— Могу себе представить! — прыснул Мелифаро. А потом перешел на шепот и добавил: — Непременно скажи это Кенлех. Ей будет приятно, что ты специально зашел ее навестить.
— Ладно, скажу, — согласился я. — Надо же говорить людям правду, хоть иногда.
Кенлех, увидев меня в своей гостиной, действительно пришла в восторг. Мне всегда становится немного неловко, когда она или ее сестрички искренне радуются моему появлению. Тоже мне счастье несказанное…
Мы завтракали, я рассказывал, чем закончилась вчерашняя ночь. Конечно, это был слегка отредактированный вариант, специально для маленьких ушек Кенлех, не посвященной пока в наши служебные тайны. Впрочем, у этого пройдохи Мелифаро действительно светлая голова, так что он с легкостью извлек из моего популярного доклада информацию, хранить которую полагается под грифом «совершенно секретно».
Я успел не только развлечь эту парочку, но и окончательно убедиться: вверенная в свое время моим заботам Кенлех абсолютно счастлива. Все у нее хорошо, лучше просто не бывает. До сих пор я, откровенно говоря, был не так уж спокоен на ее счет. Конечно, сэр Мелифаро — мой добрый друг, без ежедневных перебранок с ним я бы зачах, как лишенный солнечного света репей; в его компании я вполне готов отправиться хоть к черту на рога, все это так. Но жить рядом с ним, да еще и в статусе жены, — это, казалось мне прежде, беспримерный подвиг!
Беспокоиться-то я беспокоился, но до сих пор так и не выбрал время зайти, заглянуть в глаза Кенлех и убедиться, что мы втроем правильно распорядились ее жизнью. Теперь я мог вздохнуть с облегчением. Одно из многочисленных дел, которые я должен был уладить до заката, можно сказать, улажено. Самое простое из дел, но ведь надо же с чего-то начинать.
Все это было замечательно, но в конце концов мне пришлось покинуть их уютную гостиную. Было совершенно очевидно, что пока там сижу я, там будет сидеть и хозяин дома. Наш сэр Мелифаро — на редкость компанейский парень. А во мне, в кои-то веки, разбушевался блюститель трудовой дисциплины. Уже давно перевалило за полдень, а этот бездельник все еще околачивается дома и, кажется, только начинает входить во вкус — безобразие!
Так что мне пришлось чуть ли не силой уволочь его на службу. Счастье, что эти двое совершенно на меня не рассердились. Наверное, они святые.
А через полчаса я переступил порог своего дома на улице Желтых камней. Я ни разу не заходил сюда с того дня, когда мне было позарез нужно остаться одному, оклематься после сокрушительной встречи с сероглазой Тенью давным-давно исчезнувшего Короля Мёнина. То есть, надо понимать, с конца лета. Стоило, конечно, обзаводиться апартаментами…
Лойсо был совершенно прав, у меня слишком много квартир, ни в одной из которых я толком не сумел обжиться. В этом прекрасном Мире есть только два помещения, где я чувствую себя как дома — спальня Теххи над трактиром «Армстронг и Элла» и мой кабинет в Доме у Моста, который, по правде говоря, является кабинетом сэра Джуффина Халли. Возможно, дело как раз в том, что эти помещения на самом деле являются чужой территорией?
На сей раз я зашел домой совсем ненадолго. Мне было нужно отыскать подарок сэра Махи Аинти, старого шерифа зачарованного города Кеттари, бывшего начальника и наставника моего собственного шефа. Когда я уезжал из Кеттари, Махи дал мне маленький зеленый камушек, удивительно тяжелый для такой крошечной вещицы. И объяснил: «Этот камень — твой ключ от Кеттари. Он открывает только одну дверь между нашими Мирами. Зато с обеих сторон».
Это был, надо сказать, не только символический, но и очень полезный подарок. С некоторых пор попасть в Кеттари почти невозможно — разве что заручившись помощью опытного проводника из числа местных жителей. Но с этим камешком за пазухой я мог быть уверен: стоит только захотеть, и я вернусь в Кеттари без провожатых.
До сих пор я почти не вспоминал об этом талисмане. Ну, есть себе, и есть. Одна из великого множества бесполезных в повседневном хозяйстве волшебных вещиц. Лежит, жрать не просит — вот и ладно.
Но сегодня утром я вдруг понял, как должен распорядиться подарком Махи. Оставалось разыскать эту крошечную вещицу среди целой груды очаровательного хлама, вместительным складом для хранения которого, собственно говоря, и является моя квартира. Дело представлялось почти безнадежным. Дом мой велик, а я являюсь счастливым обладателем самой дырявой головы на обоих берегах Хурона. Дивное сочетание.
После нескольких минут хаотического копошения на первой попавшейся полке с безделушками я понял, что так не годится. Если я не хочу рыться в этих сказочных сокровищах до глубокой старости, придется заставить свою дурацкую голову принять участие в этом захватывающем процессе. Жаль, что я до сих пор не удосужился разучить соответствующий фокус, специально для такого случая. Наверняка тут могла бы помочь фирменная угуландская Черная магия какой-нибудь восемнадцатой (или сто семьдесят третьей) ступени. Несколько полезных заклинаний, и вожделенная булавка сама выбирается из стога сена и ложится к твоим ногам.
Но теперь разучивать фокус было, конечно, поздно. Я уселся в кресло, заставил себя прикрыть глаза и расслабиться, вспомнить, что я никуда не тороплюсь и впереди у меня долгий, свободный от хлопот день, а потому нет никакой необходимости совершать судорожные, бессмысленные движения и небрежно сметать на пол маленькие симпатичные штуковины полами своей Мантии Смерти.
Через несколько минут я покинул кресло и аккуратно собрал разбросанные безделушки, а потом расставил их на полках с педантичностью, достойной самого сэра Лонли-Локли. Понял, что поиски не увенчаются успехом, пока я не ликвидирую последствия неудачного начала.
Потом я улегся на пол и уставился в потолок. Если бы меня спросили, почему я так поступаю, мне вряд ли удалось бы дать мало-мальски вразумительный ответ, но я был совершенно уверен, что так надо. В последнее время я то и дело совершаю дурацкие, на первый взгляд, поступки, которые приносят совершенно неожиданные результаты. Так, вероятно, и нужно.
Я выкинул из головы беспокойные мысли о предстоящих поисках. Лежал себе на спине и разглядывал темные потолочные балки. А потом я не то чтобы задремал — это было не слишком похоже на обычный сон. Просто внезапно посетившее меня воспоминание обросло призрачной, но вполне узнаваемой плотью. На подоконнике сидел вполне симпатичный призрак в темно-зеленом домашнем лоохи. Разумеется, это был я сам. Сэр Макс разлива 116 года Эпохи Кодекса — судя по еще коротким волосам и по-детски круглым глазищам. Я уже и забыл, что всего пару лет назад у меня было такое юное лицо…
Пока я любовался и умилялся, мой двойник соскочил с подоконника, подошел к полке с безделушками, взял оттуда какой-то небольшой предмет и внимательно на него уставился. А потом пошел к лестнице, ведущей в спальню. И тут я наконец вспомнил, какие мысли крутились в моей голове в то утро, через несколько дней после возвращения из Кеттари. И куда я спрятал камень, тоже вспомнил. Ну разумеется, я понес его в спальню! Именно там я храню свои настоящие сокровища.
Их у меня не так уж много, всего три. Коробочка с остатками засохшего бальзама для умывания, которую я унес из спальни старого Маклука. Не просто сувенир, напоминающий о моем первом приключении в этом Мире, а настоящий могущественный амулет — во всяком случае, так утверждал непогрешимый сэр Джуффин Халли. И еще крошечный шарик темно-вишневого перламутра, так называемое Дитя Багровой Жемчужины Гурига Седьмого. Эти жемчужинки помогают своим владельцам в любых обстоятельствах сохранять здравый ум и, что особенно важно, память. А третьим талисманом как раз и стал мой зеленый кеттарийский камешек, ключ от двери в новый, еще не завершенный, прекрасный и хрупкий Мир.
Я предпринял отчаянную попытку подняться с пола. Это оказалось не так уж просто. Сначала мне пришлось проснуться. Все-таки я каким-то образом умудрился задремать.
Я поднялся наверх. Чтобы привести мысли в порядок, пересчитал деревянные ступеньки. Их оказалось ровно двадцать восемь. В спальне никого не было. В глубине души я, признаться, опасался, что застану там юного полупрозрачного Макса и до смерти его перепугаю. Но ничего подобного, хвала Магистрам, не случилось. Я просто вошел в спальню и нашарил в недрах резной шкатулки, больше похожей на старинный сундук, сверток со своими сокровищами.
Маленький зеленый камешек, мой ключ от Кеттари, был здесь, как ему и полагалось. Я немного подержал амулет на ладони, ощутил его холод и странную, почти неприятную тяжесть, а потом опустил камешек в карман своей Мантии Смерти.
«Неужели собираешься в Кеттари, коллега?»
Зов сэра Махи Аинти настиг меня внезапно, как звон разбитого оконного стекла, который способен не только разбудить спящего, но и подарить несколько мгновений настоящей первобытной паники, ни с чем не сравнимого утробного страха, грубого и беспощадного, как сметающая все на своем пути зубная боль.
«Неужели собираешься в Кеттари, коллега?»
Зов сэра Махи Аинти настиг меня внезапно, как звон разбитого оконного стекла, который способен не только разбудить спящего, но и подарить несколько мгновений настоящей первобытной паники, ни с чем не сравнимого утробного страха, грубого и беспощадного, как сметающая все на своем пути зубная боль.
«Сами знаете, что не собираюсь», — ответил я через несколько секунд, когда снова обрел способность соображать.
«Откуда мне знать? Неужели ты думаешь, что я слежу за каждым твоим шагом?»
«Просто привык, что все всегда всё обо мне знают, — объяснил я. — Такая вот нелегкая жизнь. Махи, я ужасно рад вас слышать, несмотря на то, что…»
«Несмотря на то, что я поймал тебя на горячем, да?»
«А вы поймали меня на горячем? Я не должен отдавать этот камень?»
«Ключ твой, и ты можешь делать с ним все, что тебе заблагорассудится. Я просто решил кое-что уточнить. Я говорил тебе, что не ручаюсь за последствия, если ты одолжишь его кому-то из своих приятелей? Или забыл? Да нет, наверняка говорил. Мое дело — предупредить тебя, что события редко развиваются именно так, как ты это себе представляешь. И еще реже — так, как ты планируешь. Делай что хочешь, коллега. Но не забывай, что не чудеса принадлежат тебе, а ты принадлежишь им. Даже когда речь идет о чудесах, которые совершаешь ты сам. Вот, собственно, и все».
«Но я так и не понял, я могу отдать этот ключ или нет?»
«Я уже сказал, ты можешь делать все, что угодно. Не в моих привычках говорить кому бы то ни было нельзя или можно».
«Но почему вы решили прислать мне зов именно сейчас?» — упрямо спросил я.
Все-таки я могу быть ужасающим занудой, если захочу.
«Все очень просто. Ты прикоснулся к камню, и я тут же вспомнил, что есть на свете такое замечательное существо, как сэр Макс из Ехо. И подумал, что было бы неплохо с тобой поболтать», — ответил Махи.
Я так и видел, как он прячет в густых усах лукавую улыбку.
«То есть все, что вы мне сказали, не является завуалированной формой запрета?»
«Да нет же. Просто я хочу, чтобы ты хорошо подумал, прежде чем принять решение. И не забывал, что вся ответственность за это решение будет лежать только на тебе — вне зависимости от того, на чем ты в конце концов остановишься. У тебя еще не разболелась голова от нашей болтовни?»
«Нет».
«Неужели? Удивительно! А знаешь, мне бы хотелось, чтобы ты все-таки выбрался в наши места в ближайшие сто лет. Этот странный город из твоих снов — одно из самых чудесных мест, какие мне доводилось видеть. О парке я уже не говорю. Сам до сих пор не очень-то понимаю, что он собой представляет… Было бы неплохо, если бы ты еще раз задремал в окрестностях Кеттари. Мне нравятся твои сны».
«С некоторых пор я остерегаюсь давать обещания. В противном случае, я бы непременно пообещал».
«Ничего, коллега, мне и без твоих обещаний неплохо живется, так что не старайся. Хорошего дня!»
После этого сэр Махи Аинти, как я понимаю, отправился по своим делам, а я чуть не умер от облегчения. Дружеское общение с этим потрясающим типом при помощи Безмолвной речи тождественно дюжине безуспешных попыток поднять штангу весом в полтонны.
Пришлось раздеваться, ползти в ванную комнату и приводить себя в порядок.
Это, по счастию, оказалось не так уж сложно. Гораздо труднее было заставить себя обдумать все, что он мне наговорил. Откровенно говоря, я так и не справился с этой задачей. Потерзался немного сомнениями, да и махнул на все рукой, как это у нас, легкомысленных раздолбаев, принято.
Когда я переступил порог трактира «Армстронг и Элла», сомнения оставили меня окончательно. Никакого опасного груза не приволок я сюда контрабандой. Только тяжелый зеленоватый камешек в кармане Мантии Смерти и лирическое настроение за пазухой, там, где в разном ритме деловито перестукивались мои сердца — настоящий кусочек чуткого полезного мяса и загадочный темный комок, позаимствованный у моей Тени. Интересно, конечно, как она теперь без него обходится, эта таинственная особа, в существование которой мне до сих пор так трудно поверить…
Я уселся на высокий табурет у стойки бара и честно постарался порадовать Теххи сокращением своих лицевых мышц — улыбнулся. Провести ее, впрочем, невозможно, сам мог бы догадаться.
— Выражение твоего лица не совсем соответствует настроению, да? — спросила она.
— Не очень, наверное. Столько всего случилось. Рассказать?
— Все равно ведь расскажешь, — улыбнулась она. — Что-что, а твое таинственное молчание мне не грозит ни при каких обстоятельствах, тут я совершенно спокойна.
Я огляделся по сторонам. В трактире было пусто, даже сами Армстронг и Элла отправились куда-то по своим кошачьим делам — например, что-нибудь съесть или поваляться в моей постели. Обстоятельство, можно сказать, мистическое. Вообще-то, ни в одном столичном трактире не может быть абсолютно пусто в середине дня. А тут — ни единого охотника за моими секретами. Вот уж повезло так повезло.
Я мог смело открывать рот и упражняться в ораторском искусстве, сколько душе угодно. Теххи слушала молча, иногда улыбалась уголками губ; но глаза оставались серьезными, в точности как мои. Теххи всегда отражает мое настроение, как зеркало, и это делает наше общение чрезвычайно комфортным. Иногда даже трудно поверить, что мне может быть так хорошо.
Впрочем, это налагает на меня определенные обязательства. В частности, я ни за что не сунусь к ней, если мне станет совсем уж хреново. Точно так же, как постарался бы держаться подальше, если бы вдруг заболел гриппом или, скажем, бубонной чумой. Правда, с тех пор, как я попал в Ехо, хреново мне становилось всего пару раз. Было бы о чем говорить.
— Это вся история? — спросила Теххи, когда я добрался до финала саги о зеленой воде и наконец заткнулся.
— Да, вся. У меня есть еще одна история, но она не имеет никакого отношения к первой. Или почти никакого. Смотри, я принес тебе одну вещицу.
Я достал из кармана Мантии Смерти маленький зеленый камешек и положил его на ладони — так, чтобы она могла полюбоваться переливами тусклого послеполуденного солнца на его гранях. Теххи протянула руку, чтобы взять вещицу, но я покачал головой:
— Подожди. Сначала история. А потом ты сама решишь, нужна ли тебе эта штука.
— Хорошо.
Она казалась удивленной и заинтригованной. Еще бы, это совершенно не напоминало мою обычную манеру делать подарки. Я очень люблю тихонько положить новое лоохи на одну из полок ее шкафа да запрятать поглубже, так, словно оно лежит тут уже несколько лет. Или незаметно сунуть в ее карман маленькую драгоценную безделушку. Рано или поздно Теххи обнаруживает мой подарок и устраивает мне ритуальный допрос с пристрастием. Дескать, откуда это взялось? У меня, ясное дело, имеется для таких случаев фирменная отмазка: «Мы живем в удивительном Мире, где то и дело случаются всякие чудеса». После чего я демонстративно смыкаю уста — дескать, что хочешь, то и делай, незабвенная, все равно не проговорюсь! А уж предложить ей подумать, нужен ей мой подарок или нет, — такого за мной вообще никогда не водилось. До сих пор как бы само собой подразумевалось, что мои подарки — самая нужная вещь в мире.
— Выкладывай свою историю, милый, — потребовала Теххи, заботливо подливая мне камры. — Сил моих нет разглядывать твою загадочную физиономию!
— Ты знаешь, что случилось с Кеттари? — осторожно спросил я. В глубине души я, признаться, опасался, что сейчас у меня за спиной возникнет вездесущий Джуффин и карающей десницей заткнет мой болтливый рот. Все-таки тайна есть тайна, и когда мы с Лонли-Локли вернулись из Кеттари, шеф несколько раз повторил мне чуть ли не по слогам, что ее не должен знать никто, а никто — значит никто! Впрочем, с тех пор прошло почти три года, и того смешного мальчика, которому запретили разглашать тайну, больше нет. Остались только мои воспоминания о нем да еще симпатичный призрак в домашнем лоохи, который разгуливал сегодня по пустой гостиной дома на улице Желтых Камней. Потому, вероятно, земля так и не разверзлась у меня под ногами. Да и небеса не потрудились поразить меня положенным в таких случаях громом.
К моему удивлению, Теххи не потребовала продолжения, не приоткрыла от любопытства рот. Вместо этого она задумчиво покачала головой:
— Предположим, что я… Нет, не знаю, а только догадываюсь о том, что случилось с Кеттари. Я слышала сплетни о столичных купцах, которые пытались добраться туда без проводника из числа местных жителей и подолгу плутали в горах. И я, конечно, знаю, что ты туда ездил по какому-то делу — давно, когда мы еще не были знакомы. А однажды я спросила Джуффина, когда он в последний раз был в родном городе. Он как-то вяло отшутился, на мой вкус, совершенно невпопад… Одним словом, я догадываюсь, что Кеттари больше не принадлежит нашему Миру. Ты это хотел мне рассказать?