— А поможет? — робко моргнула клиентка.
— Опыт работы пятнадцать лет, — сурово сказала Ирина. — Лицензия, — кивнула на стену, где висела грамота с печатью. — Никто до сих пор не жаловался. Почитай хоть отзывы на сайте.
Дела шли, как в старые добрые времена: на пороге бабьего лета мужья легко поддавались привороту, юные девы хотели замуж, и всем без исключения требовались деньги. Ирине, которая с появлением демона понесла финансовые потери, приходилось теперь работать как мул и браться за все без разбора: отвороты, заговоры, талисманы, а попутно депрессии, неврозы, жадность и лень человечества. Она чувствовала себя попеременно ассенизатором и Айболитом; проводив клиентку, она отодвинула штору и встала у окна — в платке, как работала, и длинной белой хламиде.
Пышная, едва желтеющая липа закрывала ее от любопытных глаз. В просвет между листвой Ирина частью видела, частью угадывала зеленый двор и оживленную улицу в промежутке между домами. Людей можно было узнать по голосам: мужчина говорил по телефону, пенсионерки болтали на лавочке, дошкольники визжали, гоняясь друг за другом. Девочка, прогуливавшая школу, с грохотом прокатилась на роликах, как легкий танк.
— В этом муравейнике, — подумала Ирина вслух, — каждый день кто-то рождается и умирает. Десятками, сотнями.
— Ага, — согласилась Вика, меняя благовония на подставках.
— А если знать заранее, что случится?
Вика удивленно на нее покосилась.
— Спасти человека, — веско продолжала Ирина. — Ты кого-нибудь спасала?
— Я же не ведьма, — смиренно признала Вика.
— Я не о том, — Ирина улыбнулась. — Представь, ты знаешь. И все меняешь. Они остаются живы.
— Кто?
— Все.
— Это ненадолго, — сказала мудрая Вика. — Никто не бессмертен… Кстати, я тебе твою камеру привезла, спасибо большое. И я там фотки не убивала — глянь.
Прошлой зимой Ирина купила себе фотоаппарат — неплохую цифровую «мыльницу», но с той поры почти ничего не снимала. Зато Вике, в одиночку растившей дочь, то и дело нужно было запечатлеть то Дашин школьный праздник, то пикник, то Дашу на пляже, то Дашу с друзьями в зоопарке. Всякий раз она просила камеру у Ирины и всякий раз с благодарностью возвращала.
Фотоаппарат лежал на кухонном столе. Вика упорно не «убивала» свои снимки — как будто кому-то, кроме матери и дочери, могли быть интересны все эти семейные сцены.
— Очень мило, — сказала Ирина, не глядя. Наугад пролистнула на экране пару фотографий — как обычно, Даша в разных вариантах, костер, шашлыки, тусклые дурацкие снимки, как бывает, когда случайно нажимаешь на спуск…
— Не стирай, — тихо сказали у Ирины за спиной. — Ни в коем случае не убирай с карты.
Ирина обернулась. Демон стоял у стола; едва не задев его, вошла на кухню Вика с пакетом бумажного мусора:
— Правда, Дашутка стала на меня похожей? Ох, я в школе была хорошенькая… Ты чего? Что-то не так с камерой?
— Да все отлично, — пробормотала Ирина, тупо глядя на случайный кадр: видимо, он был сделан в метро, темный, размытый, чьи-то штаны и ботинки, чья-то сумка, кто-то сидит напротив с книгой…
— У малой телефон совсем разваливается, надо новый, — доверительно заговорила Вика. — Она хочет айфон. Времена, блин. Дороговато получается, да и боюсь я — сопрут, отберут. Как думаешь?
Ирина дождалась, пока она отвернется, и состроила демону гримасу, которая должна была означать: и как я буду с тобой говорить при посторонних?!
— Скучала? — с кроткой улыбкой поинтересовался демон.
Ирина закатила глаза к потолку. В этот момент Вика подняла голову:
— Как думаешь, может, мне бывшего озадачить… Что с тобой?
Ирина наспех изобразила гимнастику для глаз: вверх-вниз, направо-налево…
— Викуль, обедать будем?
— Есть пирог с вишней. Разморозить?
— Давай.
По-прежнему с фотоаппаратом в руках, Ирина ушла в комнату, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной:
— Что? Опять?!
— Хуже. — Демон сцепил длинные ладони.
— У меня клиентка, — упавшим голосом сказала Ирина.
— У тебя проблема. — Демон выглядел подавленным. — Серьезная.
Он замолчал.
— Что? — прошептала Ирина.
— Мальчик. Шестнадцать или семнадцать лет. Школьник.
Дверь за Ирининой спиной дернулась, пытаясь открыться.
— Ира, — удивилась Вика, — ты что, заперлась?
— Нет, — Ирина поспешно отошла от двери. — Извини, Викуль, мне надо срочно… позвонить.
Она вытащила телефон и направилась к окну, делая вид, что набирает номер. Демон остановился в трех шагах.
— Алло, — сказала Ирина в пустую трубку и сразу же поняла, как трудно быть артистом на сцене. — Да… Ты звонил мне?
— Я звонил, — голос демона был полон сарказма.
— И… что?
— Мальчик умрет послезавтра. В половине двенадцатого ночи.
— Ну, время есть, — она вздохнула с облегчением. — Это такая редкость, когда есть время…
Ирина выжидающе замолчала. Демон чего-то ждал.
— Э-э-э, — сказала Ирина в трубку. — Что еще о нем? Имя, телефон, какая-то информация?
— Он у тебя на фото.
— Где?!
— В камере. Ты только что на него смотрела.
— Да где же?
Она покосилась на Вику. Та с явной неохотой убралась в кухню. Ведьма снова открыла в окошке камеры случайный снимок; сидящего напротив почти не было видно: в кадр попали только ухо и плечо, да еще книжка с картинкой на обложке с яркими буквами: «Терри Пратчетт»…
— Узнай, где и когда она снимала, — велел демон.
Ирина выглянула в кухню:
— Викуль, снимки — супер… А вот это что такое?
Вика глянула через плечо:
— А, это я в метро проверяла настройки, случайно щелкнула… Убей его.
Ирина вздрогнула от будничного «убей». Вика удивилась:
— Ты в порядке?
— Конечно. А когда ты это… щелкнула?
— Сегодня… Утром, часов в восемь.
— Станция? — тревожно вмешался демон.
— На какой станции, не помнишь?
— Нет, конечно, — Вика удивилась сильнее. — А зачем тебе?
— Ну хоть какая ветка?
— Оранжевая.
— Из центра или в центр?
— В центр… где-то в районе «Новых Черемушек», если точнее.
— Спасибо, — упавшим голосом сказала Ирина.
Снова ушла в комнату. Уселась за стол, положила перед собой фотоаппарат с темным размытым снимком.
— Это все, — тихо сказал демон.
— Что значит — все?
— Все о нем.
— Нереально, — сказала Ирина, бледнея. — Фотография?
— Перед тобой.
— Но это же несерьезно!
Дверь приоткрылась. Ирина схватила трубку, изображая разговор по телефону:
— Ты понимаешь, что это безнадежно?
Вика вошла в комнату со шваброй.
— Что с ним случится хотя бы? — прошептала Ирина, поворачиваясь к ней спиной.
— Он покончил… то есть покончит с собой.
— Как?
— Из пистолета.
— Что?!
— Ствол… — Демон запнулся. — Огнестрел.
Ирина закрыла глаза:
— И что теперь?
Демон молчал. Ирина поглядела на него с подозрением; демон молчал, на лице его было выражение, которого Ирина не могла понять.
— Что теперь? — повторила она с нажимом; в поле ее зрения втерлась любопытствующая Вика.
Ирина торопливо нажала отбой — пока Вика не заметила, что разговор фальшивый.
— С кем это ты? — тут же спросила Вика.
— С Олегом, — призналась Ирина. Викино любопытство скакнуло кроликом:
— С каким? То есть… ты извини, это не мое дело, конечно. Какие-то проблемы?
— Ты когда-нибудь читала Терри Пратчетта? — глядя мимо нее, отрешенно спросила Ирина.
— Кого?!
* * *— Впервые слышу, — призналась Алина.
Они стояли в коридоре школы, у окна; из-за дверей соседнего класса слышался визг и звонкий мат пятиклассников в ожидании ботаники.
— Терри Пратчетт, — Антон вытащил книгу. — Здорово и… очень смешно.
— Комедия?
— Ну, не совсем… но смешно.
— Картинка прикольная. — Она мельком глянула на книгу в его руках. У нее были странные глаза — они будто все время смеялись, и непонятно было, шутит она или говорит серьезно. У нее были терпкие духи, скорее женские, чем девичьи. Антону страшно хотелось прикоснуться к ее подбородку, покрытому еле заметным пушком. К насмешливому уголку рта.
— А хочешь… дам почитать? — Антон обомлел от собственной смелости.
Алина смотрела на него, прищурившись.
— Возьми. — Он протянул ей книгу, заранее обмирая в предчувствии отказа.
Она, подумав, взяла книгу в руки:
— У меня, вообще, времени читать сейчас… не очень. Предки припахали с репетиторами.
— Так не торопись! Держи, сколько надо! Она помедлила.
— Спасибо.
И засунула его книгу в сумку — в сумку, пропахшую ее духами, рядом со своими учебниками, косметичкой, рядом со своим гребешком! Антон почувствовал, будто часть его перешла к девочке — и была принята с благодарностью.
— Очень смешная, — он улыбался до ушей и понимал, что это неприлично.
— Не думала, Нечай, что ты можешь быть такой позитивненький. — Она разглядывала его с интересом. — Слушай, а что ты делаешь в субботу?
— Я?
— Это к тому, что собирается хорошая туса в хорошем месте. Могу сказать, чтобы тебя позвали.
— Нет, — Антон вдруг испугался. — Меня в субботу… не будет в городе.
— Дача?
— Ага, — Антон обрадовался.
Прозвенел звонок. Антон подхватил портфель, сделал шаг по коридору, вопросительно оглянулся на Алину.
— Ну и не поехал бы, — она улыбнулась с оттенком сочувствия. — Сказал бы родакам, пусть сами копают.
— Ну… я…
По всему этажу закрывались двери; только одна, в двадцати метрах, оставалась распахнутой: ее придерживал ногой Алинин одноклассник Пиня из одиннадцатого «Б».
— Все-таки подумай, — сказала Алина. — Туса будет приятная, чужих не зовем… Но насчет тебя могу договориться.
И расправила плечи, отчего ее грудь поднялась, как бушприт маленького и гордого корабля.
В конце коридора появилась пожилая дама с журналом наперевес:
— Звонок был минуту назад! Оглохли оба?
Алина улыбнулась Антону, кивнула и неторопливо ушла на свою геометрию. Ее одноклассник Пиня галантно пропустил даму вперед. Безо всякого выражения глянул мимо Антона, закрыл за собой дверь.
Антон постоял еще секунду. Потом нервно поправил очки и, как заяц, припустил вверх по лестнице.
* * *Вика ходила по офису, то и дело всплескивая руками, будто собираясь улететь:
— Да что случилось, Ир? Кто он такой вообще, этот Олег, и мы же не так планировали!
— Извини. — Она торопливо переодевалась в комнате с черепом, вместо длинного платья натягивая джинсы и блузку. — Потусторонние силы дали мне понять, что сегодня работы больше не будет.
— А завтра? Клиенты на завтра, мы же не можем их отменять!
— Завтра? — Ирина, будто невзначай, глянула на демона. — Я проконсультируюсь с духами.
— Заодно скажи им, что завтра у тебя два приема с приворотом и еще заговор на супружескую верность! И еще скажи своим духам, что если этих клиенток завтра не принять, они уйдут к конкурентам!
— Давай решать проблемы по мере их поступления, — Ирина широко улыбнулась. — До встречи, Викуль.
* * *В мужской раздевалке, где пахло резиной и носками, неожиданно сделалось очень тесно. Антон безнадежно посмотрел направо, налево; противная тяжесть в животе и слабость в коленках мешали сосредоточиться. Теперь он понял, почему ребята из его класса не спешили входить в раздевалку — чего-то ждали снаружи, пили воду, делали вид, что заняты.
Предатели.
В раздевалке собрались пацаны из класса «Б». Человек пять Пининых дружков взяли жертву в кольцо, прочие, не столь боевые, сидели на скамейках вдоль стен, неторопливо меняя обувь.
Пиня смотрел, прищурившись, сложив руки на груди, вроде бы ни к чему не причастный. Учителя обожали Пиню и считали интеллектуалом; на общешкольном собрании математичка говорила, чуть не захлебываясь: «Одиннадцатый «Б» — такой сильный класс! Такой дружный, сплоченный класс! У ребят такие достойные лидеры!»
— Ты что ей дал? — Губы достойного лидера едва шевелились.
— Книжку, — сказал Антон, пытаясь заставить себя разозлиться, но не чувствуя ничего, кроме страха и стыда. — А что?
— Какую книжку?
— Терри Пратчетта, — Антону не следовало отвечать, но он не смог вовремя остановиться.
— Идиот. — Пиня легонько сплюнул ему на лацкан. — Ты бы еще Паоло Коэльо ей притащил.
— А что?!
Пиня подловил его на движении и молниеносно схватил за нос, будто тисками. Антон попытался оторвать от себя его руку — очень твердую, уверенную, мускулистую; пальцы на носу сжались сильнее. Антон задергался: унизительно и очень больно.
— Засунь свои книжки себе в жопу, — сказал Пиня. — Еще раз подкатишь к Алине — яйца оторву. Понял, очкарик?
* * *— Очкарик, — сказал демон. — Это особая примета.
Ирина сидела перед монитором, на который была выведена темная фотография. Сейчас, при внимательном рассмотрении, ясно видна была дужка очков за ухом сидящего.
— В принципе, есть фрагмент лица, — бормотал демон. — Я бы мог его узнать… Наверное. Лоб обыкновенный. Прямой. Скулы… нормальные. Ну-ка, возьми карандаш!
Она испортила один лист бумаги, потом другой, потом третий. Отовсюду таращились невнятные рожи, похожие одновременно на фотороботы «их разыскивает милиция» и детские картинки «мой любимый папа». На каждом листе помещалось по пять-шесть таких морд, и ни одна не удовлетворила демона:
— Не так. Вообрази: переносица тонкая, глаза довольно маленькие…
— Не показывай на себе, — съязвила Ирина.
— Ты рисуй! Представляй себе!
— Да что я могу себе представить?!
Она нарисовала глазастого мальчика с улыбкой.
— Ты издеваешься? — тихо спросил демон.
— Олег, — Ирина вздохнула. — Ты сам-то понимаешь, во что меня втравил?
Демон стиснул зубы.
— Ни имени, ни нормального фото, ни единого знакомого, ни единой связи, — проникновенно начала Ирина. — Олег, измени условия, а?
Демон странно на нее посмотрел.
— Дай подсказку, — снова попросила Ирина.
— У меня нет, — глухо сказал демон. — Все, что знаю, я тебе сказал.
— А откуда ты вообще берешь информацию? Как это происходит? Вот ты его видишь — это описание или картинка, будто в кино?
— Не твое дело, — сказал демон, но в голосе его не было прежней уверенности.
— Почему же — не мое? — Ирина отодвинула листы, поболтала ложкой в чашке с чаем. — Почему — не мое? Ты ведь в меня вселился, а не в кого-нибудь! Я из-за тебя ночей не сплю, здоровьем рискую, деньги теряю!
Демон ушел в комнату и там уселся на диван. Ирина, прихватив чашку, пошла за ним; старинные часы пробили половину четвертого.
— Как ты узнаешь про этих людей? Ты ведь с ними не был знаком раньше?
— Не был.
— Как ты узнаешь о них?
— Мне… сообщают.
— Словами?
— Нет. Это… чувство. Ощущение. Иногда картинка. Где-то так.
— Хорошо, — Ирина подобралась, — а где ты был… до задания? Вчера? Позавчера? Что ты видел, что чувствовал, чем занимался?
Демон нахмурился, но не потому, что искал способ осадить ее. Ирина поняла почти с восторгом: он вспоминает.
— Меня… не было, — наконец сказал он с запинкой. — Кажется, так.
— То есть ты есть, только когда у тебя очередное задание?
— Ну… наверное.
— А зачем такие сложности? Если спасать самоубийц — зачем сначала их искать, метаться, собирать информацию по крупицам, рискуя опоздать… Вот мальчик. Его надо спасти. Так почему ты не знаешь, как его зовут, где искать?
— Я не знаю точно. — Он снова запнулся. — Но, кажется… Это из-за тебя.
— Что?!
— Я вселился в тебя, и все, что со мной происходит… связано с тобой. С твоим… твоими… особенностями.
— Я особенная? — Она села напротив, в кресло. — Я что, действительно… ведьма?
— Ты уже спрашивала.
— А ты не ответил. Я — ведьма? У меня способности к колдовству?
— Ты шарлатанка.
— Тогда почему? Если бы ты вселился в следователя прокуратуры или в магната с кучей денег…
— Я не выбираю, в кого вселиться! — шепотом закричал демон. — Я ничего не выбираю! Как груша не выбирает, упасть ей на землю или на небо!
Ирина глотнула чай из чашки и обожглась; интуиция подсказывала, что тему продолжать не следует: демон близок к тому, чтобы взбелениться.
— А если бы я вселился в магната, — он говорил теперь, будто отплевывался, — я, может, вообще ничего бы не узнал про этих людей… И вообще никого бы не мог спасти. И пошел бы сразу в ад…
— Когда ты говоришь «ад» — имеешь в виду сковородки?
— Слушай, заткнись!
— Хорошо, — сказала она примирительно. — Что у нас с уликами? Во-первых, эта книжка. Во-вторых, оранжевая линия, в центр, район «Новых Черемушек».
— Еще одежда, — демон всматривался в экран. — Куртка… легкая, серая. Замок расстегнут. Под курткой пиджак, вроде школьной формы. Синий.
— Тут что, можно различить цвет?
— Синий, говорю тебе! И вот еще кусок эмблемы, круглый. Что на эмблеме — разобрать нельзя.
— Хорошо. — Ирина сделала новый большой глоток, прочистила горло. — Значит, он ехал в школу. На метро. В сторону центра. В свою обычную районную школу он на метро ехать не стал бы? Думаю, школа продвинутая, гимназия какая-нибудь или что-то с хорошей репутацией…
— Ты права, — вдруг сказал демон.
— В смысле школы?
— В смысле… По этим данным нельзя найти человека в Москве.
Ирина поперхнулась чаем.
— Это значит, — демон поглядел в потолок, — что мальчик умрет.
* * *Антон отпер дверь своим ключом. На цыпочках прошел сначала в ванную; внимательно разглядел себя в зеркале.