— Нет, Андрей, — Рус заговорил сразу, как только открыл глаза. — это я с Духами. Рассуждал, так сказать. Э-эх, Андрюша! Надо было изначально структуру проверить, а потом в амулет загонять… хотя нет. Тогда бы я не понял… — и замолчал.
— Что не понял?
— А ни дарка я еще не понял! — Рус воскликнул неожиданно весело. Повернулся к другу, заговорщически подмигнул. — Давай амулет переделывать. Так… нет, совсем новый изумруд, чистейший, есть?
— Слушай, Чик, ты меня совсем запутал. У тебя с головой все в порядке? — Рус промолчал. — Кхм. Вообще-то, мы столько трудов вложили, и самый чистый, с самой упорядоченным строением, без обрывов, как ты изволил выражаться, камешек использовали. Если только алмаз попробовать… ты саму структуру поменял?
— Вот же Тартар! — Рус с досады хлопнул себя по лбу. — Совсем из головы вылетело! Есть у нас уже есть нормальный амулет, я же ничего не менял… что ж, давай испытывать.
Следующий статер «пасынок Френома» позволял себя избивать. Наконец, не выдержал, и стал уклоняться. В конце концов закрутилась веселая карусель. Костюмы каганских разведчиков, как бы обрызганные переливающимися разливами разных оттенков цвета хаки, слились в размытый силуэт, с трудом различимый на фоне выгоревшего холма с проплешинами белесого ковыля. Если бы на тучи пыли и не сверкания «Утренней росы», которой Андрей работал исключительно плашмя, то заметить «разведчиков» было бы очень трудно. Непревзойденными мастерами маскировки были каганы…
Когда друзья разлетелись в разные стороны, оба тяжело дышали и лица обоих светились непередаваемым детским восторгом. Взрослые мужчины смотрели друг на друга и еле сдерживались от чисто ребяческого кривляния: «Как я тебя!», «А как я тебя?!». Рус опомнился первым. Точнее, не опомнился, а вспомнил зачем они, собственно, затеяли эту потасовку. Достал из-под куртки амулет на длинной бронзовой цепочке, снял его через голову и бросил Андрею.
— Капни на него своей кровью. — Друг удивленно поднял брови. — Не думай ни о чем! Проколи палец, и проложи к кристаллу! Быстрее! — Андрей машинально выполнил этот странный приказ. — Одевай его на шею… а теперь держись, мальчишка!
В руках Руса сверкнули «близнецы» и снова возник вихрь из смешавшихся тел. Вскоре, к необычно тихим, без звона стали о сталь звукам схватки, присоединились завывания Духов, а мечи замелькали цветами самых разных стихий. Если бы можно было снять этот «бой» скоростной съемкой, а потом прокрутить запись в обычном режиме, то зритель заметил бы, что один участник действа, открыв рот и опустив длинный узкий прямой меч, стоял практически неподвижно, а второй, скалясь как волк, наскакивал и кружил вокруг первого, молотя парными мечами, казалось, со всех сторон одновременно и на разу не смог коснуться тела неподвижного противника.
«Близнецы» исчезли и Рус, страшно усталый и жутко довольный, лег на иссохшую траву…
Объясниться «пасынок Френома» изволил только после того, как они с Андреем распили фляжку настоящего виноградного вина, изделие нынешних жителей Кальвариона, а не «фруктовое пойло» — так истинный месхитинец обзывал великолепный каганский напиток. Текущий вытащил «Кальварионское» из своего «кармана» — Рус предпочитал «пойло» и носил с собой светло-золотой сорт с кисловато-терпким вкусом, который называл «Росой золотого цветка» или просто «кисленькое».
— Понимаешь, Андрюша, ведь «обтекатель» вообще-то тоже не должен был работать.
— То есть? — удивился мастер-Текущий.
Кстати, неофициальный. Потому что работу на ранг не сдавал, не экзаменовался и подтверждения из ордена соответственно не получал. Это надо было ехать в Альдинополь, где он до сих пор официально числился учеником — экстерном, и подписывать контракт. Конечно, его бы легко отпустили в «отпускные» маги, у Текущих с этим особых проблем не наблюдалось, но… мало ли. Да и четверть от заработка надо было потом отчислять всю оставшуюся жизнь. Но не в этом дело, Андрей не жадничал, просто… сам не понимал почему. Наверное, заразился от Пиренгула здоровой паранойей. Все-таки житель загадочного Кальвариона, муж Верховной жрицы Эледриаса, а ехать надо чуть ли не в пасть врагам. Ордена, как бы Рус не утверждал обратное, сильно зависели от царской власти. Да и сама орденская верхушка была жутко любопытной и, зачем скрывать, жадной. А в конце концов, Андрею было элементарно некогда.
— Все дело в «воле богов». В моем случае, в воле богини Геи. Я же Хранящий, — и замолчал, будто разъяснил все.
— Это я давно знал, Чик, не томи! — Андрея сгорал от любопытства и эта издевательская затяжка со стороны друга его раздражала.
— Да не специально я! Пытаюсь подобрать слова… В общем, на «обтекатель» Гея как бы закрыла глаза. То есть позволила моей Воле реализоваться, согласилась с новой структурой, согласовала со своей Волей. Наши наставники правы — вся магия в нашем мире исходит из Воли богов. Наука существует и развивается, — Рус произнес это без обычной своей скрытой издевки по поводу геянской магической мысли и её методов — абсолютно отличных от строгих выверенных логичных земных изысканий. — Но не зря за тысячи лет существования, маги не смогли создать ничего подобного нашей «универсальной защиты», а они были умными мужами…
Андрей вслушивался в каждый звук, в каждый вздох Руса, боясь пропустить что-то неимоверно важное, ломающее все устои. Сжав зубы, терпел, глотал многочисленные уточняющие вопросы, которые буквально рвались из его глотки. Он давно ждал от друга — пасынка могучего бога, в чем он нисколько не сомневался, новых и очень надеялся, что жутко тайных сведений об основах мироздания. Андрей, конечно, привык к скрытности Руса и ничего у него не выпытывал, не считая частых шуток с намеками на «божественность», на которые серьезных ответов не ждал. По-дружески, даже скорее по-детски восторгался его невероятными возможностями и… всегда лелеял надежду. Однажды, когда Гелиния находилась под властью демонской сущности, друг сгоряча рассказал такие сведения о богах и их взаимоотношениях с людьми, что Андрей отказывался верить и только через силу заставил себя не сомневаться в словах Чика. Но очень скоро, успешное посвящение Грации и появление нового бога — Эледриаса смело остатки недоверия. Сейчас, похоже, приоткроется еще одна толика большой загадки, имя которой — Рус.
— Боги отмечают отдельных людей, делают их склонными к своей Силе. А потому не хотят, чтобы другие люди могли препятствовать их возможностям, как бы обесценивая «божественный дар». Предвижу твое возражение: «А как же Знаки? А в последнее время «обтекатель»…». Ну, с последним чуть позже, а о Знаках скажу так. Ты же сам говорил о равновесии между государством и орденами. Неужели ты думаешь, что эта ситуация могла сложиться вопреки желанию Высших сил? Страны — это вроде как «обычные» люди, ордена — склонные к Силе. Богам важна каждая душа и они не хотят излишнего усиления одних или других… плодитесь так сказать и размножайтесь… мы любим, — это слово Рус произнес с изрядной долей иронии, — всех человеков, и чем вас больше, тем больше… любим. Хм, где-то так. Души они обожают с их уникальной Волей… которая их усиливает и бодрит, если так можно сказать о сущности абсолютно непостижимой с точки зрения человека… Вот Знаки и призваны защитить от излишнего смертоубийства с одной стороны, и сделать магов более короткоживущими с другой… хэх, как я выкрутился! У склонных к Силе мало детей. Да и семьи они создают редко, а Богам это не выгодно…
— Ну и не посылали бы эту «склонность»! — не выдержал Андрей, — Из твоих слов выходит, что богам все равно какой человек: маг или нет — души любого уходят в их чертоги и все — равноценные! И вообще, мне не нравиться быть кроликом! Только размножаться и подыхать… в жаровне.
— Не горячись. О чертогах ты и без меня знаешь, там — блаженство. А «жаровня» ждет только в том случае, если сильно уж нагрешишь, грубо нарушишь «заветы», «законы», «послания» и прочее. У каждого бога по-разному. Тогда Тартар забирает душу, поэтому его и называют «падальщиком»… Сейчас не об этом речь, мы отвлеклись. Это же всем известные истины. Кхм, — Рус прочистил горло, а заодно, насколько смог, собрал разрозненны мысли. Преподавание — не его конек. Он бы не стал читать эту лекцию, если бы не пообещал Андрею разъяснить принцип действия «универсальной защиты», а для этого приходилось касаться общих основ взаимоотношения людей с богами, высказывать свою точку зрения, которая совсем не факт, что самая правильная.
— Не могут боги не посылать «склонность»! Во-первых, это сильно укрепляет веру в их существование, в их могущество. А вера, это я тебе уже не раз говорил, очень много значит. Без неё они попросту не могут надолго удержаться в мире… — Андрей недоверчиво покачал головой. — Ну, и не буду переубеждать. Если пример Грации тебя не убедил, то…
— Да Чик, это частный случай! Ты сам тогда утверждал, что Эледриас должен был вот-вот родиться! Он бы и без неё явился на готовую Силу, которая только и ждала, когда её кто-нибудь обуздает… Ты же за себя опасался! Тебя отчим к ней подталкивал, а ты упирался!.. Я, когда Сила пятна обрела бога, даже пожалел, что это не ты… да понятно, что это был бы уже не мой друг Чик, но как-то… по-детски, наверное, приятно бы было… а ты — молодец, Чик! Выбрал земную любовь, против божественного могущества! Как у поэтов! Как в поэме у…
— Стой, Андрей, не заносись! А то у меня настрой уйдет и я вообще ничего тебе не расскажу! Умерь свой актерский порыв… — «Актер» мгновенно потерял весь свой творческий запал и снова превратился в слух. — А во-вторых, друг мой Текущий, некоторые личности изначально имеют сильную Волю и сами притягивают к себе Силу… да, например, как я. Потому и Френом меня усыновил, но это к делу не относится… да подожди ты! — Андрей снова не удержался, порвался перебить. Это в библиотеке или на экспериментах он был очень собранным, а в обществе своего необычного друга с трудом держал себя в руках. Его так и подмывало возразить или уточнить что-нибудь. — К этому делу, к амулету… на чем я… ах, да! — Рус начал уставать. Такую речь, по большому счету философскую, он еще не говорил. Длинные лекции наставникам нового этрусского ордена Призывающих — совсем другое дело. Там он рассуждал о личном опыте «дружбы» с Духами, о структурах, и совершенно не касался глубин мироустройства. Слова лились сами собой, он почти и не думал. Теперь же, мысли, вместо того, чтобы твердо сидеть на своих местах, расшатывались и падали, норовили запутаться или потеряться совсем.
— Устал я, Андрей, но постараюсь закончить, только ты меня не перебивай! Так вот, боги вынуждены тем людям, которые «притягивают» Силу, дарить свою благосклонность. Тут уже кто первым успел — тому и посвящение. Ко мне Гея первой поспела. Кстати, у меня есть астральный колодец с Силой Гидроса, но он для меня бесполезен. Пробовал — Сила не слушается. У-у, дарки! Как-то скомкано получается… ну, да ладно… Если первый «обтекатель» разрушающий только структуры, то есть произведения магов, Гея приняла, то со вторым вышла заноза. Да, там еще, помнишь, в самом первом амулете было такое, что Сила как бы совсем отсекалась? Вроде бы это явное нарушение её воли — лишение мага склонности к Силе, но это не так. Сама «склонность» оставалась, а значит «благоволение» бога не отнималась. Во втором же случае мы замахнулись на защиту от «обычного» железа. Казалось бы, что в этом могло не устраивать богов? Я сам поразился, это же так нелогично!.. Только, Андрей, у них свое понятие логики. А дело в том, что мы посмели сами распорядиться судьбой «их» душ. С таким амулетом убить человека будет крайне затруднительно. Клио плетет себе нить судьбы, узелки вяжет, скрещивает одну с другой, знает, где какая нить оборвется и вдруг на-тебе — стрела не доходит до цели. Со структурами еще можно смириться — магов мало… едва ли пара на сотню. Этрусков не беру, их, пожалуй, каждый пятый-шестой… наверное. Дарки, надо будет уточнить… опять отвлекся, но ты, Андрей, потерпи. Дай попить, в горле пересохло.
Испив полфляги холодной воды, которая охладила, смягчила глотку и придала новых сил, Рус продолжил, а Андрей терпеливо молчал. Только мелкие суетные движения, да возбужденный взор выдавали нешуточное волнение.
— А с другой стороны, амулет может сделать магов более уязвимыми. Воин, если подберется вплотную, вполне способен продавить его защиту и просто зарезать, как безответного борка. Это тебе не якобы лишение склонности к Силе, это отнимание самого «благоволения» бога! Ну, дурость же, согласись! А боги меж тем видят опасность «универсальной защиты» именно в этом. По крайней мере я пришел к такому выводу. А на самом деле их понять невозможно, как впрочем и они нас до конца не разумеют… но это я опять отвлекся. Не хотели они создание такого амулета — это факт и хватит рассуждать о причинах.
Рус окончательно выдохся и решил сократить дальнейшее просвещение друга. Но быстро остановиться не смог, наболело:
— Короче, когда я очень-очень внимательно рассмотрел всю структуру, то увидел в ней маленькое бледное Слово. Более того, я разобрал, что оно означает. А означало оно то, что я и хотел создать. Добавил в неё Волю и все. Структура заработала. Молчи! Дай закончить, потом объясню, что значит Слово. С амулетом сложнее. Такая Воля, как у меня — явление редкое. — Рус умолчал, что она вовсе уникальна. — Это вообще странное понятие. Маги используют её, как определение «силы духа», как меру способности управлять божественной Силой. И все вроде бы знают, что это такое и никто не может описать в точности. Это и решимость, готовность пойти на все ради исполнения желания, страсти, и, наоборот, преодоление страсти. Это и способность переступать через собственную лень; ежедневно, каждый статер, каждое мгновение, и возможность терпеть боль, напрягаться во имя некой цели, и вера в эту цель и стремление достичь её с приложением усилий, не жалея себя… много можно добавлять, до бесконечности… для меня главное — убежденность и вера. Тогда остальное приложится… дарки, снова не то! Еще короче: каждый человек распыляет свою Волю на множество целей. Единственное место, где она сохраняет целостность — кровь, в каждой капле которой есть частичка души. В крови ей, понимаешь, некуда метаться… — Рус горько усмехнулся, невольно вспомнив себя, обвязанного лианами, и как стекала по икрам, щекотала, теплая, почти горячая кровь — его кровь, родная, уносящая с собой его жизнь…
— Я чуть-чуть подправил структуру в амулете… только не спрашивай, как мне это удалось! Сделал в ней мини-алтарь. И все. Воля любого человека наполняет Слово — «универсальная защита» активируется. Да, амулет всегда будет активным, но мы специально зацикливали структуру, чтобы он не терял Силу, помнишь? — Андрей, отупленный массой навалившихся на него сведений, действительно ломающих внутренние устои, вяло кивнул. — И да, они будут индивидуальными и «перевязать» их будет невозможно. — Закончил скороговоркой.
— Теперь Андрей, я окончательно выдохся. Никаких вопросов! — с этими словами выпил «кисленького», достал из «кармана» мягкую теплую непромокаемую подстилку-накидку и устроился спать, свернувшись калачиком. Давно стояла темная южная ночь. Друзья и не заметили, когда она успела накрыть их своим черным безлунным беззвездным небом.
Если Рус уснул, едва коснувшись одеяла, то Андрей ворочался до рассвета. Все в нем смешалось. Он пытался разобраться в словах Руса, но они никак не хотели складываться в завершенную цепочку, словно не хватало какого-то важного звена. Единственное, он уяснил то, что боги — это не какие-то, как преподавали орденские наставники: «непознаваемые сущности, дарящие Силу своим избранным, иногда сходящие на землю в образе людей, а чаще являющиеся во снах»; и не всезнающие добрые могучие маги — какими представлялись в детстве, они… многогранные, как Рус, который многому научился у отца, и тот же отец, Френом, стер ему память, назвав лишь своим пасынком. И Рус впитал в себя все человеческое, возможно, от матери, и по сути стал полноценным человеком. И в то же время не забыл своих, несомненно, божественных способностей. Одно только непонятное «Слово» чего стоит. Нигде и никогда Андрей не слышал и не читал о таком понятии. И еще ему было крайне лестно осознавать, что каждый человек, в том числе и он сам — чуточку бог. На его груди висел личный алтарь, и он недавно пожертвовал себя себе. Его кровь сломила «волю богов» и это наполняло душу гордостью. Но одновременно где-то «под ложечкой» возник страх: «Да кто я такой?! А если боги решат отомстить?» — но ни капли не жалел о своем поступке, и ни в коем случае не обвинял Руса в обмане. Даже если бы он заранее рассказал о «мини-алтаре», Андрей бы не поколебался — в этом он был абсолютно уверен. И вообще: «С Чиком — не пропадешь!», — пометавшись из крайности в крайность, жизнерадостная натура, в конце концов, победила. Текущий закрыл глаза в момент, когда пол неба заполыхало размазанным высокой пылью багрянцем. Наступил рассвет.
Андрею удалось поспать всего полчетверти. Разбудил его веселый голос Руса:
— Вставай, лежебока! Солнышко уже высоко, петухи орать устали… воду давай!
Друзья помылись «структурной» водой, которую Текущий лил прямо из ладоней. За статер её существования вполне можно успеть сполоснуться. Позавтракали и принялись готовить второй амулет, теперь уже на основе Силы Гидроса. «Перевод» этой структуры Андрей давно выполнил и сейчас занимался добавлением к ней «мини-алтаря». Потом предстояла долгая обработка опущенной в эликсир заготовки потоком Силы, быстрое встраивание структуры и «закрепление» артефакта при помощи Знаков, нарисованных стикером.
— Слушай, Чик, а нам не захотят отомстить? А то я, представляешь, за ночь ни разу не помолился. Боюсь обращаться к Великому, — сказал вроде шуткой, но…