Викарий с серой повязкой на глазах, облаченный в потертый серый наряд со свежим белым воротничком, демонстрировал прохожим товар, разложенный в старом чемодане.
— Вороньи лапы! — выкрикивал он резким хриплым голосом. — Святая вода! Обереги от сглаза! Деревянные колья и серебряные пули! Это то, что вам нужно! Потом не жалуйтесь, если приплететесь домой с чужой селезенкой вместо своей!
Едва мы с Джоанной поравнялись с ним, он замолчал и подозрительно принюхался, наклонив голову к плечу. Пальцы викария быстро забегали по четкам, сделанным из костяшек человеческих пальцев, и вдруг он преградил нам дорогу, ткнув в меня пальцем.
— Джон Тейлор! — бросил он, словно выплюнул ругательство. — Дитя порока! Отродье дьявола и мерзости! Проклятье всех избранных! Изыди! Изыди!
— Привет, Пью, — непринужденно поздоровался я. — Рад снова тебя видеть. Ломаешь прежнюю комедию, да? Как идут дела?
— Спасибо, неплохо, Джон, — вяло улыбнулся Пью, заговорив уже нормальным голосом. — Мои товары — все равно что страховка для путешественника: человек не верит, что ему это нужно, пока не становится слишком поздно. Все говорят, что с ними ничего не может случиться. Но на Темной Стороне может произойти все, что угодно, — и происходит. Совершенно неожиданно, и последствия бывают просто ужасны. Я могу спасти множество жизней, вот только болваны не слушают меня. Ну-с, и зачем ты сюда вернулся, Джон? Я думал, ты умнее. Ты же знаешь, Темная Сторона не для тебя.
— Не волнуйся, я просто расследую одно дело и долго здесь не задержусь.
— Все так говорят, — проворчал Пью, передергивая плечами. — Но все мы делаем не то, что хочется, а то, что приходится. И кого же на этот раз ты разыскиваешь?
— Сбежавшую из дома девочку. Подростка по имени Катрин Барретт. Вряд ли ее имя тебе что-то говорит.
— Нет, не знаю такой. Я ведь отошел от дел, осточертело мне все это, к тому же грядут трудные времена. Хочу дать тебе хороший совет. Я слышал скверные новости: на Темной Стороне появилось нечто новое. И люди снова стали поговаривать о тебе. Будь осторожен, малыш. Если уж кто-то должен тебя убить, я бы предпочел сделать это сам.
Он вдруг отошел в сторону и завел свою прежнюю песню. Нет никого ближе и роднее, чем старые враги.
Платформу внезапно затрясло, пронесся порыв ветра, из туннеля с ревом вылетел поезд, затормозил и остановился. Локомотив походил на длинную серебряную пулю, окон в нем не было. Вагоны представляли собой блестящие толстые стальные трубы, почти монолитные — за исключением стыков мощных бронированных дверей. Двери с шипением открылись, одни пассажиры вышли, другие зашли. Я уже хотел взять Джоанну за руку, но она без колебаний, с гордо поднятой головой сама вошла в вагон. Я последовал за ней и опустился на сиденье рядом.
Вагон оказался почти пустым, чему я был весьма рад. Я не люблю толпы, в ней может таиться все, что угодно. Радовало еще и то, что в вагоне было безупречно чисто.
Сидящий напротив мужчина с огромным интересом читал русскую газету, под названием газеты стояла дата — будущая неделя. Чуть дальше молодая женщина, щеголявшая всевозможными атрибутами панка — от многочисленных пирсингов на лице до ядовито-зеленого «ирокеза» посреди выбритой головы, читала пухлую Библию в кожаном переплете. Но страницы книги были чистыми, и по особой белизне белков девицы я узнал в ней выпускницу Глубинной школы. Для нее, и только для нее, книга содержала бездну мудрости.
Джоанна осматривалась по сторонам, и я попытался взглянуть на окружающее ее глазами. Поскольку тут не было окон, вагон скорее походил на полутемный подвал, а запах дезинфицирующей жидкости заставлял вспомнить приемную дантиста. Ни на одной из стен не было схемы метрополитена. Пассажиры этого поезда и так прекрасно знали, куда им нужно.
— А почему здесь нет окон? — вскоре спросила Джоанна.
— Потому что лучше не видеть то, что снаружи, — ответил я. — Дорога на Темную Сторону пролегает через странные, малоприятные места. Опасные и жуткие. При взгляде на некоторые из них можно ослепнуть или лишиться рассудка. Так, во всяком случае, говорят. Сам я никогда не испытывал желания проверить это на практике.
— А как же машинист? Разве ему не приходится смотреть, куда он едет?
— Сомневаюсь, что там вообще есть машинист, — подумав, ответил я. — По-моему, никто никогда в глаза не видел никакого машиниста. Думаю, эти поезда ездят так давно, что вполне могут проделать весь путь самостоятельно.
— Вы хотите сказать, нашим поездом никто не управляет?
— Ну, может, так даже лучше. Возможности людей более ограниченны, чем возможности машин. — Я улыбнулся при виде ее ошарашенного лица. — Уже жалеете, что сюда явились?
— Нет.
— Ничего, скоро пожалеете.
Не успел я это сказать, как снаружи что-то врезалось в вагон прямо напротив места, где мы сидели. Русского сбросило на пол; он встал, аккуратно подобрал свою газету и пересел на другое место. Толстая металлическая стена прогибалась, вдавливаясь внутрь, медленно поддаваясь натиску снаружи. Девушка-панк даже не подняла головы от Библии, правда, теперь она читала уже вслух. Вмятина в стене увеличивалась, потом появилась еще одна, и вскоре уже целый отсек был смят под напором невиданной силы.
Джоанна осела на сиденье.
— Не волнуйтесь, — успокоил я. — Оно не сможет сюда забраться. Поезд хорошо защищен.
Она посмотрела на меня широко раскрытыми, но не слишком безумными глазами. То был шок от столкновения с чем-то совершенно невиданным; мне уже приходилось встречаться с такой реакцией.
— Защищен? — с трудом выдавила она.
— Старые договоры, соглашения… Можете поверить мне на слово. Вряд ли вы захотите услышать подробности, особенно если недавно ели.
Снаружи кто-то взревел с безысходной яростью. Рев был абсолютно нечеловеческим; постепенно он начал стихать, а поезд мчался все дальше и дальше. Металлическая стена медленно выпрямлялась, вмятины на ней исчезали одна за другой.
Но вскоре некое существо или несколько существ пробежали по стене вагона на крышу. Шаги были легкими, семенящими, словно вверх спешило множество насекомых. Лампы в вагоне мигнули, теперь, похоже, взад и вперед по крыше носилась целая стая. Сверху раздались голоса, пронзительные, высокие, сливающиеся друг с другом — казалось, один и тот же голос рассыпается на много отголосков. В гласных слышалось металлическое звяканье, от которого у меня по спине невольно пополз холодок. Хрупкие сестрицы из Улья снова рыскали в поисках добычи.
— Выходите, выходите, кто бы вы ни были, — потребовали голоса, слившись в единый хор. — Или впустите нас, впустите, мы будем играть с вами до тех пор, пока у вас хватит сил. Мы хотим погрузить свои липкие пальцы в ваши гены, хотим вырезать вашу матку живыми скальпелями…
— Пускай они заткнутся! — бросила Джоанна. — Что за отвратительные голоса! Мне как будто царапают мозги, пытаясь пробраться внутрь.
Я посмотрел на русского и на девушку-панка, но они не обращали на происходящее никакого внимания. Тогда я поднял глаза на потолок.
— Уходите, оставьте нас в покое! — решительно приказал я. — Вы не можете ничего получить по условиям Договора и жертвоприношения.
— Кто смеет так разговаривать с нами? — вопросили голоса, звучащие как один, почти неслышные за топотом когтистых лапок по металлической крыше.
— Джон Тейлор, — твердо заявил я. — Не вынуждайте меня подниматься к вам.
Наступила долгая тишина. Существа не только замолчали, но и застыли на месте, пока наконец хор нечеловеческих голосов не возгласил:
— Тогда прощай, милый принц, и не забывай нас, когда вернешься в свое королевство.
Быстрый топот лапок — и все смолкло, теперь поезд катил в тишине. Русский и девушка-панк посмотрели на меня, но тут же отвели глаза, чтобы не встретиться со мной взглядом. Джоанна тоже воззрилась на меня — в упор, хотя ее голос дрожал:
— Они тебя знают. Что они имели в виду?
— Ведать не ведаю. И никогда этого не знал, в чем вся и загвоздка. На Темной Стороне слишком много тайн, и волей-неволей я являюсь одной из них.
Вопросов больше не последовало, и мы продолжали свой путь в молчании.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. НЕОНОВАЯ НОЧЬ
Мы вырвались из вагона, словно души из преисподней. Мимо двигалась бесконечная гомонящая толпа, и поезд почти сразу ушел, как будто торопился покинуть это место.
На медленно ползущем эскалаторе было полным-полно вновь прибывших путешественников и паломников, которые старались не замечать друг друга. Никому из новичков не хотелось привлекать к себе внимание, пока они не разберутся, что к чему. А те немногие субчики с холодными глазами, что без стеснения пялились по сторонам, были либо грабителями, либо геями, подыскивающими добычу. Никто не смотрел на меня в упор, зато многие бросали взгляды исподтишка, а после оживленно перешептывались. Слишком много внимания для столь незначительного визита. Единственное, что может передвигаться быстрее света, это сплетни на Темной Стороне.
И все же толпа была точно такой, как раньше. Парни, девушки, пожилые люди — все в поисках развлечений. Так всегда бывало на Темной Стороне: народ выплескивается из вагонов подземки, вдыхает бодрящий воздух, который обещает свободу и заманчивые возможности, и растекается во всех направлениях, растворяясь в бесконечной ночи, чтобы вскоре найти свое спасение — или свое проклятие.
Джоанна сделала десяток шагов на подгибающихся ногах, остановилась и широко раскрытыми глазами начала озираться по сторонам, ошеломленная открывшимся перед ней невероятным новым миром.
Повсюду кипела и бурлила жизнь, цвета были ослепительно-яркими, тени — иссиня-черными. Город выглядел одновременно зовущим и пугающим, привлекательным и отталкивающим, соблазнительным и отвратительным. Везде сияли неоновые вывески: простые и замысловатые, переливающиеся и мигающие. Они манили простаков — свои будущие жертвы, а также одинокие души. Завлекательные надписи приглашали прохожих посетить разнообразные клубы, обещая запретные наслаждения, невиданные ранее удовольствия, танцы и выпивку, бесконечный восторг, жизнь, похожую на автогонку без ограничения скорости. Секс облизывал губы и покачивал бедрами. Все это было очень опасно и оттого вдвойне привлекательно.
Черт, а ведь неплохо снова тут оказаться!
В толпе, двигающейся туда-сюда по мостовой, можно было увидеть кого угодно: от абсолютно неестественных особей до просто немыслимых, — и все они были поглощены своими делами, а рев машин не смолкал ни на секунду. Автомобили неслись на огромной скорости, никогда не притормаживая, в отличие от забитых транспортом улиц обычного Лондона. В дневном городе из-за постоянных пробок средняя скорость вот уже несколько веков не превышает десяти миль в час, какая бы важная персона ни сидела в машине. И все же по сравнению с прежними днями у лондонцев появилось одно сомнительное преимущество: на улицах теперь воняет бензиновыми парами, а не конским навозом. К тому же в бензиновые пары нельзя вляпаться.
Марки многих автомобилей на Темной Стороне наверняка были Джоанне незнакомы. В дневном мире нет машин с такими обводами, таких размеров и таких конструкций. Некоторые из них ездят на топливе, о котором лучше не вспоминать, если хочешь спокойно спать ночами. Здесь есть такси, работающие на разбавленной святой воде, лимузины, заправленные свежей кровью, а «скорая помощь» обычно ездит на дистиллированных страданиях. Из всего можно извлечь выгоду, если ты живешь на Темной Стороне.
Мне пришлось снова взять Джоанну за руку — не отдавая себе отчета, она слишком близко подошла к краю тротуара.
— Осторожно! — крикнул я ей в ухо. — Многие из них вовсе не машины и могут оказаться голодными.
Женщина меня не услышала: она смотрела в небо, лицо ее было преисполнено благоговейного изумления. Я с улыбкой тоже посмотрел вверх. Невероятно глубокое черное небо уходило в бесконечность, над городом сияли тысячи тысяч звезд, куда больше, чем можно увидеть над обычным Лондоном, а здешняя полная луна была в десять раз больше, чем ее жалкое бледное подобие, к которому привыкла Джоанна. Я до сих пор не знаю, то ли луна на Темной Стороне и вправду крупнее, то ли она просто ближе к земле. Возможно, когда-нибудь клиент с большими деньгами наймет меня, чтобы я это выяснил.
Я снова взглянул на Джоанну: она все еще пыталась свыкнуться с окружающим миром. Тогда я тоже начал глазеть по сторонам. Все-таки пять лет — не шуточки. Но почти все здесь осталось прежним. Как и раньше, умеренно безрассудные люди спешили по мокрым от дождя улицам, направляясь в старые, сладкие западни. Хотя, возможно, я слишком циничен. Все-таки на Темной Стороне много чудес, увлекательных зрелищ и великолепия, которые завладевают вашим сердцем раз и навсегда. Просто нужно чуть пристальней вглядеться, чтобы увидеть все это. В некотором роде Темная Сторона ничем не отличается от любого другого крупного города, только она больше, ярче, оживленнее — и напоминает улицы, которые являются людям во снах.
Рядом с выходом из метро стоял киоск, в нем торговали упакованными в целлофан футболками. Я прочитал надписи на некоторых из них. «Хорошие мальчики отправляются в рай, плохие — на Темную Сторону». «Моя мама принимала талидомин, но все, что я из-за этого заполучил, — какое-то жалкое плоскостопие». А еще — извечное «Майкл Джексон умер за наши грехи». Я тихонько хмыкнул. Обычная чепуха для туристов.
Джоанна вдруг повернулась ко мне, ее зубы щелкнули, словно она внезапно поняла, что стоит с разинутым ртом, и поспешила исправить оплошность.
— Добро пожаловать на Темную Сторону, — улыбаясь, сказал я. — Оставь манеры, всяк сюда входящий.
— Ночь, — ошеломленно отозвалась она. — А что случилось с вечером? Ведь когда мы вышли из вашего офиса, только начинало темнеть.
— Я уже сказал — здесь всегда царит ночь, три часа ночи. Люди приходят сюда за тем, чего не могут найти в других местах, и многое из этого происходит только в темноте.
Она медленно кивнула.
— Кажется, мне нужно попытаться более широко мыслить, это поможет свыкнуться с новой обстановкой.
— Я бы на вашем месте не стал этого делать. В широко распахнутый ум может забрести кто угодно.
Она сурово посмотрела на меня.
— Никак не пойму, когда вы шутите, а когда говорите всерьез.
— Да я и сам не всегда понимаю, особенно здесь, на Темной Стороне. Такое уж это место. Здесь понятия «жизнь», «смерть» и «реальность» становятся слишком растяжимыми.
Нам навстречу двигалась громко вопящая компания, которая расталкивала людей, ради потехи пихая прохожих под колеса машин, а машины здесь не имели привычки гудеть или притормаживать. Хулиганы смеялись, подталкивали друг друга локтями и, передавая по кругу бутылки, пили прямо из горлышка. Они были шумными, отвратительными и безмерно довольными собой; дух насилия витал над ними, словно вонь немытого тела. Их было тринадцать — выряженных в наряды из блестящей кожи, увешанных цепочками, с лицами, разрисованными в цвета их племени, с заточенными зубами, с дьявольскими рожками, прикрепленными ко лбу на ремешках. Все они орали, пихались, поливали грязными ругательствами каждого, кто не торопился уступить им дорогу, и оглядывались в поисках острых ощущений. Предпочтительно таких, где прольется кровь.
Один из них заметил Джоанну и сразу определил в ней новичка. Легкая добыча, ходячие деньги, к тому же женщина. После короткого совещания вся банда направилась к нам. Тогда я вышел из тени и встал между ними и Джоанной. Компания резко затормозила, я услышал, как некоторые прошептали мое имя. В руках хулиганов вдруг появились ножи — длинные, острые, зловеще поблескивающие в неоновом свете. Я улыбнулся, и некоторые из них попятились. Моя улыбка стала шире, и тогда вся банда дружно развернулась и так же дружно почесала в обратном направлении. Я вздохнул с облегчением; честно говоря, я и сам не знал, блефую или нет.
— Спасибо, — довольно спокойно произнесла Джоанна. — На мгновение я испугалась. Кто это?
— Демоны.
— Так называется банда?
— Нет, они и в самом деле демоны, играющие в уличную банду. Видимо, у них сегодня отгул. Кого здесь только не встретишь!
Она поразмыслила над моими словами.
— Они вас испугались.
— Да.
— Почему?
Я опять улыбнулся.
Провалиться мне, если знаю. Скажем так, у меня на Темной Стороне есть определенная репутация. По крайней мере, раньше была. Интересно, высоко ли я котируюсь сейчас? Нужно заглянуть кое-куда и проверить.
Джоанна оглянулась.
— Может, нам следует поставить в известность полицию? Эти… демоны могут еще на кого-нибудь напасть.
— На Темной Стороне нет полиции, — спокойно объяснил я. — Да и законов немного. Здесь можно все, именно это привлекает сюда людей. Да, тут есть власти, которые имеют право наказывать серьезных нарушителей. Но дай нам бог никогда с властями не встретиться.
Джоанна вздохнула.
— Что ж, я это переживу. Я пришла сюда, чтобы найти дочь, и выдержу все, лишь бы ее вернуть. Вы говорили, что у вас дар отыскивать людей. Так продемонстрируйте его!
— Все не так просто.
— И вы говорите это только сейчас?
Я стойко выдержал ее гневный взгляд и ответил, как можно тщательней подбирая слова:
— У меня действительно есть дар. Можете назвать его магией, экстрасенсорным восприятием или любым другим модным термином, какой вам больше нравится. Я пускаю в ход свой дар, чтобы напасть на след пропавшего человека или предмета, увидев то, что сокрыто от взгляда других. Мои способности проявляются только здесь, на Темной Стороне, где законы реального мира не так сильны, как в иных местах. Но лучше использовать этот дар осторожно, в нужном месте и в нужное время. Здесь у меня есть враги. Очень скверные люди. Задействовать дар — это все равно что зажечь в темноте яркий фонарь. Свет привлечет ко мне внимание, и тогда враги могут меня обнаружить… И прикончить.