Екатерина Оленева ЧАРОДЕЙКА
«У любви сестры к сестре
Не будет конца!».
/Елена Ваенга/
Часть I
Надежда
Хирург
Ролевка-полевка
Райский лес
Ворлены
Черный дом
Топь
Их Величество, Король!
Чархан
Моровое поветрие
Мор в Академии Магии
Эликсир Жизни
Тестирование эликсира
В Лиорте
Вампиры
Дары Чархана
Темный Властелин
Часть II
Сестры
Сестры
Рай Трионский
Бой с быком
Предзнаменование
Охота
Договор
Свадьба
Проклятые сестры
Начало конца
Смерть
Часть III
Живые и мертвые
Через тысячи лет
Воскрешение
Любовь и страсть
Нифилим
Карусель смерти
Счет
Катарсис
Часть I
НАДЕЖДА
Нарисую тебя черной тушью на тонком стекле.
Нарисую крылатую душу, попавшую в плен,
Не прошедшую боль в до-безумия темных глазах...
Я хотел бы тебя отпустить. Да вот только - нельзя.
Я хотел бы тебя отпустить. Да вот только - не смог.
Не могу... не хочу потерять... да, наверно, судьбу?
Шелк медовых волос, рассыпаясь, скользит по плечам.
Ты сидишь, отвернувшись. Уже так привычно молчать.
Четкий профиль... задумчиво пальцы коснулись виска...
Ты искал бы спасения - были бы силы искать…
Если б сняли с запястий холодную тяжесть оков.
Если б я не любил!
- Ты уверен, что это - любовь?..
Тихий голос. Насмешливый взгляд из-под длинных ресниц...
Я молчу. Мысли мечутся стаей испуганных птиц.
//Меларисс. Остров Фок. Трибуна//
Глава 1
Хирург
Операция подходила к концу. После проведения приемов, прошедших относительно благополучно, предстояло провести комплекс мероприятий по восстановлению целостности тканей. В этот момент не воспрещалось слегка перевести дух. О том, чтобы расслабиться, речь пока не шла, - стоит отвлечься на секунду, тампонов не досчитаешься. Или шов ляжет не правильно. Словом, привередливый «клиент», с обиды ножками дрыгнет, и все: был пациент – нет пациента.
«Человеческое пузо штопать, не гладью вышивать», - говаривал начальник отделения, еврей по национальности, Григорий Николаевич, с громкой фамилией Мендельштам. Резковатый, с первого взгляда циничный и жесткий, на самом деле добрый, порядочный, глубоко верующий человек.
Анестезию пациент переносил нормально, осложнений не наблюдалось. Единственное, что беспокоило Надежду, - лишний вес оперируемого: жировая ткань регенерирует хуже мышечной.
- Вроде всё, - буркнул Саша Беленький.
Такая вот «светлая» фамилия оказалась у анестезиолога.
Работа со швами подходила к концу. Оставался «уход»: введение лекарственных препаратов с последующим наложением стерильных повязок. После чего анестезиолог осторожно транспонировал больного на каталку и повез в реанимацию.
Вот теперь можно действительно расслабиться.
Шагнув за порог блока, Надежда сорвала с лица маску. В такие моменты у женщины возникало чувство, будто она выныривает из толщи воды, в которой долго-долго плыла. Ноги и спина гудели.
На пороге кабинета она столкнулась с Андреем Науменко – своим сменщиком.
- Хэлло! – Приветствовал тот. – «Полет» прошел успешно?
- Увидим через пару деньков, - отмахнулась Надя. – Ты чего ж так рано? В запасе полтора часа.
Они с Андреем симпатизировали друг другу. Об их романе в курилках судачили, как о случившемся факте: если двое молодых людей, свободных от брачных уз, привлекательной внешности, проводят много времени вместе, слухи о любовном союзе между ними фатально неизбежны.
Но Андрей и Надежда все ещё не встречались.
- Устала?
- А ты как думаешь?
- Надо полагать - да. Не мешало бы отдохнуть, расслабиться. Кстати, ближайшие выходные у нас свободны - у обоих! Мы могли бы это дело отметить, - Андрей свел густые брови, так, что между ними образовалась складочка, – вместе.
- Ну, если ты рискнешь настаивать, я не буду отказываться.
- Тебе говорили, что ты умница?
- Регулярно. И кстати, это правда.
- Может, пригласишь в гости? С моей стороны вроде как не красиво напрашиваться, но, ты знаешь, я ведь живу с родителями?
- А я – одиночка, - кивнула Надежда. - Хорошо, позвони завтра ближе к вечеру, ладно?
Науменко не очень уверенно обнял женщину за плечи.
– Я вот все думаю, и как такая красавица, вместо того, чтобы штурмовать подиумы и сердца олигархов, решила заняться нечистым, неблагодарным делом, под названием «общая хирургия», а? Наденька, с твоими медовыми волосами, черными глазками и аппетитной фигуркой…
Дверь распахнулась, являя взору всегда порывистого, растрепанного Григория Николаевича.
Науменко отпрыгнул в сторону, будто плечи Надежды вдруг обернулись раскаленными утюгами.
- Ребята, аврал! – Прорычал шеф. – Только что звонили: с Кольца, минут через пятнадцать привезут ребятишек. Гоняли без шлемаков по трассе, въехали в джип. Водитель джипа, ясное дело, не пострадал. А мотоциклисты теперь фарш. Чего стоишь, Андрей? Шевели задницей! Мальчишек сшивать по частям придется.
- Я-то тут причем?
- Не понял? – Рявкнул старый хирург, отпуская дверную ручку, за которую успел схватиться.
- Я заступлю на работу только через час. Эти двое в мою смену не попадают, Григорий Николаевич.
Словно два быка, мужчины стояли друг против друга, расставив ноги и тяжело дыша.
- Я не ослышался, Андрей? - Зловещим шепотом вопросило начальство.
- Просто считайте, что меня нет. Что я ещё не доехал. О*кей?
- А пошел ты в… - смачно выругался «старший». – Не мужик, а так - дерьмо!
Не говоря ни слова, Надежда поплелась готовиться к следующей операции.
- Надь, ты что? Рехнулась? Отпахала целую смену и нате – снова к столу? Придурки бьются с разгону обо что попало, не желая на тормоз нажать, а мы будем из-за них здоровье гробить? Даже старый пердун ни слова не говорил о тебе!
- Андрей, уйди, пожалуйста. Нет времени препираться.
- Надь, хватит!
- Дай пройти.
- Топай! Думаешь, стотысячную премию отвалят?!
Утомленный организм перестал бунтовать и намекать на отдых. Смирившись, подчинился.
Ракета готова. Три, два, один. Пуск.
У экстренной операции не может быть плана. Нужно «творчески» сшить, вправить, вставить все, что можно вшить и вправить. Остановить возможные виды кровотечения. Вся остальная терапия – потом. Если необходимы другие операции – тоже потом.
Надежда старалась не думать, ни в коем случае не видеть в окровавленном комке мяса - личность. Руки и мозг действовали отдельно от чувств. Сердце вопило, рыдая над мальчишкой, не прожившим на свете восемнадцати лет. Но слезы ничего не способны изменить. Помочь можно делами, руками и правильным решением. Теперь от них зависит, будет ли у глупышки завтра. А главное, - каким оно «будет».
Итак, что мы имеем? Доктор вспоминала виденные томограммы.
Множественные ушибы мягких тканей? Ерунда, заживет! Внутреннее кровотечение? Плохо! Отсос. Ещё! Зеркала. Отлично, - сердце в этом возрасте должно быть здоровым и сильным, - выдержит.
Должно выдержать.
Аккуратнее, Света, - не травмируй органы!
Накладываем швы.
Как же жарко!
Травма позвоночника? Твою мать! Но, главное, спинной мозг не поврежден. Хороший знак!
Декомпрессия? Ой! Надежда не спец в этом. Лучше всего она работает с мягкими тканями. Но другого хирурга здесь нет. Значит, декомпрессия.
***
С трудом ворочая руками, Надя сменила халат на брюки, трикотажный свитер (шерсти, даже мягкой, ангорской, она не выносила) и удобные кроссовки.
- Наденька? – В дверях появилась Елена Владимировна, нянечка. - Я поесть принесла.
- Не нужно. Я уже домой.
- Какой – «ненужно»? С утра ведь маковой росинки во рту не было! Ешь, садись, и не спорь со мной. А то натравлю Григория Николаевича.
Надя покорно уселась. Желудок не подавал сигналов о голоде, зато пустота в голове красноречиво о нем свидетельствовала. Необходимо поесть и незамедлительно.
Не чувствуя вкуса, словно жевала бумагу, молодая женщина механически запихала в себя оба оладушка, принесенных сердобольной санитаркой.
- Попросите Тамару присмотреть за мальчиком, - вздохнула Надя.
- Все сделаем. Ты не беспокойся, голубка. Нет, а Андрей Павлович каков? Ну, жук! А правда, что вы с ним это… любовники? – Насупившись, спросила Елена Владимировна.
- Нет.
- Ну, и правильно, - озарилось улыбкой круглое, без единой морщинки, несмотря на пятьдесят с хвостиком прожитых лет, лицо. - Не пара он тебе, Надюш: пройдоха и аферист! – Безапелляционно заявила женщина.
- Это я ему не пара, Елена Владимировна. Он – мужчина со связями, с будущим, а я…
- Красавица и умница!
- А толку-то? Живу одна, как бирюк.
- И куда они смотрят, мужики–то эти? – С досадой хлопнула себя по объемистым бедрам Елена Владимировна. – Уж тебе ли вековухой век коротать?
- Да тетя Лен, - отмахнулась Надежда, – тут, наверное, не только мужики виноваты? У меня самой до них все руки с ногами не доходят. Сначала учеба, теперь вот – работа.
Оладушки был съедены. Дела - переделаны. Рабочий день закончен.
Надежда с некоторым усилием поднялась со стула.
- Ладно, пошла я. Уже седьмой час. Пока доеду – девять будет. Если с мальчиком какие осложнения - вы уж мне позвоните, хорошо?
- Отдыхай. Аккуратней за рулем-то!
- Ага. До свидания.
Выйдя из больницы, Надежда торопливо прошагала к припаркованной машине. Перебегая узкую дорогу, пролегающую между двумя рядами домов, она налетела на случайного прохожего. То ли голова плохо соображала, то ли координация от усталости нарушилась?
- Извините, - механически проговорила она.
- Не стоит, - низким голосом ответил незнакомец.
Надя с удивлением скользнула по нему взглядом.
Высокий, одетый во все темное, с иссиня-черными волосами, состриженными неровными прядями, мужчина походил на киноактера, сбежавшего из павильона, где снимали модные нынче саги о вампирах. Черты лица поражали редкостной правильностью и надменной строгостью.
- На самом деле это я вас толкнул, - добавил он перед тем, как исчезнуть столь же стремительно, как появился.
Надя несколько секунд смотрела ему вслед.
Нет, ну вот, бывает же, а? Какой мужчина? Совсем на мужчину ни похож! В хорошем смысле слова: ни капли не смахивает на улыбчивого сорокалетнего дуралея, навечно застрявшего в тинейджерском возрасте – явление, весьма распространенное в начале 21 века. И на самодовольно-влюбленного, надутого, словно индюк, чинушу, тоже. Словом, не мужчина – а мимолетное видение.
Подъехав к суперкаркету, уставшая Надежда, - увы! - и думать забыла о темноволосом красавце. Однако, закинув в тележку продукты, на выходе она снова с ним столкнулась: высокая фигура застыла между двумя рядами полок. Мужчина стоял, опустив руки в карман и не мигая, разглядывал её неприятно-светлыми глазами.
От тяжелого взгляда сделалось не по себе.
Только захлопнув дверцу автомобиля молодая женщина почувствовала себя несколько уютнее. Лавируя по улицам, она время от времени посматривала в зеркало заднего вида, посмеиваясь над собой.
Вот глупая баба! В кое-то веки к ней проявил внимание интересный мужчина, а она, вместо того, чтобы обрадоваться и пофлиртовать, перепугалась насмерть.
Глава 2
Ролевка - полевка
Выходные являлись праздником лишь потому, что позволяли отоспаться. Помимо этого ничего хорошего в них не было. Надежда плетясь на кухню, в который раз припоминала монолог Мымры из «Служебного романа»:
«Встанешь утром, идешь варить кофе. И не потому, что кофе хочется! А потому, что так надо. У меня ведь даже собаки нет. Её днем некому будет выгуливать».
Зазвонил телефон.
- Надюш, - раздался голос Науменко, - ты как? Проснулась?
- Ага.
- Вот, звоню доложить: твой вчерашний пациент в полном порядке – только что навещал. От наркоза парень оклемался. Давление в норме. Признаков инфицирования нет. Но для профилактики велел прокапать твой любимый антибиотик.
- Не преждевременно? – Забеспокоилась доктор.
- Не повредит. Уже собиралась ехать? – Судя по голосу, Науменко улыбался.
- Угу, - буркнула Надя.
- Словом, я все это к чему? Можешь отдыхать и не нестись с проверкой. Все под контролем.
- Спасибо.
После недолгой паузы Науменко продолжил:
- Не смею напомнить о нашем свидании. Понимаю, что после вчерашнего свинского поведения меня видеть не хотят. Но, между нами, не совсем девочками, - Надь, дело ведь не только в том, что я статистики испугался? Ты, как хирург, на два класса выше. «Экстренные» - не мой профиль.
- А я, можно подумать, о них ежедневно мечтаю?
- В твоих руках у ребят было больше шансов выжить.
- Мог бы ассистентом напроситься. Знаешь, удивительно паршиво простоять девять часов на ногах, не имея возможности отвлечься?
- Понял - ты злишься.
- Не то, чтобы злюсь, но видеть тебя желанием не горю. Спасибо, что навестил пацана. Увидимся.
Науменко засмеялся.
- Ладно, остывай. Целую.
Надежда не успела приготовить омлет, как сотовый запищал снова. На дисплее высветился номер Наташки - лучшей Надиной подруги.
- Да?
- Неужели я сделала это? – Судя по характерному гулу, Наташка находилась за рулем и сейчас стояла в пробке. – До тебя докричаться, все равно, что в Кремль попасть, - обиженно «пропела» она.
- Извини, что вчера не перезвонила - горячий денёк выдался. Ты ко мне едешь?
- Я к тебе «стою»!
Для нетерпеливой, торопливой подруги, пробки, которые никто не жаловал, казались лично для неё ниспосланным испытанием.
- У тебя есть планы на выходные? - Характерные паузы свидетельствовали о том, что Наташка досадливо затянулась сигаретой.
- Нет, - призналась Надя, - Есть предложения?
- Есть. - Отрезала Наталья. Было непонятно, что причина раздражению: положение, которое она претерпевала в данный момент или озвученные пресловутые планы. – И я вынуждена на них настаивать. Даже зная, что они тебе не понравятся. Ты ж у нас девушка серьезная!
- А ты стала легкомысленной?
- Не стала, - согласилась подруга. – Но Егор…
- Ах, Егор, - протянула Надя. – Тогда понятно.
- Словом, поговорим, когда приеду. Жди.
Порадовавшись, что не успела в одиночку выхлестать мартини, Надя увеличила порцию десерта.
Бытует мнение, что противоположности сходятся. Девушки внешне казались похожими. Их часто принимали за сестер: высокие, стройные, длинноногие, длинноволосые блондинки. На этом сходство, пожалуй, и заканчивалось. Наталья была жестче и эгоистичнее подруги; Надежда – мягче и вдумчивее. Наталья любила одеваться откровенно и модно, во все фирменно - хрустящее. Для Нади главное, чтобы все были чисто и функционально, а «Кардены и Комоды» - дело второстепенное. У Наташи глаза традиционного для блондинок цвета - синие; у Нади - темно-шоколадные, обволакивающие, мягкие. Неожиданно темный цвет радужной оболочки весьма привлекательно сочетался с медовым оттенком волос и кожи.
Надежда посвятила жизнь медицине. Наталья по окончанию педагогического вуза имела длинный послужной список: за истекшие годы кем только не была? В данный момент она занималась менеджментом по подбору кадров в каком-то новомодном агентстве. Зарабатывала Надя в три раза меньше подруги. А свободного времени у Натальи при этом оставалось больше. Вот такая «занимательная математика».
- Ой, как чудесно пахнет! – Наморщила хорошенький прямой носик гостья, переступая порог. – Ну, ты даешь! Целый праздник за полчаса соорудила.
Какое-то время подруги потрепались за жизнь.
- Ну, что у вас с Егором? - Поинтересовалась Надя. - Налаживается?
- Да налаживается, - тяжело вздохнула Наталья. – Нет, ну, вот хороший мужик. Реально - хороший! Остроумный. Не пьющий. Зарабатывает нормально. Не жмот, не растяпа. Поест, никогда тарелки на столе не оставит, - до раковины ответственно допрет. Носки – не теряет. Пасту с тюбиком закрывает. В постели он не грубый, внимательный.
– Так в чем печаль? - Подтрунивала Надя. - Замуж брать отказывается?
- Не знаю, - состроила Наталья очаровательную, очень идущую к её капризному личику, гримаску. - Мы пока об этом не говорили. Я и сама не очень-то рвусь – мне прошлого раза за глаза хватило. А вот что знаю, - своими ролёвками он меня достал. Объясни, что за радость под сорок лет влезать в дешевую имитацию древних доспехов, хватать меч и, размахивая им во все стороны, бегать с диким ревом по округе, насмерть пугая впечатлительных собак?
Надя пожала плечами:
- Чем ты недовольна? Вполне здоровый образ жизни. Мускулатуру и диафрагму укрепляет.
Переглянувшись, подруги рассмеялись.
- Ну, коли разговор зашел в это русло, я тебе сейчас прямо все и выложу, - решительно забросив ногу на ногу, заявила Наталья. - Надь, я Егору недавно скандал по этой теме закатила. Ну, типа, «ты на эти гулянки выезжаешь, чтобы водку хлыстать да чужих баб щупать». Слово за слово… в итоге мы, конечно же, помирились. Только Егор теперь настаивает, чтобы я с ним на «игрища» поехала.
- И в кого тебя там обрядят? В барышню-крестьянку?
- Нет. - Отозвалась Наташка. – «Барышня-крестьянка», - такого «перса» у них не существует. Буду ведьмой.