– Что но?
– Но я не готова к такому развитию отношений.
– А к какому готова?
– Мне не хочется менять свою жизнь, – честно призналась она. – Я и так помчалась сегодня с утра в салон красоты, потратила кучу денег на то, что мне, в общем-то, и не нужно, поехала обедать в ресторан, хотя, в общем-то, не собиралась… Нарушен привычный график, я чувствую беспокойство…
– У тебя что-то случилось, да? – серьезно спросил он. – В прошлом? Личная драма?
– Нет, с чего ты взял?
– А откуда у тебя ребенок? Ведь мужа-то нет, как я понял?
– Давай не будем об этом, – вздохнула Маша и тихо добавила: – мне пора.
Принесли счет. Он молча взял корочки и достал из кармана бумажник. Маша деликатно отвернулась и стала разглядывать льющуюся по стене воду, излюбленную деталь интерьера дорогих ресторанов с японской кухней. В этот момент подошла официантка и с придыханием спросила:
– Извините, вы Илья Богатырев?
– Он самый, – кивнул тот.
– Ой, мы вас сразу узнали! Нам так нравятся ваши фильмы! Мы все их смотрим! Можно автограф попросить?
– Да, пожалуйста!
– И расписаться в книге почетных посетителей. Можно?
– Запросто! – победно посмотрел на Машу Богатырев.
«Мальчишка и хвастун!» – рассердилась она. Откуда-то из складок травяного кимоно казашка достала альбом в кожаном переплете:
– Пожалуйста.
Приняв важный вид, Илья Богатырев что-то размашисто написал на одной из страниц.
– Ой, спасибо! – восторженно сказала девушка. – Приходите к нам еще! А сейчас подарок от фирмы!
Она взмахнула широким рукавом и откуда-то неслышно появилась еще одна девушка с красивой коробкой в руках. Коробку торжественно вручили Богатыреву. Провожали их с поклонами.
– Видала? – спросил Илья, когда они вышли на улицу. – Я – звезда!
– Всего хорошего, – сказала она, залезая в машину.
– Эй! А подвезти меня не хочешь?
– Тебе ж два квартала пробежать – раз плюнуть, – ехидно сказала она. – Вот и давай. Вперед – звезда! По пути будешь раздавать автографы!
Она захлопнула дверцу и завела машину. Хватит на сегодня. Когда разворачивалась, увидела, что у дверей японского ресторанчика по-прежнему стоит «великий русский актер» Илья Богатырев и широко улыбается.
А ближе к выходным позвонил Миша и пригласил ее в ресторан.
– Мне не с кем оставить Соню, – стала отнекиваться Маша.
– Надя с ней посидит. Не каждый же день у нее дежурство?
– Но я не знаю ее графика…
– Хочешь, я ей позвоню?
– Не надо. Я сама.
– В субботу или в воскресенье? – уточнил он.
– Я тебе перезвоню.
– Что-то случилось? – «Он же сыщик! У него чутье!»
– Нет, ничего. Просто устала. А что празднуем?
– У Сони день рождения.
– Ах, да! – спохватилась она. – Но тогда это лучше отметить вчетвером, и в кафе-мороженое!
– Обязательно отметим! Но могу я поздравить маму?
– Можешь, – улыбнулась она. – Конечно, можешь. – И мягко добавила: – Я тебе перезвоню сегодня вечером.
– Жду.
Миша заехал за ней в субботу, в семь часов. Она надела то же платье, и тот же короткий плащ, и лаковые сапоги на шпильке. Она уговаривала себя, что хочет понравиться. На этот раз хочет. Но чем больше уговаривала, тем больше понимала, что делает это назло Богатыреву. И ужин, и платье, и сапоги… Все это ему назло. Потому что надо, наконец, решаться.
Один предлагает законный брак, надежное плечо, защиту, покой, семейное, если не счастье, то благополучие. Другой – интрижку. «Весело проведем время». Ну, провели. Дальше что? Двадцать шесть, двадцать семь, тридцать… Миша добивается ее вот уже семь лет. На сколько хватит его терпения?
Илья… Актер на пике популярности, от женщин отбоя нет. Как только он своего добьется – исчезнет. Можно, конечно, себя побаловать, чтоб, как говорится «было, что вспомнить». Любая другая на ее месте так бы и поступила. Так в чем дело?
«Я не хочу его на день, я хочу его навсегда, а это невозможно».
– Все, Наденька, я пошла!
– Удачи!
– О чем ты? Это всего лишь ужин с давним приятелем!
– Кого ты обманываешь? О Соне не беспокойся, все будет хорошо.
– Я знаю. Когда ты с ней – все хорошо.
Она чмокнула Надю в щеку и открыла входную дверь. Миша ждал внизу. Стоял у машины и курил. Когда она вышла, равнодушно посмотрел в ее сторону и отвернулся.
– Миша! – окликнула она. Он обернулся и замер.
– Это я, – она нервно поправила золотистый локон, упавший на лоб. – Ну, что? Поехали?
– Что это ты с собой сделала?
Он посмотрел на ее волосы, потом на сапоги.
– Тебе не нравится?
– Я еще не понял.
Он открыл переднюю дверцу:
– Садись.
Маша удобно устроилась на пассажирском месте. Поехали. Миша молчал. Она повернула голову:
– Что-то случилось?
– Это у тебя случилось. И я хотел бы знать, что.
– Я же тебе сказала: все в порядке.
– По тебе видно!
– Но я же не в слезах, напротив, хорошо выгляжу, модно одета.
– То-то и оно!
– Женщина похорошела! В чем проблема? – рассердилась она.
– Я, как-никак, сыщик. Кто он?
– Ты о чем?
– Да ладно тебе! Я знал, что рано или поздно… Твою мать! Куда прешь на обгон через сплошную?!! – он резко надавил на клаксон, Маша вздрогнула. – В общем, понятно. Свято место пусто не бывает. Значит, к развязке идет.
– Я не понимаю, о чем ты?
– Ты не думай: я не в обиде. Так оно даже лучше… В какой ресторан ты хочешь? Может, в японский?
Она передернулась:
– Нет!
– Понятно. Ну, тогда, лозанью? Я знаю, ты любишь лозанью.
– Да. Поедем в итальянский ресторан, – сказала она упавшим голосом.
…Официант поставил перед ней тарелку, над которой вился ароматный парок.
– Грустный у нас получился ужин, – заметил Миша.
– А я… я хотела сказать тебе, что почти готова!
– К чему? – удивился он.
– К тому, чтобы выйти за тебя замуж! – выпалила Маша.
– Значит, это любовь, – грустно улыбнулся он.
– Скорее, дружба. Но я понимаю, что человека, преданнее и надежнее тебя…
– Да я не о себе! – отмахнулся Миша. – Понятно, что ты меня не любишь. Держишь на всякий случай, на длинном поводке, вроде как на свободе, но в то же время и при себе. Это и называется «почти готова». Но мне-то чужого не надо. Я свое хочу. И если это мое, то никого другого рядом с тобой уже не может быть. Не должно.
– Да я тебе который раз повторяю: у меня никого нет! И тебе, и Наде. Что вы все ко мне пристали?!
– Он-то к тебе как?
– Он? Нормально.
– А по профессии кто?
– Актер.
– Ну, тогда понятно! – Миша откинулся на спинку стула.
– Что тебе понятно? – разозлилась она.
– Совет хочешь?
– Ну?
– Поезжай куда-нибудь. Развлекись.
– Я не хочу ехать одна, – Маша вздрогнула. Не надо было этого говорить! Сейчас он предложит себя в спутники.
– Почему ж одна? – усмехнулся Миша… Пауза. Она ждала. – Поезжай с ним.
– Да он меня еще никуда не звал!
– Да ты, небось, отбрыкивалась, как могла. Знаю я тебя!
– И ты что, не ревнуешь?
– А толку? Я же вижу: ты мучаешься. Влюбилась, а воли себе не даешь. И начинаются реверансы. Вот как со мной было. «А давайте я лучше деньгами!»
Она покраснела.
– Ты должна понимать: то, что ты делаешь – еще хуже, – сердито сказал он. – «А давайте, я не сразу вам голову отрежу, а сначала ухо. А потом другое. А потом отрежу нос…»
– Перестань! Я же сразу тебе сказала: нет!
– Ну а сейчас-то что случилось? «Я почти готова выйти за тебя замуж», – передразнил он. – И ты сидишь, как дурак, понимая, что это конец. Вот это и есть конец.
Он потянулся к бокалу с вином. Сказал:
– Давай выпьем. За твою дочь.
Она молча подняла бокал. Чокнулись. Она медленно стала пить вино. Чтобы хоть что-то сказать, спросила:
– Как у тебя на работе?
Вопрос прозвучал буднично, тускло. И также буднично он ответил:
– Нормально. Вчера было совещание. Меня хвалили.
– Я рада за тебя.
– И я за себя рад. Хочу за тебя порадоваться.
– У меня на работе тоже все нормально. Миша допил вино, и спросил:
– А в каком фильме он снимался?
– Он в сериалах снимался. Фильм еще не вышел на экраны.
– А какой сериал?
– Я не помню название. Боевик. Там все: погони, драки, перестрелки. Он играл, кстати, твоего коллегу. По фамилии Колесов…
– Постой! Так я же его смотрел! Этот сериал! Это не Богатырев, часом?
– Да. Он, – кивнула Маша.
– Вот это да! – Миша расхохотался. – Круто! Ну, подруга, ты меня сразила наповал! Это ж мой любимый актер! Я бы сам в него влюбился, если б был бабой!
– Перестань!
– А что такое?
– Ничего не будет. У меня с ним.
– Ты кого уговариваешь? Себя или меня? – Миша с сожалением посмотрел на пустой бокал. – Ладно. Дома напьюсь. По улицам родного города пьяным ехать неудобно. Сам же за это ругаю.
– Ты меня теперь бросишь? – жалобно спросила Маша.
– Не дождешься. Пропадешь ведь ты без меня. Я сам не знаю, чего у меня к тебе больше, любви или жалости? Вечно ты вляпываешься в какие-то истории.
– Я давно уже никуда не вляпываюсь!
– Как вспомню насмерть перепуганную девочку с печальными глазами… Помнишь, как ты правду искала?
– У нас сегодня что, вечер воспоминаний?
– Да уж после такого… – он покачал головой. – Скорее, прощальный.
– Я тебе клянусь: ничего не было!
– Вот в это верю.
– И не будет.
– А в это нет. Ты, главное, вот что… – он вздохнул. – Если будет совсем плохо – позвони.
– Хорошо.
…Домой Маша вернулась в одиннадцать. Соня уже спала, Надя, похоже, тоже. Она на цыпочках прокралась на кухню, налила в стакан воды, присела на табурет.
– Ну, как? – шепотом спросила появившаяся в дверях заспанная Надя.
– Что как?
– Объяснились?
– Да.
– Ты ему все сказала?
– Да.
– Он хороший. Он ведь все понял?
– Да. – Она отпила воды.
– Иди спать.
– Сейчас.
– Тебе плохо?
– Да. Я не этого хотела. Я сказала, что почти готова выйти за него замуж.
– А он этого не принял.
– Да. – Маша сделала еще один глоток.
– И правильно!
– И что же мне теперь делать?
– Жить, – пожала плечами Надя. – Одно это уже хорошо: жить.
– Кому, как не тебе это знать, – вздохнула Маша. – Идем спать?
– Да.
На следующий день она позвонила Богатыреву.
– Илья, это Мария Откровенная, журналистка. Вы меня помните?
– Помню, что мы с тобой были на ты. Еще одно интервью, да?
– Нет. Я хочу к вам на свидание.
– Жених, что ли бросил?
– Да.
– А тебе идет твоя фамилия. У меня, правда, озвучка. Я страшно занят…
– Извините…
– Э-э-э! Ты трубку-то не бросай! Я правду сказал! Если тебя в половине одиннадцатого устроит…
– Вечера?
– Нет, блин, дня! Зато утром можем выспаться.
– Я думала, мы просто поужинаем, – упавшим голосом сказала Маша.
Он тяжело вздохнул:
– Это называется, женщина напрашивается на свидание! А можно подумать, что у тебя холодильник дома пустой и денег ни копейки. А почему это я должен тебя кормить? Ты мне кто? Ладно. Поужинаем, а там видно будет.
– Где мы встретимся?
– У метро.
– Я серьезно!
– И я. На этот раз поедем на моей машине, у меня в твоей спичечной коробке ноги затекают, – проворчал он.
– Хорошо.
– Давай в центре. На Маяковской. Я буду ждать тебя у входа в половине одиннадцатого. Не приду – звони!
Она еще какое-то время держала в руке мобильный телефон и улыбалась. Придется опять просить Надю. Ну, ничего. Надя – ангел. Она все поймет. Надя сама этого хочет, потому и не переезжает к ним с Соней. Хотя они давно уже одна семья.
Месяц спустя…«Наверное, я счастлива…»
Она покосилась на лежащего рядом мужчину. Спит. Он очень уж крепко спит. И засыпает мгновенно. А ей так хочется спросить: «Илья, как у нас?». Они никогда об этом не говорят, у него вообще нет времени на пространные выяснения отношений. Все разговоры сводятся к короткому: «как дела?». Потом он делает вид, что слушает, но недолго. И как только ее лицо сделается серьезным, начинает сыпать анекдотами, и, в конце концов, сводит все к шутке. Он страшно занят. Съемки, озвучивание, мелькание в рейтинговых программах на телевидении, интервью, тусовки… Ему везде надо быть, потому что от этого зависит его карьера. Ему постоянно об этом напоминают. Его телефон звонит без конца, если не отключен.
В момент откровений, когда, коротко вздохнув и разжав руки, он ложится рядом, а Маша удобно устраивается на его плече, она остается одна.
– Илья?
Молчание. Он спит беззвучно, и поначалу это ее пугало. Ей даже казалось, что Илья не спит, просто лежит с закрытыми глазами и о чем-то напряженно думает, а с ней делиться не хочет, она пыталась что-то говорить и даже ждала ответа. Он не отвечал, и Маша поняла: спит.
А может, и не надо выяснять, как он к ней относится? Они встречаются, не так часто, как ей хотелось бы, но и не так редко, чтобы она подумала, что у него есть другая женщина. Ужинают в дорогих ресторанах. Потом едут к нему, на съемную квартиру. Надя, которая остается с ее дочерью, ни о чем не спрашивает. Ждет.
А она… Она тоже ждет. Ответа на простой вопрос: «Как у нас?».
Вопрос сам по себе глупый. Чего она хочет? Определенности? Штампа в паспорте или можно гражданским браком? Штамп у нее есть, официально она замужем, со статусом все в порядке, а его гражданской женой и сейчас можно назваться, потому что он либо с ней, либо на работе. Совместное проживание в режиме чрезвычайной востребованности. Как у них? Можно сказать: хорошо. А можно: а никак!
А лучше и не знать ответа. Потому что Маша боится счастья. Стоит ей подумать, что мечты сбылись, она тут же думает о черной полосе, которая обязательно должна наступить следом за светлой. Это отравляет ей жизнь. Лучше уж совсем без счастья. Не надо никакой белой полосы, чтобы потом не было черной. Когда все однообразно серое, жить скучно, зато спокойно. Миша, Михаил Алексеевич прав: она не дает себе воли. И не даст.
Миша… Не звонит месяц. С тех пор, как они ужинали в итальянском ресторане, и Маша сказала ему, что почти готова. Вот с тех самых пор…
«Наверное, я счастлива…»
Надо спать. Спать… Маша закрывает глаза, и ей кажется, что она попала в водоворот. Это не сон, это глубокий омут. Вода черная, дна не видно. Нет никакой определенности. Если глубоко, то насколько? И выбраться невозможно, сил хватает лишь на то, чтобы держаться на плаву. Держаться надо за Илью, держаться крепче, может быть, вместе они и выгребут, нога коснется берега, твердой почвы. А он…
Маша вздрогнула, открыла глаза и покосилась на лежащего рядом мужчину. Он спит. На телевидении работа по двенадцать часов! У него главная роль. Это значит, что он почти все время в кадре. Если бы не его могучее здоровье… Эгоистка!
Ей все завидуют. Как же! Подцепила самого Богатырева! Лариса, шеф-редактор, все время спрашивает с придыханием:
– Ну, как?
Остальные просто смотрят. Вопросительно. Что ей ответить? Как любовник он в порядке. Никаких физических изъянов она не нашла. А что у него в душе, одному Богу известно. Маша уверена, что он не до конца с ней откровенен. Если вообще говорит правду. Хотя бы часть ее. Ничего не понятно. Как он попал в Москву? Когда? А на съемочную площадку? Действительно делал трюки, был каскадером, и его заметили, или же ходил на кастинги, будучи студентом Щуки, искал работу?
Есть легенда для прессы. Для его поклонников а, главное, многочисленных поклонниц. Илью очень легко поймать на вранье, на нестыковках в официальной биографии, но он ничуть от этого не смущается. «Да, хотел произвести впечатление. И что?» В самом деле: и что? Все врут. Если звезды не врут, то врут о них. «Такой-то женился на снохе и усыновил собственного внука!» «Такая-то живет со своей прислугой, которая на самом деле ее незаконнорожденная дочь!» Ну и так далее, в том же духе. Этой чепухой полны таблоиды, и народ охотно это обсуждает. Илья Богатырев – звезда. Он – красавец, секс-символ, было бы странно, если бы о нем не писали. И было бы странно, если бы писали правду.
Она сразу решила желтых газет не читать. Чтобы ничего этого не знать. Они знакомы больше месяца, а Илья для нее по-прежнему человек закрытый. Машу волнует вопрос: когда он ее бросит? Ведь он своего таки добился и довольно быстро. Охотник растерзал добычу и потерял к ней всякий интерес, его коллекция пополнена популярной журналисткой, можно отправляться на поиски новых приключений. Она тоже не в накладе, полакомилась самим Богатыревым. Это и называется весело провести время? Должно быть так. Теперь он ее бросит.
Она все ждет этого разговора и от этого боится быть счастливой. Потому и говорит: «наверное…»
«Наверное, я счастлива…»
Середина октября. У Сони скоро каникулы. Первые каникулы. Маша находит, что девочка сильно устает. Учится Соня на одни пятерки, в школу ходит охотно, но, видимо, здоровье слабенькое. Илья еще не видел ее дочь. И, кажется, не горит желанием. Маша вообще не знает, как он к детям?
«Да что ты, в самом деле? Рожать, что ли от него собралась?» – одернула она себя. Хватит и Сони, которая растет без отца!
– Маша…
Он, кажется, просыпается!
– Маша, сколько времени?
– Двенадцать.
– Что?! Мне надо бежать!
– Сейчас полночь. Спи.
– Полночь? – бормочет он. – Почему полночь?
– Потому что мир так устроен, – говорит она со вздохом. – Земля вращается. День-ночь, день-ночь. Сейчас ночь.
– Ах, ночь… – он широко зевает. – Это хорошо…
– Илья? Я хотела спросить…
– Угу…
– Илья?
Спит. Вот и поговорили! Она успела сказать ему о том, что земля вращается вокруг своей оси. В следующий раз прочитает краткую лекцию о смене времен года. Потому что он наверняка забыл: вслед за осенью придет зима. А зима – это Новый год. Где они будут встречать Новый год? Потому что это важно.
…Звонок застал ее в кабинете Ларисы, которая давала очередное поручение.
– На этот раз поедешь к известной писательнице. Я уже поняла, что к мужикам тебя посылать нельзя. Ты пользуешься служебным положением. Вот как с Богатыревым.