– Хвост? – вскинул брови племянник Хазара. – Ну так давай решим эту проблемку, мне ведь это раз плюнуть, дружище?
– Буду признателен, – холодно сказал Костя.
Снежок поднял руку и, взглядом отыскав Бородавку, поманил его указательным пальцем.
– Передай ребятам, пусть смотрят в оба, – велел Боря, когда бандит подошел. – Возможно, к нам пожалуют гости, которых мой друг Смычок не очень-то хочет тут видеть. Догоняешь, не?
Бородавка энергично кивнул:
– Да, босс.
– Тогда шуруй, займись делом. – Снежок махнул рукой в сторону двери. – А ты давай поближе, Смычок! Побакланим…
– У тебя можно переночевать? – спросил Костя, присев на свободный стул по левую руку от главаря бандитов.
– Он еще спрашивает! – притворно удивился Снежок. – Разве могу я выгнать старого друга в Зону посреди ночи?
– Спасибо.
– Все для тебя, дорогой. – Боря довольно заулыбался. – Взаимовыручка, епсель-мопсель. Ты – мне, я – тебе.
– Ну «ты – мне» я, как бы, часто встречал, а вот «я – тебе» – крайне, крайне редко, – с грустной улыбкой заметил Костя.
– Оно так и есть. Люди везде любят только брать, но не давать. Хрен мелочью поделятся, типа того.
Снежок смерил гостя оценивающим взглядом и, положив руку сталкеру на плечо, участливо произнес:
– Иди-ка ты приляг, дядька, а то видон у тебя уж больно кислый.
Смычок спорить не стал: чем скорей он ляжет спать, тем раньше встанет и покинет плантацию. Дождавшись Костиного кивка, Боря поднес ладонь ко рту на манер рупора и проорал:
– Эй, Маргарин!
Щекастый бандюк, дежуривший у дверей, обернулся и вопросительно посмотрел на главаря.
– У нас ведь найдется свободная койка? – спросил Снежок.
– Найдутся и две, – мрачно ответил Маргарин. – Ржавый с Мухой же скопытились.
– А, точно-точно-точно… – пробормотал Боря, качая головой. – Представляешь, Смычок, какие-то охламоны, по ходу из твоего бродяжьего племени, двух моих парней порешили.
– Когда? – угрюмо поинтересовался Костя.
– Да буквально сегодня ж днем! Вы с ними часов на… давно эти говнюки тут проходили, Маргарин?
– Так и не вспомнишь… – пожал плечами бандит.
– А ты напряги мозги-то, епер мать, – саркастически произнес Снежок. – Давай-давай кусок сала!
– Ну после обеда сразу почти, – пропустив оскорбление мимо ушей, припомнил Маргарин. – Муха поссать зашел, потом заорал, тут-то его и хлопнули. Мы за ними, они – от нас… Потом Ржавый одного ихнего зацепил, а второй ихний Ржавому прямо в пузо из пистолета своего бахнул… Муха, стало быть, сразу помер, а Ржавый еще покорчился, ну вот так все и было, короче.
– Вот видишь, – осклабился Снежок. – Можешь ведь, когда захочешь!
– Странно, – признался Смычок. – Если это действительно были сталкеры, то почему они на вас напали?
– Да я чо, шарю? – фыркнул Боря. – Ты как спросишь, епсель-мопсель…
– Так, может, это все же был кто-то другой? – продолжил мысль Костя.
– И кто? ФСБ? Так те бы бежать не стали, положили бы нас всех, и дело с концом. Ну, в смысле, если бы решили вдруг всерьез за нас взяться.
– Пожалуй что так, – признал сталкер, задумчиво глядя сквозь собеседника.
– Ладно, не ломай голову, дядька, – махнул рукой Боря. – Поймали б – зарыли. Но раз ушли – пусть поживут еще малость, чо уж. Фартовому воля, не фартовому земля сырая, типа того. Давай, Маргарин, не спать! Отведешь Смычка в спальный вагончик и вернешься, понял, свинская твоя харя?
– Да, босс, – кивнул бандит, терпеливо проглотив очередной укол, и добавил, обращаясь к Смычку: – Погнали, мужик.
«Что же это получается? – думал Костя, шагая за Маргарином в направлении спального вагончика, – один идет по пятам, еще двое опережают на полдня…»
Смычок грешным делом начал подозревать, что Людка растрепала кому-то про записку и «любые деньги», упомянутые в ней. Иного объяснения такому количеству сталкеров на одном и том же маршруте он найти не мог. Ну, разве что неизвестному «богатею», застрявшему на кладбище, удалось отправить в Искитим еще несколько записок, но это уже версия из разряда фантастики. Во-первых, где бы он взял столько «муляжей»? Ладно, Колотушка, – он, как и подобает оживленному Зоной покойнику, приковылял домой. Странно, что его «пограничники» не сцапали, но то ладно, всякое случается. Один-то «муляж» проворонить немудрено, особенно если люди в тот вечер дежурили необязательные, расхлябанные. Но целый отряд мертвецов? Нет уж, дудки. Так что либо сталкеры, напавшие на плантацию, никак не связаны с Бердским кладбищем и «хвостом» и оказались на том же маршруте по нелепой случайности, либо Людка и вправду рассказала о записке кому-то из приятелей мужа. Третьего, пожалуй, не дано.
Внутри спального вагончика жутко воняло потными носками и несвежими простынями. Смычок невольно сморщился: подобное сочетание запахов напомнило ему об армейском прошлом, от которого он успел порядком отвыкнуть за последние годы. Помимо не самых приятных ароматов, тут хватало и других атрибутов солдатской казармы – те же двухъярусные кровати, те же прикроватные тумбочки, те же одинаковые синие одеяла и подушки углом вверх. Разве что порядка в спальном вагончике не было – все лежало сикось-накось, абы как. Эх, сюда бы нашего прапора, подумал Костя с улыбкой, уж он бы местным разгильдяям спуску не дал…
– Вона Мухина шконка. – Маргарин указал на кровать в самом углу, справа от прохода. – Низ твой.
– Спасибо, – бросил Смычок, не оглядываясь.
– Босса благодари, – буркнул провожатый. – Я б вашего брата на милю сюда не подпускал, одни проблемы от вас только…
С этими словами Маргарин вышел из вагончика и захлопнул дверь, оставив Костю наедине с самим собой.
Тяжело переставляя ноги, которые, словно почувствовав скорый сон, буквально налились свинцом, Смычок пошел к угловой койке. Он и теперь не чувствовал себя в безопасности – спать в вагончике, конечно, спокойней, чем под открытым небом, но это все равно Зона с ее весьма «своеобразными» сюрпризами. Да и здешний хозяин, мягко говоря, не производил впечатления «добропорядочного гражданина». Оставалось надеяться, что бандиты хотя бы помогут решить проблему с пресловутым «хвостом», иначе в этом малоприятном ночлеге вообще не будет смысла.
Смычок натянул Мухину наволочку на вещмешок, а бесполезную теперь подушку швырнул под кровать. Завалившись на койку, он повернулся лицом ко входу и прижался щекой к пропахшей дымом ткани. Треклятый уголовник, судя по всему, любил курить прямо в постели, и теперь Костю буквально выворачивало от тошнотворной вони.
Никакого сочувствия по поводу смерти двух бандитов Смычок не испытывал. Он даже к смерти собратьев-сталкеров старался относиться философски – ведь, чем чаще разгуливаешь по канату над пропастью, тем больше шансов сорваться вниз и разбиться. А здешние бандюки не просто разгуливали по канату – они на нем стояли на биваках, выращивали «дурь» и сами же ее курили во главе с сумасбродным предводителем.
Отморозки, что с них взять. А таких – не жалко. Чем меньше их, тем лучше.
Сон сморил Костю уже через две минуты.
И снились ему в ту ночь отчего-то достопамятные посиделки в «Радианте» со старыми знакомцами – новообращенным «черным ангелом» Грушей и давним товарищем Смычка, сталкером по прозвищу Сарыч.
– Нет тебе прощения, Смычок, – покачал головой Груша.
Костя смерил сидящего перед ним паренька с жидкой каштановой бородкой презрительным взглядом.
– У вас там в «ангелов» случайно не через лоботомию посвящают, нет? – едко усмехнувшись, спросил он. – Чего ты ерунду какую-то городишь, Груша?
– Ничего не ерунду, зря ты ерничаешь! – пылко заверил новоиспеченный «черный ангел». – Они мне просто глаза открыли, понимаешь? Я был слеп, а теперь… теперь прозрел!
– Ты был осел, осел и остался. – Сидящий по правую руку от Смычка Сарыч усмехнулся в пшеничные усы. – Уж прости за откровенность, Гришка.
Взгляд, которым «черный ангел» одарил сталкера, казалось, должен прожечь его насквозь, однако Сарыча недовольство Груши только позабавило.
– На обиженных воду возят, помнишь ведь, дружок? – Он нагло подмигнул свирепо раздувающему ноздри парню. – Притом на сталкерах возят из Зоны в Исктим, а на «ангелах», конечно же, в обратном направлении… – Он опять заржал, довольный собственной – или где-то подслушанной – остротой.
– Короче, нечего нам мозги вправлять, – сказал Смычок, вновь отвлекая внимание на себя. – У вас там свой кодекс, свои цели и прочее – ради Бога. Или ради Зоны… как вы там говорите? В общем, неважно. Важно то, что мне на ваш кодекс, честно сказать, плевать с высокой колокольни. А потому даже не пытайся взывать к моей совести, Гриша.
– Да я же о вас, мужики, переживаю, чо вы в самом деле? – Гриша нетерпеливо заерзал на лавке. – Это ж просто важно очень, только вы не понимаете, не прозрели еще.
– Да чо ты заладил с этим прозрением? – презрительно фыркнул Сарыч. – Не хрен нам прозревать, и так зрячие, понял – нет? А будешь много болтать, я тебе в лобеш въеду. Трендюлина – она, знаешь ли, лучшее средство от занудства.
Гришка нервно облизал губы. Сарыч был не из тех, кто бросает слова на ветер. Если пообещал въехать – значит, непременно въедет, к гадалке не ходи.
– Да я, собственно, что пытаюсь сказать-то… – робко пролепетал Груша. – Зона – она злопамятная. Реально! Так что, если ты у нее что-то отнимаешь, она потом отнимает у тебя. Баш на баш, типа того…
– Ну все, дружок, договорился ты… – проскрипел Сарыч и, перегнувшись через стол, отвесил Грише оплеуху.
Смычок открыл глаза.
Автоматная очередь, донесшаяся снаружи, в казарменной тишине прозвучала особенно зловеще.
Он приподнял голову, сонно огляделся. Спящий на соседней койке бандюк, лежа на боку, забавно посвистывал на выдохе. Казалось, никто, кроме сталкера, не обратил внимания на рокот за окном. Однако уже через секунду, когда царившую в вагончике тишину нарушили приглушенные голоса, Смычок понял, что это не так.
– Ты слышал? – спросил кто-то.
– А то! – громко прошипели в ответ. – Кто там ночью шастает-то?
– Может, те сталкерасты опять, которые Муху со Ржавым прихлопнули?
Смычок брезгливо поморщился. «Сталкерасты»? Серьезно? Кто вообще мог придумать подобную хрень?
– Да чо б им возвращаться? – хмыкнул второй, но как-то неуверенно.
– А чо им вообще к нам было соваться, а?
– Ну, хрен его знает, в общем, – сдался второй. – Черт с ними вообще, утром поспрашиваем, кто там был. Может, зараза какая-то зоновская резвится, а наши шмалять сдуру начали…
Дверь вагончика распахнулась, и в комнату одновременно с порывом ночного ветра ворвался Маргарин. Под возмущенное мычание братков он подошел к угловой койке и требовательно прошипел:
– Смычок, вставай!
– В чем дело? – настороженно спросил Костя, даже не пошевелившись.
– По ходу, выловили мы твой «хвост». Пойдем, позыришь на него, может, харя знакомая.
Смычок молча сел и, свесив ноги с кровати, взъерошил грязные, непослушные волосы, жесткие, словно пакля.
– Снаружи жду. Давай живей, – бросил Маргарин и потопал в обратном направлении.
Самый недовольный из отдыхавших бандитов швырнул в его широченную спину мятую сигаретную пачку.
Обувшись, Смычок на короткий миг задумался, не прихватить ли с собой вещмешок, но решил, что выглядеть это будет чертовски глупо и даже подозрительно, и потому все-таки оставил его на кровати. На ходу забираясь в куртку, он вывалился из вагончика в ночную темноту Зоны.
Маргарин нервно оглянулся через плечо. В его зубах тлела сигарета.
– Помчали, ну, – сказал он и, не дожидаясь ответа, устремился вперед.
– Где он? – спросил Костя, нагоняя бандита.
– Кто, «хвост»? – Щекастый затянулся, выпустил струйку сизого дыма в сторону. – За гаражами. Косой его приметил, велел остановиться, а тот сдуру втопил, ну Косой его и… – Маргарин провел ладонью по горлу.
– Грохнул? – разочарованно произнес сталкер.
– Ну да, – повел плечами Маргарин. – А чо, лучше б дал сбежать? Тот, говорю ж, втопил, как перепуганный заяц.
– Ясно, – безучастно бросил Костя.
Ради чего тогда его вообще будили? Даже если убитый окажется ему знаком, где гарантия, что это и есть его таинственный преследователь? Поймай они беглеца, можно было бы выудить из него хоть какую-то информацию. А что расскажет труп?
Однако, когда они, обогнув гаражи, вплотную подошли к месту происшествия, Смычок и думать забыл о своих сомнениях. Все, буквально все мысли покинули его голову в тот страшный момент. Земля словно ушла из-под ног, реальность отступила, позволив ему остаться наедине с липким, отвратным, сжигающим изнутри ощущением потери.
На земле лежал не кто иной, как Гена Зайцев, он же – Заяц, он же – сын Колотушки. Племяш.
Остекленевшие глаза парня смотрят в небо, рубашка цвета хаки, чуть великоватая (видать, отцовская), вся в бурых пятнах – кровь.
Мертв.
Еще один принесен в жертву ненасытной Зоне.
Костя почувствовал на себе чей-то тяжелый взгляд. Подняв голову, он с удивлением увидел до боли знакомое лицо. Криво улыбаясь, перед ним стоял бородатый ублюдок из переулка, с которым Смычок схлестнулся двумя днями ранее, после поминок в «Радианте». Костя напрягся. Тогда он легко вырубил плечистого мерзавца – благо, кроме кулаков, иного оружия тот не имел. Теперь же в руках здоровяка был автомат, который он держал нарочито небрежно, будто дразня стоящего перед ним сталкера.
Без всяких сомнений, ублюдок тоже узнал Костю.
– А вот и наш жмурик, – сказал Маргарин, стоявший за правым плечом Смычка. – Косой, расскажи, чо как вышло?
– А чо рассказывать? – с ядовитой улыбкой произнес бородач, неотрывно глядя на сталкера. – Я за гараж выглянул – он стоит. Я ему – стой, мол, побакланим. А он – драпать. Ну я и выстрелил, а чо, стоять?
Внутри у Смычка клокотал гнев. Он безумно хотел втоптать в грязь самодовольно ухмыляющегося бандита, но понимал, что за этим последует, и потому сдерживал себя из последних сил.
– Ну так, а ты… как тебя, Смычок, кажется? – Глаза Косого смеялись. Это был его чертов «звездный час». – Знакомый у него хлебальник или нет?
Окончательно обнаглев, бандит пнул бездыханное тело Зайца, и это стало последней каплей, переполнившей чашу Костиного терпения.
В один миг Смычок оказался рядом с ублюдком и со всего размаха врезал ему в подбородок, туда же, куда бил в прошлый раз. И снова – с тем же результатом: безоговорочный нокаут.
– Эй! – возопил Маргарин.
Подбежав к Косте, он оттолкнул его от поверженного бандита и заорал:
– Ты чо, охренел, мужик?!
Позади зловеще клацнул затвор.
– Руки на! – проорал кто-то. – Чтоб я их видел!
– Не стреляй! – не оборачиваясь, воскликнул Смычок. Он послушно поднял руки и сплел пальцы рук за затылком. – У нас с ним личное!
– Какое, мля, личное?! – разорялся стоящий за спиной бандит. – Ты чо руками размахался? Совсем попутал?
– Отведите меня к Снежку, – тихо, но твердо произнес Костя, обращаясь к стоящему рядом Маргарину.
– К какому, на хрен, Снежку? – рявкнул Маргарин, злобно вращая глазами.
– Я тебя ща прямо тут порешаю, мурло! – вторил ему стрелок за спиной.
Они кричали, рычали и размахивали стволами, пытаясь его запугать, но Смычок уже понял, что ничегошеньки они ему не сделают. Могли бы пристрелить здесь и сейчас – так бы и поступили. Конечно, дозволять «вонючему сталкерасту» беспрепятственно колошматить братков не дело, но мало ли что там у них за дружба с хазаровским племянником? В конце концов, этот их Косой – всего лишь мелкая сошка, такой же, как они сами, отморозок, худо-бедно обученный жать на гашетку. Так стоит ли из-за него рисковать работой, а может, и жизнью?
– Отведи меня к Снежку, – спокойно повторил Костя, продолжая держать руки за головой.
Маргарин подступил к сталкеру вплотную, гневно глядя на него снизу вверх, а потом в сердцах сплюнул в сторону и нехотя процедил:
– Ладно, Лошадь, осади.
– Слышь, Маргарин, ну это вообще не дело… – завел старую песню недовольный бандюган, однако Борин прихвостень перебил его:
– Ша, базар убили! Пусть босс сам с ним разбирается, не хер самодеятельностью заниматься!
– Ну лады, тебе виднее, как бы. Ты там с боссом рядышком, – сдался неугомонный Лошадь.
– Приведи Косого в чувство и жмура оттащи подальше от делянки, – распорядился Маргарин, подталкивая Смычка в спину.
Последняя фраза заставила Костю вздрогнуть. Он снова скользнул взглядом по обмякшему телу племянника. Несмотря на внешнее спокойствие, Смычок был разбит и опустошен, словно Зона разом выпила его и обратила в пустотелый «муляж», пригодный лишь для бессмысленного путешествия домой. Он хотел бы проститься с убитым племянником и в то же время боялся остаться с ним наедине. Он хотел запомнить Генку радостно улыбающимся, наивным пацаном, каковым тот оставался даже после смерти отца, словно назло грусти и печали. Но в памяти навечно сохранится иной портрет – мертвое, бледное лицо, невыразительный взгляд и чуть приоткрытые губы, уже отдающие синевой в тусклом лунном свете.
– Шагай, ну! – прикрикнул на зазевавшегося сталкера Маргарин, и Смычок нехотя побрел вперед, часто оглядываясь через плечо на лежащего в траве племянника. Будто в глубине души надеялся, что тот внезапно очнется от мертвого сна.
Но этого, конечно же, не произошло.
– Да иду я, иду, – злобно сверкнув глазами, буркнул Смычок после очередного тычка и отвернулся.
Они прошли между гаражами и направились прямиком к вагончику Снежка.
– Только к боссу первым пойдешь, – предупредил щекастый бандит, хмуро глядя на сталкера. – Будить его после трипа – попадос еще тот, мне оно не тарахтело, под горячую руку. А ты раз кашу эту заварил, то сам и расхлебывай. Ну пошел! – Он кивнул в сторону вагончика.