После планерки, когда в тесном тамбуре образовалась очередь, Денис пробрался к ней и непринужденно сказал:
– Доброе утро, Марина Викторовна! Прекрасно выглядите, впрочем, как всегда.
Со стороны никто и не подумал бы, что сегодня ночью они до изнеможения занимались любовью. Конспиратор! Марина в ответ тоже слегка кивнула:
– Спасибо за комплимент, Денис Андреевич.
Он ее за локоть, отводя к лифту:
– Можно вас на пару слов? Мне нужна консультация…
С этими словами он запихнул женщину в открывшуюся дверь лифта, нажал «вниз».
– Ты что, спятил? Что ты делаешь? – возмущенно спросила она, пытаясь освободиться.
– Молчи, молчи, – бормотал он, срывая с нее халат.
– Денис, опомнись, мы в лифте! – отбивалась Марина, но Нисевич заклинил дверь зажигалкой.
– Не бойся, этим лифтом очень редко пользуются…
Он продолжал сдергивать с нее немногочисленные тряпочки до тех пор, пока она не осталась в одних туфлях.
– Господи, на что ты меня толкаешь, сучка, – выдохнул он, прижимая Марину к стенке и покрывая ее тело поцелуями. – Никогда, слышишь, никогда не смей уходить от меня!
Он развернул ее спиной к себе и все повторял в такт своим движениям в ней:
– Не смей, я не позволю, ты моя, ты только моя…
Когда же все закончилось, опустился на пол и закрыл руками голову. Марина же продолжала стоять к нему спиной, вся влажная, пахнущая его запахом… Потом, нагнувшись, подняла с пола лифчик, случайно коснувшись грудью рук Нисевича. Этого оказалось достаточно, чтобы он, дернув ее к себе, повторил свой эксперимент.
– Денис, ты безотказен, как автомат Калашникова! – пошутила Коваль, сидя у него на руках лицом к лицу. Он блаженно улыбался, бродя губами по ее телу. – Что ж ты делаешь со мной, а? – спросила она, беря его за подбородок. – Ты трахаешь меня в лифте, как будто я «дорожница» какая, а не завотделением. Это уже слишком, тебе не кажется?
– Нет, – произнес он, не открывая глаз. – Это моя эротическая фантазия.
– Обалдеть! – засмеялась Марина. – И много у тебя таких? Просто чтобы знать, к чему готовиться?
– Ты и сама прекрасно все знаешь, Коваль, – ответил Денис, помогая ей встать и одеться. Украдкой проведя рукой по ставшему влажным кружеву трусиков, он удовлетворенно улыбнулся:
– Теперь я весь день буду с тобой…
– Нисевич, ты извращенец!
Он вынул из двери зажигалку, нажал кнопку этажа.
– Как я выгляжу? – спросила Коваль, подкалывая волосы кверху массивной заколкой.
– Отлично, но не вздумай переодеться, – прошептал он ей на ухо. – Я зайду и проверю.
– Дурак ты, – вздохнула Марина, выходя на своем этаже.
Сделав надменное лицо, она прошла к себе в кабинет походкой человека, у которого все в порядке. И уже там, замкнув дверь, опустилась в изнеможении на стул, едва не плача. «И куда же заведет меня этот роман? Почему я никак не могу найти в себе силы, чтобы покончить с ним?»
Нисевич просто спятил в своем желании обладать ею. Его игры становились все опаснее, все сильнее затягивали и его самого, и Марину…
Она едва успела привести себя в порядок, как в кабинет вошла старшая сестра с графиком дежурств в руке и, молча положив его на стол перед заведующей, пошла к двери.
– Ольга Борисовна, – окликнула Марина. – Не надо так демонстративно! Я просто хочу, чтобы врачей на дежурстве не дергали по вопросам, которые сестры в состоянии решить и сами. Это понятно?
– Понятно! – с вызовом ответила старшая. – Непонятно только, чем таким важным бывают заняты врачи, что не всегда могут сразу к больному подойти!
Она уставилась на Коваль, но та глаз не опустила – уж что-что, а объясняться с подчиненной не собиралась.
– А что вы, уважаемая Ольга Борисовна, скажете по поводу того, что наши девочки спят на посту без зазрения совести? – поинтересовалась Марина, закуривая. – Насколько я помню, у нас с правом сна работают только санитары. Или меня подводит память?
Старшая сникла – разговор пошел не в то русло, на которое она рассчитывала.
– Я разберусь, – пообещала она.
– Да уж будьте добры! Тем более, что это ваша обязанность, – подхватила Коваль, наслаждаясь очередной победой.
Старшая вышла, и вскоре Марина удовлетворенно услышала, как она орет на девчонок на посту. Ничего, пусть знают. Коваль позвали в перевязочную, она быстро сменила туфли на сабо без каблука, взяла маску, колпак. Влажное белье мешало, но переодеться было не во что. Чертов Денис, теперь только об этом и придется думать!
…Закончив с перевязками, посмотрев нового больного и отказавшись от обеда в ординаторской, Марина закрылась в кабинете, закинув на край стола ноющие и налившиеся тяжестью ноги. Нужно было как-то распланировать выходные. Может, в лес собаку вывезти? А что, погода отличная, осень в этом году – просто подарок, теплая, желтая и сухая. Можно хоть на весь день за город уехать, пусть бедный пес побегает, как следует.
В дверь постучали тихонько. Наверное, опять Гринев кофе принес, подхалим несчастный. Марина побрела открывать, на ходу застегивая халат. Вместо кофе и Гринева возник Нисевич с розой в руке.
– Ты что, обалдел? На глазах всего народа? – изумилась она.
– Нет там никого, мужики твои пятницу отмечают, а к девкам торгаши с косметикой пришли, они все в персоналке сидят.
Он защелкнул замок, бросил цветок на стол. Черные глаза засветились в предвкушении.
– Денис, не надо! – предупредила Марина, отступая к столу. – Не смей трогать меня сейчас!
– А что такое? – ухмыльнулся он, прижимая ее к себе и забираясь под халат.
Он прекрасно знал: стоит ему только коснуться ее, как от ее благоразумия не останется и следа. Его руки скользили по телу, заставляя ее извиваться, а он все тянул с главным, как будто и не собирается вовсе…
– Денис! – взмолилась Марина, – Пожалуйста, не мучай меня.
Он впился в ее рот, зная, что после этого она будет готова на все.
– Можно, я приеду к тебе завтра? – неожиданно спросил он, отрываясь от ее губ. – У меня возникла пара идей, которые я хочу воплотить в жизнь.
О, нет, только не это! От его так называемых «идей» Коваль в дрожь бросало, поэтому она никогда не позволяла ему приезжать к ней домой.
– Нет.
Он разозлился:
– Что, я хорош только для кабинета? Во дворец не допускают. Рылом не вышел?
– Зачем ты так? Мы договорились, что не будем выносить это за больничные стены.
– А то что?
– Ничего. Я же сказала – нет! – отрезала Марина как можно жестче – И потом, Милка…
– При чем тут Милка?! Она ничего не знает, спит спокойно и вообще довольна жизнью! В конце концов, это ей нужен был этот брак, а не мне, вот и имеет, чего добивалась. Я тоже имею право чего-то хотеть.
– И что же, ты, значит, хочешь меня? В вечное сексуальное рабство? С Милкой тебя тоже фантазии мучают? Или это только я тебя так вдохновляю? – Марина уже еле сдерживалась, чтобы не орать во весь голос.
Его упертость иногда ее просто раздражала. Он почему-то считал, что имеет право на ее жизнь, ее время, ее тело. Только душа его не интересовала.
– Моя жизнь тебя не касается! – бросил он, вставая с дивана и направляясь к двери.
– Точно так же, как тебя не должна касаться моя! Вали отсюда и больше никогда не появляйся!
– Сама придешь, как миленькая! – усмехнулся Денис уже на пороге. – Куда ты денешься от меня, Коваль! Еще предлагать будешь, но я подумаю, надо ли соглашаться.
Дверь хлопнула. Марина села в кресло, дрожащей рукой вытащила из пачки сигарету, закурила. На больших настенных часах было без пяти три, можно идти домой. Да, пора пожалуй…
Натянув сапоги, белое длинное пальто и набросив поверх него ярко-красную шаль, она вышла на автостоянку, где ночевала ее машина. Огромный «Лэнд Крузер» мигнул фарами, словно приветствуя. Страсть к таким большим тачкам у нее была в крови, Марина обожала гонять на «крузаке» по ночному городу.
Ссора с Денисом выбила из колеи. Нужно было взять себя в руки, иначе можно и не доехать до дома. Но Марину душила обида, и слезы сами катились из глаз, оставляя дорожки туши. Она этого даже не замечала, до того паршиво было на душе. Только почувствовав на лице что-то вонючее, резиновое, Коваль поняла, что уже никуда не едет, а перед ней – подушка безопасности. Черт, черт, черт! Марина кое-как выбралась из машины. Ну так и есть – врезалась в зад старой «Тойоты Висты», вмяв багажник в салон…
Из нее тем временем выбрался высокий, поджарый военный, майор, судя по погонам, и медленно приблизился к виновнице аварии. На Марину уставились ледяные серые глаза.
– Торопимся, девушка? Не замечаем ничего? Дистанцию не держим?
– Ради Бога, простите меня! Если не торопитесь, вызовем ГАИ, но лучше давайте так разойдемся, я заплачу, сколько скажете.
– Беда с вами, с женами «новых русских»! – процедил он.
И Коваль вдруг, неожиданно для себя, произнесла:
– А я ничья не жена, я сама по себе, и деньги мои собственные, если вас именно это смущает.
И Коваль вдруг, неожиданно для себя, произнесла:
– А я ничья не жена, я сама по себе, и деньги мои собственные, если вас именно это смущает.
Майор покачал головой:
– Я, девушка, пока что вашим семейным положением не интересуюсь.
Она вдруг растерялась:
– У меня неудачный день, понимаете? Я с дежурства, не выспалась, голова очень болит, и вообще… вообще все плохо.
И тут, потеряв всякий контроль, она расплакалась. Майор обалдел – разбила его машину, да еще и рыдает.
– Успокойтесь, пожалуйста! Черт с ней, с машиной, ей все равно пора на свалку. Не надо так, девушка, не все в жизни так уж плохо, как иногда кажется…
Но у нее как раз все обстояло несколько иначе. Дело, конечно, было не в деньгах – пятьсот баксов она отдала бы легко, просто не купив очередной комплект белья; на душе было паскудно… Почему-то именно этому майору вдруг захотелось пожаловаться на судьбу.
– Не сочтите меня полной дурой, но… вы не могли бы выпить со мной кофе где-нибудь? – спросила Марина, доставая из сумки платок и вытирая глаза. – Я так виновата перед вами… Прошу вас, соглашайтесь!
Майор посмотрел на нее внимательно, потом подумал и ответил:
– Если вам от этого полегчает… Но мне нужно эти «дрова» куда-то пристроить, – он кивнул на машину. – Давайте сделаем так: вы поедете за мной, только медленно, а то опять врежетесь. Я поставлю ее на стоянку, и мы поедем, куда захотите. Идет?
– Да, – кивнула Коваль, садясь в неповрежденный почти «крузер».
Они проехали пять кварталов, майор бросил машину на какой-то стоянке и подошел к «крузеру»:
– Если не возражаете, поведу я. Очень жить хочется. У меня час назад начался отпуск, не хочу провести его в больнице, весь в гипсе и бинтах.
Марина пересела на пассажирское место, уступив ему руль.
– Ну, куда едем?
– Все равно, куда хотите! – отмахнулась она.
– Так не пойдет! – засмеялся он. – Идея ваша была, так что командуйте.
– Тогда в центр, в «Латину». Знаете, где это?
– Да, знаю, но никогда не был.
Это был ее любимый кофейный ресторан – там варили изумительный кофе, звучала бразильская музыка, и исполнялись латиноамериканские танцы.
Коваль разглядывала случайного знакомого. Когда он снял трикотажную черную шапочку, оказалось, что он наголо выбрит и из всей растительности только тонкая полоска усов. Волевой подбородок, нос с хищно вырезанными ноздрями, твердые губы. Породистый мужик, ей такие всегда нравились. Он, видимо, заметил, что его изучают.
– Может, познакомимся, раз уж так вышло?
– Давайте.
– Меня зовут Федор, фамилия – Волошин. Мне тридцать шесть, служу в армии, как, наверное, несложно догадаться. Не женат и никогда не был. А вы… Дайте, угадаю – свой бизнес? Нет? Спортклуб? Тоже нет? Бутик какой-нибудь? Опять не то? С ума сойти, первый раз не могу угадать! Сдаюсь!
– Вы просто мыслите шаблонно, – улыбнулась Марина. – Я врач, нейрохирург. Заведую отделением в городской больнице. Марина Коваль. Как вы поняли, не замужем, детей нет, зато есть собака.
– Обалдеть! – засмеялся Федор. – Нейрохирург, надо же!
– Что, не похоже? – удивилась она.
– Ни капельки! – подтвердил он, продолжая смеяться. – У тебя руки женские, маленькие.
– А, по-твоему, должны быть, как лопаты? Тонкими пальцами легче работать, если хочешь знать.
– Не спорю. Просто работа у тебя не женская, да и нервы не к черту.
– Я же говорю – неудачный день. Все, приехали, вот «Латина».
Они вошли в ресторан, мэтр услужливо заулыбался – Коваль бывала здесь регулярно, любила расслабиться с чашкой хорошего кофе и рюмкой коньяка.
– Как обычно, к камину?
– Да, если там свободно.
– Ого! – тихо присвистнул Федор. – Постоянная клиентка?
– Типа того! – согласно кивнула Марина, направляясь уверенно к своему любимому столику у большого горящего камина. – Ты на цены не смотри, платить буду я.
– Я не привык, чтобы за меня платила женщина, даже если она ездит на «Крузере».
– Ой, только без этого! – попросила Коваль, чуть сморщившись. – Ведь это я собираюсь грузить тебя своими проблемами, значит, я и счет оплачиваю. И это приказ, майор!
Федор изучающее смотрел на нее.
– Слушай, по-моему, у тебя, и правда, проблемы. Ты тащишь в ресторан незнакомого мужика, чтобы поплакать ему в жилетку?
– Ты прав. Если хочешь, можешь уйти, я не в претензии.
– Нет уж, теперь ты от меня не отделаешься! – произнес он с шутливой угрозой. – Я хочу узнать о тебе все!
Официант подал кофе, «Хеннесси», поставил пепельницу.
– Куришь? – удивился Федор.
– Они легкие, с ментолом.
– Я вот тоже никак бросить не могу.
Они закурили, Федор разлил коньяк по рюмкам:
– Что, за странное знакомство? – предложил он.
– Давай.
После второй рюмки Марина немного расслабилась, а после пятой разрыдалась и выложила ему все – про больницу, Нисевича, его мерзкие фантазии… Федор молча слушал, не перебивал, только изредка подносил зажигалку к очередной ее сигарете. Внезапно Марина спросила:
– Ты куда-нибудь торопишься сегодня?
– Нет, я живу один.
– Поедем ко мне? Нет, серьезно! Я хочу поговорить с тобой еще…
– Ты определенно не в себе! А вдруг я маньяк-убийца? – поинтересовался Федор.
– Вот и проверим! – решительно заявила она, вставая из-за стола.
Федор пошел за ней, в гардеробе подал пальто, и она уловила едва ощутимый запах «Аквамэн», который легко отличала от любого другого – сама вот уже несколько лет пользовалась женским вариантом этой туалетной воды.
Сев в машину, Марина назвала адрес. Ее трехкомнатная квартира располагалась в самом дорогом и шикарном районе, на третьем этаже четырехэтажной элитной новостройки. Бросив джип во дворе, Марина кивнула консьержу, отдала ключ, чтобы попозже он загнал машину в «подземку». Дома ждал изнывающий от одиночества пес, которого в отсутствие хозяйки водил на прогулки тот же консьерж. Удивительно, но подозрительному и ревнивому Клаусу Федор приглянулся – Коваль отродясь не видела, чтобы ее собака лизала кому-то руки…
– А ты говорил, что маньяк, – заметила она. – Проходи. Не возражаешь, если я быстренько душ приму? А то после работы как-то…
– Конечно, иди.
Федор уселся в кресло, щелкнув пультом телевизора.
Марина вышла из душа в теплом халате, достала из бара коньяк и лимон на блюдце.
– Ты не многовато пьешь? – поинтересовался Федор, забирая у нее бутылку.
– Совсем почти не пью. Просто сегодня… Скажи, а почему ты поехал со мной?
– Не выношу женских слез, – улыбнулся он.
– Да? Вы лукавите, майор. Ты прекрасно знаешь, что сейчас произойдет!
– Если хочешь, я уйду, и ничего с тобой не случится.
– Нет, не надо, не уходи… Я хочу провести ночь с нормальным человеком, а не с извращенцем, доводящим меня до безумия, – попросила Марина тихим и каким-то даже виноватым тоном. – Я нравлюсь тебе хоть немного?
Это было чистой воды кокетство – не попадался ей пока ни один, сказавший бы «нет». Коваль прекрасно знала себе цену: высокая, стройная шатенка с грудью второго размера и тонкой талией, с длинными ногами и упругим телом…
– Да, ты очень нравишься мне, – спокойно ответил Федор, глядя ей в глаза. – Подойди ко мне! – вдруг решительно сказал он.
Она подошла вплотную:
– Хочешь, чтобы я разделась?
– Нет, я хочу сделать это сам, – он протянул руку, развязал пояс халата, затем снял его совсем. Марина стояла в фиолетовом белье, состоящем из кружевных цветов и тонких тесемок. Федор разглядывал все это с интересом, гладил осторожно пальцами. Наконец он поднялся из кресла, снял камуфляжную куртку, оставшись в безрукавой тельняшке. У него были сильные руки, не слишком накачанные, но очень крепкие, и Марине вдруг безумно захотелось оказаться в этих руках, чтобы они сжали ее и никуда больше не отпускали… Войдя в спальню, он спросил:
– Здесь есть свет?
Хозяйка щелкнула выключателем – над огромной кроватью загорелись свисающие с потолка на тонких шнурах лампочки. Света от них было немного, зато они создавали эффект звездного дождя. Федор усмехнулся:
– А ты с выдумкой! Тебе подходит эта спальня. Ну, иди же ко мне.
Он сдернул покрывало, обнажая черные шелковые простыни, и Марина растянулась поперек постели, а Федор все смотрел на нее, словно прикидывая, с чего начать. Потом опустился сверху, опираясь на локти, и поцеловал. Этот поцелуй был таким нежным и страстным одновременно, что у Марины, даже несмотря на то, что в ее жизни сегодня и так было немало интима, внутри все перевернулось. «Ничего себе! Даже Нисевичу далеко до этих губ», – отметила она про себя.
Они целовались очень долго, приноравливаясь друг к другу, знакомясь. Не отрываясь, Федор расстегнул лифчик, освобождая грудь, спустился к ней губами, лаская шею, и Марина сходила с ума от этих поцелуев, выгибала спину. Внутри все плавилось от невыносимого желания быть с ним, быть его. А он добрался до трусиков, лаская их кружево, осторожно снял. Когда он вошел, из Марининой груди вырвался стон наслаждения. Все это напоминало марафон – Федор не отпускал ее больше часа, перебрав все возможные позы. Такого она раньше не испытывала…