«Все шесть кассет с „Томом и Джерри“, одна за другой, раза три кряду, без перерыва, да?.. Ладно, в таком случае захватите с собой какое-нибудь оружие. Или вы намерены прикончить меня голыми руками?»
«Вообще-то у меня вполне могло бы получиться… А что, у тебя действительно плохие новости? Я-то надеялся, что ты просто печешься о соблюдении трудовой дисциплины. В последнее время ты стал жутким занудой».
«Расцениваю как комплимент. До жуткого зануды мне еще расти и расти. Но у меня действительно имеется паршивая новость. Всего одна, зато совершенно омерзительная».
И я вкратце описал шефу удручающее зрелище, представшее мне в уютной гостиной бедняги Мелифаро.
«Я выезжаю. Буду у вас через полчаса, — пообещал Джуффин. — И больше не трогай эту вещицу, договорились? Я с ней сам как-нибудь разберусь».
— Макс, ты уже вызвал сэра Джуффина? — робко спросила Кенлех.
— Только что. Он приедет примерно через полчаса. Угостишь меня кружкой камры, Кен?
— Конечно. — Она продемонстрировала мне бледную тень обычной гостеприимной улыбки.
Я отправился за ней на кухню. Слуг в их доме отродясь не водилось, в этом вопросе мы с Мелифаро всегда были единомышленниками. Меня до сих пор шокирует присутствие дюжины посторонних людей в Мохнатом Доме, моей так называемой царской резиденции. Впрочем, я сам захожу туда так редко, что не воспринимаю этих нарядных ребят как собственную прислугу. Мне приятно думать, что они являются слугами Хейлах и Хелви, прекрасных цариц народа Хенха, которым просто по чину положено иметь при себе хоть какое-то подобие свиты.
Кенлех сосредоточенно колдовала над маленькой жаровней, я старался ее не отвлекать. Это было в моих же интересах: девочка не так давно научилась этой премудрости. Одна-единственная оплошность, и нам придется пить горькую отраву. Для приготовления вкусной камры необходимо применить не только кулинарный талант, но и вторую ступень Черной магии. Вроде бы сущие пустяки, но бедняге Джуффину в свое время пришлось призвать на помощь всемогущего сэра Мабу Калоха, чтобы обучить меня этим самым пустякам. Впрочем, по-настоящему хорошего повара из меня все равно не вышло.
— Готово! — наконец сказала Кенлех. — Кажется, получилось.
— Получилось, можешь быть спокойна, — сказал я, с удовольствием принюхиваясь к аромату дымящегося напитка. — Один запах чего стоит!
— Макс, а Мелифаро еще можно как-нибудь расколдовать? — спросила Кенлех, устраиваясь напротив меня на высоком мягком табурете. — Он так ужасно выглядит…
— Ну, не так уж ужасно, — мягко возразил я. — Можешь мне поверить, в конце лета, когда этот грешный Дорот, бывший повелитель горемычных манухов, превратил вас троих в плюшевые игрушки, вы выглядели куда хуже. Но мы, если помнишь, все равно справились. Иногда мне кажется, что Тайный Сыск может справиться вообще с чем угодно. Даже если наш прекрасный Мир вдруг решит рухнуть, мы уладим и эту проблему. Это не просто мое предположение — в свое время сэр Джуффин именно чем-то в таком роде и занимался. Да и сейчас им с Шурфом время от времени приходится держать духа Холоми, когда тому приходит охота поплясать. Можешь себе представить, дюжину дней кряду держат, один за ноги, другой за руки. И только поэтому все мы еще живы, поверь мне!
— Да, правда, — с облегчением улыбнулась Кенлех.
— А ты знаешь, откуда в вашем доме взялась эта грешная коробочка? — спросил я.
— Какая коробочка?
— Та самая, с которой упорно не желает расставаться твой муж, — вздохнул я. — Вещица, которую он зажал в кулаке. Ты когда-нибудь раньше ее видела?
Кенлех озадаченно помотала головой.
— Но, честно говоря, в этом доме полно вещей, которых я никогда не видела, — смущенно сказала она. — Здесь множество шкафчиков, ящичков, тайников и просто шкатулок, где я то и дело нахожу всякие странные безделушки. А когда я показываю их Мелифаро, он ужасно удивляется. Заявляет, что понятия не имеет, откуда это взялось, и клянется, что никогда в жизни не стал бы приносить в дом такую дрянь, поскольку она совершенно не в его вкусе.
Я невольно улыбнулся — очень уж знакомая ситуация. Обо мне наверняка рассказывают то же самое.
— Ладно, — вздохнул я. — Значит, ты не знаешь. Тогда просто расскажи мне, как прошел вчерашний день. Может быть, я начну понимать хоть что-то? Итак, Мелифаро пришел домой сразу после полудня…
— Нет. Он пришел вечером, — возразила Кенлех.
— Вот это да! Я появился на службе в полдень и сразу сказал, что он может убираться — хоть домой, хоть в болото к вурдалакам. Бедняга натурально умирал от усталости. Мне и в голову не пришло, что в таком состоянии он пойдет не домой, а куда-нибудь еще… Хотя чему я удивляюсь? Рюмку бальзама Кахара, хвала Магистрам, теперь можно получить в любом трактире. Но куда же он поперся, хотел бы я знать?! Ты сама-то в курсе его похождений?
— Ну, не то чтобы в курсе. Он прислал мне зов вскоре после полудня, сказал, что ужасно хочет домой, но сперва требуется закончить еще одно дело, последнее в этом году. Выполнить какое-то пустяковое обещание, которое он дал своему отцу… А потом он надолго пропал. Прислал мне зов аж на закате. Сказал, что обещание оказалось не таким уж пустяковым. Но, дескать, он все равно скоро покончит с делами и вернется. И действительно вернулся, часа через два после заката, усталый, но ужасно довольный. Я хотела его расспросить, но сам понимаешь… Одним словом, я так и не собралась. Это плохо, да?
— Ничего, — улыбнулся я. — По крайней мере, теперь я знаю, что нужно послать зов сэру Манге и расспросить его самого — не так уж мало для начала.
— О, что я вижу! Сэр Макс собственноручно ведет допрос свидетеля. Редкое зрелище!
Ехидный голос Джуффина бальзамом пролился на оба моих сердца. Все-таки его присутствие успокаивает меня, как десять лет праведной жизни в каком-нибудь тибетском монастыре.
— Вы уже были в гостиной? — спросил я.
— Был. Но задерживаться не стал. Запах хорошо сваренной камры всегда вредил моему чувству долга. Кроме того, судя по выражению лица Мелифаро, он чувствует себя неплохо. Много лучше, чем мы трое. Так что можно не слишком спешить. — Он повернулся к Кенлех. — Думаю, тебе не следует грустить в одиночестве, девочка. В ближайшие часы мы с Максом будем слишком заняты, чтобы составить тебе компанию. На твоем месте я бы отправился к своим сестричкам. В этом доме творятся какие-то подозрительные чудеса, от которых тебе лучше держаться подальше. А если нам понадобится твоя помощь, мы пошлем тебе зов. Договорились?
— Да.
Мне показалось, Кенлех даже обрадовалась, что ее выставляют из собственного дома. Впрочем, на ее месте я бы и сам предпочел сменить обстановку.
— А с Мелифаро когда-нибудь все будет в порядке? — робко спросила она, остановившись на пороге.
— Когда-нибудь будет, — твердо сказал Джуффин. — Правда, это не то обещание, которое я смогу выполнить до конца года, поскольку сей грешный год благополучно закончится всего через дюжину часов. Но ты не должна волноваться. Для того чтобы снять некоторые заклятия, требуется время. Порой очень много времени.
— Очень много? — упавшим голосом переспросила Кенлех.
— Да. — Джуффин был очень серьезен. — Гораздо больше, чем дюжина часов. Но меньше, чем вся жизнь, можешь мне поверить.
— Вы ее совсем напугали, — укоризненно сказал я, когда новенький амобилер Кенлех скрылся за поворотом и мы остались одни.
— Я и не думал ее пугать, — Джуффин строго посмотрел на меня, потом насмешливо поднял брови: — Не в моих привычках стращать юных барышень. Но сам посуди, я должен был как-то дать ей понять, что ожидание будет долгим. Пусть понемногу привыкает к такой мысли.
— А оно будет долгим?
Одно из моих сердец обреченно бухнулось о грудную клетку, второе оказалось более равнодушным, а посему могло позволить себе роскошь работать без перебоев. Я немного помолчал и вопросительно посмотрел на Джуффина.
— Все настолько плохо?
— Настолько — это насколько? — ехидно сощурился он. — В каких именно цифрах ты обычно определяешь для себя степень паршивости происходящего?
У меня не нашлось достойного ответа на этот каверзный вопрос.
— Идем в гостиную, Макс, — предложил Джуффин. — Я тебе кое-что расскажу. И даже покажу, если повезет.
В гостиной он усадил меня на пол, в нескольких шагах от неподвижного Мелифаро. Уселся рядом, скрестив ноги, и неторопливо заговорил:
— Причиной всему эта грешная вещица, которую парень держит в руке, ты и сам это уже понял. Она действительно изготовлена в Куманском Халифате, да здравствует чуткий нос нашего сэра Нумминориха. А теперь попробуй посмотреть на эту игрушку так, как я учил тебя смотреть на вещи, когда хочешь, чтобы они поведали тебе о событиях, которые происходили в их присутствии. Еще не забыл, как это делается?
— Вы, наверное, не поверите, но я даже тренируюсь, время от времени. Конечно, я разгильдяй, лентяй и вообще великовозрастный балбес, но фокусы, которым вы меня успели научить, до сих пор кажутся мне настоящими чудесами. А кто я такой, чтобы оставаться равнодушным к собственному умению совершать чудеса?!
— Да, я все время забываю, что для тебя это пока скорее увлекательная игра, чем обычная работа, — согласился Джуффин. — Тем лучше. Ну, давай, сэр чудотворец, попробуй выяснить, о чем способна поведать эта грешная куманская безделушка.
Я послушно уставился на маленький предмет, зажатый в руке Мелифаро. Сосредоточиться оказалось непросто. Труднее всего было заставить себя видеть только тусклый блеск синеватого металла и не обращать никакого внимания на вцепившиеся в коробочку человеческие пальцы. Но через несколько минут мне все-таки удалось увидеть теплое малиновое сияние, исходящее от этой странной вещицы.
Она не желала открывать мне свое прошлое. Никаких смутных видений, никаких чужих голосов не было и в помине, только теплое малиновое сияние. Я смотрел, не в силах отвести глаза. Созерцание подарило мне ни с чем не сравнимый сладкий покой и еще более сладкую уверенность, что меня бесконечно любят какие-то невероятные, могущественные существа, в чьих руках сосредоточены все кончики невидимых нитей, из которых соткана Вселенная. Мне казалось, что эти непостижимые существа, в которых нет ничего человеческого, просто жить без меня не могут и на все готовы, лишь бы доставить мне удовольствие. Это было чертовски приятно.
В чувство меня привел увесистый подзатыльник. Я возмущенно взвыл — не так от боли, как от неожиданности, — и вскочил на ноги, собираясь дорого продать свою единственную и неповторимую жизнь. Впрочем, стоило мне увидеть перед собой смеющуюся физиономию Джуффина, и способность соображать вернулась ко мне как миленькая.
— Вы так долго мечтали как следует огреть меня по башке, и вот наконец-то нашелся хороший предлог, да? — Я рассмеялся от неописуемого облегчения.
— Все-таки одно удовольствие иметь с тобой дело, сэр Макс, — одобрительно сказал шеф. — Что бы с тобой ни стряслось, ты возвращаешься к жизни не только быстро, но и весело. Такой способности можно только позавидовать.
— Вы так думаете? — рассеянно переспросил я, потирая затылок. — Ладно, завидуйте, мне не жалко…
— Тебя, часом, не тянет поведать усталому старику о своих неземных ощущениях? — осведомился Джуффин. — Если я правильно понимаю, тебе удалось вкусить сладких грез Гравви. Совсем микроскопическую порцию, разумеется, но все-таки…
— Сладких грез — чего?
— Гравви, — повторил он. — Эта вещь называется Гравви. Видишь ли, я знаю, что это за штуковина. Правители Куманского Халифата давным-давно завели дивную традицию посылать такие сувениры в подарок своим бывшим любимцам, которых по какой-то причине следует лишить жизни. Там это расценивается как великая милость, поскольку шкатулка Гравви дарит своему обладателю так называемые сладкие грезы, которые могут продолжаться довольно долго — пока счастливчик не умрет от истощения. Но человека, припавшего к этому источнику наслаждений, с самого начала можно считать мертвым. Одним словом, бедняге Мелифаро сейчас действительно очень хорошо. И ты имеешь шанс вообразить, как замечательно он себя чувствует… Кстати, ты так и не рассказал мне о собственных ощущениях. Не то чтобы это имело принципиальное значение, просто мне ужасно интересно.
— В вашем сердце снова проснулась любопытная горная лисичка чиффа? — лукаво спросил я.
— Ага, — подтвердил Джуффин. — Впрочем, она никогда и не засыпала по-настоящему. Так что давай выкладывай.
— На самом деле тут и выкладывать-то особенно нечего. Мне было тепло и очень спокойно — как никогда в жизни. И еще мне показалось, что в меня по уши влюблены некие загадочные и непостижимые силы… Влюблены — это еще слабо сказано, я был уверен, что они меня просто обожают! — Я вдруг почувствовал, что краснею. — Глупо, да? — упавшим голосом закончил я.
— Да уж, ни гениальностью, ни тем более оригинальностью здесь и не пахнет! — фыркнул Джуффин. Потом покачал головой, насмешливо и, как мне показалось, укоризненно. — В этом ты ужасно похож на все остальное человечество, мальчик. Все мы рождаемся и умираем с одной и той же невысказанной просьбой на губах: «Любите меня, пожалуйста, как можно сильнее!»
Джуффин скорчил такую смешную жалобную рожу, что я не удержался от улыбки. Шеф и сам рассмеялся, а потом задумчиво уставился куда-то вдаль. На этот раз его молчание порядком затянулось.
— На самом деле все это дерьмо! — неожиданно резко заключил он. — В отчаянных поисках этой дурацкой, несбыточной любви к себе мы проходим мимо великолепных вещей, которые вполне могли бы сбыться. В том числе мимо настоящих чудес. Но нам не до них, мы слишком заняты поиском тех, кто нас оценит и полюбит… Ладно, не будем отвлекаться. В общем-то, я был почти уверен, что Гравви дарит своей жертве нечто в таком роде, но хотел знать наверняка… Вопрос в том, как вырвать нашего Мелифаро из смертельных объятий этого неземного наслаждения.
— А это возможно?
— Теоретически да. Как только он расстанется со своим куманским сокровищем, нам представится дивная возможность снова наслаждаться в меру утомительным обществом старого доброго сэра Мелифаро. Беда в том, что избавить парня от этой штуки можно, только отрубив ему руку. Насколько мне известно, это единственный способ разлучить его с дрянной куманской игрушкой. Но мне не хотелось бы так с ним поступать.
— Охотно верю. — Я поежился и невольно уставился на собственные запястья. Сейчас они казались мне чересчур тонкими и беззащитными. — Но если вы сами говорите, что это единственный выход… В конце концов, такой парень, как наш Мелифаро, и с одной рукой дорогого стоит! Лучше быть одноруким, чем мертвым, разве не так?
— Может быть, и так. Но, во-первых, у меня есть некоторые основания надеяться, что этот выход все-таки не единственный. А во-вторых… Видишь ли, Макс, руки — слишком важная вещь для таких ребят, как мы. Для того чтобы заниматься Истинной магией, человеку позарез необходимо иметь в своем распоряжении обе руки. На границе Темной Стороны однорукий Страж будет беспомощен, как новорожденный за рычагом амобилера. Да и не только там. Так уж все устроено! Отрубив руку Мелифаро, я навсегда лишу его доступа к чудесам, без которых он уже не сможет обходиться. Ты сам однажды пережил подобный кошмар, когда проснулся у себя дома и решил, что твоя жизнь в Ехо была всего лишь чудесным сном, так что уж ты-то можешь понять, чем это пахнет… И что он будет делать, скажи мне на милость? Проживет еще двести лет в качестве почетного обладателя Королевской пенсии, в обществе любящей жены? Заведет пару-тройку смышленых детишек? Будет целеустремленно протирать скабу во всех столичных трактирах и время от времени наведываться в Дом у Моста, чтобы повидаться со старыми приятелями, по уши увязшими в чудесах, которые навсегда от него отвернулись? Тебе не кажется, что это как-то уж слишком? Если бы мы спросили самого Мелифаро, он наверняка ответил бы, что легче умереть, как любят твердить наши храбрые арварохские приятели.
— Ваша правда, — удрученно согласился я. — А я и не знал, что руки — это так важно.
— Ты всегда это знал, — сурово сказал Джуффин. — Просто ты не даешь себе труда вспомнить, как панически боялся в детстве режущих предметов и как в гораздо более зрелом возрасте инстинктивно прятал кисти рук во всех по-настоящему опасных ситуациях. Ты даже драться из-за этого так толком и не научился! Видишь ли, все по-настоящему важные вещи мы всегда знаем с самого начала, но редко признаемся себе в том, что мы знаем… Ладно, у тебя еще будет возможность переварить эту полезную информацию и понять, что я прав. А сейчас меня больше всего интересует, какого рода дело сэр Манга Мелифаро поручил своему младшему сыну… Видишь ли, мальчик, от любого наваждения можно избавиться, не калеча свое тело, — это один из основополагающих законов природы. Осталось только найти хорошее противоядие от куманской шкатулки Гравви и ее сладких грез. И я не удивлюсь, если противоядие обнаружится в том же месте, откуда появилась сама шкатулка.
— Нумминорих уже пошел по ее запаху, — сообщил я. — Его сопровождает Кофа. Это обнадеживает, правда?
— Правда, — улыбнулся шеф. — Кофа прислал мне зов, всего несколько минут назад. Говорит, что их занесло в порт, как и следовало ожидать. Теперь ребята производят обыск на борту «Сладкой Тучи» — именно так называется единственное судно из Куманского Халифата, которое в настоящий момент имеет честь полоскать свою корму в водах Хурона. Ты молодец, что сразу отправил их по этому следу. А теперь я все-таки пообщаюсь с Мангой. Чем больше ниток мы надергаем из этого грешного клубка, тем лучше.