Тяжелые ядра долетали до самых далеких мест, вплоть до подножия горы. Завершив свой полет, эти огромные железные болванки с ужасным грохотом шлепались о землю, выворачивая с корнем вековые деревья.
Черный корсар и его друзья торопились добраться до Олоннэ еще до того, как тот начнет штурм вражеских фортов. Обнаружив небольшую тропинку среди деревьев, они меньше чем за полчаса добрались до вершины, где встретили арьергардные части Олоннэ.
— Где ваш начальник? — спросил Черный корсар.
— На опушке, — ответили флибустьеры.
— Атака началась?
— Нет, он ждет удобного момента, чтобы вывести нас из леса.
— Отведите меня к нему.
Два флибустьера оставили свой отряд и, проведя корсара через густой кустарник, вывели его туда, где находился Олоннэ со своими помощниками.
— Клянусь преисподней, — воскликнул весело флибустьер, — ты подоспел вовремя со своими людьми!
— Их не так уж много, Пьетро, — ответил корсар. — Всего лишь двенадцать человек.
— Двенадцать!.. А остальные? — спросил, бледнея, флибустьер.
— Мы понесли большие потери, и наших отбросили в болото.
— Гром и молния! А я рассчитывал на них…
— Возможно, они вновь попытались взять вторую батарею или нашли обходный путь. Я только что слышал, как снова грохочут пушки в долине.
— Ладно, начнем пока штурм самого большого форта.
— А как мы до него доберемся? Ведь у тебя нет лестниц.
— Верно, но я надеюсь выманить испанцев наружу.
— Каким образом?
— Разыграем перед ними сцену панического бегства. Мои люди уже предупреждены.
— Тогда не будем терять времени.
— Флибустьеры Тортуги! — вскричал Олоннэ. — В атаку!..
Отряды корсаров, затаившиеся меж кустов и деревьев, чтобы как-то укрыться от смертоносных залпов вражеской артиллерии, по команде своего предводителя устремились к площадке перед фортом.
Олоннэ и Черный корсар возглавили нападавших, заставляя их бежать бегом, чтобы уменьшить потери.
При виде и'х с ближайшего форта — самого важного и лучше всех вооруженного
— открыли огонь картечью, пытаясь удержать площадку.
Несмотря на большие потери, корсары мигом добрались до стен и башен крепости. Кое-кто попытался влезть наверх по эскарпам, другие открыли огонь из пистолетов, чтобы отогнать испанцев от амбразур. Некоторым смельчакам удалось, преодолевая отчаянное сопротивление гарнизона, взобраться довольно высоко, но тут раздался громовой голос Олоннэ:
— Морские волки!.. Все назад!..
Корсары, которые из-за отсутствия лестниц и упорного сопротивления испанцев ничего не добились, охотно бросили бесполезную затею и поспешно побежали к ближайшему лесу, не выпуская из рук оружие.
Вместо того чтобы расстрелять бегущих из пушек, защитники форта быстро опустили подъемные мосты и, надеясь на легкую победу, опрометчиво высыпали в поле, чтобы добить отступающего врага. Этого только и ждал Олоннэ.
Заметив, что испанцы бросились за ними в погоню, корсары повернули назад и яростно набросились на врага.
Испанцы, не ожидавшие такого оборота дела, были застигнуты врасплох и стали беспорядочно отступать, но затем остановились, боясь, что флибустьеры воспользуются их бегством, чтобы ворваться в крепость.
На площадке перед бастионами завязался кровопро-литнейший бой. Корсары и испанцы с одинаковым пылом рубились на саблях и шпагах, стреляли из пистолетов. А между тем засевшие в крепости солдаты обрушили на них град картечи, косившей врагов и своих без разбора.
Дважды испанцы, вдвое превосходившие своей численностью корсаров, чуть не прогнали их от стен Гибралтара, но тут на поле сражения появились отряды Микеле Баска, которому удалось проложить себе путь через горные леса.
Эти триста с лишним человек и решили исход сражения.
Испанцы, на которых флибустьеры обрушились со всех сторон, ринулись в крепость, но вместе с ними в нее ворвались и флибустьеры, Олоннэ, Черный корсар и Баск, чудом оставшиеся невредимыми.
Но, даже отступая в крепость, испанцы оказывали отчаянное сопротивление.
Ворвавшись в крепость первым, Черный корсар очутился в каком-то огромном дворе, где свыше двухсот испанцев с яростным ожесточением наседали на флибустьеров, стараясь проложить себе путь сквозь их ряды и оказать помощь защитникам города.
Уже не один аркебузир пал под ударами разящей шпаги отважного корсара, как вдруг к нему бросился какой-то богато одетый человек в широкополой серой шляпе, на которой развевалось длинное страусовое перо.
— Берегитесь, кабальеро!.. — вскричал он, наставив на корсара свою длинную блестящую шпагу. — К бою!..
Корсар, с трудом отделавшись от капитана аркебузи-ров, испустившего дыхание у его ног, быстро обернулся и изумленно воскликнул:
— Это вы, граф!..
— Я, кабальеро, — ответил кастилец, салютуя ему шпагой. — Защищайтесь, синьор, ибо дружба наша кончилась: вы нападаете на нас во главе пиратов, а я защищаю знамя старой Кастилии.
— Пропустите меня, граф, — ответил корсар, пытаясь прорваться к группе испанцев, сражавшихся с его людьми.
— Нет, синьор, — ответил решительно кастилец. — Мы будем драться!
— Пропустите меня! Если вы намерены драться, то выбирайте любого: за мной следуют сотни других флибустьеров. Я же ваш должник и не могу биться с вами.
— Нет, синьор, мы с вами квиты. И граф Лерма вместе с правителем этого форта и его доблестными офицерами умрет прежде, чем будет спущен флаг над городом.
С этими словами он бросился на корсара.
Синьор Вентимилья не хотел убивать своего великодушного противника, и, зная, что превосходит кастильца в умении владеть шпагой, он отступил на два шага и закричал снова:
— Я не хочу убивать вас!
— Будь что будет, — ответил тот, смеясь. — К. делу, синьор Вентимилья!
Вокруг них кипела схватка, слышались крики, ругательства, стоны раненых, стрельба из аркебуз и пистолетов, но оба противника, не обращая внимания на все происходящее, стали друг против друга с твердой решимостью драться до конца.
Граф обрушил на корсара серию блестящих ударов, которые тот отразил. Помимо шпаг, каждый пустил в ход дагу, которой парировал удары. Противники то наступали, то отступали, с трудом удерживая равновесие на скользких от крови камнях. Внезапно корсар, совсем не желавший зла противнику, сделал выпад и быстрым ударом выбил шпагу из его руки, повторив тот же прием, что и в доме нотариуса.
На свою беду, кастилец приметил, что недалеко от них лежал капитан аркебузиров, незадолго до того убитый корсаром. Броситься к нему, выхватить из застывшей руки шпагу и устремиться к врагу было делом одной минуты. В это же время какой-то испанский солдат подоспел ему на помощь.
Вынужденный иметь дело с двумя противниками, корсар больше не колебался. Молниеносным ударом он сразил солдата наповал, а затем, быстро повернувшись, устремился к кастильцу. Тот, не ожидавший столь стремительного нападения, растерялся и был тут же пронзен шпагой флибустьера.
Подхватив падающего противника, Черный корсар вскричал:
— Мне не нужна эта победа, но вы сами… Смертельно побледневший кастилец открыл глаза и прошептал с грустной улыбкой:
— Так решила… сама судьба… кабальеро. По крайней мере я не увижу… как будет опущен… славный стяг старой Кастилии…
— Кармо, Ван Штиллер, на помощь! — закричал корсар.
— Все напрасно… кабальеро… — промолвил умирающий едва слышно. — Это… конец… Прощайте… до…
Судорога свела ему рот и помешала закончить фразу. Смерть настигла его.
Взволнованный больше, чем можно было ожидать, корсар медленно опустил на землю тело благородного кастильца, поднял со вздохом окровавленную шпагу и ринулся в толпу сражающихся.
— За мной, морские волки! — воскликнул он прерывающимся голосом.
Борьба тем временем разгоралась с новой силой. На башнях, в эскарпах, в подземных переходах и даже в казематах испанцы оказывали отчаянное сопротивление. Старый доблестный комендант Гибралтара и все его офицеры пали на поле сражения, но остальные не хотели сдаваться.
Сражение длилось еще целый час, пока почти все защитники крепости, сгрудившись вокруг стяга далекой родины, не полегли друг возле друга, отказавшись сдать оружие.
Пока флибустьеры Олоннэ занимали форт, Баск со своим отрядом штурмовал другой и вынудил его наконец сдаться, пообещав защитникам свободу,
В два часа дня жестокое сражение, начатое утром, закончилось, но в лесу и вокруг форта, который старый губернатор так упорно защищал, лежали четыреста испанцев и сто двадцать флибустьеров.
Глава XXXVI. КЛЯТВА ЧЕРНОГО КОРСАРА
В то время как флибустьеры жадной толпой устремились в беззащитный город, чтобы помешать жителям укрыться в лесах и унести с собой свое имущество, Черный корсар, Кармо, Ван Штиллер и Моко стали искать среди трупов, которыми была усеяна вся крепость, тело ненавистного Ван Гульда — губернатора Маракайбо.
Глава XXXVI. КЛЯТВА ЧЕРНОГО КОРСАРА
В то время как флибустьеры жадной толпой устремились в беззащитный город, чтобы помешать жителям укрыться в лесах и унести с собой свое имущество, Черный корсар, Кармо, Ван Штиллер и Моко стали искать среди трупов, которыми была усеяна вся крепость, тело ненавистного Ван Гульда — губернатора Маракайбо.
На каждом шагу их взорам представали ужасные картины. Повсюду были нагромождены обезображенные тела. Кое-кто из убитых так и валялся со шпагой, пронзившей ему грудь, другие не выпускали из рук сабли, которой еще недавно отбивались от противников.
Время от времени из кучи тел доносился жалобный стон, и какой-нибудь раненый, отвалив от себя трупы, обращал к флибустьерам бледное лицо и слабым голосом просил глоток воды.
Наконец они добрались до небольшого дворика, где лежали убитые испанцы и корсары. Вдруг они услышали чей-то голос, показавшийся им знакомым.
— Тысяча акул!.. — воскликнул Кармо. — Я уже где-то слышал этот сиплый голос!..
— Я тоже, — подтвердил Ван Штиллер.
— Уж не наш ли это земляк Дорлас?
— Нет, — ответил корсар. — Это какой-то испанец.
— Каррамба!.. — донеслось из кучи мертвых тел.
— Гром и молния!.. — воскликнул Ван Штиллер. — Да ведь это наш каталонец!..
Корсар и Кармо кинулись вперед и стали раскидывать трупы. Вскоре они увидели голову, залитую кровью, и две длинные худые руки, а затем и все туловище в кожаной броне, сплошь измазанной кровью.
— Каррамба! — вскричал раненый при виде корсара и Кармо. — Вот уж действительно мне повезло!
— Это ты? — изумился корсар.
— Каталонец, голубчик ты мой! — воскликнул весело Кармо. — Я рад снова видеть тебя живым. Надеюсь, тебя не очень искалечили?
— Куда тебя ранили? — спросил корсар, помогая ему подняться.
— Мне разрубили саблей плечо и ранили в голову, но надеюсь, вы не обидитесь, если я вам скажу, что я насадил своего обидчика на шпагу, точно козленка' на вертел… Клянусь, однако, кабальеро, что я рад вас видеть живыми и невредимыми.
— Раны тяжелые?
— Нет, синьор. Но мне было так больно, что я потерял сознание. Воды, синьор, хотя бы один глоток…
— Держи, кум, — сказал Кармо, протягивая ему фляжку со спиртом, разбавленным водой. — Это тебя поставит на ноги.
Каталонец, страдавший от жажды, осушил ее до дна, а затем, взглянув на Черного корсара, спросил:
— Вы ищете губернатора Маракайбо, не так ли?
— Да, — ответил корсар. — Ты его видел?
— Ах, синьор, вы упустили случай вздернуть его на виселицу, а я — возвратить ему двадцать пять ударов.
— Почему? — спросил корсар с трепетом в голосе.
— А потому, что этот негодяй, сообразив, что победа будет на вашей стороне, передумал и высадился в другом месте.
— В каком же?
— От одного из солдат, сопровождавших его в пути, я узнал, что Ван Гульд поплыл на каравелле графа Лермы к восточному берегу озера и во избежание встречи с вашими кораблями высадился в Коро, чтобы пересесть на поджидавший его там испанский корабль.
— И куда он намерен плыть?
— В Порто-Кавалло, там у него есть земли и родственники.
— Ты уверен в этом?
— Конечно, синьор.
— Проклятье! — вскричал корсар в бешенстве. — Удрать от меня, когда он был почти в моих руках! Но черт с ним! Пусть бежит хоть в преисподнюю. Черный корсар отыщет его и на краю света! Даже если мне придется разориться дотла, я поплыву за ним в Гондурас, клянусь богом!
— А я поеду с вами, синьор, если позволите, — попросился каталонец.
— Хорошо, ведь мы одинаково ненавидим этого человека… Скажи мне еще одну вещь.
— Слушаю вас, синьор.
— Как ты думаешь, можно ли его догнать?
— Сейчас он уже на корабле, и прежде чем вы доплывете до Маракайбо, он будет уже в Никарагуа.
— Пусть удирает, но когда мы вернемся на Тортугу, я снаряжу такую экспедицию, равной которой не было в Мексиканском заливе! Кармо, Ван Штиллер, займитесь этим человеком, я поручаю его вашим заботам. А ты, Моко, пойдешь со мной в город. Мне надо повидаться с Олоннэ.
Покинув форт, корсар в сопровождении африканца спустился в Гибралтар.
Город, не оказавший корсарам почти никакого сопротивления, представлял собой печальное зрелище.
Грабеж шел полным ходом. Отовсюду доносились крики мужчин, плач женщин и детей, проклятья и скрежет оружия.
Толпы горожан, преследуемых корсарами и бука-нирами, пытались бежать из города, унося свои пожитки.
Между победителями и несчастными обитателями города то и дело вспыхивали ссоры, из распахнутых окон кое-где выбрасывали на мостовую трупы убитых.
Иногда воздух сотрясали душераздирающие крики. Это пытали, наверное, городских богачей, не желавших признаться, где они спрятали свои сокровища. Ведь в поисках золота отчаянные пираты не останавливались и перед крайними средствами.
Несколько опустошенных домов уже горели ярким пламенем, угрожая пожаром всему городу.
Корсар, привыкший к подобным сценам во Фландрии, не обращал на них никакого внимания. Он спешил поскорее оставить эти места.
Выйдя на центральную площадь, он увидел Олоннэ посреди флибустьеров, сдававших ему золото, которое тот взвешивал на весах.
— Не будь я Олоннэ, — воскликнул флибустьер, — если это не Черный корсар! А я-то думал, что ты уже покинул Гибралтар, чтобы повесить Ван Гульда на первом попавшемся суку. Гм, да ты, видать, расстроен, кабальеро?
— Это правда, — ответил корсар.
— Какие у тебя новости?
— Ван Гульд сейчас спешит к берегам Никарагуа.
— Как?! Опять сбежал?.. Это не человек, а сущий дьявол, клянусь своим именем! Но это верно, что ты говоришь?..
— Да, Пьетро. Он намерен укрыться в Гондурасе.
— А ты что будешь делать?
— Я пришел тебе сказать, что хочу вернуться на Тортугу, чтобы организовать новую экспедицию.
— Без меня? Ах, кабальеро!..
— А ты согласен участвовать?
— Конечно. Через несколько дней мы уедем отсюда и по возвращении на Тортугу соберем новый флот, чтобы отыскать старого пройдоху.
— Спасибо, Пьетро, я рассчитываю на тебя.
Спустя три дня флибустьеры оставили разграбленный город и, погрузившись на шлюпки, двинулись к эскадре, дрейфовавшей на озере.
Помимо двухсот пленников, за которых они рано или поздно надеялись получить щедрый выкуп, флибустьеры везли с собой большое количество припасов, товаров и золота на сумму в двести шестьдесят тысяч пиастров, намереваясь спустить его за несколько дней во время празднеств на Тортуге.
Переправа через озеро обошлась без приключений, и на следующий день корсары поднялись на борт своих кораблей и направились в Маракайбо.
Черный корсар и его друзья погрузились на корабль Олоннэ, так как «Молниеносный» был выслан в дозор, поближе к заливу, чтобы помешать испанским судам, плававшим вдоль берегов для защиты морских коммуникаций между Мексикой, Юкатаном, Гондурасом, Никарагуа и Коста-Рикой, неожиданно напасть на эскадру.
Кармо и Ван Штиллер прихватили с собой и каталонца, раны которого оказались легкими.
Как и рассчитывали флибустьеры, жители Маракайбо, питавшие надежду, что пиратские корабли не пристанут вновь к их берегам, вернулись к своим очагам, и им пришлось снова уплатить тридцать тысяч пиастров во избежание новых грабежей и поджога города.
В полдень того же дня пиратская эскадра окончательно покинула эти места и поспешно направилась к выходу из залива.
Ветер переменился, и все спешили оставить опасные берега.
Со стороны Сиерры ди Санта-Мария надвигались черные тучи, грозя заслонить собой заходящее солнце и затянуть небо над морем. Ветер усилился.
Набегавшие волны с шумом разбивались о борта кораблей. Засверкали молнии, а море стало фосфоресцировать, когда эскадра 'подошла к «Молниеносному», дрейфовавшему у мыса Эспада.
Ракета, пущенная Олоннэ, означала, что «Молниеносному» следует приблизиться к эскадре. Тем временем на воду была спущена большая шлюпка, на которую погрузились Черный корсар, каталонец, Ван Штиллер, Кармо и Моко.
Заметив сигнал и разглядев опознавательные фонари эскадры, Морган велел повернуть судно носом к выходу из залива. Быстроходный корабль подошел к шлюпке и принял на борт корсара и его друзей.
Как только Черный корсар появился на капитанском мостике, моряки приветствовали его восторженными криками:
— Да здравствует капитан!
Корсар в сопровождении Кармо и Ван Штиллера, которые вели под руки каталонца, прошли вдоль шеренги флибустьеров, направляясь к фигуре в белом, возникшей на лестнице полуюта.
Радостное восклицание вырвалось из уст Черного корсара:
— Это вы, Онората!
— Да, кабальеро, — отвечала молодая фламандка, спеша ему навстречу. — Как я рада, что вы невредимы!