– А откуда ты знаешь, что у нее есть настоящий владелец? - прошипел капитан. - Тебя он, наверное, и нанял?
– Да, он! - выкрикнула Аманда. - А что ему оставалось делать? Ты сбежал с товаром на Куйбу! Задумайся, как это выглядело со стороны?
– Я не сбегал, меня заставили, - Зигфрид озадаченно заглянул на дно пустого стакана, и туда тотчас упала прохладная водочная струя. Официанты бдели, как цепные псы.
– Заливай!
– Это правда.
– Возможно, - отступила Аманда. - Мне-то вообще плевать, но как должен был поступить Яков? Дождаться, когда ты ускользнешь от пиратов и прилетишь с повинной?
– Ну да…
– Злюхин не верит даже самому себе, так почему он должен был поверить в твою кристальную честность? Ты его кинул, он нанял меня выручить товар.
– И заодно упаковать меня?
– Этого я не знаю. Мое дело - товар.
Аманда лгала. Это Зигфрид почувствовал. Да и если бы она умела врать гораздо убедительнее, капитан ей все равно бы не поверил. Не тот человек Злюхин, чтобы прощать такие обиды. Вот, кстати, где крылся еще один подвох. Аманда могла, конечно, польститься на гундешманские деньги и кинуть Якова Дормидонтовича через борт, но тогда ей пришлось бы потратить все эти миллионы и прожить всю жизнь в пределах Тирании. На территории Федерации ее тотчас бы угробили агенты Злюхина. Значит, мадемуазель Борщ задумала очередную махинацию. Например, взять деньги и уйти на форсаже, не отдав «гундосам» мурлышку. Зигфрид покачал головой. Подобная авантюра имела нулевые шансы.
– Я принял решение, - сказал он генералам.
– Сколько? - деловито спросил Коврони.
– Нисколько. Я друзей не продаю.
– Кабздец! - загробным голосом сказала Аманда.
– Это какая-то ошибка! - проблеял Молиан.
– Объяснитесь! - потребовал генерал Пальтони.
– Зигфрид! - взвизгнула Аманда. - Ой, Зигфрид! Ай! Она взбесилась! Зи-и-игфрид!
Капитан, щелкнув по уху, отключил динамик.
– Нет, постойте, - засуетился секретарь. - Это все стресс! Нам всем надо отдохнуть, хорошенько все обдумать… Давайте продолжим нашу беседу завтра утром. Давайте?
– Ради бога, только это вряд ли что изменит, - Зигфрид пожал плечами.
– Но ведь утро вечера умнее, - выдавливая из себя улыбку, проворковал Коврони медовым голосом. - Так?
– Примерно.
– Ну вот, ну вот… Утром. В девять по пангалактическому времени, идет?
Зигфрид замахнул остатки «вентилятора» и поднялся из-за стола.
– Имею честь…
– И помните - миллион!
– Да хоть миллиард, - Зигфрид уверенно двинулся к дверям.
– Миллиард? - Коврони озадаченно взглянул на генерала. - Мы наберем столько?
– Если продадим все пушки, половину танков и пару броненосцев, - Пальтони зло посмотрел вслед землянину. - Давайте его все-таки шлепнем! Знаете, как в старину… Вывели в чистое поле, поставили лицом к стенке и пустили пулю в лоб. Нет человека, нет проблемы. Накроем этот космодром силовым куполом и сбросим на его ДКР ядерный заряд. Одной килотонны хватит.
– Сверху? - секретарь взглянул на Кониана с иронией.
– Со штурмовика, - согласился генерал.
– На силовое поле?
– А-а… ну-у… мы-ы… подложим мину!
– У вас есть такая мина?
– Нет, только бомбы…
– Вот именно, генерал. А теперь представьте себе еще вот что. Мы уничтожаем известного почти всей галактике землянина, не предъявив ему никакого серьезного обвинения…
– Если он кому-то известен, так только таким же алкоголикам… - Пальтони кивнул за окно, где сержанты-охранники пинками прогоняли какого-то краснорожего небритого типа с пакетом пустых бутылок. Звуки сквозь бронестекло не пробивались, но, судя по артикуляции, он бормотал нечто вроде: «Ребята… я только бутылочки хотел… только бутылочки…»
– Неважно - алкоголикам или трезвенникам. Он человек, причем не бездомный бродяга, а капитан Торгового Флота Земной Федерации, член ЗАГСа и дружинник Общества Спасения в Космосе. Кроме того - он давний недруг Тирании…
– Ну вот!
– Что - вот? Сведение счетов? Не так ли это будет выглядеть со стороны? Политическое дело! Скандал! Ну и последний аргумент, генерал: не вы ли обещали ему неприкосновенность?
– Я?! Я ничего такого не обещал… Ну, разве что косвенно.
– А косвенное слово гундешманского офицера значит меньше прямого?
– Все понятно, господин секретарь, - Пальтони саркастично усмехнулся. - Будем продавать танки…
10
То ли генерал Кониан Пальтони уже начал распродажу, то ли у военных нашлись другие дела, кроме как сторожить всей армией одну мурлышку, но, когда Зигфрид приблизился к кораблю, вместо трех плотных кордонов он увидел лишь десяток танков. Да и то каких-то безжизненных, севших на брюхо и склонивших дула, словно увядшие ветви.
Безногий шагнул на трап и вдруг все понял. Его прошиб холодный пот, а вместо легкого опьянения накатила волна ужаса. Шлюз был приоткрыт, и из него торчал лохматый обрывок стального троса.
Зигфрид ринулся внутрь кораблика, но было уже поздно. Посреди рубки лежала Аманда - живая и невредимая, но снова без чувств, - а мурлышки не было ни в каюте, ни в трюме, нигде…
Капитан затейливо матюгнулся и включил связь с генералами.
– Она все предугадала, - без лишних пояснений крикнул он, - и сбежала, чтобы избавить меня от мучительного выбора.
– О-о! - только и смог простонать секретарь. - Нам конец!
– Объявляю боевую тревогу и осадное положение на всей планете! - заорал Пальтони. - Комендантский час круглые сутки! Всех гражданских в убежище! Военным передвигаться только на бронемашинах группами от взвода и больше! Дезертиров и мародеров не расстреливать, а привязывать к столбам!
– Зачем это? - отвлекаясь от тяжелых раздумий, поинтересовался Коврони.
– Будут приманкой, - генерал был полон решимости. - Все равно им вышка.
– Безногий, найдите ее! - вновь обращаясь к эфиру, взмолился секретарь. - Мы дадим вам миллиард, обещаю! Вы можете даже увезти эту тварь с собой, если она вам так дорога. Но только куда подальше и без права вернуться.
– Ну что ты раздумываешь? - рявкнул Кониан. - Соглашайся! Деньги и мурлышка. И никаких репрессий! Соглашайся, или просто сядешь на всю жизнь в самый вонючий карцер за биотерроризм!
– Я выбираю первый вариант, - согласился Зигфрид и выключил радио…
***
…Архитектура Клоакии несла отчетливую печать пещерного происхождения. Дома были похожи на скалы, а жилища на расщелины и пещеры в этих скалах. Даже использование современных строительных материалов не могло изменить психологию местных строителей. Они лепили из супербетона какие-то корявые пирамиды и кубы, а керамопластовый кирпич пускали на строительство длинных бесформенных «горных кряжей». Ко всему прочему, дома не имели окон, а понятие о внешней отделке отсутствовало в принципе. Если земную архитектуру можно было (конечно, с натяжкой) считать застывшей музыкой, то архитектура гундешманская была, несомненно, засохшей какофонией.
Зигфрид шел по ущельям улочек и каньонам проспектов, внимательно глядя по сторонам. Он обследовал каждый закуток, каждую засыпанную мусором подворотню, каждый провал-подъезд, но пока следов мурлышки не видел. Периодически он останавливался и звал: «Киса, киса, кысь-кысь…», но на эти призывы откликались только местные «голуби» - странного вида существа, напоминающие помесь крылатого ежа и шестиногой крысы. С нормальными голубями их роднила только страсть к памятникам. В Тирании культ каменных изваяний был развит не меньше, чем на Земле; бюсты и ростовые фигуры великих предков и действующих политических деятелей стояли на каждом перекрестке, и каждый из них был тщательно обгажен «голубями».
Комендантский час на улицах Меркантильи - главного города Клоакии - соблюдался из рук вон плохо. В первую очередь потому, что военные патрули и сами боялись показываться на улицах, а во-вторых, потому, что большинство слоняющихся по улицам граждан были приезжими: людьми, суперманоидами, бастурманцами с враждебной Земле, но нейтральной к Гундешману планеты Бастурман Бастманч, и еще множеством других гуманоидных и не очень торговцев со всех известных миров. Встреча с мурлышкой их не пугала, поскольку все они были битыми и тертыми космическими калачами, а еще не имели генетического страха перед лицом этой реликтовой опасности.
Совсем другая картина открылась взору Зигфрида, когда он углубился в жилые подвалы-кварталы. Там воздух был пропитан страхом, а дрожащие гундешманцы перемещались стремительными скачками от пещеры к пещере или (по большей части) от жилищ к общественным сортирам и обратно. Реакция на опасность у «гундосов» была весьма похожей на таковую у прочих разумных существ - они страдали «медвежьей болезнью».
Безногий перехватил по дороге «туда» молоденькую трясущуюся гундешманку и попытался выяснить, что слышно о мурлышке, но девица лишь заплакала и расписалась в неодолимом страхе прямо на ботинки капитану. Зигфрид сочувственно утер рукавом ей слезы и отпустил. Сбор агентурных сведений обещал быть безрезультатным.
Безногий перехватил по дороге «туда» молоденькую трясущуюся гундешманку и попытался выяснить, что слышно о мурлышке, но девица лишь заплакала и расписалась в неодолимом страхе прямо на ботинки капитану. Зигфрид сочувственно утер рукавом ей слезы и отпустил. Сбор агентурных сведений обещал быть безрезультатным.
Впрочем, он и не потребовался. Соседний квартал внезапно взорвался дружным хором визга, воплей и рева. Капитан тотчас сорвался с места и, не разбирая дороги, бросился в темноту подземных переходов. Тоннели между кварталами были запутанными, загаженными и узкими, а потому, когда Безногий добрался-таки до места событий, там уже все закончилось. Уцелевшие меркантильцы, прозрачно-голубые от ужаса, что-то наперебой объясняли озирающимся солдатам, а старший патруля, судя по погонам на тяжелом скафандре - капитан, медленно обходил испачканное синими пятнами место преступления.
– Хай болт свинтил? (Куда она убежала?) - схватив за шкирки двух подростков, спросил Зигфрид по-гундешмански.
– Хучи! (Туда!) - мальчишки показали в разные стороны.
– Хоп? (Давно?) - ничуть не удивившись, спросил капитан.
– Беса ме… (Уже минуту…) - немного подумав, авторитетно заявил первый пацан. - Ёк, беса мучо (Нет, уже секунду), - возразил второй. - Мэй ба мац мо (Или даже больше).
Безногий выпустил пацанов и пошарил взглядом в толпе, разыскивая более надежных свидетелей. Он хотел найти каких-нибудь пришельцев, поскольку показания свихнувшихся от ужаса «гундосов» сейчас не стоили ни гроша. Наконец он высмотрел какого-то оборванца - издалека вроде бы землянина или суперманоида - и решительно направился к нему. Заметив капитана, оборванец засуетился и, прикрываясь толпой, нырнул в подворотню.
– Эй! - крикнул Безногий по-русски и на всякий случай добавил по-гундешмански: - Стайять, чмоо! (Постой, друг!) Хальт! (Погоди!) В темной глубокой подворотне - фактически жилой пещере, только низкой, узкой и вонючей - его ожидало лишь эхо от звякнувшей стеклотары. Зигфрид согнулся в три погибели и, кряхтя, заполз в «помещение». Оборванца видно не было, но, судя по запаху, он ушел именно этим путем, и был это все-таки не «гундос», а человек - в подвале стоял русский дух: водки, лука и табака.
– Земляк! Я просто спросить хотел…
Глаза привыкли к полумраку, и капитан обнаружил, что из подвальчика открывается сразу пять метровых в диаметре тоннелей. По какому из них ушел «земляк», определить было невозможно, зато в крайнем левом сверкнули белые клыки, и раздался знакомый рык.
– Тихо! - приказал Безногий. - Ну, ты и устроила тут… Это ж полный пердимонокль!
Мурлышка перестала рычать и виновато муркнула.
– Да, я понимаю, - Зигфрид уселся на пол и поманил зверя. - Я понимаю, инстинкты, они сильнее разума… Вот у меня на планетоиде Раздолбания-11 случай был. Пошли мы с киносапиенсом Пол Потычем Жучкиным на старый рудник, там в одной из штолен серебряная жила была недоработанная. Промспособом ее ковырять было уже невыгодно, а так, кайлом, еще кое-что можно было добыть. Идем, значит… Потыч уже язык высунул от жары - на Раздолбании лето жаркое, как в Сахаре, - и вдруг навстречу нам две сучки, ну в смысле женщины киносапиенсовские, да у обеих течка! Тут я Пол Потыча только и видел. И жара ему нипочем, и серебра не надо. Заскулил, хвост поджал и за ними. Даже смешно было смотреть. Такой начитанный, мастеровой - золотые лапы просто, а инстинкт сработал - и все. Нету киносапиенса с высшим образованием! Какая-то дворняга вместо него вокруг двух спаниелих скачет. Потом, правда, он очухался, извинялся долго, но экспедиция-то сорвалась… Такая вот великая сила у инстинктов. Тут ничего не поделаешь, будь ты хоть разумная собака, хоть мурлышка…
Зверь подошел и растянулся у ног капитана, ткнувшись мордой ему в ладонь. Скорее всего мурлышка уже предугадала намерения Зигфрида и больше не боялась, что хозяин продаст ее или бросит на произвол судьбы.
– Ну что, идем на корабль да ходу в нейтральную воду?
Мурлышка подняла голову и отрицательно повела ею слева направо.
– А чего? Охотиться я тебе не разрешаю. Хватит. Набедокурила уже.
Зверь прижал уши, но все равно еще раз помотал головой.
– Или ты про деньги? Не буду я их брать. Я не из тех, кто шакалит по планетам и друзей продает. Я свои кровные честно зарабатываю… Все равно - нет?
Мурлышка опять мотнула головой, и Зигфрид развел руками.
– Ну, тогда я не знаю…
Зверь медленно раскрыл пасть, а затем резко ее захлопнул.
– Понял! - Капитан шлепнул себя по лбу. - Все понял! Ты им не веришь! Ты догадываешься, что будет дальше?
Мурлышка кивнула.
– Нас не выпустят? - скисая, спросил Безногий. - Собьют при взлете?
Зверь снова кивнул, на этот раз с тяжелым вздохом.
– Дрянь дело. - Капитан задумался. - На корабле лететь нельзя, а без ДКР нам отсюда не свалить тем более. Пробраться на какой-нибудь грузовик - в портах полно солдат, завербоваться к контрабандистам - у них тоже свои стукачи имеются, да и «гундосы» они в большинстве. Багажом тебя вывезти, так они весь багаж рентгеном просвечивают, мины ищут - террористов боятся. Что же придумать?
Пока Зигфрид размышлял, мурлышка незаметно отползла обратно в тоннель и неслышно скрылась в темноте.
– О! Придумал! - Безногий вскочил и крепко треснулся макушкой о низкий потолок. - Киса, я придумал! Киса! Ты где?
Он озадаченно оглянулся. Мурлышки поблизости не было. Не светились ее клыки и в тоннелях.
– Ну, что же ты! - огорчился Зигфрид. - Опять тебя искать…
Он потер горящие от досады уши и случайно задел кнопку включения приемопередатчика. В голове тотчас зазвенело от истошного визга Аманды.
– Зигфрид, свинота недорезанная! Где ты шляешься?!
– Проснулась уже? - буркнул в ответ капитан. - Головка не бо-бо?
– За мою головку ты своей ответишь, - пообещала Аманда. - Но пока я об этом готова забыть. Ты добазарился с «гундосами»? Я имею в виду на «арбуз»…
– Да, а что толку? Мурлышка в бегах. Да и если я ее поймаю, нас не выпустят с Клоакии. Прищучат, как пить дать. Либо на взлете собьют, либо на орбите расстреляют.
– Кто?! Эти пресмыкающиеся?! Да они только-только летать научились! А стрелять до сих пор не умеют! Не догонят они нас!
– «Шестерка» - это тебе не «Поршень», - усомнился Зигфрид. - Ее догнать - раз плюнуть.
– Можно присмотреть какой-нибудь «Фурор» в богатеньком ангаре… Я могу угнать любую тачку за шестьдесят секунд. На спор!
– Не буду я спорить, Маня. И угонять ничего не стану. Не такое у меня воспитание.
– Ну, купим давай такую машинерию! «Гундосы» же нам еще и малахаев подкинут. На «арбуз» можно сотню «Поршней» купить и еще столько же «Бэмов»!
При упоминании о заветном «Бэме», то есть ДКР-600М «Баб-эль-Мандеб», у Зигфрида сладко защемило сердце. Эта Аманда Борщ знала, каким крючком подцепить настоящего капитана дальнего космоплавания. Однако решение он принял, исходя из собственных понятий о справедливости. Он молча выбрался из подвала и зашагал к ближайшему перекрестку. Там, как и на миллионах подобных перекрестков в тысячах городов на сотнях планет, лоточники продавали туристам карты города и открытки с достопримечательностями. Снижаясь над военным космодромом, Безногий успел заметить, что на юге Меркантильи раскинулся обширный лесной массив, видимо, местный городской парк. Зигфрид не был уверен, что мурлышка побежит именно туда, но надеялся, что зверь угадает его намерения и снова отыщет хозяина в относительно безопасных зарослях клоакианской флоры. В конце концов, даже неутомимому хищнику надо отдыхать, а где это было сделать, как не в лесу?
Парк встретил капитана мусорными кучами и ободранными стволами высоких, но кривых деревьев. С общим уровнем культуры у гундешманцев было не очень. Даже хуже, чем у куйбинских пиратов. Зигфрид разыскал наименее затоптанную тропинку и углубился в чащу. Ни свежести, ни прохлады в лесу не чувствовалось. Возможно, он и очищал воздух от пыли и углекислоты, но делал это как-то через силу, с неохотой. Безногий продрался сквозь колючие кусты и спустился в ложбинку. Здесь росла похожая на папоротник высокая трава, и под ее покровом можно было спрятать целый прайд мурлышек. Зигфрид присел и оглянулся. Под зонтиками «папоротника» было видно метра на три. Капитан снова встал и оглянулся. Трава шевельнулась где-то справа, затем чуть впереди, снова справа, только немного дальше… Безногий решительно двинулся вправо, но вдруг услышал глухой хлопок и увидел, как над ровной травяной гладью мелькнул знакомый хвост. Это, несомненно, была мурлышка, но хвост ее почему-то двигался не в приветствии и не бил, превратившись в стальную заготовку для меча, а как-то беспомощно всплеснул и опал. Зигфрида охватило беспокойство. Он прибавил шаг, но, когда добрался до места, обнаружил только смятую траву и следы… Следы неприятные. Словно какой-то двуногий тащил мурлышку волоком. Капитан присел и осмотрелся повнимательнее. Несколько стеблей «папоротника» были не сломаны, а срезаны. Словно из игломета. Безногий пошарил рукой. Крови на траве не было. Значит, иглы были не боевые, а парализующие. Капитан поднялся и быстро двинулся по следам. Далеко злодей уйти не мог!