Отставной козы барабанщица - Луганцева Татьяна Игоревна 12 стр.


– Хитрая какая… А потом у полиции будет только мой фоторобот? Иди сама!

– Ты не видишь, в каком я состоянии? Я очень сильно нервничаю и тут же спалюсь. Лучше, когда в таких делах участвуют мужчины, – парировала Дарья.

– Я не хочу!

– Да мужик ты, в конце концов, или нет?! – взорвалась Даша. – Тебя и так с «мокрухи» сняли, иди хоть деньги забери!

– Хорошо, – сдался Петя, сожалея, что они перестали проворачивать дела с более легкой добычей денег. По крайней мере, была синица в руках, а вот насчет нынешнего журавля все совершенно неизвестно.

Яна именно в тот день поняла, что она прожила всю жизнь зря. То есть занималась все время не своим делом. Она, оказывается, прирожденный спринтер, а к тому же неплохая актриса и психолог. Так что зубы она лечит совсем напрасно, могла бы посвятить себя более нужному для общества делу. За какие-то минуты она вместе с семьей Лисовских вылезла из подвала тем же путем, каким и попала в чертов замок, и буквально скатила освобожденных заложников с горы.

– Прямо не идите, попадете в хоспис. А справа от него – кладбище, – снабдила она перепуганную семейку ценной информацией. – Так что идите налево.

– А там что? – спросил перепуганный Яцек.

– Город! – ответила Яна, прекрасно отдавая себе отчет, что мужчине в том виде, в каком он сейчас находился, дорога была скорее именно на кладбище.

– Ага! – сглотнул Яцек.

– Да что я вам объясняю? – возмутилась Яна. – Вы же местные жители! Вот и дуйте домой! Медицинской помощью можете воспользоваться, а вот в полицию пока ничего не сообщайте. Мне требуются еще часа два, а потом делайте что хотите…

– Зачем? Они же обнаружат, что нас нет, и сбегут, – удивился Яцек.

– А вы не забыли, что в замке остался еще один человек, который заслуживает того, чтобы жить? – язвительно спросила Яна.

– Эрик?

– Именно!

– Неужели вы собираетесь вернуться в замок и столкнуться лицом к лицу с разъяренной шайкой бандитов? – изумился Яцек. И тут же подумал о более важных вещах: – Да меня Штольберг убьет!

– А вы ему много не говорите, знаете, как у нас в России говорят? «Меньше знаешь, крепче спишь!»

– Ага, легко сказать. А если вас убьют? – побледнел Яцек.

– Конечно, убьют! – с охотой подхватила его жена. – Одна девушка против пятерых головорезов!

– Типун вам на язык! – недовольно буркнула Яна. – Меня не так-то просто убить!

– Это точно! – зацепился за эту мысль Яцек, чтобы самому не пришлось возвращаться в замок с пыточным подвальчиком. – Я видел, как этот подонок ударил вас в живот своим фирменным ударом. У меня с такого удара все кишки переворачивались, а вам – ничего.

– Ну, чудо несколько преувеличено, – смутилась Яна. – Просто он попал в железный инструмент, припрятанный у меня на груди, а то мне тоже бы пришел конец. Но синяк все равно останется.

– Так, может, не надо? – спросил Яцек.

– Надо, Яцек, надо, – вздохнула Яна.

Они вместе припустили вперед, стараясь прятаться в тени виноградников. Яна прекрасно отдавала себе отчет, что со стороны их группа напоминает участников географической экспедиции, попавших под натиск комаров, слепней, муравьев, ос, змей, ежиков, причем все эти хищники напали во время грозы, урагана, тайфуна и торнадо. Природная стихия потрепала беглецов и оставила следы на их лицах и одеждах.

«Если нас заметят из замка, Эрику конец!» – думала Яна, пытаясь прогнать жуткую мысль из головы, но она назойливой мухой возвращалась обратно.

– Долго нам таиться дома? – спросил Яцек у Яны, словно она была главнокомандующей.

– Я сообщу. А если что, узнаете о нашей кончине в новостях. Тогда и расскажите в полиции все, как было. – Девушка попыталась пригладить торчащие во все стороны волосы. – Но мне нужно кое-что приобрести.

– Что?

– Новую одежду, грим и… – Яна задумалась.

– Пистолет? – встрепенулся Яцек.

– Оружие у меня есть, отняла у вашего мучителя. Нет, мне просто необходима большая сумка, набитая, например, бумагой.

– Я смогу ее организовать, – кивнул Яцек.

– Но как можно скорее! – предупредила Яна.

– Часа три?

– Полчаса максимум! – безапелляционно заявила госпожа Цветкова.

– Но…

– Никаких «но». Вас спасли, и вы помогите спасти жизнь человека!

Яцек согласился. Был вынужден согласиться, хотя вовсе и не был уверен, что какая-то сумасшедшая девица сможет спасти Эрика.

– Я могу позвонить Карлу? – робко поинтересовался Лисовский и тут же нарвался на бурную реакцию.

– Вы что, с ума сошли? Ни в коем разе! Хотя… Можете ему сообщить, что встретили меня и все у нас хорошо, – вовремя опомнилась Яна.

– Русская мафия, – вздохнула жена Яцека.

– Загадочная русская душа, – вторила ей его дочь.

– Я очень рада, что столько всего ассоциируется с русским. Это прибавляет нам значимости, – ухмыльнулась Яна.

– Но много и негативного, – возразила Магда.

Яна удивленно подняла бровь. «Вот ведь стерва! Именно я – так сказать, русская женщина – вытащила их из страшного подземелья, в прямом смысле сняла с цепей, а она мне сейчас говорит что-то негативное про русских! Вот дает!»

– Давайте мы не будем сейчас ссориться! – вовремя встрял Яцек.

– А ты мне рот не затыкай! – все больше приходила в себя его жена. – Для меня Карл Штольберг – идеал и эталон в одном флаконе. Он – аристократ до мозга костей, умница! Порядочен, честен и обладает чувством юмора! Он красив, наконец-таки, словно античный бог! – Брызгая слюной, Магда говорила с таким чувством, словно ее муж, в отличие от Карла, всеми перечисленными качествами не обладает.

– Магда, успокойся! – Яцек даже покраснел, но до спокойствия было далеко.

– А еще он уважает своих родителей, чтит традиции и умеет зарабатывать деньги! Помнишь, кто нам помог, когда мы оказались в очень бедственном положении? Именно Карл! Вернее, только Карл! Где тогда были все твои друзья? Что-то никому до нас не было дела, когда нам было плохо! А Карл он… он… он не может пройти мимо человеческого горя!

Яна смотрела на Магду и не понимала, с чего вдруг ее так распирает. Лицо ее покраснело, щеки тряслись, руки дрожали. Сама она была невысокого роста, слегка полноватая, со светлыми волнистыми волосами и довольно приятным лицом женщины лет сорока. Конечно, внешний вид у нее после заточения был ужасным, и, по всей видимости, у жены Яцека просто случился нервный срыв. Голос ее перешел на ультразвук, глаза закатились. Яцек кинулся к супруге, сгреб в охапку, прижал к себе и принялся покрывать поцелуями ее лицо.

– Успокойся, дорогая! Все будет хорошо! Никто же и не спорит, не говорит, что Карл Штольберг плохой. Все знают, какой он замечательный человек, и нам повезло, что у нас такой друг.

– Вот именно, друг! – рыдала на его плече Магда. – И я была в шоке, когда узнала, что он нашел неизвестно кого из России и не хочет и слышать о других женщинах!

– Что значит «неизвестно кого»? – Яна, даже принявшая во внимание нервное состояние дамы, обиделась.

– Да какая-то авантюристка! Расхлябанная, громкая, яркая… как… как…

– Магда, замолчи! – взревел Яцек. – Мы потом будем краснеть перед Карлом.

– Хватит говорить о Карле! Вообще-то я здесь присутствую, и меня только что назвали чуть ли не проституткой! – отозвалась Яна.

Вообще-то сложившаяся ситуация ей очень не нравилась. Она, казалось, присутствовала при семейной, почти интимной ссоре. Неприятно было наблюдать за женщиной, находящейся в таком состоянии.

– Она не хотела вас обидеть, просто мы все сильно перенервничали… – принялся оправдываться Лисовский, и Яна решила не усугублять ситуацию:

– Ладно… Просто напомню: не надо судить о людях по первому впечатлению.

А про себя подумала:

«Однако в неплохую семейку меня определил Карл. Из всех только Яцек ко мне нормально относится. Его жена просто ненавидит, а дочь…»

Яна перевела взгляд на третью спасенную жертву. Девушка была совсем юна и довольно привлекательна, несмотря на весьма непрезентабельный вид и сильно перепуганное личико. Еще бросилось в глаза, что Вероника абсолютно не участвует в конфликте родителей. Пока ее мама билась в истерике, девушка стояла совершенно спокойная и абстрагированная от действительности.

«Ну что ж, каждый сходит с ума по-своему», – поняла Цветкова.

И вот Яна в спортивном костюме, в кроссовках, много больше ее размера, и бейсболке, под которую она убрала свои длинные волосы, снова появилась перед «заговоренным» замком. На плече у нее болталась большая сумка. Ног под собой она не чувствовала – ведь за такой короткий промежуток времени два раза совершила восхождение к замку! Она нервничала, но старалась держаться крепко и не показывать своего волнения, нажимая на кнопку звонка у двери замка.

Через некоторое время к ней вышел высокий мужчина с крупными чертами лица и слегка хромающий.

– Я к господину Эрику, – заговорила Яна на английском языке, не боясь, что ее разоблачат, так как теперь знала, что бандиты русские и не поймут, что у нее тоже присутствует акцент.

Через некоторое время к ней вышел высокий мужчина с крупными чертами лица и слегка хромающий.

– Я к господину Эрику, – заговорила Яна на английском языке, не боясь, что ее разоблачат, так как теперь знала, что бандиты русские и не поймут, что у нее тоже присутствует акцент.

– А вы кто? – поинтересовался мужчина.

– Передайте ему, что я – курьер из банка.

– Эрик ждал вас. Я могу взять у вас то, что вы принесли, и передать ему.

– Нет, у меня строгие указания: передать сумку ему лично, причем без постороннего присутствия, чтобы на Эрика никто не оказывал давления. – Яна говорила четко и уверенно. – Руководству банка его просьба показалась очень странной, и я обязана лично спросить у господина Рейнхольда, все ли с ним в порядке.

– Вы пришли одна?

– Абсолютно! Как он и просил, – кивнула Яна.

– Хорошо. Но вам придется немного подождать, – сказал бандит, нахмурив лоб.

– Я могу ждать двадцать минут, а после этого позвоню в банк и сообщу, что не видела господина Рейнхольда, а следовательно, не знаю, в порядке ли он. Тогда уже будут действовать другие службы, – сообщила Яна и почесала себе лоб.

Ее не покидало чувство, что ей в голову нацелена «оптика», но у Яны не было зеркальца, чтобы найти красную точку от лазерного прицела у себя на лбу.

Мужчина удалился, а девушка для успокоения принялась осматривать окрестности. В голове у нее не было никаких мыслей. Мозг словно отключился, сильно устав. Вот каменистая дорога петляет по склону, заросшему девственным, густым лесом… Одна часть склона полностью покрыта виноградниками, которые стояли стройными рядами, словно охранники (только они не имели даже колючек)…

«Лучше бы Эрик окружил свой замок боярышником и шиповником, а все тропинки, ведущие к дому, засеял бы крапивой», – как-то безразлично подумала Яна.

Наконец в дверях замка появился Эрик в сопровождении все того же мужика. Яна сглотнула, вдохнула воздух и сосчитала мысленно до десяти, чтобы не расплакаться и не закричать. Эрик выглядел так, словно уже умершему человеку вкололи коктейль из сердечных препаратов и вообще всего, повышающего жизненный тонус. На плечи ему была накинута темная куртка, которая еще больше оттеняла бледность его лица. Что характерно, бандит обратился к Эрику на русском языке, уверенный, что курьер из швейцарского банка этого языка не знает.

– Смотри у меня! Бери у курьера все, что она принесла, и говори, что все в порядке. Помни, та семья все еще у нас. Одно лишнее телодвижение – и Дима расчленит их на мелкие кусочки!

«Или блефует, или бандиты еще не знают о нашем побеге. Что ж, мне везет», – подумала Яна, опуская голову.

С помощью грима она до неузнаваемости изменила свою внешность. Что-что, а это госпожа Цветкова делать умела. Все свое детство она провела за кулисами у своей мамы, ведущей актрисы театра юного зрителя. В гримерках Яна спала, ела и делала уроки. На ее глазах пожилые, уставшие люди, обремененные своими заботами, превращались в румяных эльфов, молодых русалок и лесных гномов – гример театра Зинаида Иосифовна творила с лицами и фигурами актеров просто чудеса. Она всегда говорила, что даже из страшного пня с помощью подручных средств и художественного вкуса можно сделать красавца принца.

– Надеюсь, Зинаида, ты не меня имеешь в виду? – хохотал во весь голос ведущий актер Наум Петрович, играющий всех принцев, рыцарей и пионеров, помогающих старушкам.

У него было очень породистое лицо, красивейший, хорошо поставленный бархатный голос, пробирающий женщин до мурашек. К тому же он был высок и статен. Образ жизни Наум Петрович вел соответствующий: пять жен, пять разводов, бесчисленная череда подружек. В его постели перебывали актрисы, пожарные инспектора в юбках, проверяющие театр, врачи, соседки по квартире и по даче, поклонницы, помощница режиссера театра… Ходили слухи, что по большой пьяни Наум Петрович не побрезговал и бабой Нюрой – старейшей вахтершей театра, но сам он в том не признавался. Правда, после одной корпоративной вечеринки все заметили разительные перемены, произошедшие с вахтершей: та вдруг стала красить губы, носить цветные, яркие косынки и улыбаться ведущему актеру вставными зубами. Наум Петрович затих на некоторое время, его пару раз даже видели в церкви. Над ним долго потом подтрунивали в театре, пророча долгий сексуальный роман с Нюрой.

И вот Зинаида Иосифовна беззлобно, но жестко отвечала ему:

– Да если бы не мое искусство, все зрители давно бы уже увидели, что их принц поправился на двадцать килограммов, заметили бы и второй подбородок, и мешки под глазами, и брюшко.

– Ну, не все уж так плохо! – засмеялся Наум Петрович. – Хотя руки у тебя действительно золотые.

Зинаида промолчала, и всем стало понятно, что когда-то и она пала жертвой дамского угодника.

Актеры очень любили и ценили ее, Зина по значимости шла вторым номером после режиссера театра. Хотя, если хорошо подумать, для многих Зинаида могла быть только первым номером. Ведь от того, как актеры выглядели, зависело, какую роль они могли получить в новом спектакле. Яне и по сей день было непонятно, как она умудрялась творить такие чудеса. Беременные актрисы до родов порхали в костюмах бабочек и фрейлин, и режиссер их интересного положения не замечал.

Спросите, почему из этого надо было делать тайну? А дело в том, что по контракту, заключавшемуся при приеме на работу, молодая артистка минимум пять лет не должна была выходить замуж, рожать детей и портить фигуру. Но проходило время, режиссер привыкал к актрисе, возникали, как обычно бывает в театре, семейственные отношения, очень похожие на родственные. Режиссер смягчался и разрешал актрисе завести ребенка:

– А то потом уж старая будешь да меня обвинишь во всех смертных грехах.

Актриса загадочно улыбалась в ответ и подмигивала Зинаиде Иосифовне. Только та и знала, что первый ребенок женщины в этом году собирался идти в третий класс, а второй отпрыск готовился стать первоклассником. Зинаида скрывала возраст своим актерам так, что переводила их из разряда пенсионеров в разряд пионеров. На полном серьезе!

И еще одно. Актеры – люди пьющие, а спектакли для детей часто шли с утра. И тут тоже равной Зинаиде не было. Никто не мог разглядеть ни красных глаз, ни мешков под ними, ни прочих одутловатостей на лице, а уж цвету лица могли позавидовать даже молодые. Зинаида незаметно расставляла костюмы актеров в талии и любых других местах, внося какие-то дополнительные детали, и никто не замечал перемен в костюме.

Именно с ней, гримером от бога, Яна и провела все свое детство. Ведущий актер театра юного зрителя всегда ей тоже подмигивал и гоготал:

– Подрастай, Янка! Я на тебе женюсь!

– Молчи уж ты, черт старый! – одергивала его гример и грозила кулаком. А девочке она говорила: – Тебе, Яна, все пути на актрису идти учиться. Талант от матери, стать от отца!

Но Яна только морщила носик:

– Никогда! Мне запаха закулисья хватит на всю оставшуюся жизнь!

– Зря, у тебя бы получилось… – вздыхала Зинаида Иосифовна.

Так вот, актрисой Яна не стала, но полученные в детстве навыки иногда по жизни ей очень пригождались. Мало того, сейчас Цветкова была уверена: она настолько хорошо владеет искусством грима, что можно не волноваться – люди, которые ехали с ней в поезде, а потом усыпили и выбросили на свалку, не узнают ее. Что, собственно, и произошло. Яну никто не узнавал. И это уже начинало девушку злить, так как не узнавал ее и Эрик. Вот уж чего Яне совсем не надо было.

Полутруп Эрик приблизился к ней и спросил:

– Что вам нужно?

Выглядел он, как вампир, которому уже много времени не дают есть.

– Как что мне нужно? – громко ответила Яна и выразительно посмотрела на сопровождающего Эрика. – Я принесла деньги. Вы сами просили! И сумма, хочу отметить, не малая, так что я хочу знать, что здесь происходит.

– У нас все хорошо, вот документ, удостоверяющий мою личность, – слабо произнес Эрик, вынимая из кармана какой-то документ, почему-то левой рукой.

Яна покосилась на сопровождающего Эрика – тот находится на безопасном расстоянии – и прошептала:

– Очнись, это же я! Почему нет удивления в глазах? Ты же не заказывал деньги из банка, а курьер пришел. Неужели не странно?

Яна посмотрела ему в лицо и поняла, что, возможно, перегнула палку. Глаза Эрика наполнились таким ужасом, что ей показалось: сейчас он закричит «Чур меня! Чур!» и убежит.

– Только спокойно! – предупредила она его.

– Ты?! О, ужас! Что ты здесь делаешь?!

– Спасаю тебе жизнь, – самодовольно заявила Яна.

Эрик аккуратно, почти не дыша, чтобы не причинить себе дополнительную боль, вытянул вперед окровавленную правую руку со словами:

– Все в игры играешь? Они не шутят! Мне только что вырвали ногти на двух пальцах. Хочешь на мое место? Нас уже не спасти. Я сейчас возьму эту сумку, а ты уноси ноги!

Яна сглотнула, с ужасом глядя на изуродованную руку Эрика, замотанную какой-то тряпкой, с которой уже капала на землю кровь. Но продолжила как ни в чем не бывало:

Назад Дальше