— Погода отвратительная.
— Здесь тоже идет дождь, — сказал Скоупс.
— Да, но ты не знаешь, что такое дождь, пока не…
— Я уже три дня жду известий от тебя, Фальфа, — перебил его Скоупс. — Что, черт побери, происходит?
На лице его собеседника появилась заискивающая улыбка.
— У нас возникли проблемы с бензином для грузовиков, не могли достать. Последние две недели целая деревня провела в джунглях, за доллар в день. Они разбогатели, а у нас есть пятьдесят шесть детенышей шимпанзе.
Он ухмыльнулся и вытер нос, но в результате еще больше размазал грязь по лицу. Возможно, это была вовсе не грязь. Скоупс отвернулся.
— Мне нужно, чтобы через шесть недель они были в Нью-Мексико, а уровень смертности не превысил пятидесяти процентов.
— Пятьдесят процентов! Это круто, — сказал Фальфа. — Обычно…
— Эй, Фальфа!
— Что?
— Ты считаешь, что это круто? Тебе стоит посмотреть, что произойдет с Родни П. Фальфой, если в Нью-Мексико прибудет больше трупов, чем живых шимпанзе. Ты только взгляни, как они сидят на проклятом дожде!
Наступило молчание, потом Фальфа посигналил, и в окне появилось лицо африканца. Фальфа на полдюйма приоткрыл окно, и Скоупс услышал жалобные крики животных, доносившиеся снаружи.
— Охотники, — сказал Фальфа на пиджин инглиш. — Прикройте эту добычу, слышите меня? За каждый кусок мяса, который помрет, у охотников отнимут один шиллинг.
— Чего? — раздался голос рядом с «рейнджровером». — Маса обещала отнять…
— Делай, что я сказал. — Фальфа быстро закрыл окно, и жалобы африканца стихли, а сам Фальфа повернулся к Скоупсу и снова ухмыльнулся. — Быстрая реакция?
Глава «Джин-Дайн» холодно на него посмотрел.
— Отвратительная. Тебе не кажется, что шимпанзе необходимо покормить?
— Точно!
Фальфа снова нажал на клаксон, а Скоупс отключил видеосвязь и откинулся на спинку дивана. Он напечатал еще несколько команд, потом остановился. Неожиданно он выругался и сердито швырнул клавиатуру в противоположный конец комнаты. Она с грохотом ударилась о стену, одна кнопка вылетела и застучала по гладко отполированному полу. Скоупс плюхнулся на диван и замер.
Через несколько мгновений с шипением открылась дверь, и на пороге появился высокий мужчина лет шестидесяти. Он был в угольно-черном костюме, накрахмаленной белой рубашке, голубом шелковом галстуке и в ботинках с тупыми носами. Картину дополняли седые виски, серые глаза и маленький, словно точеный, нос.
— Все в порядке, мистер Скоупс? — спросил вошедший.
Тот махнул рукой в сторону клавиатуры.
— Она разбилась.
Секретарь иронично улыбнулся.
— Насколько я понимаю, мистер Фальфа наконец с вами связался.
Владелец «Джин-Дайн» рассмеялся и принялся приглаживать непослушные волосы.
— Точно. Ловцы животных — самый низший вид человеческих существ, с какими мне приходилось сталкиваться. Очень печально, что «Маунт-Дрэгон» страдает ненасытным аппетитом и им постоянно нужны шимпанзе.
Спенсер Фэрли кивнул.
— Жаль, что вы не можете поручить кому-нибудь другому заниматься деталями, сэр. У меня сложилось впечатление, что они вас чрезвычайно расстраивают.
Глава корпорации покачал головой.
— Этот проект слишком важен.
— Конечно, сэр. Я могу принести вам что-нибудь еще, кроме новой клавиатуры?
Скоупс рассеянно помахал рукой в воздухе. Когда секретарь уже повернулся, собираясь уйти, Скоупс снова неожиданно заговорил:
— Подожди. Я вспомнил, у меня к тебе два вопроса. Ты видел вчера вечером новости по седьмому каналу?
— Как вам известно, сэр, я не люблю телевизоры и компьютеры.
— Ты старая окаменелость с Маячного холма, — с нежностью проговорил Скоупс.
Фэрли был единственным среди служащих компании, кому глава «Джин-Дайн» разрешал называть себя «сэр».
— Что бы я делал, если бы ты не показывал мне, как живет не знакомая с электронными устройствами половина населения? Так вот, вчера вечером на седьмом канале шел разговор про двенадцатилетнюю девочку, больную лейкемией. Она мечтает перед смертью побывать в «Диснейленде». Обычные штучки, которые нам скармливает телевидение. Я забыл ее имя. Ты не мог бы организовать для нее и ее семьи поездку в «Диснейленд», частный самолет, все оплачено, лучшие отели, лимузины и тому подобное? И прошу тебя, строго анонимно. Я не хочу, чтобы этот мерзавец Левайн снова начал надо мной потешаться и вывернул все наизнанку. Дай им денег, чтобы оплатить медицинские счета, скажем, тысяч пятьдесят. Мне они показались хорошими людьми. Наверное, ужасно, когда твой ребенок умирает от лейкемии. Я даже представить такого не могу.
— Слушаюсь, сэр. Вы очень добры, сэр.
— Помнишь, что Сэмюэль Джонсон сказал: «Лучше жить богатым, чем умереть богатым». И не забудь: полная анонимность. Я не хочу, чтобы даже они знали, кто это сделал. Договорились?
— Я все понял.
— И еще. Когда я вчера был в Нью-Йорке, на пересечении Парк-авеню и Пятидесятой улицы меня чуть не переехало такси.
Прочитать выражение лица секретаря не представлялось возможным.
— Это было бы огромное несчастье для нас.
— Спенсер, знаешь, что мне в тебе нравится? Ты такой чудной, что я никогда не могу понять, оскорбил ты меня или сказал комплимент. Значит так, номер на крыше такси — четыре-А-пять-шесть. Позаботься о том, чтобы водитель лишился лицензии. Я не хочу, чтобы сукин сын переехал какую-нибудь старушку.
— Слушаюсь, сэр.
Когда маленькая дверь с шипением закрылась, а потом раздался щелчок, Скоупс встал и задумчиво направился назад к роялю.
В шлеме Карсона прозвучал громкий сигнал, и он, вздрогнув, оторвался от экрана терминала. В следующее мгновение он снова расслабился. Это был его третий день в комплексе; и он решил, что рано или поздно привыкнет к напоминанию, что уже шесть часов вечера. Он потянулся и окинул взглядом лабораторию. Де Вака была в отделении патологии, и он вполне мог закончить работу. Он тщательно набрал последние несколько абзацев, описывая все, что ему удалось сделать за день. Когда ученый подсоединил ноутбук к сети и выгрузил свои файлы, он испытал чувство гордости, с которым не мог совладать. Два дня работы, и он уже точно знал, что следует предпринять дальше. Знакомство с последними достижениями в лабораторных исследованиях — именно то, что ему требовалось. Теперь оставалось только претворить идеи в жизнь.
Он помедлил мгновение, увидев в нижней части экрана сообщение.
Джон Сингер@Исполн. Дрэгон вызывает.
Нажмите управляющую клавишу, чтобы начать разговор.
Карсон поспешно перешел в режим форума и вызвал Сингера. Он не подключался к сети весь день и не знал, когда директор пытался с ним связаться.
На экране появился вопрос Сингера:
Как дела, Ги?
Карсон напечатал в ответ:
Хорошо. Я только сейчас увидел, что вы меня вызывали.
Тебе следует завести привычку оставлять свой ноутбук подключенным к сети все время, пока ты находишься в лаборатории. И скажи Сюзанне, чтобы она делала то же самое. Ты не мог бы уделить мне немного времени после обеда? Нам нужно кое-что обсудить.
Карсон напечатал:
Назовите время и место.
Девять часов, в кафетерии. Подойдет? До встречи.
Пытаясь понять, что потребовалось от него Сингеру, Карсон собрался отключить компьютер, но на экране появилась новая строка:
Осталось одно непрочитанное сообщение. Хотите прочитать его сейчас
Да или нет?
Карсон включил электронную почтовую систему «Джин-Дайн», и на экране появилось сообщение. «Наверное, это еще одно письмо от Сингера, который пытался понять, куда я подевался?» — подумал он.
Привет, Ги.
Рад видеть, что ты на месте и действуешь.
Мне нравится то, что ты сделал с протокольными записями. От твоей работы веет уверенностью победителя. Но тебе следует кое-что помнить: Фрэнк Барт был самым лучшим ученым из тех, кого я знал, но эта проблема одержала над ним верх. Так что будь скромнее.
Я знаю, что ты справишься и «Джин-Дайн» одержит победу, Ги.
БрентВ самом начале десятого Карсон взял себе стакан виски «Джим Бим» в баре и через раздвижную дверь вышел на террасу. Некоторое время назад помещение — с уютной атмосферой в кафетерии и досками для игры в шахматы и триктрак — заполнили работники лаборатории. Но сейчас в ней почти никого не осталось. Ветер стих, и дневная жара начала отступать. На террасе было пусто, и Карсон выбрал местечко вдалеке от белой громады здания. Он наслаждался дымным вкусом неразбавленного бурбона — привычка, которая появилась у него с тех пор, как он выпивал послеобеденный стаканчик из фляжки, расположившись перед костром на ранчо, — и наблюдал за последними лучами солнца, садившегося за далекими горами Фра-Кристобаль. На востоке и северо-востоке небо все еще сохраняло следы великолепного жемчужно-розового цвета.
Карсон откинул голову и на мгновение закрыл глаза, вдыхая напоенный острыми ароматами воздух пустыни, охлажденный закатом: смесь креозота, пыли и соли. Перед тем как уехать на восток, он замечал этот запах только после дождя. Но сейчас он для него был как откровение. Он снова открыл глаза и стал смотреть в огромный купол ночного неба, уже усыпанного сверкающими звездами: Скорпион, яркий и четкий на юге, Лебедь прямо над ним, а над всем — Млечный Путь.
Колдовское благоухание ночной пустыни в сочетании с хорошо знакомыми созвездиями разбудило тысячи воспоминаний, и он задумчиво потягивал свой бурбон.
Услышав шаги со стороны одного из переходов за кафетерием, Карсон отбросил посторонние мысли. Он решил, что это Сингер, который идет к нему из жилого комплекса. Но из темноты безмолвно появился не директор — тот был невысокого роста, — а мужчина выше шести футов в безупречном костюме, сшитом на заказ. Охотничья шляпа совсем не подходила к волосам, отливавшим серым металлическим блеском в холодных лучах натриевых ламп, установленных вдоль дорожек. Длинные волосы незнакомца, собранные в хвост, струились между лопаток. Если он и заметил Карсона, то вида не подал и спокойно зашагал дальше мимо террасы в сторону центральной площади из известняка.
За спиной ученого послышался глухой стук, и он узнал голос Сингера.
— Красивый закат, — сказал директор. — Я ненавижу здешние дни, а вот ночи заставляют меня с ними мириться. Почти.
Он шагнул вперед, держа в руке чашку с дымящимся кофе.
— Кто это? — спросил Карсон, кивком показав на удаляющуюся фигуру.
Сингер несколько мгновений вглядывался в ночь, а потом нахмурился.
— Най, глава службы безопасности.
— Значит, это и есть Най, — проговорил Карсон. — А что он за птица? Он смотрится довольно странно в этом костюме и шляпе.
— Это еще мягко сказано. Я считаю, что он выглядит смешно. Но я не советую тебе с ним связываться. — Сингер подтащил стул и сел рядом с Карсоном. — Раньше он работал в атомном комплексе Уиндермира, в Англии. Помнишь несчастный случай, который там произошел? Ходили слухи о саботаже служащих, и так получилось, что Най, директор службы безопасности, стал козлом отпущения. Никто после этого не хотел иметь с ним дело, и ему пришлось искать работу где-то на Ближнем Востоке.
Но у Брента очень необычные представления о людях. Он посчитал, что Най, свято чтящий все правила, будет особенно осторожен после того, что с ним случилось, поэтому он нанял его в британское отделение «Джин-Дайн». Най оказался таким фанатиком мер безопасности, что Скоупс перевел его сюда, когда здешний комплекс только начал работать. С тех пор он тут. Никогда никуда не уезжает. Впрочем, это не совсем так. На выходных он часто отправляется в долгие прогулки верхом по пустыне. Иногда даже остается там на ночь, что у нас строго запрещено. Скоупс, естественно, об этом знает, но, похоже, он не против.
— Может, ему нравятся местные пейзажи, — предположил Карсон.
— Если честно, мне становится не по себе, когда я его вижу. На работе все охранники трепещут перед ним. Кроме Майка Марра, его заместителя. Похоже, они друзья. Но я думаю, такому комплексу, как наш, требуется собственный капитан Блай[21] в роли главы службы безопасности.
Мгновение он молча смотрел на Карсона.
— Похоже, ты сильно разозлил Розалинду Брендон-Смит.
Карсон взглянул на Сингера и увидел, что директор снова улыбается, а в глазах у него пляшут веселые искорки.
— Я нажал не на ту кнопку интеркома, — сказал ученый.
— Я так и понял. Она подала жалобу.
Карсон выпрямился на своем стуле.
— Жалобу?
— Не волнуйся, — заговорив тише, успокоил его Сингер, — ты вступил в клуб, членом которого я тоже являюсь, а также почти все, кто здесь находится. Но правила требуют, чтобы я провел с тобой беседу. Это моя версия вызова на ковер. Хочешь еще выпить? — Он подмигнул. — Дело в том, что Брент очень высоко ценит гармонию в команде. Возможно, тебе придется извиниться.
— Извиниться? — Карсон почувствовал, как его охватывает гнев. — Это я должен подать на нее жалобу!
Директор рассмеялся и поднял руку.
— Сначала докажи, что она тебя оскорбила, а потом жалуйся, сколько пожелаешь. — Он встал и подошел к перилам. — Думаю, ты уже просмотрел лабораторный журнал Барта.
— Вчера утром. Знаете, это еще то произведение, — ответил Карсон.
— Да уж, — проговорил Сингер. — Повесть с трагическим концом. Но надеюсь, ты сумел понять, какой он человек. Мы были близкими друзьями. После его ухода я прочитал эти записи. Хотел понять, что произошло.
Карсон услышал искреннюю грусть в его словах. Сингер пил кофе и смотрел на бескрайнюю пустыню.
— Это необычное место, мы необычные люди, и проект, над которым мы работаем, тоже необычный. Генетики мирового уровня пытаются решить задачу, научное значение которой трудно переоценить. Можно подумать, что все здесь должны думать только о высоком. Ничего подобного. Ты даже представить себе не можешь, какие мелкие склоки у нас случаются. Барт сумел подняться над всем этим. Надеюсь, ты тоже сможешь.
— Я постараюсь.
Карсон подумал о своем взрывном темпераменте и решил, что ему придется держать себя в руках, если он намерен жить в «Маунт-Дрэгон». Он уже получил двоих врагов, не прикладывая к этому никаких усилий.
— Брент с тобой связывался? — почти равнодушным тоном спросил директор.
Ученый колебался, пытаясь понять, читал ли Сингер электронное письмо, которое Скоупс прислал ему.
— Да, — ответил он.
— И что он написал?
— Несколько слов поддержки и предупреждение, чтобы я не слишком много о себе думал.
— Очень похоже на Брента. Он из тех генеральных директоров, кто старается держать руку на пульсе, а Х-грипп его любимый проект. Надеюсь, тебе нравится работать в аквариуме. — Он сделал еще глоток кофе. — Есть какие-нибудь проблемы с протеиновой оболочкой?
— Мне кажется, я с ней разобрался.
Сингер повернулся и посмотрел на него испытующим взглядом.
— В каком смысле?
Карсон встал и подошел к директору, стоящему около ограждения.
— Вчера я провел всю вторую половину дня, делая собственную экстраполяцию на основании записей Барта. Мне стало гораздо проще увидеть моменты удач и поражений, как только я отделил их от других его рассуждений. Доктор Барт очень близко подошел к решению проблемы, прежде чем потерял надежду и опустил руки. Он обнаружил активные рецепторы вируса Х-гриппа, которые делали его смертоносным, а также комбинацию генов, кодирующих полипептиды таким образом, что они вызывают перепроизводство спинномозговой жидкости. Он сделал все самое сложное. Для своей диссертации я разработал технологию рекомбинации ДНК, в ней используется определенная длина волны дальней области ультрафиолетового спектра. Нам осталось только отсечь смертоносную цепочку генов специальным энзимом, активируемым ультрафиолетом, создать новую комбинацию ДНК — и готово. Все последующие поколения вируса будут безвредны.
— Но это еще не сделано, — заметил Сингер.
— Я проводил такой опыт по меньшей мере раз сто. Не с этим вирусом, разумеется, а с другими. Доктор Барт не знал об этом методе. Он пользовался более старым способом сплайсинга[22] генов, который выглядит довольно грубым по сравнению с новым.
— Кто про это знает? — спросил Сингер.
— Никто. Я только вчерне набросал план работ, но пока не проводил никаких экспериментов. Впрочем, я не вижу причин, по которым мы могли бы потерпеть неудачу.
Директор замер на месте, внимательно вглядываясь в лицо ученого. Затем он бросился вперед, схватил его правую руку и принялся энергично ее трясти.
— Фантастика! — возбужденно воскликнул он. — Поздравляю!
Карсон сделал шаг назад и прислонился спиной к перилам; его немного смутил энтузиазм Сингера.
— Ну, для поздравлений еще рано, — сказал он, вдруг засомневавшись, правильно ли поступил, что так рано поделился своими мыслями с начальником.
Но директор его не слушал.
— Я должен немедленно отправить электронное письмо Бренту, сообщить ему новость, — сказал он.
Карсон открыл рот, чтобы возразить, но тут же снова его закрыл, ведь только сегодня Скоупс предупреждал его, чтобы он не забывал о скромности. Но интуиция подсказывала ему, что его метод принесет результаты. Работа над диссертацией это подтвердила множество раз. К тому же энтузиазм Сингера был приятным разнообразием по сравнению с сарказмом Брендон-Смит и холодным профессионализмом де Ваки. Карсон обнаружил, что ему нравится Сингер, этот лысеющий, полный, добродушный профессор из Калифорнии. Он был так мало похож на бюрократа и так забавно искренен. Карсон сделал еще глоток бурбона, окинул взглядом террасу, и у него загорелись глаза, когда он увидел старую гитару «мартин», принадлежавшую Сингеру.