни. Из под слоя мха показывались все новые блоки оборудования, пластиковые ящики с россыпью загадочных кнопок и тумблеров, ламинированные карты лоций, истлевшие гросс-бухи…
Глеб понаблюдал немного за метаниями Шамана и двинулся вдоль зала. Уставшие бойцы с наслаждением стягивали с мокрых голов противогазы. Огромный Дым притулился у края стены и занимался переборкой своего пулемета. Внимание мальчика привлек один весьма любопытный механизм. Железная рама, два колеса с частоколом тонких стержней, провода… Рядом с агрегатом стоял аккумуляторный блок. Уж его-то мальчик узнал сразу. Похожая штуковина стояла на Московской, в генераторной. Когда технари отрубали электричество, в генераторной включалась лампа, запитанная от подобного аккумулятора. При свете этой лампы они с Карпатом и возились часами с генератором, реанимируя ветхий аппарат.
— Гляди-ка, динамо-машина! Из велосипеда! Ну надо же! — Восторженно запричитал Шаман. — А этот висельник тут неплохо обжился! Если с электролитом похимичить маленько…
Из дальнейшего бормотания старого механика Глеб не понял ни слова и обратился к Нате:
— Он случайно не технарь?
— Нет, Глеб. — Ната улыбнулась. — Просто все, что связано с механизмами древних — это его. В технике он как рыба в воде. Такие как он в альянсе теперь на вес золота. Иногда такое смастерит, что никто и понять-то не может, откуда в нем это. Шаман, короче…
Фарид расчистил в центре зала пятачок свободного пространства, освобождая место для ночлега. Над колченогой горелкой задымилась жестянка с кипятком — Ната заварила чай. Чуть позже вернулись из дозора Ксива с Окунем. Кондор рассудил, что наверху отряд будет достаточно защищен, и решил обойтись без ночных дежурств.
Останки прежнего обитателя сняли с петли и отправили с балкона в свободный полет. Грубовато конечно, но в сложившейся ситуации приемлемо. Не до сантиментов сейчас. Не в метро, поди.
Пока бойцы обживали помещение, Шаман успел достать всех — дальше некуда — со своими поручениями. Сначала ему понадобилась антенна, и Фарид под прикрытием Дыма лазал на верхний уровень вышки, чтобы закрепить длинный провод. Затем и сектанту досталось. Шаман пинками загнал брата Ишкария на велосипед заряжать аккумулятор. Бедняга со стоическим спокойствием выдержал тяготы ответственной миссии и довольно бодро «педалировал» на протяжении нескольких часов, пока механик не смилостивился.
Путники расположились кругом у импровизированного огня. Слово за слово, потекла неспешная беседа. Шаман, игнорируя теплую компанию, продолжал самоотверженно колдовать над останками аппаратуры.
Глеб сидел рядом с Тараном, разминая уставшие ноги. Банка с дымящейся тушенкой сиротливо стояла рядом. Есть не хотелось. Гораздо интереснее было слушать байки сталкеров. Поймав многозначительный взгляд наставника, Глеб торопливо схватил ложку и принялся за еду, не забывая следить за ходом беседы.
— А вот еще история была… — Ксива как обычно упражнялся в словоблудии. — Мы тогда с Серегой Домкратом за журналами в ходку пошли.
— За журналами?
— Ну да. За журналами. Девки-то наперечет все, а душа просит… Окунь прыснул со смеху, разлив чай. Ната брезгливо поморщилась, однако рвущийся с губ едкий комментарий придержала.
— Пошерстили в подсобке книжного магазина, рюкзаки набили доверху и ходу обратно. Уже и вход в метро неподалеку, только смотрим — стоит посреди дороги типчик какой-то в балахоне до пят. Прямо посреди дороги встал столбом и не шелохнется. Под капюшоном не видать ни рожна. Мы его окликнули. С какой мол станции, брат? А он молчит как рыба об лед! Ну что поделать… Обошли мы его сторонкой, да и юркнули в метро. Я последним шел. Ну и черт меня дернул оглянуться! Мужик этот странный как стоял на месте, так и сгинул моментом!
— Хорош заливать!
— Отвечаю! — Ксива подался вперед, отчаянно жестикулируя. — Присел немного, потом как прыгнет на крышу! Через бортик перемахнул и был таков!
— Брехня… — Да чтоб меня профонило! Не верите, Тарана спросите! Слышь, сталкер, видал небось такого уродца?
— Не видал, — помолчав, ответил проводник.
Окунь ухмыльнулся. Ната, прищурившись, закивала — давай мол, парень, заливай дальше. Ксива не на шутку раздухарился. Отношение соратников расстроило бойца.
— Да что вы все понимаете! Я тогда чуть в штаны не наделал со страху. Вроде и метро рядом… Да и мужик этот до нас не докапывался… — Ксива потерянно смотрел сквозь собеседников. В его взгляде читалось смятение. — Стоял себе, и вдруг как сиганет… Жуть.
Бойцы притихли, глядя на крохотный огонек горелки.
— Таран, а тебе бывает страшно? — Неожиданно спросила Ната.
Казалось, сталкер спит. Но нет. Шевельнулся. Поднял голову. Посмотрел на девушку устало и как-то… напряженно что ли…
— Бывает. В этой жизни идиотом надо быть, чтобы не бояться.