Однако ничего этого не произошло бы, послушай Мэтт Гроунинг тех, кто твердил ему, что он должен сделать «настоящую» карьеру.
* * *Однако многие успешные люди все-таки любили школу, и далеко не все они плохо учились. Пол был еще старшеклассником и имел очень хорошие отметки, когда впервые оказался в лекционном зале Чикагского университета. Тогда он и понятия не имел, что этот университет был одним из ведущих учебных заведений мира в области изучения экономики. Придя сюда, он знал только то, что университет расположен рядом с его домом. Несколько минут спустя Пол словно «заново родился», как он впоследствии выразился в своей статье. «В этот день лекция была посвящена теории Мальтуса[6] о том, что человечество будет размножаться подобно кроликам до тех пор, пока плотность населения на акр земли не уменьшит заработки до уровня прожиточного минимума. При этом возросший коэффициент смертности станет равен коэффициенту рождаемости. Эти дифференциальные уравнения были настолько просты для понимания, что я ошибочно заподозрил, будто упускаю из виду какой-то подвох».
С этого момента начался путь Пола Самуэльсона как ученого-экономиста. Именно этот путь, который Пол описывает как «настоящее удовольствие», привел его к должностям профессора Массачусетского технологического института и президента Международной экономической ассоциации. Пол написал сотни статей и несколько книг (включая учебник по экономической теории, ставший бестселлером на все времена). Он оказал значительное влияние на государственную политику и в 1970 году стал первым американцем, получившим Нобелевскую премию по экономике.
Сейчас Пол вспоминает: «Я был не по годам развитым подростком, и мне всегда хорошо давалось решение логических задач и тестов на коэффициент интеллекта. Поэтому, если экономика была создана для меня, то можно сказать, что и я был создан для экономики. Никогда не стоит недооценивать в жизни ребенка ту работу, которую он сам воспринимает как приятную игру. Именно это жизненно важное открытие превращает обычных людей, которые могли бы никогда не реализовать свой потенциал, в счастливых триумфаторов».
Три истории, одна идея
Джиллиан Линн, Мэтт Гроунинг и Пол Самуэльсон — это три разных человека с тремя различными историями. А объединяет их одна, несомненно важная идея: каждый из них добился высоких достижений и рекордного уровня личной удовлетворенности, открыв в себе природный талант, совпадающий с главным жизненным интересом. Я называю подобные случаи «историями прозрения», поскольку в них обычно присутствует некое откровение, разделяющее мир на «до» и «после». Именно такие прозрения коренным образом изменили жизнь этих людей, указали им путь и цель, помогли добиться успеха так, как не могло бы помочь ничто другое.
Эти и другие люди, о которых рассказывается в моей книге, нашли себе дело, которое подходит для них наилучшим образом. Они нашли свою стихию — сферу, в которой то, что мы любим делать, и то, что у нас хорошо получается, сливаются воедино. Своя стихия — это другое обозначение нашего потенциала. Он по-разному проявляется в каждом человеке, однако составные компоненты стихии универсальны.
Линн, Гроунинг и Самуэльсон многого достигли в жизни. И они не единственные, кому это удалось. Они вовремя поняли, что конкретно им нравится делать, — и действительно занимаются этим. Они нашли свое призвание. Но, к сожалению, мой жизненный опыт подсказывает, что большинству людей это все-таки не удается.
Каждому из нас крайне важно найти свое призвание как для собственного благополучия и успеха, так и для процветания своей страны, для эффективности всей образовательной системы.
Я искренне верю, что обретение призвания позволяет достичь впечатляющих успехов и получить колоссальное удовлетворение. Я не утверждаю, что в каждом из нас живет танцор, художник-мультипликатор или нобелевский лауреат в области экономики. У каждого из нас свои таланты и интересы, но результат от их реализации одинаков — радость, признание, гармония и удовлетворенность. Осознание этой идеи меняет все. Обретение своего призвания является лучшим и, возможно, единственным залогом нашего подлинного и стабильногоуспеха.
Пребывание в своей стихии зависит от выявления наших индивидуальных талантов и пристрастий. Почему люди этого не понимают и не видят? Возможно, одна из основных причин такой «слепоты» заключается в том, что у большинства людей весьма невысокое представление о своих природных способностях. Это проявляется в нескольких «ограничениях».
Первое ограничение обусловлено нашим представлением о наборе своих способностей. Все мы от рождения обладаем огромной силой воображения, интеллекта, чувств, интуиции, духовности, а также физического и чувственного восприятия. Как правило, мы используем лишь небольшую часть этих щедрых даров, а некоторые не используем вовсе. Многие люди не нашли свое призвание, потому что не осознают собственных возможностей.
Второе ограничение связано с нашим представлением о том, каким образом все эти возможности связаны между собой в единое целое. Как правило, мы полагаем, что наш разум, тело, чувства и взаимоотношения с другими людьми независимы друг от друга, как отдельные системы. Многие люди не нашли свое призвание, так как не поняли сути своей поистине гармоничной натуры.
Третье ограничение заключается в нашем представлении о том, до какой степени мы используем свой потенциал для роста и развития. Люди, как правило, считают, что жизнь развивается линейным путем, наши способности уменьшаются с возрастом и упущенные возможности никогда не представятся вновь. Многие люди не нашли свое призвание, поскольку не чувствуют реальности данного нам природой постоянного потенциала обновления.
Такое ограниченное представление о своих способностях со временем может усугубляться под воздействием окружения, культуры или собственных внутренних ожиданий. Однако главным фактором для каждого из нас является образование.
Нет «универсальному» подходу
Некоторые блестящие творческие люди, которых я знаю, в школе имели плохую успеваемость. Многие из них не понимали по-настоящему, что они могут делать и кто они такие на самом деле, пока не окончили школу и не «восстановились» после полученного образования.
Я родился в Англии, в Ливерпуле, и в 1960-х годах учился в Ливерпульском колледже. В другом конце города находился Ливерпульский институт. Одним из его студентов был Пол Маккартни.
Во время учебы в Ливерпульском институте Пол почти все время слонялся без дела. Усердные домашние занятия он заменил рок-музыкой и уроками игры на гитаре. Таким был его сознательный выбор. Позже, когда на школьном празднике в другой части города он встретил Джона Леннона, этот выбор стал решающим в его судьбе. Вскоре к ним присоединились Джордж Харрисон и Ринго Старр. Родилась группа под названием The Beatles. Все мы знаем, что это была прекрасная идея.
К середине 1980-х годов и Ливерпульский колледж, и Ливерпульский институт были закрыты. Здания долгое время пустовали, но впоследствии были восстановлены. Девелоперы превратили мою бывшую школу в роскошные апартаменты, что означало значительные изменения, поскольку колледж был далек от роскоши, когда я там учился. Ливерпульский институт сегодня стал Ливерпульским институтом исполнительского искусства (Liverpool Institute for Performing Arts, LIPA) — одним из ведущих европейских центров профессионального образования в области искусства. Его главным спонсором является сэр Пол Маккартни. Старые, пыльные некогда классные комнаты, где он проводил свои юные годы, витая в облаках, сегодня полны студентов со всех уголков мира, занимающихся как раз тем, о чем он мечтал. Сегодня здесь сочиняют музыку и мечтают о сцене.
Я тоже внес свой вклад в развитие LIPA на его раннем этапе, и на десятом юбилее института мне было присвоено звание кавалера Ордена школы. Я вернулся в Ливерпуль, чтобы на ежегодной церемонии вручения дипломов получить награду из рук сэра Пола. В своей речи перед студентами-выпускниками я озвучил некоторые идеи, изложенные в этой книге, говоря о необходимости искать свои таланты и предпочтения, о том, что образование не помогает в этом людям, а напротив — часто оказывает противоположное действие.
Сэр Пол также выступал в тот день и в своей речи прямо ответил на мои слова. Он рассказал, что всегда любил музыку, но ему никогда не нравились уроки музыки в школе. Учителя считали, что могут привить детям любовь к музыке, заставляя их слушать потрескивающие записи классических произведений. Но Пол находил это занятие таким же скучным, как и все остальное в своей школе.
Он рассказал, что на протяжении всех лет обучения никто не замечал в нем музыкального таланта. Пол даже хотел поступить в хор Ливерпульского кафедрального собора, однако его не приняли на том основании, что он недостаточно хорошо поет. Неужели? Насколько же хорош был этот хор? Насколько вообще может быть хорош хор? По иронии судьбы именно этот хор, отказавший юному Маккартни, впоследствии исполнил две его классические композиции.
Сэр Пол также выступал в тот день и в своей речи прямо ответил на мои слова. Он рассказал, что всегда любил музыку, но ему никогда не нравились уроки музыки в школе. Учителя считали, что могут привить детям любовь к музыке, заставляя их слушать потрескивающие записи классических произведений. Но Пол находил это занятие таким же скучным, как и все остальное в своей школе.
Он рассказал, что на протяжении всех лет обучения никто не замечал в нем музыкального таланта. Пол даже хотел поступить в хор Ливерпульского кафедрального собора, однако его не приняли на том основании, что он недостаточно хорошо поет. Неужели? Насколько же хорош был этот хор? Насколько вообще может быть хорош хор? По иронии судьбы именно этот хор, отказавший юному Маккартни, впоследствии исполнил две его классические композиции.
Пол Маккартни далеко не единственный, чьи таланты в школе остались незамеченными. Элвиса Пресли, например, не приняли в школьный хоровой кружок. Мальчику сказали, что его голос нарушит звучание всего хора, который должен придерживаться определенных стандартов.
Несколько лет назад я выступал на многочисленных мероприятиях, посвященных теме творческих способностей, вместе с Джоном Клизом из «Монти Пайтона». Я спросил тогда у Джона о его образовании и с удивлением узнал, что он очень хорошо учился в школе, но не проявлял особых комедийных талантов, которые затем сыграли ключевую роль в его жизни. Он утверждал, что с детского сада и до учебы в Кембридже никто не мог даже заподозрить в нем какого-либо чувства юмора. Однако с тех пор многие признали за Джоном наличие блестящего комедийного дара.
Будь это отдельные примеры, не было бы смысла их упоминать. Однако это не так. Известна масса случаев, когда отпетые двоечники становились звездами мирового уровня. Вместе с тем мы знаем многих людей, которые хорошо учились в школе, преуспели в жизни и высоко ценят нынешнюю систему образования. Но сколько детей покидают школьные стены неуверенными, разочаровавшимися в себе, убежденными в своей никчемности и серости? Они не знают, куда им двигаться дальше. Ведь то, что они умеют и любят делать, в школе зачастую не ценится и принимается с сочувственным сожалением.
Большую часть своей жизни я работал в системе образования и связанных с ней сферах деятельности и не верю, что в таком положении дел виновны отдельные учителя. Безусловно, некоторым из них следовало бы заниматься чем-то другим и держаться от детских мозгов как можно дальше. Но талантливых и чутких педагогов все-таки больше.
Многие из нас могут вспомнить учителей, которые вдохновили нас и изменили нашу жизнь. Эти учителя открыли наши таланты, но добились этого фактически вопреки установкам государственной образовательной системы, которая страдает от массы серьезных проблем без каких-либо перспектив к исцелению. Это верно практически для всей системы образования.
Когда мы с семьей перебрались из Англии в Америку, двое наших детей, Джеймс и Кейт, пошли учиться в старшие классы уже в Лос-Анджелесе. В некоторых отношениях американская система образования значительно отличалась от знакомой нам британской. Например, детям пришлось изучать несколько совершенно новых для них предметов. В частности, в Британии не преподается история США. Мы замалчиваем ее. Наша политика направлена на отвлечение внимания от этого прискорбного эпизода. Мы прибыли в США за четыре дня до Дня независимости и имели возможность наблюдать, как американцы бурно отмечают изгнание британцев из страны.[7] Сейчас мы живем в Америке уже несколько лет и знаем, чего ожидать, поэтому стараемся проводить День независимости дома, рассматривая за закрытыми дверями и задернутыми шторами старые фотографии королевы.
Но во многих отношениях американская образовательная система очень близка той, что существует в Великобритании и во многих других странах мира. Особенно выделяются три характерные черты. Прежде всего — акцент на развитии определенных академических навыков. Я понимаю, что эти навыки очень важны. Но школьная система чаще всего озабочена развитием навыков критического анализа и рассуждения, как правило, связанных со словами и цифрами. Как бы ни были важны эти навыки, человеческий интеллект — это нечто большее и всеобъемлющее. Я подробно остановлюсь на этом в следующей главе.
Вторая отличительная черта заключается в иерархичности предметов. Пальма первенства традиционно отдается математике, естествознанию и владению языком. Гуманитарные науки явно не в почете. Низшее положение занимает искусство. Здесь существует своя иерархия: музыка и живопись обычно имеют более высокий статус, нежели театральное и танцевальное искусство. В действительности все большее число школ полностью избавляется от предметов, связанных с искусством. В крупной средней школе сегодня может быть лишь один учитель изящных искусств, а в начальных классах отводится критически мало времени даже на простое рисование.
Третьей характерной чертой является растущая зависимость учеников от жестко регламентированных методов оценки. Повсюду дети подвергаются интенсивному давлению, их побуждают показывать все лучшие результаты при выполнении узкого набора стандартизированных тестов.
Почему школьные системы образования таковы? Это объясняется культурными и историческими причинами. Об этом я хотел бы поговорить более подробно в одной из последующих глав. Здесь же я хочу обратить внимание на то, что большинство систем массового образования начали функционировать сравнительно недавно — в восемнадцатом и девятнадцатом веках. Эти системы были призваны отвечать экономическим интересам времени расцвета промышленной революции в Европе и Америке. Математика, естествознание и владение языками были очень важны для трудоустройства в промышленно развитых странах. Другим значимым фактором, оказавшим влияние на образование, была академическая культура университетов, как правило, отвергавшая любую деятельность, для занятия которой необходимы были сердце, тело, чувства и развитый интеллект.
В результате школьная система образования повсеместно внушает нам очень узкие взгляды на человеческий потенциал и переоценивает определенные специфические таланты и способности, пренебрегая не менее важными для жизнеспособности нашего общества гранями личности. Такой иерархичный унифицированный подход к образованию способствует изоляции и отверженности тех детей, которым обучение по такой системе дается нелегко.
Сделать уроки танцев ежедневной обязательной частью своей программы подобно математике — на это обычные школы и школьные системы идут крайне редко и неохотно. Однако известно, что многие ученики вовлекаются в процесс обучения лишь тогда, когда задействованы их моторика, движения. Например, Джиллиан Линн рассказала мне, что ее успеваемость по всем предметам существенно улучшилась, когда она открыла для себя танцы. Она принадлежала к числу тех людей, которым нужно двигаться, чтобы думать. К сожалению, далеко не каждому ребенку — особенно сегодня — выпадает шанс встретить такого чуткого человека, как психолог, который разгадал талант маленькой Джиллиан. Чаще всего случается как раз наоборот: когда дети слишком много вертятся и ерзают, им дают лекарства и требуют, чтобы они успокоились.
Существующие системы подачи школьного материала также накладывают серьезные ограничения на то, как учителя учат, а ученики учатся. Академические навыки очень важны, однако не меньшее значение имеют и другие способы мышления. Например, людям со зрительным типом восприятия, так называемым визуалам, может нравиться определенная тема или предмет, однако они не поймут материал, который будет представлен учителем лишь одним невизуализированным способом. И тем не менее наша образовательная система все больше подталкивает учителей к универсальным методам преподавания. Чтобы понять смысл рассказанных здесь историй прозрения и создать свои собственные, нам необходимо радикально пересмотреть свои взгляды на интеллект и многогранность личности.
Такие подходы к образованию сдерживают развитие целого ряда наиболее важных способностей, которые сегодня необходимы молодым людям, чтобы найти свое место в мире двадцать первого века, где требования все выше, а ритм все быстрее. Это способности к творческому мышлению. В наших системах образования высоко ценится знание единственного правильного ответа на вопрос. Существующие образовательные программы поддерживают такую установку. К примеру, в США действует тщательно разработанная федеральная программа по повышению эффективности американских общеобразовательных школ под названием «Ни одного отстающего ребенка». Казалось бы, благая цель. Но программа имеет жесткую установку на то, чтобы знания и ответы детей в разных регионах страны строго соответствовали установленному стандарту. Единообразие ответов и стандартизация «правильности» лишают творческих детей возможности понять и развить свои способности, отвергают творческий подход, загоняют ребенка в тупик одиночества и отверженности.