Окаянные же убийцы возвратились к пославшему их, как говорил Давид: «Возвратятся нечестивые во ад и все забывающие Бога». И еще: «Обнажают меч нечестивые и натягивают лук свой, чтобы поразить идущих прямым путем, но меч их войдет в их же сердце, и луки их сокрушатся, а нечестивые погибнут». И когда сказали Святополку, что «исполнили повеление твое», то, услышав это, вознесся он сердцем, и сбылось сказанное псалмопевцем Давидом: «Что хвалишься злодейством сильный? Беззаконие в сей день, неправду замыслил язык твой. Ты возлюбил зло больше добра, больше ложь, нежели говорить правду. Ты возлюбил всякие гибельные речи, и язык твой льстивый. Поэтому Бог сокрушит тебя до конца, изринет и исторгнет тебя из жилища твоего и род твой из земли живых».
Тело Глеба, брошенное в пустыне между двумя колодами. Клеймо иконы
Когда убили Глеба, то бросили его в пустынном месте меж двух колод. Но Господь, не оставляющий своих рабов, как сказал Давид, «хранит все кости их, и ни одна из них не сокрушится».
И этого святого, лежавшего долгое время, не оставил Бог в неведении и небрежении, но сохранил невредимым и явлениями ознаменовал: проходившие мимо этого места купцы, охотники и пастухи иногда видели огненный столп, иногда горящие свечи или слышали ангельское пение.
И ни единому, видевшему и слышавшему это, не пришло на ум поискать тело святого, пока Ярослав, не стерпев сего злого убийства, не двинулся на братоубийцу окаянного Святополка и не начал с ним жестоко воевать. И всегда соизволением Божьим и помощью святых побеждал в битвах Ярослав, а окаянный бывал посрамлен и возвращался побежденным.
И вот однажды этот треклятый пришел со множеством печенегов, и Ярослав, собрав войско, вышел навстречу ему на Альту и стал в том месте, где был убит святой Борис. И, воздев руки к небу, сказал: «Кровь брата моего, как прежде Авелева, вопиет к тебе, Владыка. И ты отомсти за него и, как братоубийцу Каина, повергни Святополка в ужас и трепет. Молю тебя, Господи, – да воздается ему за это». И помолился и сказал: «О, братья мои, хотя телом вы и отошли отсюда, но благодатию живы и предстоите перед Господом и своей молитвой поможете мне!»
Битва Ярослава со Святополком. Миниатюра
После этих слов сошлись противники друг с другом, и покрылось поле Альтское множеством воинов. И на восходе солнца вступили в бой, и была сеча зла, трижды вступали в схватку и так бились целый день, и лишь к вечеру одолел Ярослав, а окаянный Святополк обратился в бегство. И обуяло его безумие, и так ослабели суставы его, что не мог сидеть на коне, и несли его на носилках. Прибежали с ним к Берестью. Он же говорит: «Бежим, ведь гонятся за нами!» И послали разведать, и не было ни преследующих, ни едущих по следам его. А он, лежа в бессилии и приподнимаясь, восклицал: «Бежим дальше, гонятся! Горе мне!» Невыносимо ему было оставаться на одном месте, и пробежал он через Польскую землю, гонимый гневом Божьим.
И прибежал в пустынное место между Чехией и Польшей и тут бесчестно скончался. И принял отмщение от Господа: довел Святополка до гибели охвативший его недуг, и по смерти – муку вечную. И так потерял обе жизни: здесь не только княжения, но и жизни лишился, а там не только царства небесного и с ангелами пребывания не получил, но мукам и огню был предан. И сохранилась могила его до наших дней, и исходит от нее ужасный смрад в назидание всем людям. Если кто-нибудь поступит так же, зная об этом, то поплатится еще горше. Каин, не ведая об отмщении, единую кару принял, а Ламех, знавший о судьбе Каина, в семьдесят раз тяжелее наказан был. Такова месть творящим зло. Вот Юлиан цесарь – пролил он много крови святых мучеников, и постигла его страшная и бесчеловечная смерть: неведомо кем пронзен был копьем в сердце. Так же и этот – неизвестно от кого бегая, позорной смертью скончался.
Гибель Святополка. Клеймо иконы
И с тех пор прекратились усобицы в Русской земле, а Ярослав принял всю землю Русскую. И начал он расспрашивать о телах святых – как и где похоронены? И о святом Борисе поведали ему, что похоронен в Вышгороде. А о святом Глебе не все знали, что у Смоленска был убит. И тогда рассказали Ярославу, что слышали от приходящих оттуда: как видели свет и свечи в пустынном месте. И, услышав это, Ярослав послал к Смоленску священников разузнать в чем дело, говоря: «Это брат мой». И нашли его, где были видения, и, придя туда с крестами, и свечами многими, и с кадилами, торжественно положили Глеба в ладью и, возвратившись, похоронили его в Вышгороде, где лежит тело преблаженного Бориса; раскопав землю, тут и Глеба положили с подобающим почетом.
И вот что чудесно и дивно и памяти достойно: столько лет лежало тело святого Глеба и оставалось невредимым, не тронутым ни хищным зверем, ни червями, даже не почернело, как обычно случается с телами мертвых, но оставалось светлым и красивым, целым и благоуханным. Так Бог сохранил тело своего страстотерпца.
И не знали многие о лежащих тут мощах святых страстотерпцев. Но, как говорил Господь: «Не может укрыться город, стоящий на верху горы, и, зажегши свечу, не ставят ее под спудом, но на подсвечнике выставляют, чтобы светила всем». Так и этих святых поставил Бог светить в мире, многочисленными чудесами сиять в великой Русской земле, где многие страждущие исцеляются: слепые прозревают, хромые бегают быстрее серны, горбатые выпрямляются.
Невозможно описать или рассказать о творимых чудесах, воистину весь мир их не может вместить, ибо дивных чудес больше песка морского. И не только здесь, но и в других странах, и по всем землям они проходят, отгоняя болезни и недуги, навещая заключенных в темницах и закованных в оковы. И в тех местах, где были увенчаны они мученическими венцами, созданы были церкви в их имя. И много чудес совершается с приходящими сюда.
Не знаю поэтому, какую похвалу воздать вам, и недоумеваю, и не могу решить, что сказать? Нарек бы вас ангелами, ибо без промедления являетесь всем скорбящим, но жили вы на земле среди людей во плоти человеческой. Если же назову вас людьми, то ведь своими бесчисленными чудесами и помощью немощным превосходите вы разум человеческий. Провозглашу ли вас цесарями или князьями, но самых простых и смиренных людей превзошли вы своим смирением, это и привело вас в горние места и жилища.
Строительство Борисоглебского храма в Вышгороде и перенесение мощей в новый храм. Миниатюра «Сказания о Борисе и Глебе» из Сильвестровского сборника. XIV в.
Воистину вы цесари цесарям и князья князьям, ибо вашей помощью и защитой князья наши всех противников побеждают и вашей помощью гордятся. Вы наше оружие, земли Русской защита и опора, мечи обоюдоострые, ими дерзость поганых низвергаем и дьявольские козни на земле попираем. Воистину и без сомнений могу сказать: вы небесные люди и земные ангелы, столпы и опора земли нашей! Защищаете свое отечество и помогаете так же, как и великий Димитрий своему отечеству. Он сказал: «Как был с ними в радости, так и в погибели их с ними умру». Но если великий и милосердый Димитрий об одном лишь городе так сказал, то вы не о едином граде, не о двух, не о каком-то селении печетесь и молитесь, но о всей земле Русской!
О, блаженны гробы, принявшие ваши честные тела как сокровище многоценное! Блаженна церковь, в коей поставлены ваши гробницы святые, хранящие в себе блаженные тела ваши, о Христовы угодники! Поистине блажен и величественнее всех городов русских и высший город, имеющий такое сокровище. Нет равного ему во всем мире. По праву назван Вышгород – выше и превыше всех городов: второй Солунь явился в Русской земле, исцеляющий безвозмездно, с Божьей помощью, не только наш единый народ, но всей земле спасение приносящий. Приходящие из всех земель даром получают исцеление, как в святых Евангелиях Господь говорил святым апостолам: «Даром получили, даром давайте». О таких и сам Господь говорил: «Верующий в меня, в дела, которые я творю, сотворит сам их, и больше сих сотворит».
Борис и Глеб. Конец XIII в. Киевский музей русского искусства
Но, о блаженные страстотерпцы Христовы, не забывайте отечества, где прожили свою земную жизнь, никогда не оставляйте его. Так же и в молитвах всегда молитесь за нас, да не постигнет нас беда и болезни, да не коснутся тела рабов ваших. Вам дана благодать, молитесь за нас, вас ведь Бог поставил перед собой заступниками и ходатаями за нас. Потому и прибегаем к вам, и, припадая со слезами, молимся, да не окажемся мы под пятой вражеской, и рука нечестивых да не погубит нас, пусть никакая пагуба не коснется нас, голод и беды удалите от нас, и избавьте нас от неприятельского меча и межусобных раздоров, и от всякой беды и нападения защитите нас, на вас уповающих. И к Господу Богу молитву нашу с усердием принесите, ибо грешим мы сильно, и много в нас беззакония, и бесчинствуем с излишком и без меры. Но, на ваши молитвы надеясь, возопием к Спасителю, говоря: «Владыко, единый без греха! Воззри со святых небес своих на нас, убогих, и хотя согрешили, но ты прости, и хотя беззаконие творим, помилуй, и, впавших в заблуждение, как блудницу, прости нас и, как мытаря, оправдай! Да снизойдет на нас милость твоя! Да прольется на нас человеколюбие твое! И не допусти нас погибнуть из-за грехов наших, не дай уснуть и умереть горькою смертью, но избавь нас от царящего в мире зла и дай нам время покаяться, ибо много беззаконий наших пред тобою, Господи! Рассуди нас по милости твоей, Господи, ибо имя твое нарицается в нас, помилуй нас и спаси и защити молитвами преславных страстотерпцев твоих. И не предай нас в поругание, а излей милость твою на овец стада твоего, ведь ты Бог наш и тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь!»
О Борисе, какой был видом. Сей благоверный Борис был благого корени, послушен отцу, покорялся во всем отцу. Телом был красив, высок, лицом кругл, плечи широкие, тонок в талии, глазами добр, весел лицом, борода мала и ус – ибо молод еще был, сиял по-царски, крепок был, всем был украшен – точно цветок цвел он в юности своей, на ратях храбр, в советах мудр и разумен во всем, и благодать Божия цвела в нем.
Прядь об Эймунде Хрингссоне
Перевод Е. А. Рыдзевской,
комментарии Т. Н. Джаксон
«Прядь об Эймунде», чаще называемая «Сагой об Эймунде», сохранилась в составе «Саги об Олаве Святом» по рукописи «Книга с Плоского острова» (1387–1394). Исследователи относят «Прядь» к королевским сагам. «Прядь об Эймунде» уникальна тем, что практически всё ее действие происходит в Гардарики (на Руси), а не в Скандинавии. В ней подробно описывается деятельность скандинавских наемников на Руси во времена князя Ярослава Мудрого (конунга Ярицлейва). Рассказ «Пряди» совпадает в известных деталях с описанием в летописи событий после смерти Владимира Святославича в 1015 г., однако расхождения весьма значительны. Как справедливо замечает Р. Кук, «такого рода расхождений, естественно, следует ожидать, когда монастырская летопись XII века (сама по себе не во всем достоверная) и исландское светское сочинение XIV века отражают одни и те же события XI века. Одни лишь расстояния во времени и пространстве неминуемо должны были послужить причиной искажения фактов, но в придачу к ним на характере искажений сказывается и то обстоятельство, что исландское сочинение очень последовательно… подменяет историю повествованием определенного типа» (Cook 1986: 70).
В тексте «Пряди» говорится, что рассказ был составлен со слов участников похода Эймунда, состоявшегося в начале XI в. Столь детальное знакомство саги с событиями на Руси, естественно, возможно было только на основе устных рассказов непосредственных участников событий. История устного бытования этого повествования реконструирована Р. Куком (Cook 1986: 67–68; ср.: Глазырин. 2001; Глазырин. 2002: 62–68). Исходя из того, что рассказы об усобице между сыновьями Владимира Святославича, равно как и условия договора между русским князем и скандинавскими наемниками не были широко известны на скандинавском Севере и в массе своей не нашли отражения в других древнескандинавских памятниках, Г. В. Глазырина заключает, что «“Прядь об Эймунде” достигла Скандинавии в виде уже оформившегося рассказа», воспроизводившегося вновь и вновь «в среде скандинавских наемников при русском дворе» (Глазырин. 2008: 128). Время записи «Пряди» установить сложно. Целым рядом исследователей было принято предположение Я. де Фриса, что «Прядь» была написана в конце XIII в. (de Vries 1967: 304; см.: Джаксон 1994а: 87; Назаренко 2001: 453; Прiцак 2003: 164; Hermann Pálsson, Edwards 1989: 8). Е. А. Мельникова готова принять датировку «Пряди» даже «третьей четвертью XIV в.», поскольку она «исходит из времени составления компиляции», но категорически отвергает отнесение ее к концу XIII в., ибо оно «сугубо произвольно»; при этом сама исследовательница утверждает, что рассказы об Эймунде передавались изустно на протяжении как минимум двух с половиной столетий, что отодвигает запись «Пряди» к последней трети (или даже четверти) XIII в. (Мельникова 2008б: 146, 148). Основываясь на анализе внетекстовых данных, и в частности на общей картине развития интереса к историческим сюжетам, связанным с Русью, в определенных жанрах древнеисландской письменности, Г. В. Глазырина относит «Прядь» ко времени не позднее середины XIII в. (Глазырин. 2001: 153). Наиболее осторожен (и, вероятно, прав) был в 2005 г. С. М. Михеев, когда он писал: «Между тем необходимо отметить, что твердые основания для сколько-нибудь точных датировок создания этого памятника отсутствуют. Его первая письменная фиксация могла состояться и в XII, и в XIV в. При этом текст источника мог претерпеть значительные изменения уже в ходе переписывания и при помещении в контекст “Саги об Олаве Святом” “Книги с Плоского острова”» (Михеев 2005: 30). Увы, со временем позиция автора несколько изменилась: «Сага о подвигах Эймунда долгое время передавалась изустно в Исландии и была записана лишь в XIII или даже XIV веке» (Михеев 2009: 174). Важные наблюдения сделаны в последние годы над структурой текста «Пряди», что позволило выделить в ней как минимум два слоя и показать поздний характер ее пролога и эпилога (Михеев 2006; Мельникова 2008б; Михеев 2009: 159–174). К сожалению, пока не был проведен сопоставительный анализ языка выделяемых слоев текста «Пряди», что дало бы возможность перейти от экстралингвистических предположений к основательно фундированным заключениям, строящимся на выявлении интертекстовых связей.
Книга с Плоского острова (др.-сканд. Flateyjarbók) – важный исландский манускрипт, содержащий множество древнеисландских саг. Манускрипту присвоен номер GkS 1005 fol., он также известен под латинским названием Codex Flatöiensis
История знакомства русских исследователей с «Прядью об Эймунде» весьма примечательна. В 1833 г. «Королевское общество северных антиквариев» в Копенгагене издало «Прядь» тиражом в семьдесят экземпляров (в оригинале и латинском переводе) и разослало ее по научным центрам России. В кратчайший срок, а именно уже к 1834 г., в России вышло два перевода «Пряди». Один из них был выполнен с латинского текста студентом Словесного отделения Московского университета Д. Лавдовским и сопровождался статьей М. П. Погодина, отметившего, что история Эймунда «хронологически верна» и «доставляет немаловажное дополнение к Русской Истории» (Погодин 1834: 379, 385).
Второй перевод «Пряди об Эймунде», и уже непосредственно с исландского оригинала, был выполнен профессором Санкт-Петербургского университета, историком и филологом, издателем журнала «Библиотека для чтения» О. И. Сенковским. Предваряющая перевод статья Сенковского о сагах была написана (вопреки устоявшемуся к тому времени мнению) с позиции полного и безоговорочного доверия к скандинавскому источнику. Автор ставил свидетельства «Пряди об Эймунде» выше данных русских летописей, полагая, что летописец создал «значительную часть своей книги» из варяжских саг, приведя их в соответствие с хронологией византийских авторов, писавших о Руси. Анализируя «Прядь об Эймунде», которая, по его словам, «непосредственно относится к Русской Истории», Сенковский объяснял расхождения этой саги с русской летописью либо сокращениями, которым якобы подверглась сага, либо незнанием и ошибками Нестора (Сенковский 1834а).
Подобная трактовка летописи и саг, естественно, вызвала немедленную реакцию: статья подверглась язвительной критике С. В. Руссова, защищавшего от нападок оппонента творение Нестора – «драгоценный памятник Русской письменности и основание нашей Истории» (Руссов 1834: 102), и С. М. Строева (псевдоним – С. Скромненко), который объяснял расхождение саг с летописью или отсутствие в летописи каких-либо фактов (например, имени Эймунда, главного действующего лица исландской саги) недостоверностью известий саг в целом (Скромненко 1834). М. П. Погодин, напротив, высоко оценил статью Сенковского, а Строева обвинил в формальном подходе к саге. Он полагал, что, несмотря на недостоверность отдельных деталей («Нечего искать в сагах подробностей, обстоятельности сообщаемых событий»), сохраненные в сагах общие черты русской действительности важны для истории (Погодин 1846).
Прядь об Эймунде Хрингссоне Здесь начинается повесть об Эймунде и Олаве конунге
Хринг звался конунг, который правил в Упланде в Нореге. Хрингарики называлась та область, над которой он был конунгом. Был он мудр и любим, добр и богат. Он был сыном Дага, сына Хринга, сына Харальда Прекрасноволосого; вести свой род от него считалось в Нореге самым лучшим и почетным. У Хринга было три сына, и все они были конунгами. Старшего звали Хрёрек, второго – Эймунд, третьего – Даг. Все они были храбры, защищали владения отца, бывали в морских походах и так добывали себе почет и уважение. Это было в то время, когда конунг Сигурд Свинья правил в Упланде; он был женат на Асте Гудбрандсдоттир, матери Олава конунга Святого. Торни звалась сестра ее, мать Халльварда Святого, а другая – Исрид, бабушка Стейгар-Торира. Они были побратимами, когда росли, Олав Харальдссон и Эймунд Хрингссон; они были к тому же почти одних лет[1]. Они занимались всеми физическими упражнениями, какие подобают мужественному человеку, и жили то у Сигурда конунга, то у Хринга конунга, отца Эймунда. Когда Олав конунг поехал в Энгланд[2], поехал с ним и Эймунд; еще был с ними Рагнар, сын Агнара, сына Рагнара Рюкиль, сына Харальда Прекрасноволосого[3], и много других знатных мужей. Чем дальше они ехали, тем больше становилась их слава и известность. О конунге Олаве Святом теперь уже известно, что имя его знает вся северная половина [мира][4]. И когда он овладел Норегом, он покорил себе всю страну и истребил в ней всех областных конунгов, как говорится в саге о нем[5] и о разных событиях, как писали мудрые люди[6]; всюду говорится, что он в одно утро отнял власть у пяти конунгов, а всего – у девяти внутри страны, как о том говорит Стюрмир Мудрый[7]. Одних он велел убить или искалечить, а других изгнал из страны. В эту беду попали Хринг, Хрёрек и Даг, а Эймунд и ярл Рагнар Агнарссон были в морских походах, когда все это случилось. Ушли они из страны, Хринг и Даг, и долго были в походах, а после отправились на восток в Ёталанд, и долго правили там. А Хрёрек был ослеплен и жил у Олава конунга, пока не стал умышлять против него и перессорил его гридей между собой так, что они стали убивать друг друга. И напал он на Олава конунга в день вознесения на клиросе в церкви Христа, и порезал парчовую одежду на конунге, но Бог сохранил конунга, и он не был ранен. И Олав конунг тогда разгневался на него и послал его в Гренланд, если будет попутный ветер, с Торарином Невьольвссоном, но они прибыли в Исланд, и жил он у Гудмунда Богатого в Мёдрувеллир, в Эйяфьорде, и умер он в Кальвскинн.