Завладеть второй Драконьей Иглой!
Прямое столкновение с Борисом исключалось. Кланы почти равны по силе, у каждого лидера половина Амулета Крови. Борис хорош в бою. Густав умнее. Чем закончится война, не сказала бы даже Клаудия, Глаза Спящего, а потому братья осторожничали. Каждый предпринял по несколько попыток заманить соперника в ловушку, каждый разрабатывал хитроумные планы, отправлял на смерть воинов, но так ничего и не добился. Теперь Бруджа предлагает помощь. Два истинных кардинала против одного. А если быть честным, то полтора против половины. Плюс «Королевский Крест», который можно открыть на гибель Бориса. Верная победа? Заманчиво, очень заманчиво… Но Александр — опытный интриган, чего он потребует в качестве платы?
— Не буду скрывать, дядюшка, предложение интересное. И… черт побери, вы были правы: собрать Амулет целиком — моя мечта. Пожалуй, я ошибался, говоря, что располагаю всем, что мне надо.
— Надеюсь, ты не думаешь, что твоя мечта столь же неосуществима, как и мой замысел?
Луминар подался вперед, впился взглядом в непроницаемые глаза старика:
— Осуществим ли план, который вы предложите, или нет, это вопрос второй. Вы все равно не расскажете о нем до тех пор, пока не будут выдвинуты условия.
— У меня есть условие, — кивнул Бруджа.
— Я весь — внимание.
Но Александр не торопился. Помолчал, выдерживая взгляд молодого кардинала, даже улыбнулся, чувствуя, как дрожит от возбуждения собеседник.
«Получилось!»
— Как ты понимаешь, Густав, разрабатывая план, я выбирал, к кому из вас обратиться, к тебе или к Борису.
— Представляю ваши муки. В подобных вопросах нельзя ошибиться.
— Я не сомневался, что каждый из вас не откажется от моей помощи, но, к счастью для тебя, Борис слишком одиозен. И непредсказуем. Он бы не согласился с моим условием.
— С каким?
— За то, что я отдам тебе кинжал и сделаю полноценным кардиналом, ты подпишешь со мной договор на Амулетах Крови.
— Вассальный?..
— Союзнический. Вечный мир, дружба и раздел территории. Объединив усилия, мы сможем взять под контроль всю семью.
— Теоретически это выполнимо, — прищурился Густав. — Я получу нью-йоркский клан и с его помощью помогу вам вернуть власть над южноамериканскими Бруджа. Затем мы придавим Западное побережье Штатов, и останутся только Африка с Азией.
Небольшое количество австралийских вампиров Луминар решил не учитывать.
— Все правильно, — подтвердил барон. — Ты умен и просчитал почти все мои дальнейшие шаги. Азиатские и африканские вожди не рискнут ссориться с двумя истинными кардиналами. По моим расчетам, через десять-пятнадцать лет нашу власть не признают лишь одиночки.
— Почему столь долгий срок?
— Потому что я предполагаю действовать в основном дипломатическими методами. Убеждать и уговаривать, а не завоевывать.
— Разумно. — Луминар откинулся на спинку кресла и побарабанил пальцами по подлокотнику. — Разумно…
— Что тебя смущает?
— Вы предложили хороший план, — вздохнул Густав. — Но невыполнимый. Каждый масан знает: объединившись, мы сразу же станем мишенью для Тайного Города. И этот факт перечеркивает любые доводы.
— И для тебя тоже?
— И для меня тоже. Я не хочу умирать, дядюшка. Лучше быть неполноценным кардиналом, чем мертвым. Подожду, когда Борис сам сдохнет.
— А если я скажу, что с Тайным Городом можно договориться?
Луминар не удивился: он ждал, что Александр скажет нечто подобное. Ждал, но знал, что ни в коем случае нельзя показывать, что просчитал ход разговора. Густав блестяще сыграл удивление: выдержал паузу, пристально глядя на «дядюшку» сквозь Пелену Дружбы, потер пальцами лоб и только после этого пробурчал:
— Нас сметут. Как только масаны узнают, что мы снюхались с Сантьягой, нас не спасут даже Амулеты Крови.
— Постепенно подданные убедятся в нашей правоте. А до тех пор им незачем знать.
— Что вы вкладываете в понятие «договориться»?
— Все знают мое отношение к Треми и Гангрел, — жестко произнес Бруджа. — Я их ненавижу. Но, как ни крути, они наши братья. И без них будущего у семьи нет. Семь кланов было при становлении, и семь кланов пройдут через века. Так суждено.
— А договариваться с ними, значит, договариваться с навами.
— В конце концов, единственное, что беспокоит Тайный Город, это режим секретности. Действия большинства кланов Саббат нарушают его, создают угрозу раскрытия тайны перед челами, и именно поэтому нас стараются уничтожить. Если мы пообещаем вести себя тихо, война сойдет на нет.
— Введем Догмы Покорности?
— Назовем их как-нибудь иначе.
— Но суть не изменится?
— Нет. — Барон выдержал паузу. — Теперь ты понимаешь, почему я обратился к тебе, а не к Борису? Ты умен и способен объективно оценить ситуацию, а твой брат уже бился бы о Пелену Дружбы, пытаясь добраться до меня.
— С этим не поспоришь.
— Не закрывай глаза, Густав. Наши кланы ведут себя достаточно тихо, поэтому нас не трогают даже несмотря на то, что мы истинные кардиналы. Я расцениваю подобное поведение навов как знак.
— Лояльность в обмен на прекращение войны… — пробормотал Луминар. — Это они предложили или вы додумались сами?
— Сам додумался.
— Успели поговорить с Сантьягой?
— Решил для начала обсудить вопрос в семье… племянничек.
Густав рассмеялся.
— Отчего вдруг?
— Они бы согласились, — серьезно ответил барон. — Но я быстро оказался бы в положении слуги. Нет, Густав, игра предстоит крупная, и истинные кардиналы должны вновь объединиться.
— Вы, я и весь шарик… — Луминар улыбнулся. — И гарантия невмешательства в наши дела.
— Есть и другая сторона медали, — продолжил Александр. — Как только масанам Тайного Города станет известно о нашей договоренности, Догмы Покорности не продержатся и недели. Мы станем новым знаменем и выведем семью из-под контроля навов.
— Но двух королей быть не может, — холодно бросил Густав. — Тем более — трех.
— Пабло Робене давно отошел от дел. О нем не слышно вот уже сто лет.
— Но он жив.
— Давай решать проблемы по мере поступления? — предложил барон.
— Хорошо, — согласился Луминар и повторил: — Двух королей быть не может.
Бруджа вздохнул:
— Ты поднимаешь непростую для меня тему.
— Имею право, раз уж у нас пошел настолько доверительный разговор.
— Алое Безумие дарует долгую жизнь, но, увы, не вечную. — Сухие листья едва шелестели под сводами подземного зала. — Мне осталось жить не так много, как хотелось бы. И на мое место взойдет…
— Кто-то из сыновей.
— Я сделаю так, что Амулет и титул унаследует Клаудия.
А вот это заявление стало для Густава настоящей неожиданностью.
— Вы отдадите титул дочери?!
— Она Глаза Спящего, она достойна.
Луминар, подобно всем остальным масанам, предпочитал называть Клаудию Бруджа Римской Шлюхой, но сейчас он воздержался от ехидных комментариев.
— Сделать истинным кардиналом женщину? Очень смелый шаг, дядюшка.
«Это вызовет сильное раздражение среди Бруджей, которым можно будет воспользоваться. Смотри, дядюшка, не переиграй себя сам!»
— Вы заключите династический брак, и ребенок, наследник Луминар и Бруджа, станет владельцем обоих Амулетов Крови.
— Вы смотрите очень далеко вперед, дядюшка.
— Я много думал о будущем семьи и нашел, как мне кажется, оптимальный путь.
— Династия?
— Да.
— Но понравится ли ее появление свободным кланам?
— Мы не станем ломать сложившуюся систему. Пусть эти опереточные вожди останутся при своих титулах, истинный кардинал будет один. Свободные кланы будут жить, как жили, но им придется признать наше главенство.
— А как вы собираетесь справиться с Борисом?
— У меня есть план, — коротко ответил Бруджа.
— Я могу его узнать?
— А я могу узнать, как ты отнесся к моему предложению?
— Мне надо подумать, — признался Луминар. — Вы задали непростую задачку.
— Я уверен, ты сделаешь правильный выбор, Густав, — твердо произнес барон. — И во время нашей следующей встречи мы заключим клятву на Амулетах Крови.
— Но сначала вы отдадите мне кинжал.
— Это станет одним из пунктов клятвы. — Воздух вокруг Бруджи задрожал, барон собрался покинуть Кельнский зал. — Я жду ответ, Густав…
— Да! — Неожиданно даже для себя выкрикнул Луминар. — Да, черт бы тебя побрал, старый мерзавец! Я согласен!!
* * *Супермаркет Гильдии
Москва, улица Большая Лубянка
15 декабря, среда, 12.07
Несмотря на то что главная база команды Кортеса носила гордое название «Офис туристической компании „Неприятные ощущения“», она совсем не походила на штаб-квартиру фирмы, владеющей прибыльным Карибским курортом. Менеджеры, непосредственно занимающиеся „Неприятными ощущениями“, работали совсем в другом месте, в офисах Биджара Хамзи, а свои помещения наемники оборудовали исключительно для себя. Были там и рабочие кабинеты, наполненные коммуникационным и магическим оборудованием, и комнаты отдыха с душевыми, и, разумеется, небольшой склад, где находилось самое необходимое снаряжение, то, что может пригодиться в любой момент: оружие, боеприпасы, повседневные артефакты. Все остальное Кортес приобретал под конкретный контракт, разработав план действий и прикинув, что именно потребуется для решения поставленной задачи. Приобретал, не покидая здания, в расположенном на нижних этажах супермаркете Торговой Гильдии.
— Так, что тут у нас… — Биджар быстро просмотрел список. — Традиционный набор?
— Не совсем.
— М-да, вижу, что не совсем… — Хамзи покосился на Кортеса. — И из-за этой ерунды ты потребовал моего присутствия?
Как правило, наемники не заставляли старого приятеля лично заниматься комплектованием заказа.
Зачем? Приобрести товар, имеющий порядковый номер в каталогах Торговой Гильдии, от зубочистки и артефакта морока до заговоренных доспехов и реактивной системы залпового огня, можно было у любого менеджера супермаркета. Однако на этот раз у Кортеса был серьезный повод, чтобы привлечь к своим покупкам главное местное начальство.
— Я заплачу наличными.
— Да хоть золотом, мне без разницы.
— Ты не понял, Биджар, я не хочу оформлять заказ на свое имя или на фирму. Нужна безликая закупка.
Хамзи подобрался:
— Сложный контракт?
— Скажем так: мне не нужны слухи. Официально мы сегодня возвращаемся на остров, берем яхту и выходим на рыбалку. Ты же собираешь нам чемодан и забываешь, какие удочки в него положил. Договорились?
— Ты не зря был шпионом, — хмыкнул шас, — умеешь напустить туману.
— Я много чего умею.
— Тогда намекни, что за контракт, — улыбнулся Хамзи.
— Зачем?
— Вдруг пригодится? Вдруг ты собираешься обрушить пару отраслей народного хозяйства? Надо же знать, какие акции продавать.
— К бизнесу наше мероприятие отношения не имеет, — твердо произнес наемник.
Шас встретил его слова отеческой улыбкой и даже потрепал приятеля по плечу:
— Не мне тебе рассказывать, Кортес, что любое мероприятие имеет отношение к бизнесу. Ты кому-нибудь пулю между глаз, а на бирже паника.
— Не тот случай, Биджар.
Хамзи умильно заглянул наемнику в глаза, понял, что ничего не добьется, и вздохнул:
— Ладно, будет тебе и конспирация и секретность. Спишу оборудование как пришедшее в негодность в результате хранения.
— Я знал, что на тебя можно положиться.
Биджар вернулся к списку:
— Документы американские и итальянские…
— По два комплекта на каждого. И с полной легендой.
— Других не держим.
Компания «Шась Принт» обеспечивала липовыми удостоверениями всех жителей Тайного Города, и их фальшивки могли пройти любую проверку. Ушлые шасы вносили изменения в человские базы данных, так что словосочетание «любая проверка» следовало понимать буквально: не только исследование бумаги под микроскопом, но и проверка в электронных архивах. Несмотря на то что и Яна и Инга могли легко отвести глаза любому представителю власти, предусмотрительный Кортес не собирался отправляться на операцию без документов, с помощью которых можно выбраться из чужой страны.
— Планируешь много путешествовать?
— Не люблю осматривать достопримечательности в сезон — слишком много туристов.
— А «протуберанцы» четырех видов — для развлечения?
— Моя девушка обожает солнечные ванны.
«Протуберанцами» называли артефакты, выполненные в виде лампочек, фонариков или прожекторов. При активизации они начинали испускать настоящий солнечный свет и считались одним из лучших средств против масанов.
Тем временем Биджар, внимательно изучавший список, удивленно поинтересовался:
— Куда ты хочешь вставить «протуберанец»?
— В автомобильную фару, — невинно сообщил Кортес. — Там же написано.
— Зачем?
— Так надо.
Биджар тяжело вздохнул:
— А что за машина?
— В моем списке указана марка, модель и даже код фары.
— Спецзаказ, — буркнул Хамзи. — Сделаем, но не раньше чем через два часа.
— Подойдет.
— Приятно, когда клиент понимает трудности продавца, — пробормотал Хамзи, продолжая изучать список. — Ого! Я вижу, начались действительно серьезные веши! Двадцать «футляров»?!
— Двадцать, — подтвердил наемник.
— Великие Дома без восторга относятся к продажам этих артефактов.
— Поэтому я и пришел к тебе.
Биджар то ли усмехнулся, то ли ощерился, но было видно, что шас в затруднении. «Футлярами» называли мощные устройства, закрывающие обладателя от магического сканирования. Действовали они не очень долго, поскольку потребляли слишком много энергии, при этом не позволяли колдунам использовать свои возможности, запечатывая их, словно в футляре, зато обеспечивали почти стопроцентную гарантию от обнаружения.
— Двадцать мне не раздобыть, — честно признался Хамзи.
— Сколько есть?
— Десяток.
— Беру.
— И осталось всего четыре медальона с «навской кровью».
— И на том спасибо.
Следующий пункт списка вызвал у Биджара очередной удивленный возглас:
— Ну и… — Он почесал затылок. — Эту бандуру нам придется делать не меньше суток…
— подал голос телефон шаса.
— Какая хорошая песенка, — одобрил Кортес. — Сам написал?
— «Остров сокровищ», — буркнул Биджар. — Мультик такой. Смотрел в детстве?
— В моем детстве мультиков не было.
— Бедняга!
Хамзи раскрыл мобильный:
— Да!
Пару секунд шас слушал, после чего нахмурился и отрезал:
— Я же сказал: нет! Никакого прямого эфира! Посмотрим материал и только после этого решим, пускать его или нет. Только запись! Я понимаю, что следующий выпуск новостей совпадает с ланчем, но рисковать не буду! Если все будет в порядке, пустим материал перед трехчасовым блоком. Все!
Хамзи убрал телефон.
— Очередная рекламная акция? — участливо поинтересовался Кортес.
— Да нет, — покачал головой Биджар. — Разрабатываю небольшой бизнес-проект…
— Что-то интересное?
— Пока не знаю.
* * *Южный Форт, штаб-квартира семьи Красные Шапки
Москва, Бутово
15 декабря, среда, 12.08
— Доколе, спрашивается, мы будем жить в позорной темноте? Сколько можно терпеть…
— Копыто, голубчик, ну что ж ты такой непонятливый? — Умций, шустрый конец, приглашенный шасами в качестве постановщика, взобрался на трибуну и замахал операторам руками: — Не снимать! Прекратите!
Собравшиеся во дворе Форта дикари замолчали, они уже привыкли, что митинг периодически прерывается для получения оратором очередной порции инструкций.
— В чем дело? — насупился уйбуй.
— Почему ты опять не использовал слово «мля»?
— Забыл, — вздохнул Копыто. — Как есть — забыл.
— А «в натуре»?
— В натуре, забыл, мля.
— Вот видишь, — кротко произнес конец. — Ты ведь умеешь их говорить.
— Я их всегда говорю.
— А когда речь произносишь — не говоришь.
— Камеры, в натуре, мешают, — помолчав, признался уйбуй. — Нельзя в телевизор такие слова говорить. Неприлично, мля.
Умций вздохнул.
— Копыто, сколько раз тебе повторять: мы всю твою ругань вырежем. Пиканье в телевизоре будет, по этическим соображениям, так сказать.
— Тогда зачем ругаться?
— Потому что у нас по плану народный митинг.
— Копыто, давай ругайся! — донеслось из первых рядов. — Не маленький, чай!
— Меня вместо него возьмите! Я такое скажу, никаким пиканьем не замажешь!
— Точно! Барана возьмите! Он вам покажет народный митинг, мля!
— А Копыто — кретин!
Прошедшие с начала съемок полчаса доказали Умцию истинность последнего утверждения, но менять оратора постановщик не собирался. Во-первых, не был уверен, что следующий кандидат окажется умнее, а во-вторых, бравого уйбуя утвердили и Биджар, и Урбек, и Кувалда. Приходилось работать с тем, что есть.
— Копыто, ты все понял? Надо постараться.
— Ладно, мля, постараюсь.
— В натуре?
— В натуре.
— Вот и хорошо.
Конец поправил на уйбуе бандану и скатился с трибуны, исчезнув из видоискателей телекамер.
— Внимание! Снимаем!!
— Доколе, в натуре, мля, мы будем блуждать в потемках?! Сколько можно издеваться над чувствами народа, мля?! Я вас, в натуре, спрашиваю!
Толпа, раздраженная затянувшимися съемками, ответила злобным рычанием. Бешенство у дикарей вызывало не пребывание на холодном дворе, а то, что откладывалось свидание с пятью ящиками виски, обещанными участникам митинга великим фюрером.
— Гордость наша семейная страдает! И не дает нам голову поднять, мля! Плечи не дает расправить!
— Поработили, паскуды!
— Чуды нам в глаза смотрят и насмехаются! Помнят, мля, как земли наши исконные топтали! Как по морям нашим исконным плавали!
— Будущего лишили!
— Мы должны твердо сказать: хватит! Обидели нас, мля, теперь прощения просите! В грехах покайтесь, в натуре! Не отнимайте у наших детей кусок хлеба!