Лепестки и зеркало - Ольга Романовская

Романовская Ольга Лепестки и зеркало

Глава 1. Случай в предместье.

Лёгкий ночной ветерок играл с занавесками.

Окно было открыто, и мягкий свет полумесяца лился через него в комнату. Обстановка её свидетельствовала о достатке владелицы: вряд ли бедная женщина украсит спальню фарфоровыми безделушками и бронзовыми подсвечниками. Впрочем, половина этого была настолько безвкусной, а всё - настолько ярким, что в голову наблюдателя невольно закрадывались сомнения: а не случайным ли путём нажито богатство? Потомственные аристократы обычно обладали вкусом или хотя бы не скупали содержимое антикварных лавок в таком количестве.

На полу, возле туалетного столика, лежала молодая женщина. Волнистые тёмные волосы эффектно, в духе любовных романов, разметались по цветастому ковру. Лица её не было видно: его скрадывала тень.

Свечи не горели, так что единственным источником света в спальне служило окно.

Тускло поблёскивали кольца на длинных холёных пальцах. То ли они вправду были так бледны, то ли во всём была виновата луна, но пальцы казались неестественно бледными, бескровными. Как, впрочем, неестественной выглядела и поза молодой женщины.

На первый взгляд, она просто заснула, но, приблизившись, привыкнув к скудности освещения, наблюдатель понял бы, что что-то не так. Хотя бы с тем, как запрокинута голова.

Выйдя из сумрака, балансируя на границе света и тьмы, мужчина склонился над распростёршейся на полу женщиной. Приложил руку к сонной артерии, вздохнул и приподнял её голову. Она болталась, как у куклы, свёрнутая на бок.

Мужчина усадил женщину за туалетный столик, достал из-за пазухи камень и разбил зеркало. Осколки градом посыпались на умершую, десятками поверхностей отразив её побледневшие губы и кровоподтёки на лице, шее, груди. Их будто искололи тупым коротким предметом, или жертва защищалась, не позволяя нанести глубокие удары. Нет, впрочем, один всё же был - в плечо, у самого основания шеи.

Отряхнувшись от мелких осколков, мужчина вновь скрылся в полумраке, вернувшись с дорожной сумкой. Подобные носили военные и путешественники.

Щёлкнули ремешки - и на голову женщины посыпался листопад из засушенных розовых лепестков.

Улыбнувшись, мужчина достал из кармана носовой платок и тщательно вытер всё, к чему прикасался. Хотя особой потребности в этом не было: он пришёл в перчатках.

Не успокоившись этим, мужчина откупорил какой-то пузырёк и побрызгал себя его содержимым. Немного распылил и над телом.

Запахло уксусной эссенцией, но ветер быстро проветрил комнату.

Убедившись, что ничего не забыл, мужчина повернулся спиной к убитой.

Захрустело зеркало под ногами. Потом всё стихло.

А внизу фонарщик затеплил фитиль светильника, зевнул и посторонился, попуская припозднившуюся компанию.

Утром, не дождавшись звонка, горничная, напевая что-то себе под нос, поднялась в спальню госпожи.

День был погожий, солнечный, такой, что так и хотелось распахнуть все окна, раздвинуть шторы, и пустить его в дом.

Предместье Сатии, второго по величине города королевства Тордехеш, пробудилось от сна. Замелькали человеческие силуэты за рядами стриженых кустарников и благоухающих клумб. Зацокали копыта лошадей по мостовой. Заскрипели колёса экипажей: ночные гуляки возвращались домой.

В этом зелёном местечке селились отнюдь не представители третьего сословия: его избирали для загородных домов многие именитые горожане. Селились здесь и маги, слывшие большими ценителями уединения, иногда столь необходимого для работы, и дамы полусвета. Словом, шансы встретить на улочках бедно одетый люд были невелики, разве что кто забрёл сюда по рабочей надобности: угольщики, трубочисты, столяры, плотники и прочие представители славных профессий.

Дом, по лестнице которого сейчас поднималась горничная, стоял в той части предместья, где любили бывать представители первого сословия. Двухэтажный особнячок притаился в глубине сада, разбитого и подстриженного по последней моде. За ним ухаживал садовник, дважды в неделю приходивший поливать растения и следить за их ростом.

Каждое утро горничная срезала в саду цветы и ставила в вазу у изголовья постели: госпожа любила вдыхать их запах. Вот и сейчас в руках у женщины был букет из пяти алых роз.

Горничная постучалась и, не дождавшись ответа, вошла, плотно притворив за собой дверь. Удивилась, что постель не тронута: госпожа ночевала дома, и шагнула к прикроватному столику.

Громкий вскрик сорвался с губ, когда она увидела тело у туалетного столика. Розы выпали из рук.

Не переставая кричать, горничная ринулась вон. Её трясло, как в лихорадке.

Не на мгновенье не останавливаясь, она выбежала из дома, пронеслась по саду, бередя тишину прекрасного летнего утра, хлопнула калиткой и припустила по улице.

Заприметив скучавшего солдата, горничная подскочила к нему, ухватила за руку и судорожно вымолвила:

- Там... там... Убийство!

Больше бедняжка ничего не могла сказать, зайдясь в истерике. Её кое-как отпоили первачом, а солдат, убедившись, что она не врёт, доложил обо всём капралу. Тот немедленно послал за следователем, велел оцепить дом и согнать всех слуг на кухне. Сам же остался сторожить хладный труп любительницы роз.

Дознаватель подъехал через час. Позёвывая в кулак, соскочил с коня, мысленно проклиная работу и Главного следователя Следственного управления Сатии, баронета Ольера ли Брагоньера, который, узнай о нарушении трудовой дисциплины, без разговоров одарил бы его взысканием. А нарушить её хотелось: отправить вместо себя в предместье кого-то из молодых: пускай опыта набираются. Но нельзя - дело отписано ему.

Брагоньер славился принципиальностью и неподкупностью. И тяжёлым характером беспристрастного блюстителя закона, живущего ради долга и торжества закона. Верный муж и любовник правосудия, он недаром был выбран Его величеством одним из инквизиторов - людей, безжалостно уничтожавших тёмных магов и, попутно, наказывавших сочувствовавших им людей. Скольких уничтожил Брагоньер, следователь не знал: работа инквизитора не выставлялась напоказ, но Сатия полнилась слухами о деле метаморфа - гоэта Гланера Ашерина, за которым соэр - так официально именовали любого работника королевской судебной системы среднего и высшего звена - гонялся по всему Тордехешу.

В коридорах управления тайком, чтобы не слышал Главный следователь, шептались о его сделке с неким некромантом - неслыханная вещь для такого принципиального человека! - ради оживления некой скромной гоэты. Рассказы эти распустили судебные маги, принимавшие непосредственное участие в поимке метаморфа. А масла в огонь подлила обиженная на Брагоньера боевая магичка Нора. Она злилась на соэра за то, что тот отправил её целый год работать в Лицензионной конторе, в отместку намекая, что не такой уж он непробиваемый и холодный. "Я же не слепая, - хихикала Нора, - видела, как он с ума сходил. И не от чувства невыполненного долга".

Но Брагоньер быстро пресёк подобные разговоры, недвусмысленно намекнув, что длинный язык не красит профессионального мага. Если же Нора ведёт себя, как гоэта, то ей надлежит понизить степень. Разумеется, расставаться со своей первой магичка не желала, поэтому предпочла зарыться в ненавистную бумажную работу.

Да, говорили, что после истории с метаморфом Брагоньера видели на театральном представлении в обществе дамы - той самой гоэты, несправедливо обвинённой им в серии убийств, а потом едва не заплатившей жизнью за согласие стать приманкой для метаморфа. Но вёл он себя, как обычно, строго следуя этикету, за спутницей не ухаживал и больше с ней нигде не появлялся, так что разговоры о пробитой броне соэра постепенно затихли.

Войдя в дом, следователь первым делом поднялся наверх, взглянуть на тело потерпевшей. Склонившись над женщиной, долго, внимательно рассматривал её и поинтересовался:

- Здесь ничего не трогали?

- Никак нет, господин соэр, - отрапортовал капрал.

- Прекрасно. Имя, фамилия убитой известны?

- У служанки нужно спросить.

Следователь промолчал: сейчас его больше интересовала картина преступления. Странная, в духе романов.

Врач установит время смерти, но и так видно, что женщина убита задолго до рассвета. Об этом также свидетельствовал гребень, лежавший неподалёку от руки жертвы.

Женщина в пеньюаре - готовилась ко сну.

Напали сзади, ухватили за горло, - едва заметные следы на шее, чуть ниже сломанных позвонков - но жертва вырвалась. Тогда преступник нанёс ряд ударов специфическим колющим предметом. Не ножом : нож входит в тело иначе, характер ран иной. Тут подойдут ножницы, стамеска, иной слесарный инструмент или даже шило.

Следователь выпрямился, окинул взглядом помещение: существовала вероятность, что преступник не унёс орудие преступления. Он не ошибся: окровавленные ножницы, как выяснилось позже, принадлежавшие убитой, обнаружились в дальнем углу. Очевидно, откинули ногой в пылу схватки. Дознаватель бережно, через платок, поднял их и замотал специально обработанной тканью: пусть глянут судебные маги. Кстати, не мешало бы вызвать кого-то из Управления.

Приподняв руку убитой, он осмотрел ногти и улыбнулся. Чутьё не подвело: кровь. Значит, царапалась, сопротивлялась, поэтому начальные удары неглубокие. Оставалось надеяться, что материала достаточно, чтобы определить местонахождение преступника. Шансы невелики: судебные маги не всесильны.

А потом убийца нанёс удар чуть выше сердца. Серьёзная рана, но много крови вытечь не успело: женщине свернули шею.

Достав пустую папку с пропечатанными листами бумаги, следователь присел за прикроватный столик и постарался зафиксировать как свои умозаключения, так и детально описать характер ранений, положение тела, обстановку спальни, перечислил все пятна, царапины и сколы на полу, ковре и туалетном столике.

По всему выходило, что убийца - мужчина. Нет, женщинам, безусловно, свойственна жестокость, но душили сильные руки. Радует, что обошлось без магии. С обычными людьми работать легче.

Но зачем, раздери его и выверни наружу, было устраивать спектакль с разбитым зеркалом и розовыми лепестками? Будто театральный реквизит. Следователь проверил: следы крови на осколках отсутствовали.

Зеркало разбили камнем, который бросили тут же, на полу.

Вздохнув и в который раз подумав, что убийцы издеваются над правосудием, портя сапоги следователям: треклятые осколки проткнули дорогую кожу, починка дорого встанет, служащий Следственного управления велел позвать горничную. С помощью неё и соседей была установлена личность убитой - ей оказалась дама полусвета, любовница виконта ли Сенваля. До этого, по слухам, она была содержанкой одного барона, от которого пару месяцев назад упорхнула под крылышко виконта. Дом покупался ещё на деньги прежнего любовника.

- Да, симпатичная. Были бы деньги, сам не отказался, - вздохнул следователь. - Двадцать семь лет... Подымем архив, узнаем, откуда родом эта госпожа Алия Интера. Не первого сословия, это точно.

Мотивы преступления оставались туманными. Ни драгоценности, ни деньги убитой не были похищены, если только она не хранила что-то в тайнике, или горничная не солгала. Следователь склонен был полагать, что та вполне могла оказаться пособницей преступника.

Замок не взломан. Окно открыто, но внизу колючие кусты. Теоретически можно спрыгнуть и залезть, но как сделать это незамеченным? Разве в глухой час ночи. В любом случае, должны остаться следы. Если не затоптали.

Следователь подошёл к окну, осмотрел подоконник, даже провёл пальцем. Улыбнулся - вроде, что-то есть, будто следы от "кошки". Но всё ещё надлежит проверить, а горничную задержать до выяснения обстоятельств.

Что остаётся? Если не ограбление, то убийство из ревности или мести. Например, бароном. Он слыл человеком ревнивым, вполне мог вспылить, лишить жизни неверную любовницу. Особенно если его подтолкнуть неосторожным словом. Это объясняет, почему убитая сидела за туалетным столиком, когда к ней подошёл убийца. Следователь проверил: следов волока нет, жертва лишь вскочила, сделала пару шагов - и всё. Хоть её и обнаружили сидящей, но выдранные волоски, капельки крови и расстегнувшаяся, упавшая серёжка свидетельствовала о том, что изначально тело лежало на полу.

У барона мог быть ключ, он мог беспрепятственно войти, подняться прямо в спальню... Только вызвать его на допрос непросто, придётся просить разрешение у господина Брагоньера. Но перед законом все равны.

Опрос соседей показал, что госпожу Интеру не очень любили, особенно благочестивые матроны из старых обитательниц предместья, но при встрече здоровались. Дружбы из местных она ни с кем не заводила, предпочитая старых знакомых, с которыми частенько кутила до утра в лучших ресторанах.

Следователь не был блюстителем строгой морали, ничего против содержанок не имел, даже жалел убитую. Такая молодая, такая красивая...

Но неприязни к занятиям женщины мало, чтобы её убить. Да и квартал серьёзный, люди слова обидного в глаза не выкрикнут. Это не деревня, тут любовь без брака не преследуется - слава Дагору, кончились тёмные времена!

Дело обещало быть неприятным. Впрочем, таковым становится любое преступление, связанное с представителями первого сословия. Они ведь неразговорчивы, чуть что - бегут жаловаться префектам, отказываются сотрудничать со следствием. Вот и этот барон обязательно заявит, что дознователь не имеет права его допрашивать...

И, ладно бы, эта девица была тоже из благородных - так содержанка... Без любовника - ничто, ноль без палочки. В общем, благодарю покорно, господин Брагоньер, не видать отпуска, как своих ушей.

Допросив горничную и соседей, следователь велел доставить первую в Следственное управление и разыскать барона Сорра.

Горничная плакала, клялась Соратой, что не желала зла госпоже, что та ей платила столько, что такую хозяйку не любить нельзя, но следователь был непреклонен. Он по опыту знал, что на свидетелей порой нужно надавить, чтобы те рассказали правду. И дело вовсе не в том, что они сознательно лгут - просто о чём-то недоговаривают, от страха или по забывчивости.

Служанку увезли в закрытом экипаже.

Бедняжка не переставала рыдать, а собравшиеся у дома люди шептались, не она ли убила.

Следователь же дожидался судебного мага. Тот появился через полчаса, велел сесть и не мешать.

- Ну, что я могу сказать, - через полчаса разнообразных манипуляций, заявил он, - преступник далеко не идиот.

- Жаль это слышать, - скривился дознаватель.

Он ожидал, что маг тут же подскажет, где искать преступника, - а тот разглагольствовал на отвлечённые темы.

- Следов магического воздействия нет. Кровь из-под ногтей жертвы я забираю, но ничего не обещаю, господин соэр. Тут хорошо потрудились, полностью развеяли остатки ауры. Быть может, октограмма Мерхуса что-то подскажет, но ничего не обещаю.

- Значит, убийство не спонтанно? - разочарованно протянул следователь. Версии рушились одна за другой.

- Понятия не имею. Но место преступления обработали, не оставив почти никаких зацепок. Сейчас гляну: вдруг мельчайшие частицы сохранились? Но мне бы не помешали подозреваемые.

- Мне тоже, - вздохнул следователь. - Ладно, работайте, вечером доложите, а я займусь служанкой.

- Вот её присутствие я вижу. Свежее, не стёртое. Была здесь дважды, но раньше времени совершения убийства.

Подавив в себе желание смачно выругаться, проклиная хорошенькую любовницу виконта ли Сенваля, следователь спустился вниз.

Оставалось надеяться, что допросы прояснят картину преступления.

Вернувшись в Следственное управление, блюститель закона первым делом направился к господину Брагоньеру - получать санкцию на допрос виконта и барона, фигурировавших в этой мутной истории.

Горничная же убитой госпожи Интеры в это время переживала ряд неприятных минут в руках досмотрщицы, зябко переминаясь по полу в одном нижнем белье. Следователь подозревал её - значит, служанке было не избежать знакомства с умелыми пальцами женщины в форменном платье, тщательным образом проверившей вещи на наличие подозрительных предметов. Только потом горничной дозволили одеться и отконвоировали в одну из допросных.

Безусловно, выше описанные действия унижали человеческое достоинство, но в стенах Следственного управления не терпели сюрпризов и не считались с чужими желаниями. Исключение делалось лишь для представителей первого сословия, но горничная, увы, не относилась даже ко второму, а потому не могла рассчитывать на поблажки.

В коридоре, как обычно, было многолюдно.

Среди дожидавшихся приёма сидели несколько вызванных им свидетелей, так что следователь вынужденно остановился, извинился и заверил, что попытается отпустить их как можно скорее.

Миновав лестничную площадку, он вступил на территорию начальства, куда обычным посетителям вход был заказан. Это не канцелярия и не кабинеты рядовых следователей, сюда приходят не по пустяшным делам, люди с громкими фамилиями и чиновники разных ведомств, комиссий и прочих государственных учреждений.

Пройдя в приёмную, следователь поинтересовался у излучающей здоровье блондинки-секретаря, на месте ли господин Брагоньер.

- У себя, - улыбнулась она, делая пометки в журнале. - Как раз свободная минутка есть, пользуйтесь. Потом он в суд уедет.