– Лишь упражнение для разминки. Но звезды не могут лгать. Они предвещают смерть.
Вевнор фыркнул и сжал руку на эфесе меча. Остервор закинул ногу на ногу и уставился в свой бокал. Оба брата были высокими, с черными бородами, однако старший был гораздо шире в плечах. Сестра же была чисто выбритой копией младшего. Пьюриали, похожий во многом на мать, был ниже ростом, стройнее, с копной непослушных рыжеватых волос и с лицом слишком рябым, чтобы вырастить приличную бороду. Старшие братья, сбросив кольчуги, остались в кожаных штанах и запятнанных акетонах, Ситилвона накинула поверх длинного платья меховой плащ, но Пьюриали остался голым по пояс, несмотря на холодный горный ветер.
– Звезды не могут лгать, – повторил он.
– Еще один вор? – Вевнор рассмеялся и ткнул сестру локтем. – Надеюсь, он будет получше предыдущего.
Остервор не разделял их веселья:
– Ходили слухи, что любовница Джозина выспрашивала о Кейне.
Смех затих.
– Кейн, скорее всего, мертв, – усмехнулся наконец Вевнор. – О нем годы ничего не было слышно. Кто-то говорит, что он исчез из наших земель, кто-то – что он состарился и оставил дела.
– А кое-кто считает, что он уединился где-то, чтобы совершенствовать свое искусство…
– О каком бы искусстве ни шла речь… – добавил Пьюриали.
– А это имеет значение? – презрительно усмехнулась Ситилвона. – Кейн или какой-то другой противник – если они выступят против нас, они умрут. Если звезды посылают нам предупреждение, давайте обратим на них внимание. Позволим ему войти в Алтарн, если он осмелится. Те, кто пытался раньше, не задерживались дольше, чем требовалось, чтобы достойно их приветствовать.
Пьюриали указал вверх:
– Смотрите!
Звезды исчезли, как будто все вокруг заволокла темная волна тумана. Лишь бледный серп луны нарушал абсолютную тьму, поглотившую крепость.
3. Призыв
Вевнор передернул плечами и подул на руки. В свете факелов на массивных камнях укреплений блестел иней, но, патрулируя погруженные во тьму постройки Алтарна, старший Варейши пренебрегал теплым плащом или рукавицами. Ночь скрывала невидимого дозорного, и лишь еле слышный звук его шагов отмечал его мерное движение.
С неприступной скалы крепость Алтарн смотрела на перевал – узкую дорожку, стиснутую между гладкой каменной стеной и грозными пенящимися порогами. Более двух третей крепостной стены возвышалось над захватывающей дух пропастью глубиной в несколько сотен футов и над водой, бежавшей меж валунов. Периметр крепости замыкался тяжелыми воротами, перекрывавшими вьющуюся на огромной высоте подъездную дорогу. В течение многих веков армии безуспешно пытались покорить этот склон, и их выбеленные кости разбросаны теперь среди зарослей вереска и рододендронов.
Никто не мог преодолеть ворота крепости Алтарн. Стражники всегда сохраняли суровую бдительность относительно тех, кому было позволено проходить сквозь ворота, а наступивший хаос лишь обострил их внимание. Джозину удалось взобраться на стену с помощью веревки с крюком, но в дальнейшем удача не улыбалась ему. Всегда существовала возможность – только возможность, – что незваный гость попытается проникнуть в Алтарн, взобравшись по отвесной выветренной поверхности наименее охраняемых строений, возвышавшихся над обрывом. В течение многих лет лишь несколько опрометчивых безумцев предпринимали такие попытки, и никто не знал, куда река унесла их останки.
Вевнор не мог сравняться в хитрости с братьями и сестрой, но в то же время был не из тех, кто недооценивает противника, так что он учитывал все истории про Кейна. И, услышав тихий скрип метала по камню, он позволил себе легкую торжествующую усмешку.
С удивительной для его веса скрытностью Вевнор приблизился к тому месту, откуда донеся звук – темный отрезок стены парапета, более чем в сотне футов от любых постов часовых, охранявших самые опасные участки скалы. Только тот, кто знал, что должен был искать, обнаружил бы то, что нужно – стальной крюк, засевший в одной из амбразур.
– Меньшего я не ожидал от тебя, – тихо произнес Вевнор, взмахнув мечом в темноте и перерезав туго натянутую шелковую веревку. Она щелкнула как натянутая струна, освобожденный крюк упал на камень с тихим звоном, рев реки поглотил все остальные звуки, что бы ни упало далеко внизу. Вевнор вздохнул и выпрямился.
И услышал тихий скрип металла по камню.
Вевнор обернулся. Серп луны и отдаленные огни факелов давали достаточно света, чтобы разглядеть громадную фигуру в черном, лениво водящую кончиком меча по каменной стене. Свет голубых глаз был холоднее ледяного воздуха.
– Твой часовой, – сказал Кейн.
– Будь ты проклят! – ответил Вевнор и сделал стремительный выпад.
Единственным его чувством, когда Кейн отразил его клинок собственным ударом снизу вверх, была ярость. Внеший вид противника был устрашающим, но и Вевнор обладал внушительным телосложением и еще не встречал равных себе в фехтовании. Движение их мечей было подобно сражению богов среди грозовых облаков – сполохи искр и бешеный скрежет металла о металл то и дело разрывали неподвижную ночь. Клинки, с сокрушительной силой ударяясь друг о друга, издавали отвратительный звук, проникавший через стиснутые обеими руками эфесы в мышцы и кости.
Вевнор сбился с дыхания и теперь с хрипом ловил воздух ртом, и, прислушиваясь к дыханию стремительно нападавшего противника, он внезапно почувствовал страх. Его отчаянное парирующее движение опоздало на долю секунду, и меч Кейна с сокрушающей силой вонзился в его плечо.
Даже стальная кольчуга не может устоять перед давлением, превосходящим ее прочность; некоторые кольца не разошлись, но клинок вошел глубоко в тело, раздробив кости. Меч Вевнора со звоном коснулся камней, когда он упал на колени. Парализующая, тошнотворная боль охватила его, и он инстинктивно понял, что следующее мгновение станет для него последним.
Тем не менее, Кейн не нанес смертельного удара. Убрав оружие, протянул руки к Вевнору:
– Вевнор, следуй за мной.
Остервор задержал дыхание, все сильнее упираясь плечами в темную дубовую панель. Он почувствовал, как его кости начали протестующе трещать, и тут часть стены со скрежетом сдвинулась внутрь, поворачиваясь на заржавевших петлях, впервые за сто или даже более лет. Покрытая пылью паутина висела со времен далеких предков, занавесом закрывая вход, но из темного проема доносилось холодное дыхание ночи, царившей за стенами замка.
Остервор стер испарину со лба пыльным рукавом, перечитывая три полустертые надписи, выложенные на полу комнаты. Северное крыло Алтарна, населенное, по общему мнению, призраками, оставалось нежилым в течение всего существования крепости. Остервор, раскрывший тайны секретных ходов, шедших сквозь все остальные строения, поздравил себя с решением этой последней загадки. Таинственная надпись через всю комнату – «Один – для Силы, Два – для Богатства, Три – для Власти» - казалась бессмысленной поколениям обитателей Алтарна. Прочтя недавно в разрушающейся библиотеке дневник вековой давности, Остервор обнаружил важный ключ в древней игре слов "сила" и "власть" в отношении изображенных на паркете воинов в доспехах. Другие указания (например, на хитроумные ловушки в потайных ходах северного крыла) заставили Остервора подойти к изучению новых коридоров со всей осторожностью. Тем не менее…
Остервор не принимал во внимание предостережения Пьюриали, так же, как не стал вчитываться в отчеты своих лазутчиков, докладывавших о том, что любовница Джозина разыскивала легендарного наемного убийцу. Считая Кейна столь же искусным, как и он сам, – если только страшные истории достойны доверия, – Остервор сомневался в том, что мститель станет преодолевать такую преграду, как ворота крепости. Отдавая должное репутации Кейна, – даже допуская неизбежные преувеличения и преукрашения, – он предполагал, что убийца попытается проникнуть в крепость самым скрытным обходным путем. Древняя цитадель была пронизана тайными ходами, каждый из которых (теперь, когда северное крыло раскрыло свои секреты) был, наконец, известен Остервору. И решить, что Кейну не известны эти секретные пути, значило фатально недооценить их врага.
Несмотря на это, разглядев в пыли, которая должна была лежать нетронутой веками на полу потайного коридора, свежие отпечатки сапог, он лишился порядочной доли своей решимости.
Остервор колебался, хмуро разглядывая обескуражившие его следы, дерзко проходившие через пятно света, отбрасываемого его свечой. Он уже видел другие тайные переходы цитадели, большая часть которых была известна только ему. Десятки смертельных ловушек, шесть из которых он сам сконструировал и установил, готовили неминуемую смерть любому незваному гостю. Однако этот коридор, с секретами которого Остервору только предстояло познакомиться, кто-то уже преодолел.
Остервор коснулся пальцем следов в пыли, обнаружив кусочки лишайников и хлопья снега, еще таявшего в них. Незваный гость прошел здесь лишь мгновение назад. Остервор сбросил сапоги и отложил меч. Узкий ход не оставлял места для сражения на мечах, но тяжелый кинжал, который он носил с собой, много раз хорошо послужил ему в тесных помещениях. Он поставил подсвечник на пол комнаты около потайной двери. Бесшумно, невидимый, Остервор собирался следовать за Кейном через коридоры северного крыла, надеясь на свое частичное знакомство с его ловушками. Кейн, несомненно, не будет пытаться преодолеть их в темноте, ему придется зажечь огонь, и тогда Остервор сможет подкрасться к нему сзади.
Остервор, конечно же, не предполагал, что массивная стенная панель медленно повернется и станет на место, как только он войдет в коридор.
Он медленно досчитал до пятидесяти с закрытыми глазами, прежде чем пойти вперед. Ни один звук не нарушал тишину после того, как со стоном неупокоенного духа захлопнулась дверь. В конце концов, сказал он себе, это даже к лучшему, что в спину ему не светит слабый огонек свечи из комнаты за стеной. Кейн – тут Остервор уставился в темноту в поисках отблеска от свечи в руках убийцы – вероятно, неслышно прокрался в поисках потайного входа в личные апартаменты членов клана Варейши. Остервор вытащил новую свечу из мешочка на поясе – там оставалась еще одна, а так же трутница для того, чтобы добыть огонь – и для устойчивости обмотал ее шейным платком. Получившуюся конструкцию он установил напротив закрывшейся двери, отмечая ее местонахождение. Считая про себя шаги, Остервор последовал за направлением следов Кейна вглубь погруженных в непроглядную тьму коридоров.
Он насчитал лишь семь шагов, как пальцы его вытянутых вперед рук коснулись каменной стены.
Остервор в нерешительности остановился перед неожиданным препятствием, озадаченный его появлением. Он предполагал найти люк в полу шагов через тридцать, лестницу с опрокидывающимися ступенями или копья на пружинах прямо за первым поворотом – эти и другие ловушки были описаны в обнаруженных им записках. И ничего относительно пустой стены, вроде той, в которую он сейчас уперся.
Поздняя переделка, решил Остервор. По какой-то причине хозяева цитадели когда-то отгородили этот участок переходов. Но следы Кейна вели в эту сторону. Ему не удалось бы незаметно пройти мимо Остервора чтобы выбраться из тупика, следовательно, убийце был известен другой выход из коридора. Или следы, ведущие в обратную сторону, не несущие уже холода и влаги ночи снаружи, ускользнули от его внимания при первом осмотре?
Крадучись, Остервор пошел обратно по коридору, разыскивая Кейна в противоположном направлении. Через десять шагов после того места, где он вошел, его растопыренные пальцы наткнулись в темноте на каменную стену.
Остервор тихо выругался, начиная ощущать страх. Осторожно нащупывая путь вдоль стены, он наткнулся на свечу, обернутую его шейным платком.
Искра из трутницы была ослепительна, а его руки дрожали, когда он подносил огонек к фитилю. Света было вполне достаточно, чтобы обнаружить, что коридор заканчивается тупиком в обоих направлениях.
Дверь, через которую Остервор вошел, отказывалась открываться, несмотря на все его изобретательные попытки обнаружить и активизировать скрытый механизм, а толстые дубовые панели не поддавались его яростным ударам.
Остервор потратил большую часть своей первой свечи, разыскивая другой путь к спасению. Отпечатки ботинок Кейна, уже практически скрытые его собственными следами, к его раздражению, казалось, вели в обоих направлениях, и одновременно вообще никуда. Отчаявшись, Остервор начал рубить дубовую панель, закрывавшую путь наружу. Последнего огарка хватило как раз, чтобы осветить стальной лист, скрытый между деревянными панно, но Остервор получил мало радости от того, что разрешил загадку необычайной прочности спрятанной двери.
В наступившей затем тьме его стук принес не более пользы, чем крики о помощи. Так как по всеобщему мнению, в северной крыле обитали пр?клятые духи, мало кто рискнул бы сюда наведаться. Через некоторое время его крики стали похожи на хриплое карканье, руки были исцарапаны и кровоточили, тело превратилось в сплошной мучительный синяк от бесполезных атак на упрямые стены.
От удушающей пыли Остервор практически сразу почувствовал жажду, так что, страдая теперь от нее, он не сразу осознал, что воздух становится все более спертым. Даже если вентиляция существовала, ее было недостаточно, Остервор начинал задыхаться в этом каменном мешке. Он замер в полной неподвижности, экономя силы, и лишь его мозг отчаянно искал пути к спасению. Время стало лишь неопределенными промежутками между бесполезными попытками открыть дверь. Возможно, он несколько раз засыпал, но в душащем мраке не было никаких знаков проходящего снаружи времени, к бегу которого он уже потерял интерес. Отравленный его собственным дыханием воздух жег легкие, причиняя больше страданий, чем пересохшее горло.
Подымаясь из безнадежного ступора, Остервор осознавал, что его силы тают. Он с невольным стоном отчаяния в последний раз глубоко вдохнул несвежий воздух и бросил свое наполненное болью тело на неподатливую дверь.
Которая немедленно подалась под его весом, и Остервор вперед головой влетел в комнату за нею. На полу, у самого его лица, оставленная им свеча еще горела.
– В конце концов, – заметил Кейн, наклоняясь к нему, – время относительно.
Хриплое дыхание Остервора растопило последние хлопья снега на его сапогах.
– Остервор, следуй за мной.
Ситилвона любила думать о комнате в подвале как о своей студии. Сидя за письменным столом, она смотрела на наполовину исписанную страницу пергамента перед собой. Перо опять высохло, и она рассеянно сунула его кончик в рот, чтобы не пришлось снова заниматься его чисткой. Из-за этой привычке у нее на лице частенько появлялось что-то вроде чернильных усов если она подолгу сидела за работой. Она очнулась от задумчивости и вернулась к предметы своих наблюдений – неподвижному телу юноши, подвешенному вниз головой на х-образной конструкции в центре комнаты. Под его безвольно свешивающейся головой стояла широкая серебряная чаша, практически до краев наполненная кроваво-красной массой. Ситилвона перечитала предыдущие заметки, обмакнула очищенное перо в чернильницу и закончила запись:
«Объект номер 3, пол мужской, молод, нормальное телосложение, здоров. После принудительного введения в желудок рвотной массы, полученной от объекта номер 2, зафиксирован на раме. На втором часу наблюдаются судороги возрастающей интенсивности с рвотой на третий час, после чего судороги практически прекратились. Никаких признаков жизни к четвертому часу».
Ситилвона нахмурилась и продолжила писать:
«Очевидно, нет смысла продолжать эту линию исследований. Вопреки всеобщему убеждению, эксперимент доказывает, что сочетание мышьяка и ртутных солей не становится более ядовитым при передаче рвотной массы от одной жертвы к другой».
– Очевидно, яд, напротив, становится все менее концетрированным, – прокомментировал Кейн, читая записи из-за ее плеча. – Если бы его сила возрастала, то и клинку следовало бы становиться все острее каждый раз, как он разрубает плоть и кости.
Ситилвона поставила на страницу кляксу, но больше ничем не проявила своего смятения.
– Яд должен был впитывать некие флюиды смерти от каждой жертвы, – невозмутимо ответила она.
– Что? Соли тяжелых металлов? – язвительно переспросил Кейн. – Просто суеверие!
Ситилвона медленно поднялась с кресла и встала лицом к лицу с Кейном, обретая прежнюю уверенность в себе благодаря мысли о том, что убийца не перерезал ей глотку, незаметно подкравшись сзади.
– Кажется, я отдала приказ никого ко мне не пускать. Не следует ли мне вызвать стражников?
– Они теперь вряд ли способны выполнить твой приказ, – ответил Кейн.
– Чего ты хочешь?
– Полагаю, ты знаешь ответ.
Ситилвона, конечно же, знала его, но она так же понимала, что пока они разговаривают, она остается жива. Она расправила свое платье на бедрах и спокойно взглянула на убийцу. Хотя она не слишком следила за своей внешностью, ее случайные любовники находили ее лицо привлекательным, а фигуру – впечатляющей. А Кейн, в конце концов, тоже всего лишь мужчина.
– Ты не обычный наемник, – сказала она ему. – Иначе ты уже убил бы меня.
– Меня интересовало, какой вывод ты сделаешь из этого эксперимента, – ответил Кейн. – Еще раньше я обратил внимание на твои записи. Они впечатляют.
– Можно было догадаться, что наемного убийцу заинтересует если не теория, то уж точно – практическое применение токсикологии, – улыбнулась Ситилвона, обретая все большую уверенность. – Могу ли я выпить немного вина?