— Это было ужасно. Я не знала, куда смотреть. Представляете, я ведь сидела рядом с ним. Просто жуть. Мы решили, что дядя Джеймс, наверное, сошел с ума.
— Он казался возбужденным?
— Нет-нет, потому-то мы и перепугались — он был абсолютно спокоен. Не знаю, как можно быть спокойным и говорить такое, но тем не менее…
— И что произошло дальше?
— Он еще поговорил в таком духе. А потом сказал, что будет ждать в кабинете до полуночи, и если кто-нибудь захочет… захочет признаться, он будет там, и… честное слово, не помню в точности, но… кажется, он пообещал, что не будет слишком суров, если виновный придет сам. Наверное, он это имел в виду, хотя про наказание тоже упомянул…
— Вы помните, что именно сказал мистер Парадайн?
Ирен задумалась.
— Нет… боюсь, нет. Что-то о том, что виновного накажут.
— Понятно. Наверное, все испытали облегчение, когда вечер закончился.
— О да.
— Вы видели мистера Парадайна потом?
— Нет-нет.
— Никто из гостей не попрощался с ним?
— Нет-нет.
— Вы поехали домой вместе?
— Да.
— По моим прикидкам, вы оказались дома без четверти десять. Кто-нибудь из членов вашей семьи выходил после этого?
Ирен покраснела, глаза у нее широко распахнулись. Она воскликнула:
— О Боже!
Вайнер подумал: «Ей-богу, тут что-то есть». Он пристально взглянул на нее.
— Кто выходил из дому?
Она заволновалась, и не без повода.
— Рина… моя дочь… понимаете, я не смогла ее разбудить.
Инспектор слегка остолбенел.
— А зачем вы ее будили?
— Ну, не то чтобы специально… то есть сначала, когда я приехала домой, то очень обрадовалась, что девочка крепко спит… потом я поговорила с сестрой, а когда вернулась в спальню и собралась ложиться, то подумала: по-моему, она спит слишком крепко.
— И?
— Я испугалась. Моя сестра ничего не понимает в детях. Я хотела позвать мужа, чтобы он посмотрел на девочку, но он ответил: «Чушь и ерунда». Он думает, я зря паникую. Но когда я взяла Рину на руки, она продолжала спать, и я страшно испугалась и попыталась позвонить доктору Гортону, но телефон не работал… а я и забыла. Я не дозвонилась и решила сбегать сама — он живет неподалеку, — ну и пошла.
— Вы пошли и привели доктора Гортона?
Ирен вновь смутилась.
— Нет, не привела, потому что он как раз сидел в машине и собирался куда-то ехать. Я закричала и побежала за ним, но он не услышал.
— Потом вы вернулись домой?
— Нет… не сразу. Я подумала, что, может, он ненадолго. Я походила по улице. Звонить я не решилась: миссис Гортон вечно твердит, что вырастила восьмерых детей и не тряслась ни над одним.
Лицо Вайнера было совершенно бесстрастным.
— Как долго вы ждали доктора Гортона, миссис Амброз?
— С полчаса. Потом я снова испугалась, все гадала, что стряслось с Риной, и вернулась домой. Я всю дорогу бежала, но, слава Богу…
— Девочка по-прежнему спала?
— Да. Муж страшно разозлился.
— Он хватился вас?
— Да. Он как раз искал меня, когда я вернулась, и явился в бешенстве.
— Который был час, когда он пришел?
— Не знаю… наверное, уже поздно. Я только и мечтала лечь и заснуть.
— Ваш муж сказал, куда ходил?
— Он сказал, что искал меня.
— Он не уточнил, где именно?
— Нет.
— Просто сказал, что искал вас?
Ирен густо покраснела.
— Он выразился очень невежливо, — ответила она.
Глава 19
Инспектор Вайнер сидел в массивном кресле и смотрел на начальника полиции, расположившегося по другую сторону уютного камина. Главный констебль, полковник Босток, был жилистым малорослым мужчиной с коричневой сморщенной кожей, яркими блестящими глазами и неизменно бодрым выражением лица. Ему стукнуло шестьдесят, и он выглядел как человек, который наслаждался каждой минутой жизни. Ему не мешало даже то, что он овдовел: миссис Босток умерла так давно, что все печальные воспоминания давно изгладились из памяти. Три дочери Бостока, служившие в вооруженных силах, были здоровыми и приятными молодыми женщинами, не доставлявшими ему никаких хлопот. Одна из них находилась за границей, две другие получили недельный отпуск, который проводили дома.
Вайнер произнес слово «убийство». Полковник Босток бодро взглянул на него, склонив голову, как терьер, которому сказали: «Крысы!»
— Что вы говорите!
— Так считает доктор Фриз. И доктор Гортон не возражает, хотя явно был бы рад сделать это, если б мог. По-моему, сэр, доктор Фриз совершенно прав. Несомненно, мистера Парадайна убили. Его столкнули с террасы — и это проделал человек, знавший, что у старика есть привычка стоять у парапета и любоваться рекой. Дворецкий говорит, мистер Парадайн выходил на террасу каждый вечер, прежде чем лечь спать. Он был точен, как часы.
— Хорошо, но кто знал, во сколько он ляжет спать? Или он ложился в определенное время?
— Нет, сэр. Но вчера вечером те десять человек, которые ужинали с ним… они слышали, сэр, как он сказал, что просидит в кабинете до полуночи. Он выдвинул серьезное обвинение против одного из родственников и собирался ждать, пока этот человек не придет и не сознается. Вот вам и мотив. Мы не знаем, насколько все обстояло серьезно. Возможно даже, случилось нечто криминальное. Несомненно, это очень сплоченная семья, и, разумеется, все будут держать рты на замке. Вот показания мисс Парадайн: она вообще все отрицает. Она бы не стала отпираться, если бы не рассчитывала на поддержку остальных. Но они не учли, что я перехвачу миссис Амброз, прежде чем они внушат ей, как себя вести.
Полковник Босток коротко и сухо фыркнул:
— Миссис Амброз? Ирен, если не ошибаюсь. Лидия — это рыжая. Дочери покойного старика Пеннингтона. Матери у них тоже нет. Миссис Пеннингтон была красавица. Божественно танцевала. Дочери ей и в подметки не годятся. Рыжие волосы достались Лидии как раз со стороны Пеннингтонов. Старый Пеннингтон был славный малый и отличный стрелок. Рыжий как морковка. Его девочки учились в школе вместе с моей дочкой. Погодите-ка… одна из них, помню, попала в какую-то историю. Не Лидия, нет, я бы как раз не удивился, если бы рыжая ввязалась во что-нибудь. Нет-нет, другая, Ирен… хотя на вид она и воды не замутит.
Вайнер решил, что пора прервать воспоминания шефа. Он сделал это уважительно, но решительно:
— Видите ли, сэр, как только я поговорил с миссис Амброз, остальные перестали таиться. Потом я побеседовал с ее сестрой, мисс Лидией Пеннингтон, очень разумной молодой особой, смею заметить, и она сразу поняла, что игра окончена. Я прочитал ей показания миссис Амброз, и она подтвердила, что все именно так и было. Правда, она изо всех сил старалась мне внушить, что мистер Парадайн, возможно, ничего такого не имел в виду. Она сказала, что очень любила его, и так далее, но нельзя отрицать, что он был очень строг и старомоден — требовал, чтобы члены семьи делали все только по его указке.
— Что ж, она права, это всякий знает. Парадайн был талантливый человек, очень талантливый. Но авторитарный. Даже в какой-то степени деспотичный.
— Да, сэр, именно такое впечатление и пыталась оставить мисс Пеннингтон. Она хорошо постаралась. Вот ее показания.
Полковник Босток пробежал глазами бумаги.
— Так… так. Что ж, она не лжет. Кто следующий?
— Мистер Амброз. Вот его показания. Очень коротко и по существу. Но ему чертовски не хотелось говорить. Он страшно разозлился, когда я зачитал то, что сказала его жена. Не сомневаюсь, бедняжке достанется. Но он не стал ничего отрицать. Сказал, будто понятия не имел, о чем говорил мистер Парадайн, и решил, что не стоит обращать внимания — тот работал, не щадя сил, и мистер Амброз подумал, что отчим поднял шум из-за чего-то несущественного. Когда я спросил, выходил ли он из дома после возвращения из гостей, мистер Амброз сказал: да, он искал жену. Когда я спросил, знал ли он, где ее искать, он ответил, что не знал, но решил, что она побежала к доктору Гортону. Миссис Амброз вечно нервничает из-за детей, а телефон не работал. Звучит не слишком убедительно, сэр.
— Ну, не знаю, — сказал полковник Босток и добавил: — Господи, дружище, вы что же, намекаете, что Амброз отправился пешком в Ривер-Хаус, чтобы столкнуть старого Парадайна с балкона?
Вайнер бросил на него быстрый взгляд.
— До Ривер-Хауса не так уж далеко.
— Четверть часа езды на машине.
— Да, на машине. Но пешком, через мостик и по тропинке вдоль реки, — не более шести-семи минут.
Полковник Босток присвистнул:
— Мостик! Ну разумеется. Неудивительно, что Амброзы поселились в Мидоукрофте. Пешком им рукой подать. Амброз не сказал, долго ли отсутствовал и когда вернулся?
— Сказал, что не знает — не смотрел на часы. На мой взгляд, это неестественно, сэр, потому что когда мужчина ждет женщину — и особенно если он взвинчен, — он все время смотрит на часы. Сужу по себе, сэр.
— Сказал, что не знает — не смотрел на часы. На мой взгляд, это неестественно, сэр, потому что когда мужчина ждет женщину — и особенно если он взвинчен, — он все время смотрит на часы. Сужу по себе, сэр.
— Может, у его часов не светится циферблат, — рассудительно сказал полковник Босток. — И не забывайте про затемнение.
— Сияла очень яркая луна, сэр. Вплоть до без пятнадцати двенадцать.
— Хм… Давайте-ка уточним, что он сказал. Коротко и ясно. Спасибо и на том. — Полковник просмотрел показания и вновь отложил листок. — Знаете, Вайнер, все действительно могло быть именно так, как он утверждает. К слову об Ирен, то есть миссис Амброз… как она вам показалась? Похожа она на женщину, которая способна броситься за доктором Гортоном посреди ночи? От этого, сами понимаете, многое зависит.
Вайнер позволил себе улыбнуться:
— Да, сэр. По-моему, она именно такая женщина.
— Не блещет умом, да? Она бывала у нас, пока девочки не разъехались, но, честно говоря, не помню, чтобы перебросился с ней хотя бы парой слов, с тех пор как она вышла замуж. Славные люди эти Пеннингтоны. Но слышал я что-то такое про Ирен… спрошу у дочерей, когда придут. Значит, вы думаете, она глуповата?
— Да, сэр.
— Ну допустим. Если женщина глупа — значит, глупа. Тогда она способна сделать что угодно.
Инспектор перевел разговор с миссис Амброз:
— Да, сэр. Затем я встретился с мужчинами — мистером Марком Парадайном, мистером Ричардом Парадайном, мистером Пирсоном и мистером Рэем. Я не узнал ничего нового, что мог бы добавить к показаниям Амброзов. Если вы посмотрите на записи, то увидите, что слегка разнится формулировка, не более того. Несомненно, миссис Амброз максимально полно рассказала о случившемся. Я не зачитывал ее показаний другим, и у них не было возможности увидеться с ней и с мистером Амброзом, прежде чем я их вызвал — по одному. Таким образом, они понятия не имели, какие сведения мне известны. Я объявил каждому, что мистер и миссис Амброз рассказали о неприятном инциденте, имевшем место за ужином вчера вечером. Я намекнул на природу этого инцидента и предложил каждому дать собственную версию случившегося. Ни один не горел желанием это сделать, но никто и не отказался. Все старались говорить как можно лаконичнее и сообщить ровно столько, сколько было необходимо, но в любом случае мало что можно прочесть между строк. Думаю, никто не солгал, но, разумеется, и не сказал ничего лишнего.
— Да-да. Затруднительное положение для семьи.
Вайнер сухо отозвался:
— Да, сэр. Особенно если кто-то из них столкнул мистера Парадайна с террасы.
Полковник Босток, казалось, был несказанно удивлен и растерян.
— Господи помилуй, Вайнер… какие ужасы вы говорите.
— Да, ужасно, сэр, но и впрямь похоже на правду. Кстати, если просмотреть показания, вы увидите, что мистер Марк Парадайн и мистер Элиот Рэй скрытничали больше других. Опустили все, что могли. Мистер Ричард был довольно словоохотлив, просто из кожи вон лез, чтобы не осталось никаких недоразумений. А мистер Пирсон оказался… очень сдержан.
— Погодите, давайте по порядку. Марк и Ричард — племянники. Высокий и темноволосый — это кто?
— Марк, сэр.
— Так. Мне о нем рассказывали. Он собирался в авиацию, но старик его в жизни не отпустил бы. Он же работает в исследовательском отделе. Что касается второго… он знаком с моими девочками. Такой веселый, не прочь пофлиртовать. Ухаживает за Лидией Пеннингтон.
— Да, сэр.
— Элиот Рэй — парень, который женат на приемной дочери Грейс, как ее… Филиде. Брак распался, едва закончился медовый месяц. Что-то невероятное. Славный молодой человек и хорошенькая девушка. Просто не представляю, куда катится молодежь. Вот уж не удивлюсь, если здесь не обошлось без третьего лица. Например, без самой Грейс Парадайн. Дочь старой девы — по-моему, это ненормально. Жаль, что Грейс не вышла за Боба Моффета и не родила полдесятка ребятишек. Никогда не мог понять, отчего она не согласилась. Вроде бы она любила Боба и хвасталась помолвкой, и все были довольны, как мыши в сыре, но потом вдруг помолвку расторгли, а семьи совсем разошлись. Чертовски неприятно, если такое имеет отношение к твоему деловому партнеру.
Вайнер согласился:
— Да, сэр.
Полковник Босток взял показания Альберта Пирсона, просмотрел их и спросил:
— Кто такой Пирсон? При чем тут он?
— Он секретарь, сэр. И тоже родственник. Живет в доме.
Полковник Босток потер лоб.
— Пирсон, Пирсон… ну да, конечно, сын Милли Парадайн. Такая была здоровенная неловкая девица, упрямая как черт. Троюродная сестра, кажется. Приезжала в гости к Парадайнам. Сбежала с сыном старика Пирсона, ювелира, об этом много болтали. Старый Пирсон отказал молодым от дома, и Парадайны тоже. Пирсон свое получил — умер через несколько лет. Я слышал, парень стал обучаться отцовскому ремеслу. Погодите-ка… дай Бог памяти, кто недавно упоминал Милли Парадайн? Кэмпион? Нет, не Кэмпион. Миссис Гортон — да, должно быть, миссис Гортон, она никогда ничего не забывает. Ну разумеется! Она сказала, что молодой Пирсон всегда был почтительным сыном и славным малым. Работящий, честолюбивый, порядочный… вечерами изучал иностранные языки, машинопись, стенографию, старался что есть сил. Его мать умерла пару лет назад. Конечно, это он.
Полковник с удовлетворенным видом перечитал краткое заявление Альберта Пирсона.
— Сами видите, сэр, — сказал Вайнер. — Пирсон действительно общался с мистером Парадайном, после того как тот удалился в кабинет. Он находился в гостиной вместе с остальными, пока не уехало семейство Амброзов, а потом и двое младших Парадайнов. Затем Пирсон вернулся в гостиную, пожелал всем спокойной ночи и направился в кабинет, желая узнать, не нуждается ли мистер Парадайн в услугах секретаря. Там он увидел дворецкого, который принес напитки, и Лейн это подтверждает. По словам Пирсона, мистер Парадайн сначала отослал его, но тут же окликнул, когда тот выходил из комнаты вслед за дворецким. Он попросил внести небольшую правку в письмо, которое продиктовал днем. Пирсон говорит, что не задержался и минуты, он уже собирался пойти к себе, когда вдруг сообразил, что оказался, по его словам, «в очень неблагоприятном положении». Пирсон некоторое время простоял в раздумьях и пришел к выводу, что хорошо бы ему побыть с кем-нибудь, пока не пройдет время, которое определил мистер Парадайн на тот случай, если виновник вздумает сознаться. Пирсон сказал, что собирался вернуться в гостиную, когда увидел мистера Элиота Рэя, появившегося поблизости. Комнаты мистера Парадайна находятся на первом этаже. Это спальня, ванная, кабинет и будуар его покойной жены, — их никто не занимает. Мистер Пирсон стоял в дальнем конце коридора, ближе к лестнице, по которой можно добраться до его собственной комнаты. Он увидел, как мистер Рэй зашел в кабинет, и решил подождать. Меньше чем через две минуты мистер Рэй вышел, Пирсон обратился к нему и попросил позволения посидеть с ним до полуночи. Они поднялись к мистеру Рэю — через коридор от комнаты Пирсона — и оставались там до половины двенадцатого, после чего пошли в столовую выпить. Они вернулись в восемь минут первого. Мистер Рэй отправился в ванную, а Пирсон — спать. Оба подтверждают показания друг друга и, следовательно, находятся вне подозрений, если мы говорим об убийстве, поскольку мистер Парадайн в полночь был уже мертв. Это несомненный факт, совершенно неоспоримый, поскольку примерно в полночь начался проливной дождь, за что я сам поручусь. Мы встречали Новый год, слушая радио. С последним ударом часов в окна застучал дождь. Он начался в полночь, и не раньше — я только что впустил собаку со двора, и она не успела промокнуть. Значит, вот как обстояло дело, сэр: мистер Парадайн умер, как только часы пробили двенадцать.
Полковник Босток поморщился, так что на лице ожили все его морщины.
— Похоже на заурядный детективный роман. Кто подтвердит, что было восемь минут первого, когда Рэй и Пирсон поднялись к себе?
— Они оба, сэр.
Главный констебль усмехнулся:
— Очень странно. Люди обычно не смотрят на часы всякий раз, когда заходят в комнату.
— Да, сэр, но ведь наступал Новый год. И Пирсон не стесняясь заявил, что хотел обзавестись алиби. Он прямо сказал, что родственники охотно обвинили бы его, если бы могли.
— Что он имеет в виду — признание или убийство?
— И то и другое, — сухо ответил Вайнер и добавил: — Не стану утверждать, что Пирсон ошибался. Он, можно сказать, в семье сбоку припека. Но показания мистера Рэя совпадают: он сообщил, что было восемь минут первого, когда они расстались.
— Хм… — задумался полковник Босток. — А если часы врут?
— Нет, сэр, мистер Парадайн такого не потерпел бы. Раньше раз в неделю вызывали мастера, который заводил и отлаживал часы, но с началом войны часовщиков стало мало, и тогда мистер Парадайн сам этим занялся. Лейн упомянул, хозяин просто с ума сходил, если какие-нибудь часы в доме спешили или отставали хотя бы на полминуты. Я лично их проверил, и все они показывали одинаковое время, тютелька в тютельку.