– Вроде не похоже… Закапываем, – решил наконец Егор.
В ольховнике путались сумерки, все горче пахла полынь, намокая от росы, и в небе стал заметен серп луны. Друзья сидели на ящиках, устало вытянув ноги. Егор мрачно рассматривал изгвазданные в глине и известке колени.
– Влетит мне, – сказал он. Тёма печально кивнул.
– Мне тоже, наверное…
С шорохом раздвинулись ветви ольхи. Из кустов выползла Найда и развалистой рысью устремилась к забору.
– Фу, Найда, нельзя! – крикнул Тёма, вскакивая.
– Сейчас разроет… – сказал Егор, с отчаянием глядя на собаку.
Но Найда не стала рыть. Обнюхав могилу, она вернулась, извиваясь и метя хвостом. Ее черные губы кривила неумелая собачья улыбка.
– Молодец, хорошая собачка, – грустно сказал Егор.
– Когда ты понял? – спросил вдруг Тёма.
– Танька во сне проболталась.
– И ты поверил?
– Ннет, – задумчиво ответил Егор. – Да. Не знаю.
– Как же ты решился? – ахнул Тёма. Егор в ответ лишь дернул плечом.
Они помолчали, глядя на радостно скачущую Найду.
– А жалко деда, – тихо сказал Тёма, но Егор покачал головой. – Поболтали бы… Мы бы ему про Землю рассказали. Может, и обошлось бы?
– Ты дурак, Тёмка, – ответил Егор. – Когда это взрослые тебя слушали?
Тёма шумно вздохнул, и Егор сердито повернулся к нему.
– «Поболтали бы»! – передразнил он. – А потом его дружки как налетят! Это даже не взрослые, это еще хуже! Гораздо хуже!
– Почему? – удивленно спросил Тёма.
– Сам подумай: стали бы взрослые лезть на наше место?
Тёма крадучись вышел из подъезда в чернильную тишину ночного двора. Постоял, рассматривал звезды, – сейчас они казались большими и очень близкими. Прохладный ветер гладил горящее лицо, пробирался под пижаму, прогонял страх. Тёма вздохнул и решительно побежал к ольховнику.
Он с шумом продрался сквозь кусты и замер. На пяточке что-то происходило. Там металось бледное пятно света, там кто-то ворочался, шумно и страшно дыша. Нужно было бежать, предупредить друга, но сердце ухнуло и застыло, замороженное ужасом. Воздух стал густым и липким, в горле что-то булькнуло, и Тёма закрыл глаза, слушая медленно, как в кошмаре, приближающиеся шаги.
Повеяло теплом, и знакомый голос свирепо прошептал:
– Ты чего приперся? – свет скользнул по лицу, и Тёма всхлипнул от облегчения, увидев сердитого и всклокоченного Егора.
– А ты чего? – огрызнулся он, уже все понимая. Егор дернул плечом, отворачиваясь.
– Еле выбрался – чуть не засекли, – пожаловался он. – Я уже почти все сделал.
Егор посветил на могилу. Тёма присел рядом, сгреб последние комки глины к краям небольшой круглой ямки.
– Как в скафандре, да? – сказал Тёма. Егор кивнул.
За маленьким мутным окошком, окруженным валиком глины, улыбался старик.
Проследив за его взглядом, Тёма потянулся вверх и аккуратно сорвал ветку ольхи, заслоняющую звезды.