Так оно и вышло. Успев перенастроить своё зрение, я только заглянул в пещеру и немедленно заметил десятка два копошащихся на полу существ. Все они с мычанием или с рёвом размазывали кровь из ушей или из носа. Некоторые катались по полу, зажимая пострадавшие, а то и начисто выжженные глаза.
Меня, правда, больше волновало другое, но… Своей подруги пока нигде не заметил.
А раз подобная атака принесла результаты, то я решил повторить концерт «по заявкам радиослушателей». Второй громовой раскат постарался сделать ещё более резким и громким. Чуть позже, уже непосредственно из зала, запустил в четыре прохода ярчайшие вспышки. Следом за ними – опять прошерстил преисподнюю громкими звуками.
И бросился вперёд по самому широкому тоннелю. Здесь живут, бродят толпами – значит, ловушек нет. По пути не погнушался воспользоваться парабеллумом, выстрелами в голову добивая наиболее ретиво двигающиеся тушки местных кротов. Причём добивал я их совсем не ради премии или от страха оставить врага за спиной. Меня больше возмущал сам факт похищения женщин с верхних уровней. А уж что могло случиться с Машкой за это короткое время, я старался не думать.
В общем, не было у меня ни капли жалости, сострадания или гуманности к иным разумным существам. Кем бы они ни были, несчастными, обездоленными или униженными, нечего похищениями людей заниматься!
Далеко в первый проход я не углублялся. Заглянув в несколько помещений, понял, что здесь скорее зона складов и хранилищ, и немедленно метнулся назад. А так как топот, лязг, рычание с криками уже заполонили пещеры, то и моё передвижение врагами не засекалось. Тем более что, возвращаясь в большую пещеру, я вновь послал перед собой ослепление и звуковой удар.
Хорошо подгадал. Из трёх остальных тоннелей как раз стали выбираться гоягры в больших количествах. Особенно много, около двух десятков, их начало выбегать из крайнего левого тоннеля, вот я туда и устремился. При этом ни эрги’сов не жалел, ни патронов, благо что последних было предостаточно: только успевай нагибаться и собирать трофейное оружие.
Вот в следующей зоне мне пришлось поработать на пределе своих сил. Она оказалась жилой, и вскоре дышать там стало очень трудно из-за вони горелого меха и разорванных внутренностей. Потому что там я вновь перешёл на эрги’сы взрывного действия.
За две минуты такого интенсивного боя меня пронзила простейшая мысль:
«Да я так могу сутками воевать, а Машку так и не найду!»
Брать языка? Но, судя по крикам и доносящимся до меня командам, здесь говорили совсем на ином языке, чем те же чонризы. Там я хоть каждое десятое слово понимал, а здесь полная абракадабра. Здешние твари попросту не поймут, о чём я спрашиваю. Метаться дальше? А если тут город вообще не имеет границ? Недаром ведь его называют преисподней. Да и не факт, что я уже конкретно в самой преисподней. Вдруг это только её дальнее пограничье? Да я в одиночку и так тут каждое помещение просто не в силах буду проверить. Сюда надо роту бойцов для тщательной зачистки и проверки.
Иначе говоря, паника основательно подкосила мой боевой дух, решительность стала резко снижаться. Адреналин бушевал в крови, но здравый рассудок уже лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Я был не по зубам здешним кротам, бесстрашно проник в это осиное гнездо, только вот ос оказалось до невозможности много. И хуже всего, что в такой огненной, ураганной обстановке след от метки на теле императрицы попросту смешался с окружающим пространством, растворился в нём, и так уж явственно просто не мог мне показаться на глаза.
Кстати, ещё и на поддержание специального поискового режима у меня уходило очень много личной энергии.
Так что я не нашёл ничего лучшего, как двигаться по пути наибольшего сопротивления. То есть туда, где валялось наибольшее количество тушек поверженных врагов. И в какой-то момент заметил, что гоягры меня уже не атакуют, а панически разбегаются с моего пути. А часть из них пытается открыть уже запертые массивные ворота. Похоже было, что их закрыли у них перед самым носом.
Ха! Никак решили спрятаться от меня? Или отгородиться преградой? И уж не тут ли прячут мою возлюбленную подругу?
Той куче кротов, которые столпились у ворот, особо не повезло. Их размазало максимальным по силе тараном, который далее высадил напрочь и ворота. Кажется, можно было и меньше сил вкладывать. Зато в открывшийся проём сразу последовала эрги’с-вспышка. А я уже следом ворвался внутрь просторного, диковинно украшенного зала.
Нельзя было сказать, что отсюда не имелось выходов. Несколько дверей виднелось на дальней стене, но ими, скорее всего, так и не успели воспользоваться. Десятка три скопившихся здесь гоягров валялись и корчились чуть ли не в центре зала, возле явно тронного возвышения. Да и украшенные барельефами из чёрного кварца стены, увешанные ко всему чёрными и белыми черепами, давали подсказку, что здесь не иначе как центральная обитель местного царька. Или божка?..
Претендент на это звание в тяжёлых, обвешанных золотыми побрякушками одеждах валялся у самого трона. Окружающие его придворные тоже не брезентовыми робами на своих мохнатых телах красовались. Шевелились, стонали или громко ругались все, но что они остались живы, я воспринял как подарок судьбы. Пусть кто-то из них ослеп или оглох навсегда, меня это мало волновало. В любом случае твари прекрасно подойдут для обмена заложниками.
Теперь было дело за малым: донести до сознания гоягров свою мысль.
Но как раз это и представлялось мне самым сложным. Нарисовать для них, чего я хочу? Так они пока ослеплены. Поймут ли мои слова? Тоже весьма сомнительно, потому что я даже на языке чонризов не могу разговаривать. Объяснить им на древнем? Хм!.. А это идея! Ведь не простые сантехники-грабители под ногами валяются. Местная элита, как-никак, еловые шишки им в ноздри! Авось какой толмач и найдётся.
Вначале обернулся назад, отправил туда ураганный эрги’с, зачищая тылы, и только потом заговорил на языке, являющемся единым не только для мира Трёх Щитов, но и для многих иных миров:
– Эй, образины! Слушайте сюда внимательно, я не собираюсь повторять по два раза! У вас появился шанс выжить, потому что мне лень бегать по вашему муравейнику и выжигать его до румяной корочки. Два кара назад была похищена моя женщина и унесена сюда. Если она будет мне возвращена немедленно, я тут же с ней отправлюсь домой. Иначе придавлю вас тут, прихвачу вашего царька вместо дубины и отправлюсь дальше зачищать вашу преисподнюю. Всё понятно?
Судя по тому, что все притихли и замерли, мой голос был услышан. Вот только понята ли суть сказанного? В противном случае придётся…
Не пришлось! К моему великому облегчению, знатоков древнего языка здесь отыскалось сразу несколько. Пара-тройка стала перешёптываться между собой и ряженым царьком, а один из придворных начал со мной общение с осторожного замечания:
– Осмелюсь заметить, что господин небесник ошибся. – Он даже сумел встать на колени и теперь косился на иных членов своей стаи. – Здесь не преисподняя, а всего лишь пятый анклав, под управлением святейшего шамана Тарли Второго…
– Да мне плевать! – ещё не хватало вступать с ним в какие-то дебаты. – Пусть хоть Чарли Десятого! Где моя женщина?!
– Здесь она, здесь, господин небесник! – затрясся от моего рёва толмач. Видимо, для них небесники обладают огромным авторитетом или запугивают своей силой. – Только и надо, чтобы его святейшество отдал нужное распоряжение, и нашу… э-э-э, гостью немедленно приведут…
– Так пусть немедленно распорядится!
– Не извольте гневаться, господин небесник, сжальтесь! Пусть Тарли Второй хоть немного придёт в себя…
Уже пять или шесть придворных копошились возле разодетого в золото крота, пытаясь поднять его на ноги и оказать первую помощью. Какими-то тряпками они вытирали кровь у того на лице, не обращая внимания на собственное удручающее состояние.
Да и толмач, выглядевший чуть ли не лучше всего остального окружения шамана, не прекращал своей речи. Вначале он что-то крикнул в пролом на месте ворот, после чего с упреждающей готовностью пояснил:
– Стража не понимает древнего языка. И пока я их не позвал, эти трусы не рискнули бы здесь показаться. Но ещё осмелюсь напомнить, господин небесник, что у нас с вашими вождями особый договор о помощи и взаимоподдержке. Мы всегда выполняли все ваши поручения и приказы…
– А не надо было похищать мою женщину! – оборвал я весьма странный разговор. Похоже, тут политические интересы разных народов так переплетались, что сам чёрт ногу сломит в их хитросплетениях. И как только получалось у живущих высоко общаться с такой нечистью в самой преисподней? И как бы к этому факту отнеслись те же самые чонризы?
– А не надо было похищать мою женщину! – оборвал я весьма странный разговор. Похоже, тут политические интересы разных народов так переплетались, что сам чёрт ногу сломит в их хитросплетениях. И как только получалось у живущих высоко общаться с такой нечистью в самой преисподней? И как бы к этому факту отнеслись те же самые чонризы?
– Но никто себе и вообразить не мог, что здесь, внизу, окажется светлейшая! – оправдывался тем временем представитель местного анклава. – Мы были уверены, что она из оснагов! Да и собирались её вежливо расспросить, после того как она проснётся…
– Надеюсь, что ей не причинили вреда? – злобно прорычал я, доставая из плеча, почти чёрный по цвету эрги’с. Но и этого оказалось достаточно, чтобы все крепко зажмурились и прикрыли глаза руками.
– Что вы, что вы! – запричитал гоягр. – Никто и не собирался причинять такой прекрасной гостье вреда! Мы её собирались отправить в гости в саму пре…
Он вовремя остановился на полуслове, сообразив, что не следовало говорить точный адрес планируемой отправки. А я мысленно возблагодарил судьбу, что успел. Хотя ещё и не факт…
Эрги’с я спрятал обратно и первым заметил крота, заглядывающего внутрь зала. О чём и сообщил со скепсисом:
– Никак стража наконец-то прибежала!
После чего подал голос шаман, отдав на местной тарабарщине какое-то распоряжение. Мне его тут же перевели:
– Его святейшество приказал немедленно доставить твою женщину, небесник. Если она ещё спит – её принесут. Она возле алтаря. Это тут, совсем рядом.
Неприятно оказалось даже представить, как когтистые лапы будут касаться прелестного тела. Возможно, следовало самому отправиться вместо стражников, волоча за собой Тарли Второго. Но мало ли что? В этом осином гнезде могла идти борьба за трон не на жизнь, а на смерть. Я главного шамана уволоку, а… он уже и не главный. И тотчас новый божок (пусть и тот же на диво живчик-толмач) кидает нам вслед приказ «Уничтожить!» Тогда как сам по запутанным и извилистым тоннелям убегает в тартарары.
«Лучше держать эту коблу под присмотром! И Машке ничего не будет, если чуть потискают: ей не привыкать! Каждую ночь мужиков меняет. Овца похотливая!.. Что б её…»
Неуместную ревность постарался задавить волевым усилием. Тут несчастье с подругой, а у меня такие злобные мысли в её адрес? Нехорошо-с!
Хотя увидев, как и в каком виде два стражника принесли пленницу, ещё более злобные мысли появились совсем по иному адресу. Мария оказалась обнажённой, да так и связанной на голое тело. Лишь сверху её закутали в подобие громадной простыни. И в таком виде моя подруга извивалась, взвизгивала и сквернословила. Ну и я бы на её месте не подбирал деликатных выражений. Наверняка, пока она была сонная, её раздели, порезав одежду на лоскуты, и приготовили к чему-то особенному.
О чём она и заявила с возмущением, прекрасно рассмотрев не только сорванные ворота и горы разорванной плоти перед ними, но и меня, стоящего в зале в самой удобной для обороны позиции:
– Эти твари меня привязали к алтарю!
Стражники уложили дёргающееся тело у моих ног и прыснули обратно с завидной для любого спринтера скоростью.
Тогда как толмач давно изгалялся в витиеватых объяснениях:
– Мы светлейшей гостье решили оказать великую честь: поправить её драгоценное здоровье на нашем алтаре! Тем более что алтарь нашего анклава считается самым святым, самым исцеляющим во всей преисподней. Но ложиться на алтарь в одежде – святотатство, поэтому наши женщины раздели светлейшую со всем почтением и набожностью…
Он частил словами, так и оставаясь на коленях и ещё при этом начав кланяться чуть ли не постоянно. Тогда как я присел, освобождая подругу вначале от простыни, а потом и от пут в виде гибкой пластмассовой ленты. Только по ленте можно было судить о высоких технологиях этого мира. Однако кто создавал такую прочнейшую пластмассу? Сами гоягры? Или им велись поставки со стороны небесников? Плевать!
В любом случае моё условие о неприкосновенности оказалось попрано изначально. Пусть бы хоть толмач не врал и не выкручивался, а то он делал и себе, и остальным придворным медвежью услугу. Извинился бы за недоразумение – имел бы шанс выжить. А так… Вуаль Светозарной охранила Марию от более страшных ран, но красные полоски на теле, скорее всего, станут синяками и без моей помощи скоро не сойдут. Но именно эти самые полоски и решили участь элиты данного анклава.
Да ещё и слова Даньё вспомнились о гояграх вообще и о страхе от них в частности.
Ивлаева встала, закуталась в простыню, чтобы та не мешала ей быстро идти, и уже совсем иначе взглянула на меня. Не просто вопросительно, а словно извиняясь. Увлекая её к выходу, я прервал разглагольствования придворного, продолжавшего кланяться:
– Ладно, мы уходим! Кому из наших вождей передать от вас личное приветствие?
– Его сиятельству Оркуостру Светлому!
И в данном случае мне плевать на какого-то там вождя, но уж страшно ненавижу двурушничество и двойные стандарты. Коль чонризы и оснаги сражаются со здешней мерзостью, то зачем, спрашивается, небесники имеют тайные контакты с преисподней? А вот нечего! Перебьются! Не ведомо, вернусь ли я в этот мир ещё хоть раз, но имя Оркуостр запомню. И при случае устрою ему и его окружению промывание мозгов. А вот нечего поддерживать похитителей! И нечего потворствовать здешним уродам в их насилии и прочей мерзости, творящейся на окровавленных алтарях.
Ну а с самими уродами разговор у меня короткий. Тем более что толерастов, стоящих у меня над душой и грозящих какими-либо санкциями, не существовало.
На выходе из зала я остановился, рассмотрел диспозицию впереди, затем оглянулся на тех, кто остался сзади, усилил голос и провозгласил:
– Никому не позволено похищать иных людей! Никому и никогда! За это во все времена и по всем законам полагается смертная казнь!
Одновременно с последним словом послал щедрый по силе эрги’с в завывшую толпу придворных и со спокойной совестью двинулся прочь из этой юдоли агрессивной алчности, религиозной ограниченности, тупости и скудоумия. Затем заставил Машку двигаться слева от меня и чуть сзади, придерживаясь за мой пояс. А сам, не скупясь, принялся разбрасывать по анклаву очень, ну очень горячие гостинцы.
Мы возвращались домой, но про нас здесь ещё долго будут помнить.
Глава 10 Рутина ожидания
Когда тело Платона Когуярского исчезло в портале перехода, обе принцессы облегчённо вздохнули. Встали с пола, оставив на нём арбалеты, и перешли к обмену мнениями:
– Ну, раз уж Платон за ней отправился, то всё будет в порядке.
– И мне так кажется…
– Причём он вполне чистый и без каких-либо повреждений. Ты заметила?
– Ещё бы! Даже кепи от формы атрегута на месте. То есть нисколечко в мазуте не испачкался. И уж тонуть тем более не собирался.
– Тогда получается, что Машка отправилась туда совершенно бессмысленно?
– Да уж! Из-за своего неуместного чувства противоречия и неумения думать головой.
– Излишняя гордыня её тоже испортила. Категорически не хочет прислушиваться к мнению других. Даже нас ни во что не ставит.
– Увы! И вот если с дурой что-то случится, что будем делать?
– Будем надеться, что Платон её вытянет из любой напасти, но вот наказать эту зазнавшуюся императрицу следует обязательно.
– И хорошенько наказать! Чтобы больше неповадно было кидаться в разные рискованные авантюры.
– Ага, только вот кто накажет? Хоть бы быстрей к нам Борис пожаловал…
– Фи! Сомневаюсь, что Борька справится с этой цацей. Она ведь теперь почти бессмертная. Ха! Великая Светозарная! С такой фифой даже великий убийца императора зроаков вынужден будет разговаривать шёпотом и с придыханием.
– Тогда одна надежда, что сам экселенс Когуярский к ней приложится чем-то пекущим. Чтобы задница огнём горела несколько недель. А мы с Апашей – ему поможем.
– Эх!.. Хорошо бы… Но что-то сомнения меня терзают, что такое наказание нам удастся. Да и тётя Апаша может пострадать. Пояса с груанами у неё ведь нет.
– Нет… А где, кстати, этот тайланец эти пояса взял?
– По всей видимости, в подвалах, возле разрушенного им же некрополя людоедских императоров. В другое время он никак не мог, а до того поясов у него не было.
– Логично. Следовательно, раз этот супермен умеет пользоваться порталами между мирами, то из подвала он попал туда, где этих груанов…
– …Очень много! Наверное…
– И если мы найдём новый портал…
– …То мы сами сумеем набрать комплектов груанов сколько угодно!
– Да нам много и не надо. Хотя бы один для начала, для Апаши Грозовой.
– Правильно. Тогда давай определяться: идёшь ты искать символ портала или я?