Мы не сказали ни слова. Его руки прошли по моему телу сверху вниз. И я освободилась от платья. Быстро, бесшумно. А потом и от белья. Оно было сорвано, cкомкано и брошено на маленькую банкетку около зеркала, и теперь я стояла перед ним обнаженная, даже не пытаясь прикрыться. У него вырвался легкий вздох, и тут я положила руку ему на грудь и стала торопливо расстегивать пуговицы его рубашки. Нетерпение, овладевшее мной, было так велико, что я не могла себя сдерживать. Да и не хотела.
Мы упали на кровать. Я наслаждалась и упивалась каждой секундой этой фантастической близости. Я прекрасно понимала, что сошла с ума, – иначе нельзя было объяснить тот факт, что в ожидании жениха я позволила себе внезапную, необъяснимую вспышку страсти к человеку, которого видела впервые. Ну и что! Пусть будет это безумие! Я не собираюсь от него бежать. Устраивают же мужчины перед свадьбой мальчишники, может быть, и я…
Но додумать я не успела… Долгий, бесконечно нежный и волнующий поцелуй заставил меня забыть обо всем. О Паше, о себе, о Рождестве, которое мы хотели провести вдвоем… Я упивалась прикосновениями чутких пальцев Германа, которые то сильно сжимали мое тело, то нежно скользили по нему, как летний, едва уловимый ветерок.
Я закрыла глаза и ощутила, как его пальцы скользнули ниже, и застонала, приникая губами к его груди. Мое сердце колотилось рядом с его; два обезумевших сердца бились в унисон…
Я медленно проваливалась в нирвану – запредельное состояние, когда стираются границы миров.
Когда все осталось позади и я медленно вынырнула из сладкого сокрушительного забвения, первое, что я увидела, – были изумрудные глаза Германа, неотрывно смотревшие на меня.
Я улыбнулась ему.
– Ты…
Но он рывком поднялся и так же молча оделся. Я нахмурилась. Он решил, что я – легкая добыча, и теперь считает ниже своего достоинства общаться со мной?
– В чем дело? – спросила я, приподнимаясь на локте.
– Ты – невеста моего друга, – глухим голосом сказал он. – А я полный идиот, раз позволил себе…
– Не надо, – оборвала я его. – Что случилось – то случилось.
Я хотела сказать ему: не порти эту минуту, помолчи, не надо никаких слов и объяснений. Ну почему мужчины все всегда портят упреками не по адресу и обидами на пустом месте. Они никогда не чувствуют момент, мелькнуло у меня в голове. Пройдет время, и мы оба с улыбкой вспомним об этом рождественском приключении, об этом безумии, внезапно поразившем нас, как пика матадора разъяренного быка.
Но я не успела ничего сказать, потому что внизу вдруг раздался какой-то звук, cловно упал тяжелый предмет, и мы оба посмотрели друг на друга.
– Паша! – одновременно слетело с наших губ. – Паша вернулся, сейчас он поднимется наверх и…
Я торопливо оделась и пригладила волосы.
– Я… в порядке? – тихо шепнула я.
– Да, – припечатал он.
– Пошли быстро вниз. Слышишь, кажется, кто-то ходит на первом этаже.
Он кивнул и вышел из спальни. Я быстро поправила постель и окинула комнату взглядом. Теперь она была в таком же нетронутом виде, как и полчаса назад. Все было на своих местах, и ничто не напоминало о нашей недавней страсти.
Я закрыла дверь и повернулась к Герману.
– Он… там?
– Не знаю. Пойдем вместе и скажем, что осматривали дом.
– Хорошо.
Мы подошли к лестнице.
– Пашань! – крикнул Герман нарочито-бодрым голосом. – Ну ты даешь, старина. Пропал и не давал о себе знать. Где ты шлялся, скажи на милость! Мы тут сидим, скучаем. Твоя невеста мне всю плешь проела. Она у тебя ядовитая молодая особа. Даже не знаю, как ты с ней уживешься! – хохотнул он, не глядя на меня. Мне показалось, что в его последних словах прозвучали горечь и досада. Или это разыгралась моя фантазия? – Паш! Ау!
– Паша! – крикнула я. – Ты где? Почему не отвечал на мои звонки?
Мы дошли до конца лестницы, поминутно зовя хозяина дома. Но ответом было молчание.
– Что за хрень! – повернулся ко мне Герман. – Он что, опять вздумал нас разыгрывать? Это уже перебор. Раньше я за ним таких штучек не наблюдал. Может быть, ему хватит придуриваться? Паш! – заорал он. – Кончай бодягу. А то тебе не поздоровится.
Вокруг по-прежнему стояла тишина.
– Слушай! – сказала я с нервным смешком. – По-моему, здесь никого нет.
– Но мы же слышали какой-то звук. И шаги. Мы не могли оба ошибиться.
– Ну мало ли что упало. Давай осмотрим первый этаж. Если бы Паша был здесь, он бы уже давно откликнулся.
– Ты права. – Герман почесал подбородок. – Молчать в такой ситуации может только полный идиот. А Пашка на него не похож!.. Не разыгрывает же он нас.
– Вот-вот…
Мы миновали кухню и вышли в коридор, куда выходили двери нескольких комнат. Мы обошли их подряд в поисках хозяина и в конце концов оказались на веранде. И здесь я заорала, вытянув руку. Посреди веранды в кресле сидел мертвый Паша, свесив голову, и по подбородку его стекала тоненькая струйка крови.
Я рванула назад и очутилась в крепких руках Германа.
– Паша! Паша! – захлебывалась я.
– Яночка! – Герман крепко прижимал меня к себе. – Тише! Успокойся! Умоляю тебя… тише! Яночка… – Я не слышала его и захлебывалась в рыданиях. У меня началась самая настоящая истерика.
– Яна! – сказал он мне негромко в ухо. – Нам надо срочно уходить, потому что, раз мы слышали звук и чьи-то шаги… – Он не докончил, когда страшная догадка пронзила меня.
– Он еще здесь? – прошептала я, холодея от ужаса.
Герман кивнул.
– Возможно. Девочка моя, соберись, пожалуйста. Нам нужно уйти отсюда как можно скорее. – Герман взял стул, стоявший у стены, и швырнул его в окно веранды. Осколки стекла мгновенно усеяли пол. – Бежим к моей машине. Срочно уезжаем.
Мы перелезли через разбитое окно веранды и побежали по снегу к черному «Мерседесу», стоявшему во дворе перед домом.
– Лучше поедем на моей, – крикнула я на ходу. – На твоей разворачиваться долго. Здесь снегу намело и…
Мы были уже в двух метрах от машины Германа, когда он резко остановился. Я с размаху налетела на него.
– Что такое? Чего ты медлишь!
– Не получится, – прошептал он, – шины проколоты. – Быстро в дом. Иначе нас подстрелят, как уток.
И будто в подтверждение его слов над нашими головами просвистела пуля.
– Пригнись! – закричал Герман, увлекая меня за угол дома. – Живей обратно.
Мы влезли в разбитое окно, и я без сил сползла по стене. Меня била крупная дрожь, и я утратила всякую способность соображать. На расстоянии нескольких метров от меня сидел убитый Паша, а я была близка к обмороку, в который мне не дал упасть Герман, с силой тряхнувший меня за плечи.
– Ты что? Разве можно здесь оставаться! Надо где-то спрятаться. Этот полубезумный киллер сейчас будет рыскать по всему дому в поисках нас.
– Мне все равно, – выдавила я. – Я не могу двигаться.
– Это шок, – констатировал мой спутник. – Что ж! Бывает.
С этими словами он подхватил меня на руки и, открыв дверь пинком ноги, вынес в коридор. Несколько секунд он думал, куда идти, и наконец решительно ввалился в одну из дверей, выходившую в коридор.
Это была небольшая комната, cкорее всего для гостей, с широким диваном, гардеробом и двумя тумбочками, на которых лежали расчески и маленькие махровые полотенца с цветочным рисунком. Положив меня на диван, Герман в два прыжка оказался у двери и прислушался. Потом придвинул обе тумбочки к створке. Но тут же покачал головой.
Он вернул тумбочки на место и, подойдя к гардеробу, попробовал его сдвинуть. Шкаф чуть накренился в сторону.
– Черт! – прошипел он. – Не получается. Тяжелый, зараза.
Я села на диване, обхватив себя руками. Первый шок уже прошел, и я понемногу приходила в себя. Мой мозг, который еще недавно вообще ни на что не реагировал, стал активно оценивать происходящее.
– Ты хочешь сдвинуть этот шкаф, чтобы перегородить дверь? – спросила я шепотом.
– По-моему, я этим и занимаюсь. Догадаться, конечно, очень трудно.
Я прыснула. И смех вернул меня к жизни. Я поняла, что должна бороться и не поддаваться панике. Если я сейчас запаникую, это будет последнее дело. Я с благодарностью посмотрела на Германа, который действовал и соображал за нас двоих в то время, когда я подняла лапки кверху. Нет, так не годится. Я встала с дивана и направилась к нему.
– Ты что? – Он вскинул на меня глаза. Мои глаза. И в них я увидела страх, но одновременно надежду и радость. Страх за меня, радость за то, что я справилась с паникой, ну а… надежду…
– Слушай, – тихо сказала я. – Надо подложить коврик под шкаф, и тогда его будет легче сдвинуть с места.
Я схватила коврик, лежавший у дивана.
– Теперь поднимай. А я быстро суну его под шкаф.
Через несколько минут мы уже волокли гардероб к двери.
– Быстрее! – торопил меня Герман.
Я хотела спросить: почему, но вопрос застыл у меня на губах. Я услышала шаги по коридору. Кто-то приближался к нам.
– Теперь поднимай. А я быстро суну его под шкаф.
Через несколько минут мы уже волокли гардероб к двери.
– Быстрее! – торопил меня Герман.
Я хотела спросить: почему, но вопрос застыл у меня на губах. Я услышала шаги по коридору. Кто-то приближался к нам.
– Давай! – скомандовал Герман. – Налегли.
Страх – лучшее подспорье в таких делах. Мы поволокли гардероб с утроенной силой и сноровкой. Подперев дверь, мы сразу, как по команде, повалились на пол и поползли к стенке. Пули прошили гардероб насквозь.
Затем раздался стук – убийца колотил ногами в дверь. Наверное, он был одет в тяжелые сапоги, потому что грохот был жуткий. Я закрыла уши руками. Убийца не говорил ни слова, и от этого было еще ужасней, еще страшней.
Герман сидел рядом. Он обхватил меня за плечи и прижал к себе. От него шел такой родной и знакомый запах, словно мы были знакомы уже тысячу лет.
– Ты знаешь, я поняла. Он играл с нами в кошки-мышки. Он был все это время в доме или совсем рядом, близко. Поэтому Пашин телефон сначала не отвечал, а потом заблокировался.
– Черт! – выдохнул Герман. – Мы забыли про мобильники. Давай звонить в милицию.
– Мой остался в машине, – одними губами прошептала я.
Герман похлопал себя по карманам.
– А свой я где-то выронил. Но где? Наверное, на веранде.
Мы замолчали.
– Окно! – сказал Герман.
Я посмотрела в направлении его взгляда и похолодела. Через несколько минут убийца может появиться со стороны окна и начать стрельбу или влезет в него и распотрошит нас, как беззащитных птенцов. И мы ничего не сможем сделать. Мы оказались в западне.
– Мы еще можем его опередить, – сказал Герман. – Давай побежим к воротам. А потом в лес.
Но я покачала головой.
– Не получится, – прошептала я, утыкаясь губами ему в плечо. – Мы будем там как на ладони. Если бы было чуть позже – мы могли бы рассчитывать на удачу. А так… Нас будет хорошо видно. Два темных пятна на снегу…
Звук удаляющихся шагов прозвучал для нас похоронным маршем.
– Я сбегаю на веранду за сотовым, – шепнул Герман.
– Ты не успеешь.
– Успею. Только помоги сдвинуть гардероб.
Мной овладело странное безразличие и оцепенение. Я подумала, что, наверное, пока не столкнешься со смертью лицом к лицу, никогда не узнаешь, как среагируешь на нее.
– Спасибо. – Я обхватила шею Германа руками и прильнула к его груди. – Спасибо за то, что я узнала, что такое настоящая… – Я хотела сказать «любовь», но осеклась. Мы были почти незнакомы, и вряд ли это чувство можно назвать любовью. – Страсть, – закончила я.
Два изумруда рядом сердито сверкнули.
– Благодарить будешь потом! Я не хочу стать мишенью для бойни. Давай, двигай обратно этот чертов гардероб. Мы еще можем опередить киллера.
Герман потянул шкаф в обратную сторону. Мы поставили его к стене, и Герман рванул в коридор. Я молилась, чтобы он успел. Только бы успел…
Я села на пол. Около кровати четко выделялся квадрат темного цвета. Я встала и подошла ближе. Сзади послышались торопливые шаги. В комнату ворвался Герман с мобильником в руках.
– Успел! Давай перебежим в другую комнату и спрячемся там. Нам нужна фора во времени, чтобы успеть позвонить в милицию.
– Герман! – закричала я. – Смотри! Похоже, это замаскированная дверь в подвал.
Мы быстро отодвинули кровать в сторону и увидели маленькую металлическую ручку. Герман потянул ее на себя, и мы полезли в открывшееся отверстие – вниз вела железная лестница. Герман захлопнул за нами крышку люка.
– А если он влезет и сюда?
– Подожди, – ответил Герман, манипулируя с крышкой. – Здесь есть рычаг, блокирующий ее изнутри.
– Откуда ты знаешь?
В ответ он хмыкнул.
– Тут как в лучших подвалах Испании и Франции. Я знаком с устройством винодельческих погребов. Некоторые успешно запираются изнутри. Здесь примерно тот же механизм. Сделано! – услышала я его ликующий возглас. – Теперь он до нас не доберется. И у нас есть сотовый.
Он включил телефон.
– Да… – услышала я его растерянный голос. – Здесь связь не работает.
– И что теперь? – истерично рассмеялась я. – Так мы тут и просидим всю жизнь?
– Что-нибудь придумаем, – спокойно ответил Герман. И от его слов в меня вселилась уверенность. Я вдруг поняла, что все на самом деле будет хорошо. Есть мужчины, рядом с которыми невозможно почувствовать себя глупой курицей, паникершей или растеряхой.
– Я тебе верю, – сказала я и улыбнулась.
– Вот и хорошо. – Он подошел ко мне и крепко поцеловал в губы. Да так, что у меня захватило дыхание. Я вернула ему поцелуй.
– Теперь я вижу, что ты действительно пришла в себя. – Он провел рукой по моим волосам. И внутри меня зазвенели колокольчики. Так нежно, так бережно еще никто и никогда меня не гладил. – Яночка!
Какое-то время мы стояли, прижавшись друг к другу, и слушали удары собственных сердец. Герман провел пальцем по моему лицу.
– Какая ты красивая! – прошептал он.
Я перехватила его руку и прижалась к ней щекой. Мне было с ним так хорошо, несмотря на весь ужас нашего положения.
– Давай попробуем найти место, где можно посидеть, – предложил Герман, – а там что-нибудь сообразим. Разработаем план действий.
В подвале было почти темно. Я говорю «почти», потому что слабый свет просачивался откуда-то сверху. Мои глаза уже немного привыкли к темноте, и я разглядела гладкие серые стены, деревянные ящики, поставленные один на другой, стол у стены, пару стульев, подальше другой стол с телевизором и DVD-плеером.
Мы одновременно рванули к нему.
– Телевизор, – с недоумением сказала я. – Зачем он здесь?
– Похоже, тут у него была мастерская, – протянул Герман. – Какие-то инструменты, аппарат для выжигания по дереву, станок, верстак. Он что, был мастером по дереву? Изготавливал поделки и сувениры?
– Нет, – с удивлением сказала я. – Мне ничего об этом не известно.
Герман хмыкнул.
– Хорошо же ты знаешь своего жениха.
– Я познакомилась с ним недавно – три месяца назад, – вспыхнула я. – А ты что? Об увлечении своего бывшего одноклассника не знал?
– Пардон! Зачем мы будем спорить, – тихо сказал Герман. – Тем более говорить о… нем.
Мы оба замолчали.
– Я нашел коробки с барахлом, – услышала я через некоторое время. – Какое-то женское тряпье. Кофточки, женское белье. Блин! Что это такое? Бутылки вина… Зачем он хранил их здесь?
Я стояла на месте, ощущая, что постепенно замерзаю.
– Нашел фонарик. – Герман подошел ко мне. Золотое пятно света прыгало по стенам и потолку. Герман посветил рядом с телевизором, и я увидела полку с дисками. – Похоже, он в подвале работал, а потом отдыхал. Не сходя с места. Два в одном флаконе. И рабочий уголок, и комната отдыха.
– Телевизор работает? – спросила я.
Вместо ответа Герман нажал на кнопку включения. Возникло изображение. Шел какой-то сериал.
– Сделай потише, – попросила я.
– Сейчас. – Герман уменьшил звук.
Мы пощелкали по каналам. Просмотрели кусок новостей.
– Интересно, чем Паша развлекался?
Герман включил DVD-плеер и вставил в него диск, который снял с полки.
– Садимся и смотрим кино.
Мы взяли стулья и придвинули их ближе к телику.
На экране возник Паша.
– Кино про себя, любимого, – хмыкнул Герман.
Я смотрела на Пашу и не узнавала его. На экране он был уверенный и развязный, не такой, каким я привыкла видеть его в жизни.
– Привет! – услышала я. – Снимаем кино. Дубль первый. Это я – режиссер фильма, а это – моя модель и актриса.
Камера скользнула вбок и остановилась на девушке, сидевшей на стуле. Ее руки и ноги были плотно к нему привязаны, а во рту торчал кляп. Она была полностью обнажена. Длинные белокурые волосы свисали спереди, закрывая половину лица.
Я инстинктивно прижала руки к горлу, словно удерживая в себе крик.
– Это – Лена. Красивая девушка. – Паша подошел к ней и отвел волосы назад. В глазах его жертвы мелькнуло выражение дикого ужаса. – Лена любит меня, правда? Она поссорилась со своим женихом и приехала сюда. Хотела найти утешение. Правда, моя хорошая? – Он потрепал ее по щеке. Лена дернулась изо всей силы назад, и если бы Паша не удержал стул, то девушка упала бы навзничь на пол.
– С-сука! Б…ь! – Паша изо всей силы ударил ее по лицу, из носа девушки струйкой потекла кровь. Камера скользнула по стенам.
– Это здесь… в подвале… – прошептала я. – Они были тут.
И в ту же минуту я вскочила со стула. Мне пришла в голову мысль, что, возможно, Лена сидела связанной именно на этом стуле.
Герман обхватил меня руками.
– Ну что, попалась? – издевательски прозвучал голос Паши с экрана. – Не рассчитывай на мое снисхождение, крошка! Ты умрешь, как и другие. Все вы, бабы, б…и и шлюхи. Вам бы только ноги раздвигать перед каждым мужиком, как моя мамочка! Вертела перед всеми задом, думала, я ничего не вижу. Ничего… я помог ей сдохнуть. Опустил фен в ванну, когда она там сидела, и все! Тю-тю, маман! Туда ей и дорога!