На размеченных дорожках-площадках самой дальней стороны рынка стояла самая разнообразная техника. Первым делом в глаза бросилось обилие аграрных девайсов и приблуд — актуальная сфера. Разглядывая, разговаривая, прицениваясь и запоминая, я не успевал фотографировать и потому отдал камеру сильфиде.
А вот и строительная техника, это только в аренду. Два китайских гусеничных трактора, из которых один тяжёлый, с клыком рыхлителя, три колёсных, аграрных, непонятной сборки. Мамочки мои! Шарнирно-сочленённый К-701, наш, родной! Ты откуда взялся, "желтенький"? Никому не нужен с таким расходом топлива? Так почти ж военная техника, что вы… Найден он, пояснили мне, в стартовом складе монокластера, как и всё остальное. Всё, да не всё… Часть собрана позже, но обстоятельства нахождения никогда не разглашаются. Отдельно ждёт работадателя сдаваемый в аренду современный буровой станок. Бурильные трубы за отдельную плату. Сампан, заметив вопрос в моих глазах, сказал:
— Государственный, его Манила сдаёт. Цена дьявольская, причём, именно из-за труб. Такая аренда по силе, наверное, лишь не бедному анклаву… Ни разу никто не взял, хотя многие монокластеры хотят, копят средства. А у нас зато есть две скважины! — похвастался он.
Всего я насчитал двадцать четыре единицы самоходной техники: и грузовики есть, и лёгкие джипы.
А вот квадроциклов нет, ни одного. Оказывается, это самый ходовой товар, в аренду не сдаётся, только продаётся — на них тут очередь. Да… Будешь держать язык за зубами.
Но самый главный сюрприз ждал меня на особой площадке за буровым станком. На земле одиноко грустил небольшой яркий двухместный самолётик с верхним расположением крыла. Хозяина поблизости не видно. Я оглянулся вокруг.
— Ленни, ты снимаешь?
— Каждый ракурс по несколько раз.
— Что за марка самолёта? — спросил я у сопровождающего.
— Не помню, — безмятежно зевнул тамил, скучно ему с нами. — Да он же без двигателя. Тоже никто не берёт.
Точно, машина без двигателя… Это сколько нужно накопить швейцарских квотов, что бы затащить такой движок сюда? Ох-хо-хо…
— Дорого здесь авиация обходится, — подтверждающее отметил Сапман. — А толку не много, вся добыча делится на земле. Даже если ты нашёл первым.
— А ещё что-то есть?
— Вроде, у швейцарцев был вертолёт… У австралийцев не знаю, не скажу. А у наших бонз из Интрамурос есть бразильский геликоптер, тоже крошечный, пожалуй, ещё меньше этого самолётика. Так он почти не летает. До Шанхая ему не хватает топлива, так, по округе иногда покружит. Сейчас власти уже всё разведали, почти всё выгребли…
На обратном пути мы заскочили к Бонифацио.
— Держи, русский, передай этот подарок моему старому другу, в знак ожидания нашей встречи, — оружейник вручил мне большой старинный кукри в дубовых кожаных ножнах. — Уникальная вещь, работа старого индийского мастера из Калькутты, Джай обрадуется.
Ещё бы, я бы тоже обрадовался. Впрочем, я уже купил себе клинок на память — коротенькую испанскую абордажную саблю из Толедо. Всё, можно тикать, достаточно засветились. Вроде бы, всё спокойно, но пора и честь знать, как бы Крепость не начала реагировать.
— Как и договорились, русский, вас на отъезде сопроводят.
На прощанье пожали руки. Нормальный мужик.
На причале к нам быстро подошёл Ванчай.
— Уезжаете? Хорошо, что застал, у меня смена кончается.
В глазах охранника из РУДН стоит смертная тоска. Пошли мы, распечатали "сейф", я забрал оттуда ценную поклажу, включая карабин.
— Осторожней будьте на реке, следите за берегами. И запомните, у "спутниковцев" все лодки с чёрной полосой, больше никому не позволено их рисовать.
— Спасибо, друг, — мы даже обнялись.
— Будешь в России, спроси ребят! Вдруг там есть кто-нибудь из кавээновцев? Может, вспомнят Ваню из "лумубы"… Моя фамилия Мундиало, ещё кличка была такая… ну, там и сам знаешь, чего там, — всхлипнул восточный Ваня. — Бывайте пока!
— Держись, Вань! — искренне крикнул я новому другу, уже отчаливая от пристани. — Глядишь, свидимся! На международном КВН!
Перед броском вниз по течению мы сделали небольшой круг по реке, чтобы осмотреть Манилу с других ракурсов. Порт добрый, не знает отдыха. Длинные многовесельные лодки с парусами стоят у причала. В трюмы что-то грузят в мешках, к палубе вяжут деловую древесину. Выгружают тюки, связки. Амбициозный анклав.
Жаль покидать Манилу, понравилось нам тут.
А ведь мне, если честно, везде понравилось.
Глянулся уютный европейский Базель, спокойный, тихий и ухоженный, очень комфортный для проживания, с вменяемыми и предсказуемыми жителями. По душе весёлый и шумный независимый Шанхай, умеющий жить мирно в таком бурлящем многонациональном котле. А Манила понравилась своей готовность к очередному прыжку "восточного тигра" — этот анклав себя ещё проявит. "Заблизнячил" я.
И друзья-знакомые везде остались — годные ведь парни, собрать бы их всех за одним столом.
Хорошо, всё-таки, путешествовать!
От края причала отчалила моторка и вскоре пошла рядом с нами. В ней сидят трое, имеется одни "томпсон" и винтовка неизвестной мне модели. Это серьёзно. Пора бы и гуркхам разживаться стволами… На сером корпусе лодки белая полоса, фирменный знак "будолистов". Старший группы прикрытия махнул мне рукой, мол, спокойно, камрад, никто не укусит.
По течению лететь — одно удовольствие.
Дело близился к вечеру, задержались мы в Маниле сверх графика, что нисколько не удивительно — а кто бы уложился? Водная поверхность спокойная, почти зеркало. По берегам на воде сидят птицы, спокойно смотрят на проносящиеся мимо катера, лишь недовольно вскрикивают, когда поднятая судами волна доходит до осыпающихся невысоких берегов. С левой стороны по колено в воде против течения медленно бредут три довольно крупные антилопы, пасти приоткрыты и опущены прямо в реку — так и пьют, лентяи.
Я сел за румпель, Ленни напротив. Часок прокатимся, и посажу её, сам попробую достучаться да "Клевера", тут равнина, глядишь, добьём.
Вскоре лодка сопровождения, тонко просигналив, резко отвалила в сторону, заходя на разворот — бандитский эскорт покатил домой. Прощайте и вы, ребята!
А ещё через десять минут нас достали.
Прикидывали из опыта? Ждали, когда конкуренты отвалят?
— Чувак, слева-взади из кустов выходят две лодки! С чёрными полосками, — нервно крикнула Ленни, опуская бинокль.
— Пересаживайся, — сразу отреагировал я.
Повезло нам с гладкой водой, девчонка быстро и уверенно переместилась к румпелю.
— Держи постоянную скорость! Прямо и не рыскай!
Что скажет дальномер?
Восемь сотен двадцать. Начинать? Нет, подожду. Я встал на одно колено, пристроив карабин на перекладину игрушечного "флайбриджа". Отлично вижу. Но колотит, в оптику заметно.
— Zicke, сбрось скорость, опусти "Гугля" в воду! Не газуй, ручку не дёргай и не оглядывайся! И сама не шевелись!
— Поняла! — крикнула подруга и тут же сбросила газ.
Хорошо…
Увидев, что добыча приближается, "спутники" заволновались, заворочали стволами. Ага, одна винтовочка есть! Значит, парень, ты первый.
Я прикрыл глаза, послушал пульс. Всё нормально, Федя, две минуты дел, и поедем дальше. Спокойно.
Работаем, тут прямой выстрел.
Ба-бах! Ба-бах!
Второй пулей я попал в плечо уже вложившемуся в приклад бандиту, винтовку вырвало и вынесло за борт, человек скрючился. Вопля не слышу. Удачно попал, и пространство освободилось, кожух двигателя открылся.
Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!
И перезарядка. А пока смотрим чистыми глазками.
Есть, задымил движок, зачихал. Одна из лодок, резко теряя ход, отвалила к берегу. На второй возникло секундное замешательство, но, к чести "лейтенанта", сообразил он быстро — добыча очень кусучая, причём на длинных дистанциях.
Добивать? Не буду. Они вообще не успели выстрелить, пока мы вполне в понятиях. А вот последующие выстрелы будут лишними, это уже сверх этической нормы.
— Гоним, родная! — и мы пошли!
А всё равно мне было жаль уезжать из Манилы.
На большом столе кают-кампании спешащего к Шанхаю "Клевера", на который моя подруга вывалила содержимое двух своих "мешков", лежал целый блошиный рынок.
С Джайем мы помирились быстро. В конце концов, индус прав: узнай я, что лежит в пакете, не поехал бы и не увидел Манилу. Без посылки же приезжать с просьбами не в обычае. А без крыши там, новеньким, да беленьким… Так что остыл я быстро.
Гуркхи — с завистью, а потом и индус — безразлично, уже осмотрели "глок", теперь ковыряются в куче, часто советуют то одно, то другое сразу же выбросить за борт. Но есть и зёрна в плевелах. Пара сувениров-амулетов вызвала искренний интерес гуркхов. Хар решил выкупить их у девчонки, а та, мгновенно сбросив ауру романтической дурочки, тут же включила швейцарское и спокойно обыгрывает его на торжище.
Но я их слышу плохо, меня интересует только один предмет.
Уже и лупу из ходовой рубки принёс, и спиртиком из аптечки его протёр.
Шарик небольшой, светло-коричневый, неброский, семь сантиметров в диаметре. Как вообще Ленни его заметила? Пока в руки не возьмёшь, ничего привлекательного не увидишь. Да ведь она, и взяв-то, не рассматривала, торопливо кинула в суму.
Не тяжёлый и не лёгкий. Скорее всего, это не камень, хотя могу ошибаться, более похоже на какой-то сверхтвёрдый пластик. Или редкий минерал?
Не царапается.
Рисунок очень тонкий, филигранный, детали даже в штурманскую лупу не видны, тут микроскоп нужен. Но кое-что угадывается.
— Ленни! — мне пришлось крикнуть, что привлечь внимание спорщицы.
— Что, чувак? — неохотно обернулась подруга.
— Ты у кого это купила?
— А… Там одна старушка сидела, возле второго продавца амулетов, ей ещё деньги нужны были, я же тебе тогда сказала!
И тут же вновь вернулась к интересному занятию.
Точно, вспомнил!
И бабушку, согбенную над кучей неприметного барахла, вспомнил.
Да. Старушка…
Когда же ты, Федя, теперь сможешь вернуться в Манилу?
И жива ли будет та самая "старушка", неизвестно где добывшая такое…
Пожалуй, передо мной на белом пластиковом столе лежал крошечный глобус Нового Мира.
Глава 12
Прощай, такая разная "New Юго-Восточная Азия".
Впереди — край Ойкумены.
Шанхай становится настоящим Шанхаем только в дождь.
Почему-то именно долгий летний ливень проявляет те неопределимые запросто восточные полутона, которые и заставляют вас восхищённо шептать: — "Да-да, это оно". Откуда у меня это знание или предположение? Не из старых ли голливудских фильмов той натуралистичной поры, когда слово "компьютер" было еще неведомо режиссёрам, и все натурные съёмки проводились там, где им и должно быть по сценарию. Писано в либретто: "остров тропический, пальмово-кокосовый" — значит, туда и ехали, всей труппой мюзикла. А не плелись в гулкий зал с зелёными стенами. Я потому те старые фильмы и люблю, даже коллекционировал — именно тогда мир планеты Земля был зафиксирован таким, каким мы его уже не застали: чистые океаны и леса, самобытные города и народы.
Вот это я и имею в виду.
И ливень эту аутентичность проявляет и закрепляет.
Я сижу на подоконнике гостиничного номера и смотрю на мокрый Шанхай, слушаю, как маленькие разномастные крыши этого удивительного города под ударами тяжёлых литых капель разговаривают друг с другом. Плетёные и крытые, фанерные и черепичные, крыши из длинных листьев и аляпистые крыши из заплаток пластика и шифера — у каждой свой голос, своя история, свой рассказ. Наверное, это единственный шанс крыш лаосского квартала пообщаться не только друг с другом, но и с дальней "роднёй" из других кварталов, ведь многие из них видят лишь небо.
Люди тоже изменились — надели шляпы. Разом исчезли тюрбаны и тряпичные повязки, сегодня в моде вьетнамское.
Zicke сладко спит послеобеденным сном, что неудивительно после такой трапезы. Натянула клетчатое покрывало на голову, только косички торчат, у неё теперь новый прикол и новый имидж — "Пеппи Длинный Чулок". В общем-то, не далеко отпрыгнула. Крепко спит, хорошо мы поели, плотно. Я всё больше на мясо налегал. Русский, значит, имею северные корни. А северные лао едят мясо. Сильфида же напала на салат с обжаренными в масле раковыми шейками, очень вкусный, кстати. Салат такого размера, что оснащение его раками потребовало, наверное, целого ведра этих членистоногих, причём уже отваренных до должной красноты. Местные мальчишки ловят их в искусственных запрудах Брахмапутры, невеликой речки, севернее Шанхая впадающей в Рейн. Речка эта вытекает из больших озёр в районе Нью-Дели и спокойно змеится вдоль жёлтого тракта, соединяющего столицы. Вода в ней чистая и тёплая.
Изредка я прямо с подоконника общаюсь с радостными мокрыми детьми, кричу им разнообразно-иностранное, уж что память вытолкнет:
— Бонджорно, бамбини!
— Аллоха, бача!
Орут что-то на разных языках, отвечают.
Им интересно посмотреть на полуголого белого, праздно сидящего на подоконнике.
Все дети здесь весёлые и жизнерадостные, в любых ситуациях. Детям в принципе это свойственно. Но шанхайских с базельскими не сравнить, у местных малоросликов сердца наружу. Вот один из пацанчиков на бегу остановился, что-то весело прокричал мне и точно в окно закинул самый настоящий банан! Маленький, зелёненький, но банан! Я ведь на базаре не присматривался к продуктовым рядам, сказывается холостяцкое восприятие жизни. Оказывается, растут.
Федя, растерявшись на секунду после подарка, метнулся в комнату и отдарился швейцарскими платёжными карточками, их в кошельке ещё много и они практически уже не нужны, всё нужное куплено и собрано. А лишний раз жадничать в этом новом мире не хочется.
Один из таких карапетов сидит внизу, под полосатым матерчатым, тяжёлым от влаги козырьком, это Пармеш, племянник хозяйки, он тут охранник. Я симпатичного сопливого пацана девятилетней выдержки кличу ностальгически — "Пельмеш", ничё, откликается. Пельмеш старательно караулит "автостоянку" гостиницы. Обычно на ней припаркованы китайские велосипеды завсегдатаев таверны, но ныне красуется объект поинтересней.
Стоянка, по местным меркам, просто огромная, пять метров на полтора; она огорожена плетёным забором, низкая калитка забрана в полосатые столбики. Эта повсеместная "миниатюризация серьёзного" в шанхайской городской среде нравится мне больше всего. Вот, понимаете, как бывает: игрушечное, но настоящее. Ну, не прелесть ли!
Так вот, главный сегодня на стоянке — мой мотоцикл.
Субедар квадроцикл мне не отдал. Честно извинялся, в рамках своего статуса, скупо пояснял — в рамках дозволенного: для них квадроцикл, то же самое, что БМП-3. Вот, зарез, как нужны анклаву! Вопрос национальной обороны. А и ладно.
Тем более, что нам предложили на выбор два "ямаховских" мотика:
1. Внедорожный байк XT1200Z;
2. Круизер XV1900A Midnight Star;
Я посоветовался с сильфидой, как человеком опытным, вопрос знающим не понаслышке, — себя же к заядлым мотоциклистам не отнесу.
— Мощный?
— Что ты, Тео, как чёрный носорог.
— А по проходимости?
— Мы же не будем, я надеюсь, продираться через кочковатые дебри?
— Не планируется.
— А во всех остальных случаях этот пройдёт. Ещё как! А уж на ровной лесной дороге…
И мы выбрали "Полуночную Звезду".
Чёрно-серебристый круизный мотоцикл классического стиля, почти как в "Беспечном ездоке", созданный для передачи красоты эры открытых дорог, с впечатляющим крутящим моментом, управляемостью и комфортом. У машины плавное управление, шикарная подвеска, комфортабельные седла. Радикальная обтекаемая форма корпуса этого железного коня, толстые легкосплавные колеса, отведенные назад рукоятки руля и блестящие поверхности двигателя…
На "Полуночной Звезде" стоит двухцилиндровый V-образный двигатель воздушного охлаждения, 4-клапанный и 4-тактный в сочетании с множеством техновшеств, не совсем нужных в этом мире.
Ух! Полная победа формы над функциональностью. И запасное колесо в придачу.
В конце концов, он был просто красив.
Байкеры говорят так: "Бог создал вначале круизёры, и только потом — все другие мотоциклы". Не поспоришь. Этот хромированный монстр — явная альфа.
А с альфой оно как-то всегда спокойней…
Минут двадцать назад Пельмеш, заметив, что на чёрный лак сверху капает, быстро вылез из своего убежища, цепляясь пальцами, мгновенно вскарабкался по стене, поднявшись чуть выше тента, и острыми деревянными иглами опытно приколол поверху кусок полиэтилена.
Собственно, мотоцикл это вторая причина, по которой мы с Ленни всё ещё торчим в гостинице, а не плывём под грустные хоровые песни к синему морю, влекомые ленивыми водам старины Рейна. Я жду заказ, скоро должны притащить навесные багажники и специальные кенгурятники, подогнанные под этот супер-байк. Согласен, грошовый повод, тут можно было не торопиться и не суетиться.
В успокоение скажу, что первая причина куда как существенней.
Мы ждали Джая.
Индус должен был привести и познакомить меня с тем самым человеком, который и поедет с нами в Россию. Вроде как выступая официальным солидарным представителем сразу двух анклавов — Нью-Дели и Шанхая. Он и познакомил. Сам с собой. Ввалился к нам ранним утром, весёлый, полный энергичных замыслов и умыслов и от порога, явно ожидая бурной реакции, сразу выдал главное. Встал в позу Ленина на броневике и начал сугубо казённо:
— Господа, смею заявить, что решениями глубокоуважаемых Старших именно моя скромная персона выбрана в качестве полномочного представителя двух анклавов в столь долгом и трудном путешествии на запад и исполнителя представительских функций в конечной точке столь знаменательного маршрута.