– Станислав Васильевич, это само собой! – авторитетно уведомил Павел.
В уже сгущающихся вечерних сумерках мотоцикл помчался к Трофимовке. Над сжатыми полями неспешно кружились стаи грачей, жирующих перед скорой отправкой в более теплые края. Промчавшись вдоль просяного поля, мотоцикл пробежал по плотине, за которой плескался широкий пруд, полукругом огибающий Трофимовку. Через минуту он катил по сельским улицам, где уже светились окна домов. Подрулив к кирпичному дому со свежевыкрашенной суриком железной крышей, Павел кивнул в его сторону:
– Вот здесь он жил, Димка Хомяков…
Видимо, услышав рокот мотоцикла, из дома вышла вдова Хомякова, держа в руке сложенный вдвое лист бумаги.
– Возьмите, Станислав Васильевич, – подойдя к калитке, все так же тихо сказала она. – Переписала всех, кого вспомнила. Тут и адреса, и кое-чьи телефоны. Только вот не знаю, все ли так на самом деле, как написано, – кто-то мог сменить адрес, переехать. Да, одежду я осмотрела, там – ничего…
Станислав быстро пробежал взглядом по списку, поблагодарил женщину и, едва шагнув к мотоциклу, неожиданно снова повернулся к ней:
– А вы не припомните, кто из этого списка… ну… Мне сейчас в поле один ваш односельчанин сказал, что у Дмитрия в областном центре проживает какой-то то ли родственник, то ли знакомый, который связан с криминалом. Вы об этом человеке знаете?
– Нет, первый раз слышу… – Женщина удивленно пожала плечами. – Мне кажется, какие уж они ни есть, но с мафией связаны вряд ли.
– А у вас на похоронах никто не фотографировал? У вас нет общего снимка тех, кто участвовал в поминках?
– Да, снимки есть… – Женщина быстро сходила в дом и протянула Крячко несколько цветных фотографий, сделанных, судя по всему, обычной «мыльницей». – Ой, вы знаете, вот что еще вспомнила. Мой, перед тем как поехать в область, зачем-то в поле брал с собой фотоаппарат.
Стас дотошно выяснил, кто из попавших в кадр местные жители, а кто родня из областного центра. Затем, сверив список с теми, кто приезжал на поминки, он забрал все фотографии, пообещав вернуть их по почте. Павел снова вырулил на разбитый асфальт сельской улицы и помчался в сторону конторы хозяйства. Но у ее ворот никого не оказалось – «уазик» бесследно исчез. Мальчишки, гонявшие неподалеку мяч под уличным фонарем, сообщили, что полчаса назад машину куда-то уволокли буксиром. Плюнув и помянув техническую базу райотдела не вполне литературным словом, Станислав стоял, в раздумье сунув руки в карманы.
– Станислав Васильевич, вам что, в район ехать не на чем? – недоуменно спросил Павел. – Так давайте я вас довезу до Жукова. Что за проблема?
– Ну что ж, если не в тягость – поехали… Кстати, Паш, в свое время я был мотогонщик, как это называют, «без башни». Но, смотрю, ты меня переплюнул по этой части. Хочешь, дам координаты одной столичной рокерской команды? Я их хорошо знаю, ребята – хоть куда. У них каждую осень перед завершением сезона бывают гонки по пересеченной местности на тяжелых мотоциклах. Ты бы на своем раритете потянул. Правда, от вас туда ехать путь неблизкий…
– Да путь – это ерунда… – Павел пренебрежительно махнул рукой. – А насчет команды рокеров – было бы здорово. Я об этом уже задумывался, но насчет информации хреново. У нас в Жукове есть несколько человек, но это пацанята, которые форсят на «Явах». В области нашел что-то вроде клуба, но там одни пухломордые, на «Харлеях». Им такая деревня, как я, и на хрен не нужна… Так что я бы с удовольствием!..
– Свет включи. – Крячко достал из кармана блокнот и авторучку. – Я сейчас напишу адрес и контактный телефон тоже Паши, только Хорольского, это как бы председатель их клуба… У тебя несомненный талант, и зарывать его было бы большим грехом.
Он подошел к фаре, но в этот момент дал о себе знать его сотовый. Это был звонок Льва… Указав знаком Павлу, чтобы тот держал телефон у его уха, в свете фары он записал «код сейфа», который продиктовал Гуров, после чего достаточно жестко поговорил с главарьком.
– Станислав Васильевич, что-то случилось? – встревоженно спросил Павел.
– Мой друг в Жукове попал в серьезную переделку. Ему требуется срочная помощь… – Стас стоял в луче света, внимательно изучая записанное им под диктовку. – Паш, у вас тут есть кто-нибудь владеющий английским языком?
– Ну так, школьная учительница, Светлана Александровна. – Павел пожал плечами. – Давайте доедем до нее. Она сейчас должна быть дома.
Мотоцикл сорвался с места и снова полетел по улицам Трофимовки. Остановившись у небольшого деревянного домика с красивыми резными наличниками, Павел заглушил мотор и, войдя во двор, постучал в окно. На крыльцо вышла девушка в светлом платье, с жакетом, накинутым на плечи.
– А, Паша! – В ее голосе чувствовалась нескрываемая радость. – Заходи, заходи…
– Свет, тут такое дело… – озабоченно заговорил Павел. – Требуется помощь. Тут… – Он перешел на полушепот, о чем-то быстро ей рассказав.
– Ну понятно, понятно, это не вопрос… Станислав Васильевич, заходите в дом! – позвала Светлана.
Шагнув в небольшую чистенькую прихожую, обставленную сугубо по-деревенски, Стас протянул девушке раскрытый блокнот. Она внимательно просмотрела запись и, по всей видимости, разобрав его каракули, с некоторой долей сомнения пояснила:
– Ну если фонетика записана правильно, то это можно было бы понять как «Октябрьская стрит», то есть улица.
– А в Жукове такая улица есть? – Станислав внимательно посмотрел на Светлану и Павла.
– Ну да, конечно, есть, – энергично кивнул Павел. – Я ее хорошо знаю.
– Та-ак… День рождения Левы – шестнадцатое число. Это, скорее всего, номер дома. Чертову дюжину на два – двадцать шесть. Это номер квартиры. Дом шестнадцать по Октябрьской… Знаешь, где находится?
– А то! – усмехнулся Павел. – Трехэтажка, стоит рядом с улицей Котовского.
– Тогда быстро на Октябрьскую! – Крячко решительно направился к мотоциклу.
Выходя из прихожей, он уловил краем уха что-то похожее на «…ну я тебя жду!..», брошенное шепотом.
«Ого! – мысленно отметил Стас. – А Паша-то время даром не теряет – ишь, какую кралю отхватил!» Подбежавший следом Павел лихо запрыгнул на седло, мотор взревел, и они помчались в уже сгустившуюся вечернюю тьму.
– Невеста? – не удержавшись, поинтересовался Крячко, перекрикивая рокот мотора.
– Да, можно сказать, что так… Предложения еще не сделал, но уже собираюсь, – безудержно улыбаясь, сообщил Павел. – Пора уже – под тридцать подкатило. Наши-то девчата поразъехались, и я потихоньку спиваться начал – никакого толку в этой жизни не видел. А тут она появилась. Ну и все сразу стало налаживаться. Употребляю, правда, иногда… Но с запоями – все, покончил…
В этот момент летевшая им навстречу навороченная иномарка внезапно включила дальний свет, слепя пронзительными лучами мощных галогенок. Павел резко ударил по тормозам, мотоцикл, скрежеща колесами по асфальту, быстро сбавил скорость.
– Козел! Урод! Мразь! – яростно крикнул он вслед исчезающим в темноте задним фонарям ослепившей его машины. – Специально ж, сука, врубил дальний! Чтоб ты, сволочь, перевернулся!
– И номер-то хрен увидишь!.. – Стас зло стукнул кулаком по борту люльки.
– Да знаю я, что это за гнида… – Павел сердито плюнул. – Хозяин крупной жуковской оптовки. Про него давно уже слухи ходят, что любит вот так покуражиться.
– Ну так сдали бы его гаишникам!
– Толку? Он свояк нашего главы района… «Священная корова» – кто ж на такую сволочь посмеет покуситься? – Павел сердито рассмеялся.
Некоторое время постояв на обочине, пока глаза не привыкли к не очень яркому свету мотоциклетной фары, он снова решительно стартовал в знобкую темноту августовского вечера.
– Завтра же сменю электрику на двенадцативольтовую, поставлю галогенку помощнее. – По голосу Павла чувствовалось, что эта идиотская выходка зажравшегося буржуйчика его задела очень болезненно. – Перетолкую с жуковскими ребятами… Ничего, найдем, как проучить эту паскуду. Уже, говорят, пять ДТП было из-за этого скота. Ничего…
– Смотри, Паша, сам-то не вляпайся, – предостерег Станислав. – Давай-ка лучше я возьму это дело на заметку и через наш главк нажму на нужные рычаги. Это будет вернее. А то, чего доброго, из-за этой шкуры поганой себе всю жизнь искалечишь…
На въезде в Жуково Павел скорость снизил, но тем не менее гаишник, стоявший под уличным фонарем рядом с машиной, увенчанной мигалками, указал ему жезлом на обочину. Однако, опережая события, Крячко быстро выпрыгнул из люльки и, не дав гаишнику договорить его маловразумительную дежурную «речовку», достал свое служебное удостоверение.
– У нас спецзадание, дорога каждая минута, – жестко уведомил он.
Тот, ошарашенный его «корочкой», тут же дал задний ход, и мотоцикл побежал по городу, лавируя в каких-то переулках. Чувствовалось, что Павел свой райцентр знает хорошо.
– У нас спецзадание, дорога каждая минута, – жестко уведомил он.
Тот, ошарашенный его «корочкой», тут же дал задний ход, и мотоцикл побежал по городу, лавируя в каких-то переулках. Чувствовалось, что Павел свой райцентр знает хорошо.
– Вот мы и на Октябрьской, – вылетев на более-менее освещенную улицу, сообщил он. – А вон и дом номер шестнадцать.
Десантировавшись из люльки, Стас остановился в раздумье.
– Квартира, как я понял на верхнем, третьем этаже. Но в каком подъезде?
– Дома тут двухподъездные, нумерация слева направо, – оперативно пояснил Павел. – Идемте, я постучу в дверь, скажу, что пришел в двадцать пятую, а там никого нет…
– Не пойдет… – Стас с ходу вынес свой вердикт. – Во-первых, могут не поверить, во-вторых, рисковать твоей жизнью я не имею права – а риск там немалый. И в-третьих, бандиты могут запаниковать и тогда… лучше не говорить, что тогда. Как говорил классик, мы пойдем другим путем. Тут, я смотрю, все квартиры с балконами. Проще с крыши спуститься и действовать оттуда наверняка… Лестницы-то пожарные, надеюсь, здесь имеются?
– Да, должна быть здесь на глухой стене. – Павел направился к дому. – Вот и лестница! Правда, до нее не допрыгнуть. Станислав Васильевич, а может, лучше вызвать наряд из райотдела?
– Времени в обрез, да, боюсь, и профессионализм местных коллег на уровне кладбищенских сторожей. Будь здесь, я пошел смотреть двадцать шестую…
Быстро взбежав по лестнице на третий этаж, он пробежал по довольно длинному коридору здания, построенного по типу общежития, и увидел, что дверь с табличкой «26» по коридору крайняя со стороны улицы. Это упрощало задачу – пожарная лестница была именно с той стороны. Он почти вприпрыжку спустился вниз и подбежал к пожарной лестнице. Стас решил добраться до нижней ступеньки, подпрыгнув с разбега, но подошедший Павел его остановил:
– Станислав Васильевич, давайте так: я сажусь, вы становитесь мне на плечи, и я вас поднимаю.
– Да у меня вес под девяносто, если не девяносто с гаком… – Крячко с сомнением поглядел на Павла.
– Ничего, я в армии по штанге занимал первые места… – приседая, уверенно уведомил тот.
Он и впрямь, хоть и тяжело сопя, выпрямился, и Стас менее чем за минуту поднялся на плоскую крышу. Над балконом двадцать шестой квартиры, как и над соседними, нависал наклонный козырек. Стас почти бесшумно спустился на его край и, быстро перехватившись руками, повис над темной пустотой, ища ногами твердую опору. Оперевшись о перила, он аккуратно спрыгнул на балкон, заглянул внутрь квартиры. И сразу же увидел Льва, привязанного к стулу, и бандита, идущего к нему с ножом…
Глава 4
Теперь все было позади. Выйдя в прихожую, Стас набрал на допотопном телефоне 02 и, связавшись с дежурным райотдела, сообщил о случившемся. Затем он отправился на балкон и, глядя в темноту, громко окликнул:
– Паш, ты меня слышишь? Все в порядке, спасибо за помощь. Можешь быть свободен.
– Станислав Васильевич, адресок-то, может, дадите? – снизу, из темноты послышался голос Павла.
– А, блин! Вот память-то дырявая. Поднимайся сюда, я здесь напишу, – предложил Крячко.
Войдя в квартиру, Павел ошеломленно воззрился на оскаленную, недвижимую физиономию рябого. Похоже, это зрелище его основательно шокировало.
Представив Павла Гурову, Стас внезапно понял причины некоторой ошарашенности во взгляде парня. Он накрыл лицо убитого бандита газетой и извиняющимся тоном пояснил:
– Мать его!.. Не подумал вовремя, что парень-то необстрелянный, и не закрыл эту страхоглядину. Мы-то уже зачерствели, как прошлогодний сухарь, а ему это в диковину.
– А те двое? – Павел взглядом указал на подручных рябого, которые лежали лицом вниз, раскинув руки и ноги. – Они что, тоже…
– Не… Эти в общем и целом пока еще живы… Пока!.. – добавил он, прибавив громкости. – Ладно, сейчас напишем адресок… Ну этих, «Зубров», рокерского клуба, – пояснил он, поймав вопросительный взгляд Гурова. – Хочу его познакомить с Пашкой Хорольским.
Но в этот момент в коридоре раздался громкий топот, вслед за которым затирликал дверной звонок. Лев вышел в прихожую и открыл дверь. На пороге стояли милицейский капитан и прапорщик, в «брониках» и с автоматами.
– Капитан Смоленцев. Документы, пожалуйста, предъявите, – пробасил капитан, с изрядной долей подозрительности рассматривая Гурова.
Лев достал удостоверение, которое незадолго до этого вынул из тайника в дорожной сумке.
– Гм… Понял… – кивнул капитан. – Нам звонили вы?
– Нет, вам звонил мой товарищ, полковник Крячко, он тоже из главка. Идемте, он в той комнате.
Увидев труп рябого, капитан поднял газету и удивленно присвистнул.
– Ого! Да это же сам Корявый! – объявил он. – Та-а-ак… А это – его помощнички. Как вас там? Кагор и Шмоксель? Они что, совершили нападение на квартиру?
– В мое отсутствие они пробрались сюда и, внезапно оглушив, захватили меня как заложника, – пояснил Гуров. – Станислав Васильевич самостоятельно провел операцию по моему освобождению. Этот тип, как вы назвали его, Корявый, попытался применить оружие. Ну естественно, полковник Крячко вынужден был стрелять на поражение. Тем более что предупредительный выстрел им был уже сделан.
– Ясно… – деловито огляделся капитан. – А это свидетель? – указал он на Павла.
– Нет, это мой помощник, житель села Трофимовка Грустнов Павел, – сдержанно уведомил Стас. – Я был в том селе по служебным делам, а он меня сюда довез на своем мотоцикле, потому что машина, выделенная мне вашим райотделом, приказала долго жить.
– А!.. – Капитан безнадежно махнул рукой. – Нашу технику всю давно пора в утиль – по пять сроков выработала. Ну что, за трупом сейчас прибудет катафалк. А этих двоих пакуем – и в райотдел.
– У меня есть встречное предложение. – Гуров знаком позвал капитана в прихожую. – Я думаю, сейчас их плотно допросить – самое время. Они изрядно обделались, готовы на откровенность, и этим грех не воспользоваться. Мы сейчас с полковником Крячко разводим их по разным комнатам и проводим перекрестный допрос.
– Ну давайте так, – кивнул Смоленцев. – Тогда сейчас с моим товарищем займусь понятыми, бумагами, а вы решайте свои вопросы.
Выкроив минуту, Стас наконец-то дал Павлу адрес рокерского клуба, и тот отбыл домой. Лев приказал Кагору подняться с пола и проводил его в соседнюю комнату. Приковав бандита наручником к трубе отопления, он достал из своего «дежурного» кейса диктофон.
– Имя, фамилия, отчество, год рождения, место жительства, род занятий, – строго потребовал Гуров.
– Чумалин Леонид Захарович, – уныло начал вещать Кагор, – семьдесят седьмого года рождения, проживаю в рабочем поселке Гольцово. Это соседний райцентр… Безработный…
– А откуда такое странное прозвище – Кагор? – с хмурой иронией поинтересовался Лев.
– Да к нам когда-то завозили молдавский кагор, а его название вроде бы было похоже на мою фамилию. Вот братва так и окрестила, – конфузливо морщась, признался Чумалин.
Как поведал Кагор, банда Корявого образовалась года три назад. Все трое отбывали сроки на одной зоне, где и познакомились. Там же и было принято решение объединиться в «бригаду», чтобы по выходе на свободу начать «работать». Все трое имели по нескольку сроков за кражи и грабежи. Выйдя из тюрьмы, бандиты обосновались в Гольцове, откуда и начали делать свои вылазки в соседние районы.
Обычно банда занималась грабежом состоятельных фермеров и коммерсантов. Напав ночью на спящих людей, бандиты в масках связывали их, избивали и отнимали только деньги или драгоценности – с вещами и электроникой не связывались, боясь засветиться. Проводили свои «операции» не реже двух раз в месяц. И хотя пострадавшие исчислялись десятками человек, банда оставалась неуловимой. Как-то раз от своей двоюродной сестры, проживавшей в Жукове, Корявый узнал о том, что в квартире, которую она сдавала внаем приезжим, иногда останавливаются небедные люди.
В городке находилась небольшая сувенирная фабрика, и за ее продукцией в Жуково частенько приезжали коммерсанты. Но если одни, завершив свои дела, тем же днем отбывали восвояси, то находились и желающие «оттянуться» вдали от семейных уз. Разумеется, такие не уведомляли жен о своем точном местонахождении. Для бандитов это было большим подспорьем. Оценив ситуацию, Корявый решил свой «бизнес» расширить и разнообразить. И если до этого, при всей низости криминального промысла, ограбления обходились без крови, то теперь наступил новый этап в деятельности банды – кровавый, устланный трупами жертв.
Наводчица, будучи по своей природе особой достаточно хитрой, умеющей войти в доверие, а также не лишенной врожденного таланта психолога, выясняла, кто из приезжих располагает большими суммами денег или же богатыми родственниками. Уточнив, что приезжий действительно не известил родных и близких о своем местонахождении, она немедленно звонила Корявому. Участь жертв банды оставалась незавидной. Они исчезали, а их родственники получали требование об уплате выкупа. При этом главное условие бандитов было – не обращаться в милицию. Сумму выкупа они назначали не запредельную, поэтому родственники легко соглашались на их условия. Но похищенных бандиты никогда не отпускали.