Но, спустя мгновения, хватка на мне тут же ослабла. Меня поставили на ноги и повели вглубь по коридору - уже не прикасаясь ко мне похотливо или жадно. Они вели себя как солдаты, выполняющие непреложный приказ.
{Чей?!}
- Есть, сэр. Я прошу лишь о том, чтобы это осталось между нами, сэр. Такого больше не повторится...
- Это УЖЕ повторилось. Это не останется между нами. И, на вашем месте, я бы не стал рассчитывать на помилование. Он не знает пощады. Только не говорите, что забыли об этом...
{Он не знает пощады.}
Эти слова были сказаны таким тоном, что, на какую-то долю секунды, показались мне хуже группового изнасилования.
- Черт бы тебя подрал, - фыркнул один из моих обидчиков, толкая меня вперед. Постоянно вперед и вперед. Теперь я молчала, нацепив на свое лицо маску равнодушия.
Гордо задрав голову, я шла вперед, не собираясь больше показывать им своего отчаяния.
Своего страха.
- Добро пожаловать в новый дом, – с злорадной усмешкой сообщил новый для меня голос. На лице его обладателя отразилось искреннее удовольствие, от которого меня передернуло. Еще никогда в своей жизни я не соприкасалась с таким садизмом и неприкрытой человеческой
жестокостью.
Да, я знала, что в странах царит война. Но была так далека от этого всего.
Живя на ферме в ужасных условиях, я иногда задумывалась о том, насколько скучна и однотонна моя жизнь. Но также понимала, что многие из тех, кто страдают от постоянных митингов, революций и массовых убийств, мечтают о моих будничных проблемах: вечная скука, постоянный гнет сверстников и бесконечная уборка дома и фермы.
Несмотря на обыденность своих будней... То, что происходит сейчас, - явно не то приключение, о котором я мечтала всю жизнь. В конце концов, я встретила Гаспара. И он был моим главным приключением.
Мои зубы непроизвольно врезались в нижнюю губу при воспоминании об обещании, которое он мне дал:
{Я буду защищать тебя, где бы ты ни была.}
И где он сейчас? Готова поспорить, он даже не знает о месте, в котором я нахожусь. Я и сама не понимаю, где я.
Тюрьма? Подземный тоннель? И кто такой «он»?
Мне чертовски необходимо знать ответы на все мои вопросы, и если эти ублюдки думают, что я буду молчать, то они ошибаются.
- Какой еще дом? Что это за место? – Мы прошли дальше, углубляясь в самую чащу
темных коридоров. На миг мне показалось, что я услышала истошный женский крик, и оцепенела.
Улыбки на лицах моих сопровождающих стали только шире.
- Какая-нибудь сумасшедшая. Или сопротивляется, – подметил один из них, недвусмысленно
посмотрев на разорванный подол моей рубашки. – Надеюсь, ты не будешь сопротивляться?
- Роб, ты же слышал, что сказал Джейс. Он все ЕМУ расскажет. Не думаю, что ОН обрадуется…
- Это не его собственность! Это даже не его люди! И ему плевать на этих потасканных девок. Они не для этого здесь. – Я уже жалела о том, что вообще могу слышать этот разговор. Каждое слово, слетавшее с губ этих ублюдков, оставляло за собой вопросы, оставшиеся без надежды на ответы.
- Я так не думаю. От хорошеньких никто не откажется. Эта – хорошенькая, – ласково промурлыкал Золотозубый, вновь толкая меня вперед. Его рука скользнула по моей щеке, оставляя после себя неприятный осадок на коже.
- Тогда будет даже лучше, если мы подготовим ее к худшему. – Крики, едва различимые в коридоре, становились громче.
Я не слышала слов, которые произносили девушки. Но точно знала, что некоторые из них не понимаю вовсе – это были слова, сказанные на другом языке.
- Пришли. – Один из мужчин в темной форме открыл передо мной старую деревянную дверь с небольшим окном в виде решетки. Чьи-то руки толкнули меня под лопатки, и я оказалась внутри безобразной пещеры. Буквально в сантиметре от ног пробежала крыса, и я подавила крик ужаса, сковавший мои легкие.
Это не может быть правдой.
- Пойдем. Оставляем ее здесь и уходим, – приказал другим один из них. Меня вновь толкнули вперед, почти сбивая с ног. Сжимая зубы, я старалась не произносить больше ни звука.
Я просто мечтала о том, чтобы они ушли. Исчезли. Я лучше буду ночевать с крысами, голодать, не понимать, что происходит, чем выдержу хоть еще одно прикосновение этих ужасных людей.
- Не так быстро. – Золотозубый все никак не мог оставить меня в покое, облизываясь, как голодная собака. – Джейса здесь нет. Вы меня прикроете. Я хочу ее.
- Давай, только быстро, – к своему шоку услышала я, немедленно пробежав в самый дальний угол темницы.
- Вы не тронете меня! Не тронете! – закричала я, хватаясь пальцами за сырые стены. Я поразилась тому, что даже не плакала – страх заглушал все мои эмоции, придавая дикости и сил бороться с этим червем, которого язык не поворачивался назвать человеком.
- Ох, тебя здесь никто не услышит. Я просто хочу тебя подпортить, для твоего же блага. Тебе будет лучше, если ты будешь хуже, чем есть сейчас. Тогда он даже не заметит тебя. Ты затеряешься в толпе. И будешь жить. – С каждым словом он приближался ко мне все ближе и ближе, а я хотела провалиться в стену, которая никак не хотела расходиться за моей спиной.
- Кто такой «он»? Где я нахожусь?! Я хочу знать это! Кто вы, черт возьми, такие?! – Внезапная мысль поразила меня с такой силой, что тут же слетела с губ: – Вы взяли меня в плен?
- А ты сообразительная. Во Франции у вас все такие умницы и красавицы? – пробормотал он вновь, зажимая меня в углу. Только после того, как он произнес эту фразу, я поняла, что он говорил на Французском с акцентом.
Нет, нет… Я действительно далеко от дома.
Холод, туман, ветер, которые высасывали из меня всю душу…
- Я… В Англии? – жалобно пискнула я, перед тем как почувствовать его руки повсюду на своем теле. Они ощущались как щупальца. Как укусы пчел, атакующих одним разом.
- Ммм. Это неважно. Тебе нужно заткнуться, нимфа. И немного помочь мне… - Тут мужчина облизал свою ладонь, оставляя на пальцах влажный след. Его рука потянулась к моим ногам, задевая внутреннюю поверхность бедер.
Отчаянный крик пронзил мое горло, но обидчик не дал мне пошевелиться.
Я не привыкла… Защищаться. Мне никогда и ничего не угрожало.
А теперь его пальцы стремительно пробирались к самому интимному месту на моем теле, и все внутри меня протестовало, отталкивало его и молило о спасении.
Гаспар врал со своим наглым обещанием защищать меня.
Они все мне лгали…
Собственная жизнь посмеялась надо мной дважды: первый раз – это когда я потеряла память, будучи маленькой. Я просто проснулась недалеко от фермы - там, где теперь и жила. Решив, что я откуда-то неподалеку, моих родителей пытались найти в соседней деревушке, но так и не обнаружили. Так я и осталась жить там – с людьми, которые обращались со мной как со служанкой. Так они обращались со всеми детьми, которые проживали на ферме – приемными детьми.
Второй раз – сейчас. Приключения, о которых я мечтала, читала в книгах или воображала себе по вечерам, провожая закаты. Я мечтала о них даже после того, как в моей жизни появился Гаспар – гвардеец Франции. Высокий, мужественный и невероятно красивый. По описанию он идеально подходил на мужчину, которого я так долго ждала, и все же… Внешности и красивых речей мне оказалось мало.
Мне было мало его заботы и взгляда, который всем своим видом кричал о том, что парень любит меня больше всего на свете.
Мне нужно было нечто большее. Какой-то знак свыше, и эта немая дрожь от сердца, переходящая во все тело.
- Гас… - тихо прошептала я, думая только о том, как уютно было в его объятиях. Я не была девственницей. Но быть использованной этим выродком?! Или каким-либо другим… Ни за что.
- Кто это? Твой дружок, красавица? Я буду гораздо лучше него...
Я приготовилась к атаке его пальцев, рук и губ на моем тело. Мне нужно защищаться… Мне нужно…
- Что я тебе сказал?! – Рев раздался позади Золотозубого. Немедля ни секунды, мужчина, которого я уже раньше видела в коридоре, спас меня от издевательств насильника. Я даже не встретилась с ним взглядами – казалось, я не вызываю у него ни капли интереса. Его больше заботил этот подонок и то, что он ослушался чьего-то приказа.
- Ты сгниешь в Адинбурге за то, что ослушался дважды, – просто сказал он, доставая из-за полов
своего костюма наручники.
- Нет! НЕТ! Нет… Простите, сэр… Это была ошибка… Всего лишь один раз… ОН простит меня! Простит! – шептал Золотозубый, пока я пыталась отдышаться. Наблюдать за его жалкой мольбой было одно удовольствие.
Я даже не поверила в то, что могу так упиваться чьим-то несчастьем. Но после того, что они все со мной сделали, я хотела, чтобы они все отправились в Адинбург. Пускай, я не имела понятия о том, что значит это слово. Судя по тону голоса главного, это очень-очень нехорошее место. Тюрьма…?
Но если я нахожусь в этой ужасной тюрьме, неужели есть что-то еще хуже?
- Он не знает пощады, – снова повторил Джейс, хватая Золотозубого. Эффектно ударив его по голове, он вывел мужчину из моей коморки, захлопнув за собой дверь.
Но если я нахожусь в этой ужасной тюрьме, неужели есть что-то еще хуже?
- Он не знает пощады, – снова повторил Джейс, хватая Золотозубого. Эффектно ударив его по голове, он вывел мужчину из моей коморки, захлопнув за собой дверь.
Звук закрывающегося замка расколол мое сердце на части.
Я ринулась к окошку, отчаянно хватаясь за холодные ржавые решетки.
- Нет, – только и слетело с моих губ. Я все еще не понимала, почему во мне нет ни слезинки. На крики не хватало никаких сил.
Со стороны выглядело так, будто я очень хорошо переживаю свое похищение. Я не выглядела раздавленной, напуганной, умоляющей о спасении жертвой.
Но только потому, что внутри была настолько сломлена, что у меня не оставалось сил что-либо делать.
И я была сломлена уже очень давно.
Они просто меня… Добили.
[ГЛАВА 2]
[POV Кенна]
Дни тянулись очень медленно, превращаясь в целую вечность. Меня развлекали лишь звуки одиноких капель воды, спадающих на пол с сырого потолка. К изредка пробегавшим у моих ног крысам я привыкла, а вот к солнцу, что иногда стучалось в небольшое окошко над моей головой, нет.
Никогда не думала, что можно скучать по солнцу. По свежему воздуху и влажной траве, по которой я так любила бегать босиком.
Редкие, едва-заметные лучики издевались надо мной, будто намекая на то, что я где-то близко к поверхности. Свобода совсем рядом, и до нее, казалось бы, можно дотянуться рукой… Но нет.
Все мои попытки выяснить где я, и зачем здесь были безуспешны.
Со мной обращались как со скотиной, которую растили на убой… Три раза в день мне приносили огромную тарелку непонятного содержимого и стакан воды.
И каждый раз я делала то, что должна была.
- Ешь. – Это был один из людей в черной форме – его я не заметила во время похищения.
Отличительные знаки на форме этих людей помогли мне догадаться о том, что они были чем-то вроде армии или полиции. Или, на крайний случай, сектантами. Кто знает, чем они тут занимаются, если поклоняются тому, кто «не знает пощады» и коллекционируют молодых девушек, лишая их семьи, теплого дома и нормальной жизни.
Правда была в том, что у меня никогда не было нормальной жизни. Я вообще не знала, кем являюсь на самом деле. Мою жизнь придумали за меня, и не было ни единой ниточки, которая связывала бы меня с прошлым…
- Я сказал: ешь, – снова приказал мне молодой человек с пустым выражением лица – то было лицо солдата, безоговорочно выполняющего приказы своего правителя.
Я подняла глаза на своего собеседника и, поправив рукой спутанные немытые волосы, резко выдохнула:
- Я не собираюсь есть из этой грязной миски. В этом мерзком подземелье.
- Ты умрешь, если не будешь есть. Или хотя бы пить. – Офицер буквально приподнёс блюдо к моему носу. Резкий запах переваренного гороха с рыбой вызвал во мне лишь отвращение, как и все вокруг.
Первые дни я действительно хотела есть. Теперь же, привыкнув к голоду, хотела лишь одного – воды.
- Разве вы не этого добиваетесь? – огрызнулась я, ударив рукой по тарелке. Ее содержимое тут же растеклось у наших ног, и офицер, лицо которого было усыпано мелкими царапинами, был явно недоволен моим поведением.
- Видимо, к тебе нужно послать Гилберта. Может, его ласка поможет тебе поесть… Или, хотя бы, попить воды.
- Какое тебе дело до моего приема пищи?! – снова огрызнулась я, пиная босыми ногами тарелку.
Прокатившись, она с шумом ударилась о стену – мое беспардонное поведение бесило офицера все больше и больше.
- Ты нужна нам живой. Ему – живой. Он не убивает просто так… Хотя, я сомневаюсь в том, что именно ты ему пригодишься. – Ответы, которые давали мне эти люди, не приносили мне облегчения.
Наоборот – с каждым разом я осознавала: я здесь навсегда.
Не на пару дней, как я предполагала, а на всю жизнь. Меня похитили… Возможно, чтобы проводить жуткие эксперименты или что-то гораздо хуже.
Даже когда я поняла это, мне все равно удавалось сохранить лицо – железную маску, которую я с гордостью носила.
Никаких слез и криков, которые постоянно слышались в отдалённых частях коридора.
Я не собиралась забиваться в угол и давить на их жалость - я буду бороться за освобождение и свою жизнь любимыми методами, которые только придут в мою голову.
Офицер ушел, забрав с собой воду и напоследок бросив: «Либо ты пьешь и ешь при мне, либо не пьешь вообще».
- Катись к черту, – выругалась я, вцепившись в собственные волосы.
Единственная роскошь, которую я могла себе позволить, – это сон. Хм… И туалет, который здесь был предусмотрен, но мало напоминал даже наш жуткий туалет на ферме без всяких удобств. Что ж, спасибо и на этом.
Меня не мучали страшные сны, каждая прожитая минута превратилась в один сплошной и нереальный кошмар.
Уже через несколько дней я осталась совершенно без сил. Вода была мне необходима.
Оглянувшись по сторонам, я убедилась, что никого нет и встала под тем местом, где вода протекала через потолок, и просто открыла рот.
Редкие, но свежие капли чистой воды скатились по моим губам, одаривая восхитительным чувством.
Это был первый раз, когда моя нижняя груба задрожала за несколько секунд до слез, которые мне удалось сдержать глубоко внутри.
Гордость. Это все, что у меня здесь осталось.
Слабость была настолько сильна, что через какое-то время я вообще перестала двигаться. Перестала задавать вопросы. Я просто сидела в углу своей пещеры, в провонявшей и прогнившей от сырости сорочке.
Мне было стыдно смотреть на собственную кожу – даже присматриваться не приходилось для того, чтобы обнаружить на себе скатавшиеся комки грязи и пота.
Я была отвратительна.
Так и погибну здесь.
Гас бы, наверное, даже не посмотрел в мою сторону, если бы увидел в таком состоянии.
Я вздрогнула, когда дверь резко распахнулась. На пороге я с ужасом обнаружила своего старого знакомого – Золотозубого.
Моего личного палача. Внезапно мне захотелось есть и пить – я бы с радостью приняла из рук того офицера что угодно, лишь бы вновь не видеть эту страшную рожу.
Очевидно, Джейсон не применил серьезных мер по устранению этого мужчины. Или этот загадочный «он» все же пощадил его.
Я заранее возненавидела главаря этой секты.
- Моя упрямая нимфа. Плохо выглядишь, – подметил Золотозубый, поставив ведро на пол рядом со мной. В его руках я заметила полотенце и мочалку. Тут даже моя гордость надломилась – я хотела этой воды, хотела помыться. Я хотела снова хоть на день почувствовать себя человеком.
Каждая клеточка на моем теле зачесалась от предвкушения – я собиралась принять эту возможность.
Для того чтобы держаться дальше, мне нужны хоть какие-то силы.
Я молча посмотрела на Золотозубого – куда-то сквозь него, стараясь придать своему лицу Равнодушие.
- Говорят, ты не ешь. Не пьешь. Не моешься, – заключил он, наслаждаясь своей небогатой речью. – Я пришел в надежде застать тебя здесь – страшную, неумытую и одинокую. Сломленную. Но даже сейчас я не перестаю желать тебя.
Его пальцы коснулись моей щеки, и я сцепила зубы, чтобы не завизжать. Каждая секунда нашего соприкосновения отбирала у меня силы.
Теперь я стала в миллионы раз грязнее - и все это после его легкого касания.
Даже ванная не спасет меня от стыда, позора и его грязных лап. Тем не менее, она была мне необходима.
- Я помоюсь. Я готова принять ваш дар. Но только его. – Посмотрев на него будто свысока, я вскинула бровь, заметив секундное замешательство на его лице.
Я не знаю, чего он ожидал, но явно не такой реакции. Наверное, он уже рисовал в мыслях картинки о том, что я слишком слаба, чтобы бороться с ним. Рассчитывал на то, что я лежу здесь и поджидаю его с раздвинутыми ногами…
Черт возьми, мне не передать словами, насколько мысль об этом омерзительна!
- Ты весьма странно себя ведешь для пленницы. Смеешь заявлять о своих правах, которых у тебя нет.
Отказываешься от еды и воды. Что ж… Раз ты уже приняла этот дар, я должен сообщить тебе о том, что к нему идет и второй подарок: мыть тебя буду я, красавица.
С этими словами он опустился передо мной и намочил мочалку, набрав в нее побольше воды.
Я хотела сказать что-то в знак протеста и своей защиты, но не успела.
На мою щеку опустился удар, а затем новый удар. Грубая мужская ладонь давала мне пощечину за пощечиной – Золотозубый не мог остановиться, упиваясь картиной того, как моя голова раскачивается из стороны в сторону, а разум не имеет возможности прийти в себя.
- Держи, потаскушка. Я сейчас тебя хорошенько помою. Упрямая красотка, возомнившая о себе невесть что. – Из кармана он достал наручники и сцепил мои руки за спиной, в то время как я отходила от его беспощадных ударов.
{Давай, Кенна. Кричи. Проси о помощи. Заплачь, в конце концов.}
Но я так и не сделала ничего из этого списка.
Вместо этого я набрала в грудь побольше воздуха и выдавила: