— Вот и доставишь папе дочку в целости и сохранности.
— Даша, я говорю серьезно.
— И я говорю серьезно. Я тут одна не останусь. Я иду с тобой.
Иван посмотрел на нее внимательно. Потом сказал:
— Ладно. Хорошо. Но будешь делать, что я скажу и без всяких возражений.
— Есть, мой колонель!
В дверь позвонили. Иван открыл, и двое мужичков неопределенного вида занесли в квартиру несколько кофров из черного пластика. Иван расписался в бумагах и закрыл за ними дверь.
— Что это? — спросила Даша.
— Это плазменные штурмовые винтовки.
— Боевое оружие?
— Еще какое боевое.
— А разве его можно купить?
— В Москва-Сити можно купить все и всех. По документам они проходят как учебно-спортивный инвентарь. С этой прошивкой они годятся только для страйкбола.
— Ясно.
Иван стал доставать винтовки и по одной подключать их к компьютеру:
— Сейчас сменим прошивку и ими можно штурмовать Кремль. Или зачищать Печатники.
Еще несколько курьеров доставили неведомое оборудование в коробках, кейсах, в металлических ящиках. Никто ничего не обсуждал — доставили товар и молча исчезли.
Последний из продавцов вообще ничего не привез, кроме документов:
— Товар у вас перед подъездом, — сказал он. — Состояние рабочее. Все оборудование на месте, даже специальное.
Иван расписался в документах, и курьер пошел к двери, но замешкался:
— Я не могу поинтересоваться, зачем… — начал он, но Иван его перебил:
— Поинтересоваться можете, но я не отвечу.
Тот кивнул и вышел.
— Ты точно идешь, кис? — спросил Иван Дашу, взяв ее за руку.
— Да. Я иду, — ответила она решительно.
— Хорошо. Тогда помогай мне собираться.
Он стал распаковывать коробки и ящики.
— Вот это наденешь, — сказал он, бросая ей камуфляж. Следом он вручил ей разгрузку, бронежилет, шлем, рюкзак.
— Гранаты надо положить вот сюда. Пользоваться умеешь?
— Конечно. Я обычно по утрам соседям подбрасываю по паре штук.
— Ясно. Ну, тут все просто, сжимаешь вот эту рукоять, потом дергаешь кольцо и бросаешь. Через четыре-пять секунд взрыв. Если некуда спрятаться, ложишься на землю, головой к взрыву. Запомнила?
— Ага. Голову типа не жалко.
— Голова в шлеме, его осколки не пробивают.
— Я шучу.
— А я нет. Ладно, надо подогнать под твою фигуру форму. Справишься?
— Я блондинка. С одеждой как-нибудь справлюсь.
— Хорошо. Эй, — он обнял ее и поцеловал в губы. — Я тебя люблю.
Вскоре камуфляж был подогнал по их фигурам, бронежилеты и разгрузки надеты и снаряжены боеприпасами и оружием. Иван стал относить оставшиеся коробки и ящики куда-то из дома, а Даша стояла перед зеркалом и придирчиво осматривала свой внешний вид: меньше всего она хотела бы иметь дело с кем-то, кто выглядел бы так, как она сейчас.
Иван закончил переносить свои цацки:
— Ну, сядем на дорожку, — сказал он ей.
Они сели и помолчали.
— Ладно, — сказал Иван. — Осталось подключиться к сети, и можно двигать навстречу приключениям.
Он достал две черных коробочки и закрепил их на поясе у нее и себя. Потом присоединил их кабелями в металлической оплетке к разъему на шлеме.
— Это экспериментальная модель компьютера штурмовой единицы в составе юнита, — пояснил он. — Посмотри вокруг, подвигай мышцами лица, погримасничай — комп должен откалиброваться. Да не стесняйся! И закрой лицевой щиток.
Даша опустила на лицо щиток шлема, Иван сделал то же самое. Изнутри щиток оказался не просто прозрачным, но видно было гораздо лучше, чем невооруженным зрением. Потом в поле ее зрения появились какие-то символы, затем побежали ряды строк. Она повертела головой, скорчила пару рожиц. Строки остановились, а потом пропали, а вместо них появилась надпись: «Процесс завершен». Прямо над своим ухом она услышала голос Ивана:
— Ты как, детка, слышишь меня?
— Да, — ответила она.
— Можешь просто кивать. А теперь достань пистолет.
Она достала из кобуры пистолет.
— Сними его с предохранителя и передерни затвор. Это делается вот так, — он показал ей. — Понятно?
Она кивнула и привела пистолет в боеготовность. В поле ее зрения появилось светящееся перекрестие.
— Теперь наводишь крестик на цель и стреляешь. Все очень просто, — сказал Иван. — Точно так же целишься из автомата. Как в компьютерной игре.
— Понятно, мой командир.
— Ну, с Богом.
Они вышли из квартиры и спустились вниз. Перед подъездом стоял броневик. Они залезли внутрь и закрыли за собой люк. Иван сел на место водителя и запустил турбину:
— Прокатимся, красотка?
— Поехали!
Иван включил скорость и боевая машина сорвалась с места.
10
ФИДЕЛЬ:
Мы идем по аллее. Жуткая детская площадка осталась позади. Справа и слева растут какие-то странные деревья. У некоторых из них ствол напоминает огромные бутылки, увенчанные зелеными перьями, другие похожи на гигантские папоротники.
— Мел? — спрашиваю я Утенка.
— Мел. Или еще раньше, — отвечает он.
Ну, мел, так мел. Солнце припекает все сильнее, становится душно и жарко, как в бане. Впереди, в знойном мареве, виднеется одинокая фигура. Это гаст, и он подметает дорожку.
— Спокойно, — говорю я. — Попробуем просто разойтись. Ведьмочка, девочка, держись ближе ко мне.
Гаст стоит на одном месте, как бы не замечая нас. Он занят, он метет асфальт метлой в одном и том же месте. По его лицу течет пот, но он продолжает механически размахивать своей метлой, так усердно, как будто от этого зависит его жизнь.
Мы огибаем его стороной. До жилого квартала остаются считанные метры. Можно разглядеть ближайший дом, он не выглядит заброшенным: стекла помыты, на окнах видны занавески, тротуар перед ним чист, мусора нигде не нет. Правда, не видно и никого из жителей, даже случайных прохожих.
Я не понимаю, как люди вообще могут жить в таком месте, или это уже не люди?
— Дальше куда? — спрашиваю Утенка.
— Давай начнем с ее домашнего адреса, — предлагает он, доставая ноутбук.
— Мы знаем ее домашний адрес? — удивляюсь я.
— Мы нет, а вот гугл знает все. И еще базы данных по регистрации. Итак, 3-й корпус по Проектируемому проезду 1247. Квартира 45, второй подъезд, 4-й этаж.
Мы находим дом по табличке на углу, заходим в подъезд и поднимаемся пешком на четвертый этаж. Я вижу обычную деревянную дверь с глазком и стучу в нее.
— Кто там? — раздается из-за двери женский голос.
На секунду я замешкался, не зная, что же мне ответить. Спасательная экспедиция сатурнианцев? Штурмовой отряд имперских вооруженных сил? Чип и Дейл спешат на помощь? Поэтому просто сказал:
— Это Фидель.
Замок щелкнул и дверь открылась. На пороге стояла молодая женщина, даже, скорее, девушка и вопросительно смотрела на нас. Представляю, как мы выглядели после всех этих боев и схваток на пути сюда.
— Вам говорит что-нибудь имя «Офелия»? — спросил я ее.
— Да, это мой сетевой ник. Надеюсь, вы не администраторы сайта знакомств?
Шестиствольный пулемет здорово натер мне плечо, но шутку я оценил. Надеюсь, мои ребята тоже. А те, кто погибли, — они должны смеяться громче всех.
11
— Лондон просит ввести их в курс дела, — референт главного подавил рвотные позывы. — По политической ситуации в Москва-Сити.
— Напиши им, что тут нет никакой политической ситуации последние пятьдесят лет. Что с тобой, мой мальчик? Тебе нездоровится?
— Сэр, я…
— Да?
— Я просто хочу сказать, что у вас…
— Ну же.
— У вас нет полголовы. Сверху. Нет.
— Что ты несешь? И куда она делась, по-твоему?
— Сэр, вам ее отсек ангел пылающим мечем. Или демон, но выглядел он, как ангел.
— Ты осознаешь, как глупо звучат твои слова?
— Да, вполне. Но это правда.
— И как я, по-твоему, могу разговаривать с тобой, если у меня нет полголовы?
— Я не знаю, сэр. Это загадка.
— Ты хочешь мне намекнуть, что они добрались до нас?
— Я думаю, да, сэр.
— Все настолько серьезно, как ты говоришь?
— Да, сэр. Более, чем.
— Это надо обдумать. Налей-ка мне виски, сынок.
Референт принес ему стакан со скотчем. Главный сделал внушительный глоток, но только благородный напиток, смешанный с кровью, лился впустую ему на грудь из перерезанного горла.
Глава одиннадцатая
1
В квартире Офелии было чисто и уютно. Минимум мебели: на полу ковер и журнальный (кофейный?) столик, низкая кровать, полки с книгами, компьютерный стол в углу. Серьезная девушка, подумал Фидель, книги в наше время редкость в доме, тем более в таких количествах.
— Проходите в комнату, — пригласила их она. — И можете… Разоружиться. Я не настолько опасна, как кажусь на первый взгляд. И разувайтесь, господа, у меня ковер, чистая шерсть, можете садиться на него.
Она достала из стенного шкафа подушки и разложила их на ковре вокруг столика:
— Чай, кофе?
— А покрепче ничего не найдется? — спросила Ведьмочка с видом пай-девочки.
Офелия кивнула и скрылась на кухне. Утенок выглядел так, будто хотел о чем-то спросить, но никак не мог подобрать слова. Фидель сидел с отсутствующим видом, а Ведьмочка невинно хлопала глазками. Во всей этой ситуации было что-то неправильное, ну, как будто вы бежите от грабителей, и когда они вас загоняют в тупик, и вам уже некуда деваться, они вместо того, чтобы избить вас, вручают торт и поздравляют с днем рождения.
Офелия вернулась с бутылкой коньяка и рюмками, такими крохотными, что казались не больше наперстка; по верхнему обрезу была нанесена позолота, а стекло на вид было если и не хрусталем, то, несомненно, дорогим.
Хозяйка заметила интерес к посуде и сказала, ни к кому конкретно не обращаясь:
— От бабушки достались. Сейчас такие вещи не делают.
Фидель распечатал бутылку — армянский коньяк, пять звездочек, откуда такая роскошь, после того, как Армения проиграла войну Азербайджану и Турции, армянский коньяк исчез навсегда — и разлил по рюмкам.
— За знакомство, Офелия, — сказал тост Фидель, поднимая рюмку. — Меня зовут Фидель, это Ведьмочка, и наш Резиновый Утенок, прошу любить и жаловать.
— Резиновый Утенок? — переспросила Офелия.
Утенок казался смущенным:
— Ну, это был мой ник. Прикололся так когда-то, и прилипло.
Они чокнулись и выпили. Золотой напиток заструился в крови солнечным светом и летним теплом. Прекрасный коньяк, подумал Фидель, он несет радость и какой-то внутренний свет, так что чувствуешь себя мальчишкой, бегающим по полю с мячом, а скоро мама позовет тебя обедать, и ты поймешь, как же ты голоден, но игра тебя не отпускает, ее азарт, вложенный в игру интерес быть мужчиной, воином, победителем. Ведьмочка вдруг осознала, что без памяти влюблена, и слезы невольно полились у нее из глаз, безостановочно, неудержимо, сладкими каплями счастья и горькими струйками боли, да, она любила, она потеряла голову, что было бы недопустимо, если бы любовь сама не была оправданием, она будет верной женой для своего мужа, она пройдет через все и достигнет своего, она знала это. Утенок вспомнил, как он сидел на лекции и конспектировал слова профессора, слова, содержащие в себе тайну познания, тайну жизни, неохотно приоткрывавшуюся в деталях, в данных, добываемых скрупулезным трудом тысяч и тысяч умных и образованных людей по всему миру, и он знал, что его место в лаборатории, среди книг и разговоров с коллегами, и он обязательно когда-нибудь вернется к науке, чтобы из безбашеного штурмовика снова стать тем, кто он есть на самом деле, — ботаном, яйцеголовым, лаборантишкой, у которого потеют ладони при одной только мысли о свидании с девушкой.
Да что с нами такое, подумал Фидель, глядя на счастливые лица своих соратников, Ведьмочка рыдает, Утенок расплылся в улыбке, будто ему достался джек-пот на сто лимонов, да и сам он предательски шмыгает носом, не в силах унять бушующий в нем огонь.
— Хороший у вас коньячок, Офелия, — наконец собрался с мыслями Фидель. — Хорошо так вставляет.
Девушка кивнула ему, а потом спросила будничным голосом:
— Господа, чем обязана вашему визиту?
— Мы пробились к вам, чтобы вас спасти, — ответил Фидель, чувствуя, что его слова звучат нелепо в этих мирных стенах, в чистом и уютном гнездышке молодой интеллектуалки, под этот восхитительный коньяк из исчезнувшей страны. Но вороненная сталь, оставленная ими в прихожей, еще не до конца остыла от смертоносной работы, а трупы ребят из клана «Мертвецов», если их удастся найти, еще не погребены с воинскими почестями.
— Спасти? — ее удивление выглядело искренним. — Но от кого?
Это был хороший вопрос, особенно для бойцов из отряда гражданской самообороны, дни и ночи проводивших за отражением одной атаки гастов за другой, с потерями и риском для жизни проложившими себе дорогу по трупам, мясу, крови и костям монстров в эту комнату, где красивая девочка с тонкими чертами лица и умными глазами буквально двумя-тремя словами ставит их в тупик.
— Ладно, — почти соглашается Фидель с явным абсурдом ситуации. — Но я не понимаю одного — как вы сумели тут выжить?
— Я не выживала, я тут живу. А что не так здесь?
Да уж, вот и ответь, что тут не так, если не так буквально все, задумался Фидель в поисках подходящих доводов. Ему на помощь пришел Утенок:
— Скажите, Офелия, а люди здесь еще живут или одни только гасты?
— Что такое «гасты»?
— Организмы, которые производит ваша лаборатория.
— Никогда не слышала, чтобы их так называли. Мы назвали их «помощники», но чаще — «альтеры», от слова «альтернативные».
— Ну, так, кроме ваших альтеров, есть тут кто-нибудь еще?
— Да, сейчас некоторые проблемы с персоналом, но я уверена, что скоро все наладится.
— Как давно начались эти проблемы? — поинтересовался Фидель.
— Не скажу точно, но примерно с реконструкции биореактора.
Утенок переглянулся с Фиделем, а потом спросил, как бы между прочим:
— Вы называете тот взрыв реконструкцией?
Офелия замолчала, потом потерла виски. Потом она сказала с видом маленькой девочки, потерявшей родителей на вокзале:
— Да, был взрыв, но скоро все отремонтируют. Мне страшно.
— Не бойтесь, — сказал Фидель с явным облегчением. — Мы вас спасем.
В тот момент он и не подозревал, насколько он заблуждается.
2
Боевая бронированная машина не спеша двигалась в общем потоке ширпотребовских легковушек, купленных по большей части в кредит. Обстановка вокруг хорошо просматривалась с бортовых мониторов, и Иван не сильно напрягался вождением, одновременно тщательно изучая конструкцию броневика и систему управления. И заодно он просматривал последние новости из сети. Даша тоже не теряла времени даром, отрабатывая навыки владения своим стрелковым арсеналом.
Мониторы показывали Москва-Сити во всем его блеске и убожестве. В небе висели рекламные дирижабли, на которые софт броневика реагировал недвусмысленным предложением немедленного запуска зенитных ракет. Это было неслучайно, поскольку дирижабли облучали людей направленными импульсами непреодолимого желания купить какого-нибудь говна по цене самородков золота, а система безопасности воспринимала подобное излучение как непосредственную угрозу. И, вообще-то, правильно делала.
— Так, наводим пушку, — пробормотал Иван, нажимая кнопки на сенсорном экране и двигая джойстиком. — Захват цели. И можно открывать огонь.
Сервоприводы вооружения броневой машины визжали, как детеныши чужих из старого фильма.
— Переключаем управление на пулемет. Режим автоматического поиска цели. Захват. Вот они голубчики, как на ладони. Та-та-та!
Боевая машина штурмовой пехоты взвыла турбиной и сдвинулась еще на пару-тройку метров к перекрестку в небольшой пробке на две-три сотни машин, вздрогнув всем десятитонным бронированным корпусом.
— Полегче! — воскликнула Даша, едва не выронив плазменно-лучевой пистолет-пулемет из рук. — Не дрова везешь.
— Извини, любимая, — слюбезничал Иван. — И — я везу свое сокровище!
— То-то же! Запомни, Иван, раз и навсегда, — Даша навела автомат на воображаемую цель.
— Да, любимая.
— Ты мой раб!
— Это само собой, — Иван нажал на газ и выехал на полосу встречного движения. — Заебали уже. Пусть штрафуют, если смогут. А вот и подходящая цель, кстати.
Регулировщик с отвисшей челюстью смотрел на бронемашину, выехавшую на перекресток по встречке, ствол пушки которой намертво нацелился ему в лоб. Помявшись, он взмахнул жезлом, пропуская броню без очереди, а потом неловким движением руки отдал им честь.
3
ФИДЕЛЬ:
Пока мы потягивали этот восхитительный коньяк, не побоюсь сказать, божественный напиток, Офелия рассказала нам, как она жила в последние месяцы. Бедная девочка, ей пришлось справляться практически одной. Когда случилась авария, она оказалась возле самого реактора, но взрывная волна ушла вверх, и она почти не пострадала. Если не считать того, что неконтролируемый процесс превращения питательного субстрата в биологическую матричную ткань выплеснулся из реактора, и она «заболела»:
— Но я вылечилась и поразительно скоро. Реакцию удалось замедлить, и сейчас она практически стабильна.
— Что значит «практически»? — тут же заинтересовался Утенок. — Вы ее контролируете или нет?