— Вы хотели помериться со мной силами, — продолжал холодно старик. — Вы проиграли и теперь заплатите за это.
— Хорошо, прикажи меня повесить, предатель.
— Не так скоро.
— Чего же еще ждать?
— Сейчас не время. Я бы предпочел повесить вас в Маракайбо, но поскольку город в ваших руках, то подождем до Гибралтара.
— Чудовище!.. Мало тебе смерти моих братьев?.. Глаза старого герцога загорелись огнем ненависти.
— Нет, — сказал он затем вполголоса. — Вы свидетель того, что произошло во Фландрии, и я не могу пощадить вас. Если вас не убить, то не сегодня-завтра вы убьете меня. Я просто защищаюсь, а вернее, хочу избавиться от противника, который не дает мне жить спокойно.
— Да! Если мне удастся вырваться из ваших рук, то завтра же я снова пойду на вас войной.
— Я знаю, — проговорил старик, подумав несколько минут. — И все же при желании вы могли бы избежать позорного конца, которого вы заслужили как пират.
— Я вам уже сказал, что смерть меня не страшит, — гордо повторил корсар.
— Мне известно мужество господ Вентимилья, — ответил герцог, нахмурив лоб.
— Да, я имел возможность, здесь и в других местах, оценить их неукротимость и презрение к смерти.
Опустив голову на грудь, он мрачно зашагал по палубе каравеллы, затем, круто повернувшись, снова подошел к корсару.
— Вряд ли вы поверите, кабальеро, — сказал он, — но я устал от ужасной борьбы, которую вы затеяли против меня, и был бы рад с ней покончить.
— Да, — ответил с иронией Черный корсар, — и ради этого вы меня повесите!..
Герцог быстро поднял голову и, пристально посмотрев на корсара, спросил его напрямик:
— А как вы поступите, если я отпущу вас на свободу?
— Употреблю все силы, чтобы отомстить за своих братьев, — ответил синьор Вентимилья.
— Тогда мне не остается ничего другого. Я пощадил бы ваши жизни, чтобы успокоить душу, которую разъедают угрызения совести, если бы вы навсегда отказались от мести и вернулись в Европу. Я знаю, однако, что вы ни за что не пойдете на такие условия, и поэтому я повешу вас так же, как повесил Красного и Зеленого корсаров.
— И как расправились во Фландрии с моим старшим братом.
— Замолчите!.. — вскричал герцог. — К чему ворошить прошлое? Пусть он мирно покоится в могиле.
— Свершайте же ваше презренное дело предателя и убийцы, — продолжал корсар.
— Уничтожьте последнего из рода Вентимилья, но предупреждаю вас, что на этом борьба не закончится, на смену мне придет другой, не менее отважный и сильный корсар, который подхватит клятву Черного корсара и не даст вам пощады.
— Кто же это такой? — с ужасом спросил герцог,
— Это Олоннэ.
— Ну что ж, придется повесить и его.
— Как бы он раньше не повесил вас! Пьетро идет в Гибралтар, и через несколько дней вы окажетесь в его руках.
— Вы так думаете? — спросил с иронией герцог. — Гибралтар — не Маракайбо, и флибустьеры расшибут себе головы о его мощные стены. Пусть приходит Олоннэ, и он получит по заслугам… — Обратившись к морякам, губернатор приказал: — Отведите пленников в трюм и не спускайте с них глаз. Вы заслужили обещанную награду и получите ее в Гибралтаре.
С этими словами он повернулся спиной к корсару и пошел на ют, чтобы спуститься в кают-компанию. Он уже подошел к лестнице, как вдруг его остановил граф Лерма.
— Господин Ван Гульд, вы твердо решили повесить корсара? — спросил граф.
— Да, — решительно ответил старик. — Он — корсар и враг Испании. Вместе с Олоннэ он взял штурмом Маракайбо и должен погибнуть.
— Он отважный дворянин, господин герцог.
— Какое это имеет значение?..
— Жаль посылать на виселицу таких людей.
— Это наш враг, господин граф.
— И все же следует пощадить его.
— Почему?
— Вам известно, что ходят слухи, будто ваша дочь попала в плен к флибустьерам с Тортуги?
— Это правда, — согласился со вздохом старик. — Однако у нас нет еще подтверждения, что корабль, на котором она плыла, подвергся разграблению.
— А если слухи оказались бы верными? Старик бросил на графа тревожный взгляд.
— Вам что-нибудь стало известно? — спросил он в сильном волнении.
— Нет, господин герцог. Я просто подумал, что если ваша дочь действительно попала в руки флибустьеров, то ее можно было бы обменять на Черного корсара.
— Нет, синьор, — ответил решительно старик. — За огромную сумму я в любом случае смогу выкупить свою дочь, да и то если ее узнали, в чем я сомневаюсь, ибо при отъезде были приняты все предосторожности, чтобы скрыть ее истинное происхождение. Если же я освобожу корсара, то мне все время придется опасаться за свою жизнь. Непрерывная борьба с ним и его братьями подорвала мои силы, и теперь пришло время положить ей конец… Прикажите вашим людям подняться на корабль, поднять паруса и взять курс на Гибралтар.
Не ответив Ван Гульду, граф Лерма поклонился и отправился на бак. Тем временем стали прибывать шлюпки с людьми, принимавшими участие в штурме высоты, исход которого читателям известен.
Когда последний моряк взошел на корабль, граф приказал поставить паруса, но, прежде чем сняться с якоря, помедлил несколько часов. Герцогу же, выходившему из себя от нетерпения, он сообщил, что каравелла села на мель и надо ждать прилива, чтобы продолжить путь.
Только к четырем часам пополудни парусник смог покинуть стоянку.
Покрейсировав вдоль побережья острова, каравелла развернулась так, что очутилась возле самого устья Ка-татумбо. Здесь ей пришлось лечь в дрейф в трех милях от берега.
Почти полное безветрие царило в этой части огромного озера, чему в немалой степени способствовало то, что берег огромной дугой далеко уходил в море.
Поднявшись на палубу, Ван Гульд приказал оттолкнуть каравеллу от берега или, по крайней мере, отбуксировать ее с помощью шлюпок, но так ничего и не добился. Ему было заявлено, что экипаж сильно устал и что на мелях трудно лавировать.
К семи вечера задул наконец легкий ветерок, и парусник пришел в движение, но и на этот раз он не ушел далеко от берега.
Поужинав с губернатором, хозяин каравеллы встал за штурвал рядом с лоцманом и заговорил с ним вполголоса. Казалось, он обстоятельно объяснял ему, как маневрировать ночью, чтобы не оказаться на мели, простиравшейся в устье Кататумбо до самой Санта-Розы, небольшой деревушки, находящейся в нескольких часах езды от Гибралтара.
Эти таинственные переговоры продолжались до десяти вечера, то есть вплоть до того, как губернатор удалился к себе в каюту на отдых; тогда он оставил штурвал и, воспользовавшись темнотой, пошел на ют, а оттуда незаметно для экипажа спустился в трюм.
— Пришло время действовать, — пробормотал хозяин каравеллы. — Я заплачу свой долг, а там видно будет!
Он зажег потайной фонарик, заранее спрятанный в широкий раструб одного из своих сапог, и прошел в кормовую часть, освещая по дороге людей, которые, казалось, мирно спали.
— Кабальеро! — позвал он вполголоса. Один из лежавших в трюме поднялся, несмотря на связанные руки.
— Что вам от меня надо? — спросил он раздраженно.
— Это я, синьор.
— Ах это вы, — сказал корсар. — Уж не хотите ли вы составить мне компанию?..
— Нет, кабальеро, я хочу другого, — ответил кастилец.
— А именно?..
— Я хочу уплатить вам свой долг.
— Не понимаю.
— Проклятье!.. — воскликнул, улыбаясь, граф Лерма. — Разве вы забыли веселое приключение в доме нотариуса?..
— Нет, граф.
— Тогда вы, наверное, помните, что в тот день пощадили мне жизнь.
— Да, это так.
— Я пришел, чтобы сдержать данное вам слово; не моя, а ваша жизнь в опасности, — значит, я обязан оказать вам услугу, которую вы наверняка оцените.
— Что вы имеете в виду, граф?
— Я хочу спасти вас!
— Спасти меня!.. — изумился корсар. — Вы забыли о губернаторе?..
— Он спит, кабальеро.
— Но завтра проснется.
— Ну и что же? — спросил невозмутимо граф.
— Он велит бросить вас в темницу, а потом повесит вместо меня. Вы подумали об этом?.. Вам известно, что с Ван Гульдом шутки плохи?
— Вы полагаете, кабальеро, что он может заподозрить меня?.. Фламандец хитер, я знаю, однако вряд ли он осмелится обвинять меня. С другой стороны, он находится на моем корабле, а экипаж мне предан… Поверьте мне, — продолжал граф, — герцога здесь не любят: слишком уж он горд и жесток, и мои земляки с трудом его терпят. Должно быть, я неправ, освобождая вас, особенно сейчас, когда Олоннэ готовится взять Гибралтар, но я человек чести прежде всего и должен сдержать свое обещание. Вы спасли жизнь мне, теперь я спасу жизнь вам, и мы будем в расчете. Если позднее судьба сведет нас в Гибралтаре, то вы выполните ваш долг, а я — свой, и мы будем сражаться как враги.
— Нет, не как враги, надеюсь.
— Тогда как два благородных человека, воюющих под разными знаменами, — уточнил кастилец.
— Пусть будет так! — ответил корсар.
— А теперь бегите, кабальеро. Вот вам топор, которым вы откроете крышку люка, и кинжалы для защиты от диких зверей, когда вы доберетесь до суши. Одна из шлюпок идет на буксире за каравеллой, заберитесь в нее с вашими товарищами, перережьте канат и плывите к берегу. Лоцман предупрежден мной. Прощайте, кабальеро, надеюсь встретиться с вами под Гибралтаром и скрестить с вами шпаги!
С этими словами граф перерезал веревки, вручил оружие пленнику, пожал ему руку и быстро пошел прочь. Через минуту он исчез.
Некоторое время корсар сидел неподвижно, словно погруженный в свои мысли или глубоко тронутый великодушием кастильца. Когда затих всякий шум, он принялся тормошить Ван Штиллера и Кармо.
— Пора, друзья, — проговорил он.
— Пора? — удивился Кармо, продирая глаза. — Куда нам торопиться, ведь мы связаны, как колбасы?..
С помощью кинжала корсар освободил обоих друзей от связывавших их пут.
— Гром… — воскликнул Кармо.
— …и молния! — добавил Ван Штиллер.
— Неужели мы на свободе? Что случилось, синьор? Может быть, этот негодяй губернатор неожиданно так подобрел, что решил отпустить нас восвояси?
— Тихо! Идите за мной!
Взяв в руки топор, корсар направился к самой большой из бойниц, заколоченной большими досками. Воспользовавшись шумом, производимым вахтенными матросами при развороте судна, четырьмя мощными ударами он высадил пару досок, проделав отверстие, через которое можно было пролезть.
— Смотрите не попадитесь, — сказал корсар обоим флибустьерам. — Будьте осторожны, если вам дорога жизнь…
Он пролез через бойницу и повис снаружи, держась руками за перекладину. Борт оказался таким низким, что он очутился в воде по пояс.
Дождавшись, когда набегавшая волна ударилась о борт парусника, он отпустил руки и поплыл вдоль корабля, стараясь не попасться на глаза вахтенным матросам.
Минутой позже к нему присоединились Кармо и Ван Штиллер, державшие в зубах кинжалы, полученные от кастильца.
Они дали каравелле пройти, а затем, увидев шлюпку, привязанную к корме довольно длинным канатом, в несколько рывков добрались до нее и, помогая друг другу держать ее в равновесии, забрались внутрь.
Они собирались уже взяться за весла, как вдруг канат, тянувший шлюпку за каравеллой, упал в море, перерезанный рукой друга.
Подняв глаза, корсар увидел на корме человека, махнувшего ему рукой на прощанье.
— Благородное сердце, — промолвил он, узнав кастильца. — Да убережет его всемогущий от гнева Ван Гульда.
Каравелла на всех парусах понеслась дальше в сторону Гибралтара, но ни один вахтенный так и не поднял тревогу. Несколько минут еще флибустьеры видели, как она делала поворот, а затем исчезла за группой лесистых островов.
— Гром и молния! — воскликнул Кармо, нарушая молчание, царившее в шлюпке. — До сих пор не могу понять, во сне я все это вижу или наяву. Кто бы мог поверить, что мы только что лежали связанными в трюме каравеллы, чтобы поутру оказаться на виселице, а сейчас мы снова на свободе… Как же это случилось, капитан? Кто помог нам ускользнуть от этого старого людоеда?
— Граф Лерма, — ответил корсар.
— А! Этот славный кастилец!.. Если наши пути пересекутся в Гибралтаре, то мы пощадим его, не правда ли, Ван Штиллер?
— Мы обойдемся с ним по-братски, — ответил тот. — Куда мы держим путь, капитан?
Корсар не произнес ни слова. Вскочив на ноги, он посмотрел на север, тревожно вглядываясь в горизонт.
— Друзья, — произнес он взволнованно, — вы ничего не видите?
Вскочив, оба флибустьера внимательно посмотрели в указанном направлении. Там, где линия горизонта, казалось, сливалась с водами обширного озера, виднелись мерцающие светлые точки, похожие на мельчайшие звезды. Сухопутный человек наверняка принял бы их за гаснущие звезды, но моряки не могли ошибиться.
— Это корабли, — сказал Кармо.
— Какие-то суда идут по озеру, — добавил Ван Штиллер.
— Неужели Пьетро двинулся на Гибралтар? — произнес Черный корсар, и в глазах его мелькнула молния. — Ах, если б это было так, я смог бы еще отомстить убийце моих братьев!
— Да, капитан, — согласился Кармо. — Это, скорей всего, бортовые огни. Я уверен, что это Олоннэ идет нам на помощь.
— Давайте к берегу: нужно разжечь костер, чтобы они увидели нас.
Кармо и Ван Штиллер изо всех сил налегли на весла, направляя лодку к берегу, находившемуся от них не далее трех-четырех миль.
Через полчаса все трое вышли на берег в маленькой бухте, способной вместить с полдюжины небольших парусников и расположенной в тридцати милях от Гибралтара.
Вытащив лодку на берег, корсары набрали валежника и сухих листьев и разожгли громадный костер, который можно было заметить километров за пятнадцать.
К этому времени бортовые огни стали ясно различимы и продолжали приближаться к берегу.
— Друзья! — закричал корсар, вскарабкавшись на скалу. — Это корабли Олоннэ!
Глава XXXIV. ОЛОННЭ
К двум часам ночи четыре вельбота, привлеченные огнем, горевшим на берегу, вошли в бухту и бросили якоря.
На них прибыли сто двадцать корсаров, возглавляемых Олоннэ и составлявших авангард флотилии, задавшейся целью овладеть Гибралтаром.
Знаменитый флибустьер был поражен, увидев перед собой корсара, которого он отнюдь не ожидал встретить так скоро. Он считал, что тот еще занят погоней за губернатором в бескрайних лесах и болотах континента, и совсем было потерял надежду видеть его с собой рядом во время взятия неприступной крепости.
Узнав о приключениях, выпавших на долю корсара и его друзей, он воскликнул:
— Да, кабальеро! Не везет тебе с этим проклятым стариком. Но не будь я Олоннэ, если на этот раз мы его не поймаем, ибо так зажмем Гибралтар в тиски, что ему из них не выбраться. Обещаю тебе, что мы его вздернем на рее твоего «Молниеносного»!
— Боюсь, Пьетро, что мы не найдем его в Гибралтаре, — ответил корсар. — Ему известно, что мы идем к городу с намерением взять его штурмом. Он знает, что я переверну весь город, лишь бы отомстить за моих бедных братьев. Вот почему я боюсь, что мы его там не найдем.
— Разве ты не видел, что их каравелла пошла на Гибралтар?
— Да, Пьетро, но ты знаешь, с каким хитрецом мы имеем дело. Позднее он мог переменить курс, чтобы миновать место, где наверняка угодил бы нам в руки.
— Это верно, — сказал Олоннэ, почесывая в затылке. — Этот проклятый герцог хитрее нас, и, может быть, он пройдет мимо Гибралтара, чтобы укрыться на восточном берегу озера. Говорят, у него есть родственники и богатые владения в Гондурасе, в Порто-Кавалло, и не исключено, что он попытается выйти из озера и укрыться в тех краях.
— Видишь, Пьетро, как фортуна покровительствует этому старику!
— Рано или поздно она устанет, кабальеро. Будь у меня уверенность, что он укрылся в Порто-Кавалло, я бы ни минуты не колебался и поплыл бы за ним в его логово. Этот город не мешает навестить, и я уверен, что все флибустьеры с Тортуги ринутся туда за мной, лишь бы наложить руки на несметные богатства этого города. Если мы не найдем губернатора в Гибралтаре, будем думать, что делать дальше. Я обещал тебе помочь, а ты знаешь, что Олоннэ никогда не изменял своему слову.
— Спасибо, я на тебя рассчитываю. Где мой «Молниеносный»?
— Я его послал вместе с двумя другими кораблями к выходу в залив, чтобы помешать испанским линейным кораблям напасть на нас с тыла.
— Сколько ты привел с собой людей?
— Сто двадцать, но сегодня вечером прибудет Баск и приведет еще четыреста человек, так что завтра утром мы пойдем на штурм Гибралтара.
— Ты рассчитываешь на успех?
— Да. Я уверен в успехе, хотя узнал, что у испанцев восемьсот человек и они будут защищаться до конца.
Кроме того, они завалили все горные дороги, ведущие к городу, и воздвигли новые укрепления. Так что предстоит разгрызть твердый орешек, и завтра мы многих недосчитаемся, но все же мы должны атаковать.
— Я готов следовать за тобой, Пьетро.
— Я и так рассчитывал на твое умение и отвагу, кабальеро. Поужинай со мной на моей посудине, а потом отдохни. Я думаю, тебе это полезно.
Корсар, едва державшийся на ногах от усталости, последовал за Олоннэ, в то время как высадившиеся на берегу флибустьеры располагались на опушке леса в ожидании Баска и его товарищей.
Остававшееся время, однако, не пропало даром, ибо большинство этих неутомимых людей сразу же отправились на разведку, чтобы подготовить неожиданное нападение на сильно укрепленную испанскую крепость. Смелые разведчики проникли довольно далеко, почти до самых неприступных фортов Гибралтара, и разузнали, как противник готовится к обороне. Некоторые из них, прикинувшись рыбаками, потерпевшими крушение, осмеливались даже вступать в разговоры с крестьянами.