Он встал и сделал несколько шагов ей навстречу. Остановился напротив, близко-близко, слегка коснулся рукой ее руки. Потом поднял указательным пальцем ее подбородок и мягко так, нежно поцеловал в губы.
– Все, это аванс, остальное – когда-нибудь потом. – Он вздохнул, и вздох у него получился какой-то счастливый. Он быстро вышел из кухни и уже через несколько минут вернулся с металлической емкостью, полной мяса. – Вот, готовь, что хочешь, что умеешь… Да, у меня Интернет есть на втором этаже, в моем кабинете… Можешь рецепты найти, если не знаешь…
– А ты что любишь-то?
– Я ем все!
С этими словами он ушел. Дина осталась одна в доме. Мясо, мясо… Что она может приготовить сегодня из мяса? Шашлык, эскалоп, свинину, жаренную в сухарях, с грибами, тушенную с кислой капустой, отбивные, запеченные под майонезом…
Откуда взялись названия этих блюд, Дина не могла ответить даже себе. Ведь с недавних пор мясо она видела лишь на рынке, особенно дорогую свинину, и позволить могла себе лишь обрезки да сало. Теперь же, глядя на это мясное изобилие, она спрашивала себя: это как же надо было прожить жизнь, чтобы загнать себя в такую унизительную нищету, довести себя и дочь до состояния голодных бомжей? В чем ее вина? Вроде не дура, в школе хорошо училась, да и угол свой всегда был. Теперь же у нее нет ничего, кроме надежды на замужество и возможности каким-то образом помогать брошенной дочери.
Свой первый день, прожитый на ферме Свинопаса, она запомнила до мельчайших подробностей. Ощущение не принадлежащего ей, а от того какого-то обманчивого комфорта не покидало ее все это время. Хотя, встречаясь с Ефимом то во дворе, то в доме, не могла не чувствовать его жадные взгляды. Понятное дело, что он несколько одичал здесь, вероятно, у него долго не было женщины, а потому он находился в плену вполне определенных желаний. И вот Дине предстояло испытать на себе этот накопившийся мужской напор и, по возможности, не разочаровать Ефима, если она собирается стать ему женой. В сущности, она чувствовала бы себя намного спокойнее, если бы не ожидаемое предложение вступить с ним в близость. Посматривая на него, она пыталась понять, что же представляет собой этот крепкий сутуловатый фермер, доживший до зрелого возраста и так и не сумевший создать семью. Может, у него какой изъян? Она готова была принять его импотенцию, больше того, она бы обрадовалась, если бы этот здоровый мужик оказался слабаком в постели. Ее бы вполне устроила совместная жизнь, не осложненная половыми отношениями. До встречи с Ефимом ей приходилось иметь дело с мужчинами среднего порядка – ни особой силы, ни фантазии. С ними было просто, а потому неинтересно. Однако – вполне предсказуемо. Чего ждать от Свинопаса?
Между тем она целый день что-то готовила, убирала и ближе к вечеру поняла, что если она и дальше будет так изводить себя непосильной работой, то сил и времени на хозяина дома у нее просто не останется. Да и кому нужна уставшая, что называется, в мыле, женщина? А потому она вовремя остановилась, приняла ванну и даже успела немного поспать перед ужином. И только проснувшись, первый раз вспомнила про Олю. Подумала, что должна каким-то образом переправить ей вкусную еду, пусть девочка наестся. Но как? Нет, в первый день невозможно проситься в город. Кстати говоря, неплохо было бы узнать, каким образом, помимо собственного транспорта, можно отсюда добраться до города. Где остановка автобуса? Расписание рейсов.
– Я рад, – сказал Ефим, умытый и переодевшийся во все чистое, сидя за столом, уставленным едой. – От твоих котлет так пахнет, что у меня уже кружится голова… А это что такое, аппетитное, подрумяненное?
– Свинина под майонезом, – ответила разрумянившаяся Дина. Она знала, что выглядит сейчас хорошо и что Ефим посматривает не столько на еду, сколько на обтянутую тонким свитером ее полную грудь.
– А это? – Ефим показал взглядом на разложенные на тарелке ломти мясного рулета с желтым яичным глазом посередине.
– Рулет. Он может долго храниться в холодильнике… в фольге… Ефим, если я приготовила слишком много всего, ты скажи. Просто я давно не готовила, и мне было приятно этим заниматься…
– Мне нравится твоя искренность, да и ты тоже нравишься. Очень нравишься. Ладно, потом об этом поговорим. А сейчас давай кушать. Я так устал, так проголодался… И это хорошо, что ты успела так много приготовить…
Дина не могла понять, почему такой симпатичный, милый и щедрый человек до сих пор не женат. Может, она еще чего-то недопонимает? Что отталкивало от него прежних его женщин? Или, может, он когда-то был скупым и жестоким, с дурным характером, а потом что-то сильно повлияло на него, и он изменился? Нет, в это Дина бы никогда не поверила. Человек редко меняется. Да и с чего бы ему меняться? У него все есть. На ее взгляд, у него не было явных, видимых причин, заставивших его измениться. Значит, ей еще только предстоит узнать, что с ним не так и почему он до сих пор один.
После ужина он долгое время мылся в ванной комнате, даже напевал там что-то. Дина же убирала со стола, мыла посуду, вернее, пыталась освоить посудомоечную машину. Да, жизнь дала ей очередной шанс, как выкарабкаться из того болота, куда она загнала не только себя, но и Олю. Неужели господь не забыл ее и продолжает думать о ней? Взять хотя бы появление на вокзале той женщины, «волшебницы». Если бы не она, не сняли бы они квартиру, так и скитались бы по вокзалам, а может, и вовсе спустились бы в канализационный люк, чтобы не замерзнуть…
При этой мысли Дина чуть не задохнулась. Канализация. Или тепловые коллекторы. Это уже слишком. Нет, она сделает все возможное, чтобы остаться в этом доме, а потом стать хозяйкой. Она постарается угодить Ефиму. Ну что такого может он, этот Свинопас, от нее потребовать, чтобы она не смогла сделать? Вытерпеть его импотенцию? Да сколько угодно!
Мысли вертелись вокруг одной и той же темы. Дина считала, что в неудавшейся жизни Свинопаса виноваты именно не сложившиеся интимные отношения. Поскольку в характере его она пока еще не увидела ничего отталкивающего, невыносимого.
Дина, так и не дождавшись Ефима, отправилась в свою комнату и прилегла на кровать. И не заметила, как уснула. А когда проснулась, Ефим был уже рядом, он сидел на ее кровати и держал ее за руку.
– Дина… Господи, какая же ты красивая… Может ты… ты… разденешься?
Глава 7
2008 г.Владение Ефима Ананьева находилось на самой окраине села Чернозубовка. Село и ферму разделяли небольшой черный лес и черная речка с черным мостом.
– Лиза, мне кажется, что даже туман, который клубится над фермой, какой-то черный…
– Успокойся, – отмахнулась от меня Лиза, устраивая машину напротив массивных металлических ворот. – Просто хозяин что-то жжет. Или опаливает свиную щетину, чуешь, какой запах?
– А может, он людоед и сжигает останки людей? – предположила я, не в силах отказаться от черного юмора. Уж слишком крепко пахло чем-то животным, горелым, страшным.
– Свинина – это вкусно, и я думаю, что он нашел хорошее применение своим рукам и мозгам. Люди всегда будут есть мясо, следовательно, спрос на него будет даже во время мирового экономического кризиса. Вспомни, сколько отбивных ты съела в своей жизни, и тебе сразу все станет понятно.
– Много, – согласилась я, с трудом покидая теплый салон «Хидклифа». – А вдруг его нет дома?
– Нет так нет. Он же не предупрежден о нашем приезде. Мало ли у него может быть дел в городе? Смотри, какой забор: захочешь – не убежишь. Бетон и еще раз бетон. Серьезно. Да и территория огромная. Не думаю, что все это принадлежит ему, но, поскольку рядом никто не живет, ему никто не мешал расширить свои владения. Кстати говоря, запаха свиной фермы нет, стало быть, свинарники расположены довольно далеко отсюда, ближе к лесу. Но сейчас туман и ничего не видно…
Черная земля, черные листья на черных деревьях, черное небо, и только дом за воротами белый, аккуратный, чистый, словно его только что покрасили. И крыша веселая – темно-красная. Окна чисто вымыты, за прозрачными стеклами – красивые кружевные занавески.
Я нашла звонок и позвонила. И почти сразу же услышала какое-то потрескивание, исходящее от небольшой встроенной в стену металлической панели, и мужской голос:
– Подождите минуту, я сейчас…
– Думаю, он где-то на территории своих свинарников и ответил нам, что называется, в прямом эфире. Возможно, он прикатит сюда на велосипеде или мотоцикле, а то и на каком-нибудь каре…
Ананьев приехал действительно на велосипеде минут через пять. Открыл калитку, и мы увидели перед собой одетого в чистый комбинезон и меховую куртку крепкого мужчину со здоровым румянцем во всю щеку. Выглядел он спокойным, хотя и чувствовалось, что мы оторвали его от дела.
– Вы Ананьев? – строго спросила Лиза. Тон был явно прокурорский.
– Да, это я. Но я мясо не продаю.
– Вы Ананьев? – строго спросила Лиза. Тон был явно прокурорский.
– Да, это я. Но я мясо не продаю.
Судя по его неожиданному ответу, нам стало понятно, что время от времени к нему все же наведываются наивные горожане, полагая, что у фермера средней руки можно отовариться свежей свининкой. Вероятно, у него договор с каким-нибудь рынком или ресторанами. Или просто не хочет возиться с разовыми покупателями, привык продавать все оптом.
– Меня зовут Елизавета Травина, я занимаюсь расследованием убийства Марии Орешиной.
– Убийства? А что, кого-то убили?
– Так звали ту самую женщину, которую прямо перед вашими воротами загрызли одичавшие собаки. Мне надо с вами поговорить.
– Хорошо, проходите… Я-то не сразу понял, о ком идет речь… – Хозяин впустил нас, и уже вскоре мы сидели у него на кухне за столом, и Ананьев готовил нам чай.
Конечно, Лиза блефовала, вернее, сгущала краски, говоря, что собаки набросились на Машу прямо перед воротами Ананьева. Кто знает, где точно произошло это людоедство. Но ей необходимо было в самую первую минуту общения с фермером вызвать в нем чувство вины.
Еще одна деталь. Лиза сказала, что занимается расследованием убийства. Это, конечно, звучит. И это почти правда, с той лишь разницей, что по-настоящему вести расследование может, скажем, следователь. Но наше законодательство предусмотрело и возможность для адвокатов вести самостоятельное расследование – лишь бы сослужить своему клиенту хорошую службу. Правда, не имея специального оборудования, мы сталкивались с большими трудностями. И материальными затратами. Взять хотя бы экспертизы… Но я отвлеклась.
– Скажите, Ефим, вы были знакомы с Машей Орешиной? – спросила Лиза, не сводя глаз с Ананьева. Казалось, она пытается по одному внешнему виду и по тону разговора определить, что он за человек. Но мне он сразу показался закрытым, неразговорчивым, хотя вполне гостеприимным и вообще адекватным во всех отношениях человеком. И если Лиза рассматривала его, то я – обстановку. Он любил комфорт, уют, чистоту. Кухня была хорошо оснащена бытовой техникой, и вообще в ней приятно было находиться. Я была уверена, что в большом холодильнике этого свиного фермера припасено много чего вкусного…
– Нет, я не знал эту несчастную женщину… И, поверьте, мне очень жаль, что весь этот ужас произошел неподалеку от моей фермы… Но у нас тут много собак… А за моими свинарниками есть овраг, куда я и сбрасываю отходы… Но это далеко отсюда. Думаю, собаки и питаются свиными потрохами… С чего бы им быть голодными?
– Знаете, по всей стране очень много таких случаев.
– Вы сказали, что произошло убийство. Вы называете это убийством?
– А вы бы хотели, чтобы это считалось несчастным случаем, понимаю… Я бы могла в это поверить, если бы не одно обстоятельство: никто не знает, каким образом Маша оказалась рядом с вашим домом. Поблизости ведь нет никого, к кому бы она могла пойти. Она пришла к вам, понимаете? И в милиции, и в прокуратуре это отлично знают. Вот и ответьте мне: в каких отношениях вы были с Машей? Хоть вы и живете на отшибе, все равно рано или поздно…
– Да что вы такое говорите? Не приходила ко мне никакая Маша! Да и незнаком я был с ней… Я даже не знаю, как она выглядит.
Лиза положила перед ним фотографию.
– Нет, точно не знаю и никогда не видел.
– Хорошо, тогда ответьте мне на такой вопрос. В тот вечер, когда все это случилось, вы дома были один?
– Нет, со мной тогда жила Дина, можно сказать, жена… Невеста… словом, мы собирались пожениться…
– И куда же она делась?
– Сбежала.
Ананьев как-то нервно осмотрел кухню, словно тень женщины, о которой он говорил, могла присутствовать где-то рядом.
– Когда именно?
– Так получается, что почти на следующий день после этого случая… Я понимаю, о чем вы сейчас подумали… Я тоже не всегда верю в совпадения… Но уверен, что Дина тут ни при чем… Она тоже не была знакома с этой женщиной.
– А вам это откуда известно?
– Она сама мне сказала, когда увидела уже труп этой Марии… Все же происходило рядом, сами понимаете, когда приехала «Скорая помощь», милиция, мы не могли не выйти… Дина, думаю, очень тяжело пережила это… Возможно, на нее подействовала эта смерть, знаете, в каком смысле? Она могла представить на месте этой Орешиной себя. Ведь она тоже ходит здесь… Значит, и на нее тоже могли напасть.
– Ефим, когда мы подошли к вашим воротам, мы увидели звонок и панель громкоговорителя. Получается, что Маша, находясь близко с вашим домом, тоже могла бы броситься за помощью к вам… Хотя, – добавила она, – трудно себе представить, что она была здесь, рядом просто так, прогуливаясь по пустырям и оврагам… Ладно, предположим, у нее здесь были другие дела… Вы понимаете, о чем я хочу вас спросить?
– Да, понимаю. Конечно, она должна была, когда на нее напали собаки, броситься к воротам и нажать на звонок… Так?
– Так. Значит, она сделала это?
– Я не слышал звонка.
– Каким образом устроен ваш звонок? Ведь, когда мы сейчас вам позвонили, вы находились, насколько я понимаю, не дома, а где-то в хозяйственных постройках.
– Да, я был в свинарниках.
– Однако вы услышали звонок.
– Звонок устроен таким образом, что сигнал идет и в дом и далее по всей территории.
– Тогда тем более непонятно, как же вы могли не услышать его?
Ефим посмотрел на Лизу, а потом на меня, и мне показалось, что он испытывает какую-то муку, боль. Даже лицо его приняло виновато-болезненное выражение.
– Ефим, вы что-то хотите нам сказать… – Лиза произнесла это почти с нежностью, лишь бы разговорить фермера.
– Мне показалось, что я услышал звонок. Я даже сказал об этом Дине. Понимаете, у нас два телевизора, и она сказала, что этот звук, точнее, эти звуки – и звонка, и крики…
– Значит, были и крики?!
– Ну да… Я говорил об этом участковому. Так вот, Дина сказала, что это у нее по телевизору.
– И после того как она вам это сказала, крики уже не повторялись?
– Крики я еще какое-то время слышал, но потом они были заглушены музыкой… Дина сделала телевизор громче…
– Вы сказали «заглушены»… Вы что же, сами допускаете мысль, что она солгала вам?
– Не знаю… У нас с ней на тот момент были очень сложные отношения, мы почти не разговаривали друг с другом… Я, конечно, подошел к окну, выглянул, но ничего не увидел… У меня очень высокий забор. Но шума я никакого не слышал. И звонков тоже.
– Ефим!
– Хорошо, я скажу… Утром ко мне приехали фермеры из соседних сел – поговорить о кормах… Так вот. Провод звонка, который ведет в дом, был перерезан… А тот, что идет в постройки, – цел… Получается, что Дина перерезала провод. Вот, собственно, это и вся правда.
– Вы думаете, она не хотела видеть Машу? И поэтому перерезала провод?
– Нет, я думаю, что дело в другом. Просто это была ее очередная пакость. Чтобы в случае, если ко мне приедут по каким-то важным вопросам, я не услышал и не смог бы открыть… Дина не злой человек. Заметьте, я говорю вам это уже после того, как она меня бросила… И к тому же ограбила.
– Ограбила?
– Она взяла все наличные, какие имелись в доме, украшения, которые я ей дарил… Конечно, они принадлежат ей, но она не собиралась стать моей женой… Если бы я знал, что она такая… временная, что ли, я не стал бы дарить ей бриллианты… Сами понимаете. Еще много чего вывезла… Думаю, что она заказывала такси.
– Из всего, что вы рассказали, получается, что это именно к ней приходила Мария Орешина, Ефим, и что она сделала все возможное, чтобы не впустить ее в дом… Сначала обманула вас, сказав, что крики доносились не с улицы, что по телевизору шел фильм с криками и звонками, а потом, сообразив, что звонки могут повториться, просто взяла и перерезала провод. Думаю, это ей было сделать нетрудно?
– Ей достаточно было взять нож, выйти из кухни в коридор и перерезать провод… Я бы даже ничего не заметил.
– А когда заметили?
– Утром, когда встал. Я отремонтировал, а потом сюда понаехало народу… – Он тяжело вздохнул и сделал движение рукой, словно вытирал выступивший на лбу пот. Видно было, что вся эта история доставила ему, помимо личной драмы, связанной с бегством невесты, множество неприятных и болезненных хлопот.
– Вы можете назвать фамилию вашей невесты?
– Дина Каракозова.
– Не знаете, где она может сейчас быть? Дома, у мамы, родственников, подруги?..
– Не знаю. Знаю только, что, когда мы с ней познакомились, она снимала квартиру в Иловатске. Ее бросил мужчина, который перед этим оставил ее без квартиры… Дина не любила об этом говорить и даже не разрешила мне вмешаться в эту историю, чтобы попытаться вернуть деньги… Хотя, мне думается, что, если бы она мне доверилась, я бы смог ей помочь. У меня есть связи в определенных кругах…
Лиза сделала пометку в своем блокноте.
– Вы не могли бы мне дать свою визитку? И еще – номер телефона Дины.
– Да, конечно… – Ананьев с готовностью достал из нагрудного кармана визитку и протянул Лизе. Чувствовалось, что раздавать свои визитки ему приходится довольно часто. Мне показалось это вполне естественным, учитывая то, что он бизнесмен. Потом продиктовал номер телефона Дины. – Но ее телефон не отвечает. Думаю, что она не отвечает только мне…