Надя… Ангел-хранитель их маленькой семьи. Что бы они делали без Нади? Иногда Маша ловит себя на мысли: что было бы, если бы Надя не была так верна ее трагически погибшему брату? Что было бы, если бы у Нади появился кто-то? Если бы она решила родить ребенка? Конечно, плохо так думать, но мыслям ведь не прикажешь. Вслух можно солгать, да, лицемерно пожелать Наде счастья в личной жизни в очередной день ее рождения. Кстати, Наде скоро исполнится тридцать три. Прекрасный возраст!
Так вот, Надя… Ангел – Надя. Она вот уже семь лет работает в клинике гематологии, лечит болезни крови у детей. А ее семья – это Маша и Соня. Маша – это мама. А Надя – это Надя. Соня ее так и зовет. Она даже не задумывается над тем, кто такая Надя? Если разобраться, между ними нет кровного родства. Надя им никто. Но если продолжать в этом разбираться, то и папа Соне вовсе не папа. Имеется в виду Жора Бурмин, на кого и записан ребенок. У них все так запутано, что вдаваться в подробности не стоит. Есть семья: три таких разных женщины. Маленькая женщина – Соня. Болтушка и кокетка. Деловая женщина – Маша. Опора семьи. И душа семьи – Надя. Тоже женщина, но почти бесплотная, чуждая житейских мелочей. В день, когда умер Игорь, она будто бы утратила телесную оболочку и теперь словно парит над землей, неся людям добро. Не человек – ангел.
Жора Бурмин… Этот из Машиной жизни исчез наутро после венчания. Где муж и что с ним, она понятия не имеет. За семь лет и голос его успела забыть, и лицо, которое в сумерках толком и не разглядела. Как и не было ничего.
Кстати, Маша нашла-таки время и добежала до загса, чтобы узнать, как она может оформить развод? Ее послали к адвокату, проконсультироваться. Вопрос был один:
– Как я могу развестись со своим мужем?
– Видите ли… Мария Гавриловна?
– Да.
– У вас есть собственность. Двухкомнатная квартира площадью в шестьдесят квадратных метров. Правильно я понял? Правильно. Имущество, нажитое в законном браке. Машина есть?
– Есть.
– Деньги? Я имею в виду, банковский счет.
– Да. Есть.
– И счет в банке есть. Да вы состоятельная женщина, Мария Гавриловна!
– Не думаю. Больших денег у меня нет.
– Думать вы можете все, что угодно, но имущество в случае развода вам придется делить с супругом.
– Как так?
– Через суд, Мария Гавриловна, через суд.
Маша поморщилась: она стеснялась своего отчества. А статьи в журнале подписывала псевдонимом: Мария Откровенная. К ней уже пришла журналистская известность, она полагала, что и благодаря псевдониму тоже. Поэтому Гавриловна осталась в прошлом.
– Но мы с мужем давно не живем вместе! – заволновалась она после слов адвоката. – То есть, вообще никогда не жили!
– А как же ребенок?
– Ребенок, он… – Маша хотела сказать «от другого мужчины», но запнулась. Зачем такие подробности? – Муж не платит мне алименты. И никогда не платил.
– Как же так? – удивился адвокат. – Вам надо его найти и через суд заставить платить!
– Я как-нибудь сама справлюсь. Все это я говорю к тому, что муж в моей жизни, то есть, в нашей с Соней, никак себя не проявляет. Он с нами не живет. Боюсь, он даже не знает о Сонином существовании, – она слегка зарумянилась. Эта милая привычка краснеть у Маши осталась и после стольких лет жизни в столице.
– А он у вас прописан?
– Разумеется, нет!
– Это хорошо. Значит, квартира останется за вами. Но, Марья Гавриловна, для того, чтобы развестись, вам надо прийти в суд. И вашему супругу тоже. Вдруг он имеет к вам материальные претензии?
– Какие еще претензии? Квартира моя, машина моя, деньги мои. И дочь моя.
– Я все понимаю. Но есть закон. Он, разумеется, на вашей стороне. Но должен состояться суд, который и решит, что кому принадлежит после развода. Вам необходимо собрать документы. Справки о том, что муж у вас не прописан, за квартиру не платил, алименты не переводил.
– Я даже не знаю, жив ли он. Мы не виделись несколько лет!
– Вам надо с ним встретиться. Выяснить, какие у него намерения. Ведь по закону он ваш муж. У вас есть совместно нажитая собственность и ребенок. Найдите его, и все будет просто. «Да где же я его найду?»
– Вы все поняли, Мария Гавриловна?
– Разумеется.
– Найдете мужа – приходите ко мне. Я помогу вам составить иск.
Это было два года назад. Она хотела последовать совету адвоката, но закрутилась, ведь у работающей матери, которая в одиночку растит ребенка, дел хватает, а вот времени не хватает катастрофически.
В конце концов, она успокоилась: а чем, собственно, ей мешает Жора Бурмин? Тем, что он есть в ее паспорте? Кстати, паспорт Маша вскоре после разговора с адвокатом поменяла. Она так срослась со своим псевдонимом, что решила стать Марией Откровенной по-настоящему. Это продолжало приносить ей удачу, а по отношению к Жору Бурмину никаких обязательств у Маши не было. Она начала писать книгу, ей хотелось стать писательницей, и она уже представляла и обложку, и фамилию на ней. Мария Откровенная. Это должно пойти.
Иногда, правда, ей в голову приходила мысль: а почему Жора сам ее не ищет, чтобы развестись? Может, его и впрямь и в живых-то больше нет? По-хорошему надо бы навести справки. И даже понятно, через кого.
Ее странная дружба с Михаилом Алексеевичем, с Мишей, продолжалась. Странная, потому что он своих чувств не скрывал. Регулярно, раз в год, Маша получала от него предложение руки и сердца, отказывала, и они отмечали это в ресторане.
За семь лет Миша тоже сделал карьеру и теперь рулил всем РОВД, где когда-то начинал простым опером. Он говорил, что обязан этим Маше.
– У меня ведь нет семьи, но есть любимая женщина, которой надо соответствовать, – услышала она как-то за ужином в честь очередного своего отказа. – Ты растешь, и я расту. Не отвлекаясь на жену и детей. И верю, что когда-нибудь услышу другой ответ. Вот за это и выпьем!
Маша улыбнулась и подняла свой бокал. Как странно все это! Они пьют за отказ! И ничуть не смущаются и не грустят. В какой же раз? В пятый? В шестой? Как быстро летит время!
Теперь Михаил Алексеевич, видный мужчина лет сорока, чисто выбрит, одет в хороший костюм, и сигареты, которые он курит, дорогие. От него приятно пахнет одеколоном, запах которого одобрила Маша, и говорит он значимо, весомо, как человек, от которого многое зависит и чье мнение ценят. Искушенные подруги говорили Маше, что это выгодная партия: мужчина при должности, звании и собственной квартире, практически без вредных привычек, и не старый еще, в самом соку. Она с этим не спорила. Что держит такого завидного жениха возле нее, Маша не понимала. И не раз предлагала:
– Давай, я познакомлю тебя с одной из моих подруг. Ты нравишься им всем.
– А мне нравишься ты.
И он смотрел на нее тем по-собачьи преданным взглядом, который ее пугал и который она терпеть не могла. Потому что чувствовала за собой долг. Но она его почему-то не прогоняла, приходил – впускала, разрешала играть с Соней, дарить ей подарки, и сама принимала букеты и французские духи.
Нельзя сказать, что у Маши не было мужчины. Номинально он был. Просто это было не то. Ну, не то. Не любовь одним словом. Никто не может объяснить, зачем это надо женщине, и что она подразумевает под словом «любовь»? Беспокойные ночи? Тревожное ожидание звонка? Ужины при свечах? Или, быть может, постель? После всех волнений и ожиданий получить разрядку, словно бы поставить точку. Нет, не точку, а скорее, запятую. И через полуопущенные веки тайно следить за лицом лежащего рядом мужчины. Он-то что? Он-то как? Позвонит, не позвонит? Останется или…
В общем, всего этого у Маши не было. Любви, как таковой, не было. Но было предчувствие любви. Такое тоже есть. Из-за этого женщина часто ошибается и цепляется изо всех сил не за того мужчину. А он вовсе не любовь, он – случайность. Просто надо было еще немного подождать…
Так вот: Миша бы ей помог. Он охотно взялся бы за поиски Жоры Бурмина, если бы Маша его об этом попросила. Если бы она сказала, что хочет развестись. Но именно Миша был одной из причин, по который она хотела бы оставить штамп о заключении брака в паспорте. Можно, конечно, и гражданским браком, просто съехаться, но Миша, Михаил Алексеевич, не такой человек. Он – олицетворение Закона. Как, однако, обманчиво первое впечатление! Маша уже не раз в этом убеждалась. Иной раз думаешь, глядя на человека: ну и сноб! Индюк надутый! А он просто застенчивый и потому говорит вещи, от которых сам же мысленно приходит в ужас.
Сделав соответствующие выводы, с людьми, у которых Маше поручали брать интервью, она встречалась дважды. Второй раз уже с готовым материалом на руках, чтобы снять вопросы и сделать необходимые поправки в тексте. А на самом деле, после этой второй встречи она иной раз переписывала все заново. Потому что видела перед собой совершенно другого человека. Более раскованного, ведь все самое страшное уже позади, и напротив сидит не чужак, а тот, кого с полным правом можно отнести к разряду знакомых. А главное, у него в руках нет диктофона. И впечатление меняется. Мишу, Михаила Алексеевича она поначалу приняла за негодяя и хама. Думала, что он ее домогается. А оказалось – любовь.
Миша – это была находка. Такая же, как и Надя. И эти двое друг с другом прекрасно ладили. Иной раз Маша соединяла их взглядом и думала: «А почему бы нет?». Если бы Надя не была так строга, если бы Миша был не так влюблен, если бы…
Ах, как бы все чудно устроилось! Но нет. Не устраивалось. Эти двое были просто друзьями…
– Вот букет. Я вытерла стебли полотенцем, чтобы вода не капала.
Надя стояла в дверях с букетом роз.
– Ну, как я? – по-взрослому спросила Соня.
– Супер! – женщины переглянулись.
– Ваш выход, сударыня, – улыбнулась Маша и открыла входную дверь.
– Первый раз в первый класс, – Надя тихонько вздохнула.
Погода сегодня пасмурная, но дождь, слава богу, притаился в тучах и пока выжидал. Школа была в двух шагах от дома, чему Маша несказанно радовалась. Она заметно волновалась, Надя тоже. Видеокамера в руках у Маши слегка подрагивала. Снимали все. Детей, учителей, школьные коридоры, классы…
Хорошенькое личико Сони сегодня такое серьезное. Хотя, ревнивые взгляды на ровесниц она тайком бросала. Маша улыбалась. Все у нее хорошо, у ее замечательной дочки, мама с Надей постарались.
– Папе будешь звонить? – тихо спросила Надя.
– Не знаю. А надо ему это?
– Не знаю.
И все-таки она позвонила. Володя теперь жил неподалеку от тестя-банкира, на Рублевке, как он сам обмолвился в одном из редких разговоров с Машей по телефону. И все у него было замечательно, так что лучше, казалось, и быть не может. Бизнес развивался, дочери, рожденные в законном браке, учились: одна за границей, другая в Москве, в элитной школе, жена блистала на светских раутах, тесть владел крупным банком.
– Привет, – глупо сказала она в телефонную трубку, услышав его деловое «слушаю», и отчего-то разволновалась.
– Здравствуй.
В его голосе было напряжение. Маша невольно вздохнула. Столько лет прошло и она, кажется, никогда ни о чем не просила, а он все равно считает ее вымогательницей, дрянью, и откровенно побаивается.
– Я звоню из школы, – сказала она. – Соня пошла в первый класс.
– А… – протянул он.
– А как у тебя?
– Все нормально. Извини, я занят. У меня совещание, – торопливо сказал Владимир Васильевич.
– Я поняла. Что ж, до свидания.
– Всего хорошего.
Отбой. И зачем только она позвонила?
– Ну, как? – спросила Надя. – Впрочем, я все вижу по твоему лицу.
– Ну, не нужны мы ему! Не нужны!
– Я удивляюсь твоему упрямству. Это же было понятно с самого начала!
– А вдруг Соня спросит о папе? Ты посмотри, посмотри! Сколько здесь мужчин!
– Надо было позвонить Мише.
– Выдавать за отца чужого мужчину?
– Ну, какой же он чужой! – всплеснула руками Надя. – Он же любит тебя!
– Любовь – это еще не повод для отцовства.
– Где ты этого нахваталась?! – рассердилась Надя. – Тоже мне: разочарованная жизнью женщина! У тебя сегодня счастье, а ты стоишь с кислым лицом! Из-за какого-то мужика! При том, что у тебя есть такой замечательный…
– Миша придет вечером, – оборвала она хвалебную Надину речь. Она и сама знает, что замечательный, но не в этом дело. – У него работа.
– Ну, ради тебя и Сони он бы отпросился.
– Отпросился! – рассмеялась она. – Он сам начальник! Ох! Я так переживаю!
– Успокойся. Соня – умная девочка, не по годам. Все будет хорошо.
– Ты повторяешь это, как заклинание!
– А как иначе тебя успокоить?
– У меня такое чувство, будто что-то должно случиться. – Она нацелила видеокамеру на первую Сонину учительницу. Кадры для семейного архива.
– Но почему же непременно плохое?
– Ну, а что хорошего может со мной случиться?
– Да ты пессимистка! – покачала головой Надя. – Подумай, какой день сегодня! Наша Соня пошла в первый класс! Уверена – она будет отличницей!
– Она – вертушка. На месте не усидит.
– Да хватит тебе причитать! – Надя рассердилась всерьез. – Ты словно ищешь повод, чтобы расстроиться! А ну, прекрати! Понаставила себе заборов!
Маша вздохнула. Сердце ныло. Может, виной всему дождь? С утра собирался и вот вам, пожалуйста! Возвращаться придется, прикрывшись зонтами.
И все равно: сегодня у нее праздник. У нее, у Нади, у Сони. Они пошли в первый класс. Они выросли.
…Предчувствие Машу не обмануло. На следующий день шеф-редактор Лариса, дородная, властная дама, вызвала к себе в кабинет и начала разговор издалека:
– Ну, как Соня? Понравилась тебе ее первая учительница?
– Главное, чтобы она Соне понравилась.
– Как она: молодая, старая?
– В возрасте. Лет сорока. Лариса рассмеялась:
– Ну, спасибо тебе!
– Ой, извини! Я и забыла что тебе сорок!
– Сорок пять. Да нормально все. Я в твоем возрасте тоже думала: ой, сорок, это же кошмар! Конец света! Все сорокалетние женщины казались мне старухами. А сейчас думаю: вся жизнь впереди. До пенсии еще пахать и пахать! Ты, вот что…
«Перейдем к делу», – догадалась Маша.
– … надо взять интервью.
– У кого?
– У Ильи Богатырева. Если ты не в курсе, это известный актер.
– Нет! Почему я?!
– Потому что ты лучше всех справишься. Это должно быть развернутое интервью, подробное, интересное. Его фото будет на обложке ноябрьского номера.
– Это с какой стати?
– На экраны выходит фильм, где в главное роли – Богатырев.
– Он же сериальный актер!
– Вырос до полного метра, как видишь. У нас уже был репортаж со съемок, теперь надо осветить премьеру. Бюджет картины солидный, режиссер маститый, да и Богатырев – красавец! – с чувством сказала Лариса.
– Секс—символ, – с иронией заметила Маша.
– А что? Не так?
– Ты же знаешь: я терпеть не могу этих накачанных молодчиков со смазливыми физиономиями! У него же мозги – с грецкий орех!
– Зато бицепсы – с кокосовый!
– Небось, фильм – боевик?
– А ты что хотела? Чтобы он со своими кокосами снялся в мелодраме?
– С какими такими кокосами? – прищурилась Маша.
– Не говори пошлостей, – хихикнула шеф-редактор. – Ты радоваться должна: познакомишься с таким человеком!
– Он не человек, а жеребец!
– Да по нему полстраны умирает! А может и больше, если учесть, что у нас женщин гораздо больше, чем мужчин. Согласно статистике.
– А почему ты сама не возьмешь у него интервью?
– Понимаешь, надо написать так, чтобы читатели, не только женщины, но и мужчины, почувствовали к нему симпатию. Чтобы у них в душе возникло хорошее, светлое чувство. И чтобы он казался умным.
– Ты много от меня хочешь. Хорошее светлое чувство не может возникнуть при виде Ильи Богатырева. Сексуальное влечение – это может быть и хорошее чувство, во всяком случае, нужное, но уж никак не светлое. И умными его роли тоже не назовешь.
– Маша, не капризничай. У тебя хороший слог, ты умеешь писать так, что сердце замирает. Напиши о его тяжелом детстве, о юности, о первой любви… Кстати, он не женат. Спроси: почему? Какую женщину он хочет видеть рядом с собой? Должен нарисоваться портрет среднестатистической русской барышни, никак не модели с ногами от ушей, а может статься, и с ребенком. Чтобы каждая наша читательница смогла примерить это на себя и…
– И побежать в кинотеатр, смотреть фильм!
– Именно. И на нашу почту посыпались бы письма. Верховный Бог СМИ – это рейтинг, милая. Кровожадный и беспощадный. Придется принести ему в жертву тебя. Твои светлые чувства, – ехидно сказала Лариса.
– Ты ставишь передо мной трудную задачу.
– Я уверена, что ты с ней справишься, – официальным тоном заявила шеф-редактор. – Ну, иди, работай. Вот тебе номер его мобильного телефона. – Она положила листок с рядком цифр на стол перед Машей. – Агент Богатырева уже связался с нами, потом с актером. В общем, Богатырев в курсе, что ему сегодня позвонит замечательный журналист Мария Откровенная и испросит разрешения взять у него интервью в любое удобное для него время.
– Фу ты, какая цаца!
– А ты думала? Он – звезда!
– Как же я не люблю свою работу! – воскликнула она.
– Врешь, любишь, – ласково сказала Лариса. – Иначе бы я с тобой не возилась. Ну, все, иди.
Маша поняла, что выбора у нее нет. Да, она лукавила, потому что работу свою любила. Ей нравилось знакомиться с людьми, добившимися успеха, особенно с теми, кто, как и она, приехал из российской глубинки, брать у них интервью, а потом откровенно и подробно рассказывать читателям об их кумирах. От журналиста ведь многое зависит. Один и тот же факт биографии можно подать и в белом, и в черном свете, смотря, как написать. Разумеется, все звезды хотят быть умными, вызывать симпатию и приумножать тем самым количество своих поклонников. Поэтому и изводят журналистов капризами.
Но ведь бывает, что человек, у которого журналист берет интервью, ему самому несимпатичен. Иной раз даже противен. И как тут быть? Как справиться со своими эмоциями?
Случай с Богатыревым был тот самый. Маша, как и все, знала о нем немного. Илья Богатырев появился на экранах телевизоров пару лет назад, возник ниоткуда и сразу же попал в топ. Успех пришел к нему после нашумевшего сериала. Причем, это был незапланированный успех, рядовой проект, но сериал полюбился зрителям, как говорится, пошли письма, и сценарий срочно «расписали». В этом успехе была немалая заслуга Ильи Богатырева. Он тут же появился на журнальных обложках и в светской хронике. О его личной жизни ничего, практически, не известно. Лишь короткое: не женат, детей нет.