Он спрятался в тени за стволом старого платана и принялся ждать.
Здесь его и нашел Андрюша Кравченко. Андрюша спешил домой, но, увидев товарища в такое необычное время на набережной, не мог пройти мимо. Витя прятался за платаном. Это показалось очень таинственным и интересным. Андрюша сразу же начал говорить шепотом. Он надеялся услышать какой–нибудь увлекательный рассказ об игре, в которой участвует Витя, но действительность превзошла все его даже самые сокровенные мечты. От чувства огромной ответственности Андрюша даже задрожал. Волнение сдавливает ему горло.
Они смотрели на скамью, где сидел угрюмый Глоба, с такой настороженностью и страхом, словно там сидел выпущен из клетки зверь. Их широко раскрытые глаза не пропускали ни одного движения Глобы. Необходимость идти домой была давно отброшена и совсем забыта. Ребята думали, как им предупредить Васю о страшной опасности.
Глоба и Вася сидели на набережной очень долго. Именно тогда, когда терпение ребят уже готово было лопнуть, Глоба вдруг поднялся со скамейки и вслед за ним поднялся Вася. Вставая, он оглянулся по сторонам, и ребята за деревом стушевались, застыли, припали к коре своего платана и стали совсем незаметными. Они свободно вздохнули только тогда, когда Вася и Глоба тихо пошли вместе с толпой по набережной. Витю охватил страх; сейчас Глоба и Вася исчезнут в толпе, и найти их потом будет невозможно.
Ребята быстро побежали по тротуару, вьюнами пробираясь в густой толпе, и догнали Глобу. Они провели Васю и его спутника до самой двери кафе «Спартак», прячась за двумя веселыми компаниями молодежи. Но в самом конце слишком увлеченный Андрюша сделал, безусловно, ошибку, выткнувшись немного вперед. В тот же миг Витя больно схватил его за руку и потащил назад, но Кравченко показалось, что Вася его заметил.
Ребята бросились бежать и остановились, пробежав полквартала. Только убедившись, что никакой погони за ними нет и Вася, видимо, ничего не заметил, они осмелились снова приблизиться к увитой густыми виноградными листьями веранде кафе.
Глоба и Вася уже сидели за столом, и девушка в белом переднике несла мороженое в хрустальных вазочках.
Затаив дыхание, каждую минуту останавливая друг друга, ребята залезли в глубь виноградных листьев. Там, между перилами веранды и зеленой стеной, был маленький проход.
Осторожно двигаясь, пытаясь, даже не дышать, ребята полезли по этому проходу к тому месту, где стоял столик, за которым сидели Глоба и Вася.
От них столик отделяла только тонкая дощатая перегородочка с прорезанными на ней всякими несложными узорами. Каждое слово Глобы и Васи доносилось сюда абсолютно четко. Ребята застыли, стараясь не пропустить ни слова.
* * *Глоба посмотрел сквозь прозрачную воду на свет и начал говорить. Он говорил так, словно рассказывал давно всем известную историю, — медленно и лениво, но в то же время его внимательные, настороженные глаза напряженно следили за Васей, за тем, как он слушает. От этого зависело, удастся ли Глобе выполнить намеченный им план. Он имел все основания быть довольным. С начала и до конца Вася слушал внимательно, не пропуская ни единого слова.
— В одном городе, — рассказывал Глоба, — жил знаменитый скрипач. Когда он играл, люди замолкали и ничто не могло заставить их говорить, пока звучала скрипка. Скрипач жил в большом городе, он играл в концертах, но также часто играл у себя дома, и у открытых окон его дома собиралась толпа. У него была скрипка, которых немного на свете. Такие скрипки когда–то делали старинные итальянские мастера. Они делали их так, как художники пишут картины, с любовью, постепенно, точно и аккуратно прилаживая каждую деталь. И каждая скрипка, сделанная старыми мастерами, была настоящим произведением искусства. Знаменитый скрипач был очень богатым человеком. У него были прекрасные парки, замки, автомобили. Прекрасная белая яхта всегда ждала его, когда ему хотелось приехать к морю. Она медленно, плавно покачивалась в порту на якоре и напоминала огромную чайку…
Глоба остановился и помолчал, наблюдая, как слушает его Вася.
Глоба хорошо выбрал тему своего рассказа. Он касался того, чем жил Вася, к чему стремился. Затаив дыхание, парень слушал Глобу.
В кафе играл небольшой оркестр. Скрипка, пианино, виолончель и барабан создавали изрядный шум. Даже за соседними столиками не было слышно ни слова Глобы. Вася слушал, как фальшиво и путано выводила скрипка четкую ритмичную мелодию фокстрота, слушал и немного презрительно улыбался. Воспитанный на строгой и высокой классической музыке, он считал фокстроты чем–то недостойным музыки, но все же иногда с удовольствием слушал их по радио.
— Скрипач жил, — помолчав, продолжал Глоба, — играл на скрипке, и слава его разносилась широко по всей стране и по всему миру. И вот, когда произошла революция, скрипач не захотел играть на своей замечательной скрипке под аккомпанемент выстрелов. Он сел на свою яхту, когда выстрелы уже совсем приблизились к городу, и приказал капитану выйти в море
— Попросту сбежал за границу! Читал я о таких, — немного грубовато перебил Вася романтический рассказ, но на его слова Глоба не обратил никакого внимания.
— И они вышли в море. Был дикий шторм, и волны перекатывались через палубу яхты. Скрипач опасался за свою скрипку. Ее могла намочить вода, и тогда старинная скрипка погибла бы навеки. Он завязал ее в резиновый мешок и положил на полку в рулевой рубке, куда не могла добраться никакая волна. Волны несли яхту неизвестно куда. Шторм был такой сильный, что легкое, хотя и быстроходное суденышко почти потеряло управление. Капитан пытался держать яхту дальше от берега, чтобы волны не выбросили ее на прибрежные скалы. Скоро началась страшная гроза, ливень, и большой прожектор, установленный на яхте, не мог осветить ничего, кроме густой серой пелены падающей воды. И произошло то, чего боялся капитан. В полной темноте яхта налетела на подводную скалу и невидимые камни разорвали ее дно своими острыми краями. Яхта затонула недалеко от берега. Кончик ее мачты в ясную погоду можно видеть на волнах. Но тогда, в шторм, ни скрипач, ни капитан не смогли добраться до близкого берега и погибли в разъяренной штормом пучине моря. Теперь лежит в глубине моря на затонувшей яхте чудесная скрипка работы старого мастера, лежит и ждет того времени, когда ей снова будет дано очаровывать людей хрустально чистимы звуками…
Глоба замолчал и долил себе воды в стакан. Затем придвинул к себе вазочку с мороженым и начал есть, внимательно разминая кусочки ложечкой.
Эта история, рассказанная им так, между прочим, глубоко заинтересовала маленького скрипача.
Перед Васиными глазами предстала чудесная скрипка, лучше профессорской во много раз. Она светилась, как отражение солнца на морском дне, и рыбы касались ее своими плавниками, словно пытаясь вызвать мелодичные звуки.
Глоба хитро молчал, давая Васе время хорошо обдумать и прочувствовать эту историю. У Глобы был четкий, определенный план.
После рассказа Глобы за столиком начался обычный малоинтересный разговор. Глоба расспрашивал Васю, где он учится, интересно ли учиться, есть ли у него товарищи. Вася отвечал, но чудесная скрипка не выходила из его головы.
Что бы он ни начал говорить, его мысли сразу же возвращались к этой привлекательной истории.
И когда Глоба так, между прочим, спросил Васю, кем парень мечтает быть, Вася, ни секунды не задумываясь, но немного смутившись, ответил:
— Скрипачом. Вот мне бы ту скрипку со дна моря!
— Скрипачом? — притворно удивился Глоба. — А ты умеешь играть на скрипке?
— Умею, — кивнул Вася. Сейчас он уже жалел, что признался Глобе, — тот еще посмеется над ним.
Но Глоба совсем не думал смеяться. Минуту помолчал, потом посмотрел на Васю, и совершенно неожиданно встал из–за столика. Вася поднялся тоже, но Глобина рука легла ему на плечо. И он снова сел на свое место.
Глоба подошел к оркестру, минуту поговорил со скрипачом, что–то сунул ему в руку и взял его скрипку. Неся ее, как палку, он подошел к столику, ткнул скрипку и смычок в руки Васе и сказал:
— Играй!
Вася покраснел, но не смог удержаться от соблазна и взял скрипку в руки.
Это была плохонькая скрипка. Она нисколько не напоминала замечательного инструмента профессора, но Вася не обращал на это внимания. Он уже взял скрипку под подбородок, но вдруг оглянулся и опустил ее на колени.
От всех столиков к нему тянулись заинтересованные насмешливые глаза. Все посетители кафе, а их было достаточно много, сейчас смотрели на маленького мальчика со скрипкой в руках.
— Играй, не обращайте на них внимания! — подбодрил Глоба, и в голосе его слышалось нетерпение.
И тогда Вася заиграл. Он не привык к этой скрипке, играл плохо, во много раз хуже, чем там, на уютной веранде у профессора, но остановиться уже не мог.
И тогда Вася заиграл. Он не привык к этой скрипке, играл плохо, во много раз хуже, чем там, на уютной веранде у профессора, но остановиться уже не мог.
В кафе сразу же стало тихо. Матросы и грузчики задумчиво слушали Васину игру, и даже сам папа Мустамьяки вышел из–за своего буфета и, словно белый монумент, появился в дверях веранды.
Вася играл все, что приходило ему в голову.
Когда музыка закончилась, в кафе раздались единодушные и громкие аплодисменты, а Вася покраснел еще больше. Отдав Глобе скрипку, он сел на свое место.
— Прекрасно играешь! — вздохнул Глоба, который ничего не понимал в музыке.
Скрипач из оркестра подошел к Васе, ни слова не говоря, взял скрипку со стола, сердито вернулся, и через минуту отрывистый фокстрот уже наполнял собой все кафе.
Папа Мустамьяки поморщился и исчез за дверью.
— Прекрасно играешь! — еще раз повторил Глоба, — прекрасно играешь, а скрипки у тебя нет. Я бы помог достать тебе скрипку того знаменитого скрипача, да только там очень глубоко.
— Это не сказка? Эта скрипка действительно в море лежит? — встрепенулся Вася, и глаза его впились в лицо Глобы.
— Да конечно, не сказка. На яхте «Галатея», затонувшей недалеко от скалы Дельфин, и кончики ее мачт и сейчас видны из воды, на верхней полке в рулевой рубке лежит скрипка и ждет, когда кто–то ее достанет.
— Я достану ее оттуда, — воскликнул Вася. — Как вы думаете, какая там может быть глубина?
— Смешно, — спокойно сказал Глоба и улыбнулся. — Как ты ее можешь достать? Там метров пять, если не шесть глубины, а может и все семь.
— Это ничего, — волновался Вася, от волнения на его щеках появились красные пятнышки, и он едва сидел на месте. — Я нырял и глубже. А как вы думаете, она не испортилась?
— Испортиться она не могла, только ты ее не достанешь.
— Петр Андреевич, — умоляюще сказал Вася, — помогите мне хоть немножко, и я вам на всю жизнь благодарен буду.
Глоба посмотрел на Васю, улыбнулся и сказал:
— Ну, если ты так просишь, то, может, что–нибудь мы с тобой и сделаем. Только как ты действительно можешь ее достать.
— Я под килем теплохода проплыть могу, а это труднее, чем нырнуть на шесть метров, — выпалил Вася. Буйная радость закипала в груди, он не мог говорить и только улыбался счастливой улыбкой.
Глоба видел, что его план начинает осуществляться и тоже повеселел. Вдвоем с Васей они начали разрабатывать точный распорядок завтрашнего дня, потому что Вася не соглашался ждать больше ни минуты.
И когда уже все было договорено и оставалось только встать и пойти на пристань, заказать на завтрашнее утро лодку, к столику подошел папа Мустамьяки и очень вежливо обратился к Васе.
— Простите, — сказал он, — но я заинтересован, чтобы вы каждый вечер приходили сюда и четверть часа играли на скрипке. Я имел огромное удовольствие, и в моем сердце было прекрасно. Конфеты, и мороженое — сколько хотите!..
— Ничего, ничего, — ответил вместо Васи Глоба, — из моего племянника будет мировой скрипач. Вам я советую запомнить этот день, когда он играл здесь.
— Возможно, очень возможно, — смутившись, — а это с ним бывало очень редко, — пробормотал папа Мустамьяки и с достоинством удалился в свой буфет.
Глава десятая
Андрюша и Витя сидели в своем убежище, пока Глоба и Вася не вышли из кафе. Они чуть не задохнулись от нетерпения и от всех новостей, о которых им удалось узнать.
Вслед за Глобой и Васей они ходили к шлюпочной пристани. Там Глоба заказал на девять часов утра завтрашнего дня маленькую трехместную лодку.
После того ребята провели Васю и Глобу до самой калитки усадьбы мадам Кивенко. Они смогли обсудить положение только тогда, когда выяснилось, что никаких событий сегодня больше не будет.
Серьезно обсуждая все, предложенное Васе, они, как взрослые, строили сложные комбинации, придумывали невероятные преступления, которые им еще предстоит распутать. Наконец поняли: сами они мало могут помочь Васе. Здесь требовались чей–то совет и серьезная помощь, а к кому обратиться ребята не знали.
Витя Огринчук всегда слишком увлекался и сейчас был уверен, что Глоба намерен совершить страшное преступление. Зачем это было нужно Глобе, он не знал, но был глубоко уверен в своей правоте.
Андрюша, немного благоразумнее своего товарища, думал иначе. Правда, он тоже предполагал: здесь не все в порядке, но о преступлении он не думал.
Действительно, зачем Глобе обещать достать для Васи скрипку, если бы он к нему плохо относился?
Вася прекрасно играет на скрипке. Это увлекло и удивило обоих ребят в равной мере. Вася научился так хорошо играть, а они, ребята, которые знали решительно все в городе, даже понятия об этом не имели. Это было даже обидно.
Однако Васина музыка им очень понравилась.
Гуляющих на набережной стало совсем мало, когда двое парней решили, наконец, пойти к своему учителю, к Борису Петровичу Короткову, и посоветоваться с ним.
Приняв такое решение, ребята тотчас же двинулись в путь и через несколько минут уже стояли перед дверью дома, где жил Борис Петрович.
Во всех окнах еще горел свет, и ребята с облегчением вздохнули: поднимать с постели Бориса Петровича они не хотели.
Несколько минут они торговались перед дверью, кому постучать и кому первому войти. Затем Витя Огринчук вдруг набрался смелости, и с таким видом, будто бросался в холодную воду, трижды сильно ударил кулаком в дверь и остановился в ожидании.
Ждать пришлось недолго,
Дверь приоткрылась, и на пороге появилась фигура согнутой старушки.
— Нам нужно увидеть товарища Короткова, — крикнул Витя. Он крикнул это изо всех сил и сам удивился, чего это он кричит.
— Заходите, заходите, голубчики, — прошамкала бабушка, шире растворяя дверь.
Ребята зашли в комнату.
— Вот здесь он живет. В эти двери постучите, — сказала бабушка и ушла.
Уже не торгуясь, Витя уверенно стукнул в дверь и, услышав негромкое «да», вошел в комнату.
Борис Петрович был в комнате не один и поэтому ребята, переступив порог, остановились и смутились. За столом, перед шахматной доской сидел человек в форме командира военного флота. Удивленно, так же, как и Борис Петрович, он осмотрел двух маленьких гостей и, улыбнувшись, отодвинул доску.
Борис Петрович был удивлен до крайности. Это был первый случай, когда кто–то из учеников пришел к нему домой. Взволнованные, с признаками огромной ответственности на личиках, ребята, очевидно, имели какие–то очень важные новости, если решились прийти так поздно. Видимо, что–то случилось в школе или с кем–то из школьников.
Борис Петрович забеспокоился, но ничем не выдал своего волнения.
— Добрый вечер, — приветствовал он неожиданных гостей, — а чего это вы не спите? Вам же давно пора спать.
— Нельзя спать, — буркнул Андрюша и замолчал, не зная, как лучше приступить к делу.
— Что же такое случилось, что даже спать нельзя? — засмеялся Коротков.
— Завтра… Вася… идет… на скалу… доставать… из воды скрипку, — вдруг выпалил Витя и, понимая, что с этого предложения Борис Петрович понял, пожалуй, немного, добавил для объяснения: — С бандитом.
— Какую скрипку? С каким бандитом? — развел руками Борис Петрович. — Ничего не понимаю.
Андрюша в мыслях обругал безголового Витьку и сам взялся за дело.
— Один человек, — сказал он, — завтра поедет на яхту «Галатея» в девять часов вместе с Васей. Там в воде в рулевой рубке лежит скрипка, и Вася ее завтра будет доставать. Этот человек бандит и контрразведчик. Это точно. Мы хотим, чтобы вы помогли нам спасти Васю.
— С первого числа мы начинаем поднимать «Галатею», — сказал эпроновец.
Но на Андрюшу и Витю это не произвело никакого впечатления.
Захлебываясь и перебивая друг друга, они начали рассказывать Борису Петровичу чисто все, что знали про Васю и про Глобу, о том, как Глоба приехал к старому водолазу Огринчуку, как с водолазом ничего не получилось, как Глобы угощал Васю мороженым и заставил его играть на скрипке, как замечательно играл Вася, как папа Мустамьяки предложил Васе играть в кафе, как Глоба рассказывал сказку о скрипаче и, наконец, как Глоба обещал помочь достать скрипку с утонувшей яхты.
История со скрипачом в захватывающем изложении Вити Огринчука приобрела немного странные формы, но все же Борису Петровичу и эпроновцу удалось понять все до конца.
Когда все было рассказано и Борис Петрович понял, кто такой Глоба и чего Вася поедет завтра к яхте «Галатея», эпроновец вдруг поднялся, неизвестно для чего передвинул пешку на доске. Затем стукнул королевой по черной клеточке и сказал:
— Это мне не нравится.
— Мне тоже не нравится, — подтвердил Витя.