— Что?
Адмирал донов махнул рукой:
— А-а-а, чепуха. Лучше расскажите, как вы… — Он осекся и, посмотрев вокруг, настороженно спросил: — Кстати, а чего мы ждем?
Сандра недоуменно пожала плечами:
— Не знаю. Наши спасители исчезли, ничего не сказав. А что тебе объяснил твой?
Усатая Харя сморщил нос и выразительно скривил губы.
— Понятно, — сказала Сандра.
— Кстати, — спохватился дон Крушинка, — а как они оказались в вашем секторе? Насколько я понял, там у этой сучки Эсмеральды была какая-то особая охрана.
— Эти ребята как раз и были особой охраной. То есть не только они одни, но они были, так сказать, главным пугалом. Эта стерва герцог Эсмеральда представила их нам как наш самый жуткий кошмар на ближайшие двадцать лет. Они-де уроды с Окраин, с какой-то жуткой радиоактивной планеты, притом настоящие каннибалы, поскольку при их метаболизме без свеженького человеческого мясца никак нельзя, и ко всему прочему они предпочитают сырое мясо. Причем пищу поглощают с чувством, с толком, с расстановкой. То есть не забивают на мясо сразу всю тушу, а, так сказать, едят постепенно. Сегодня — пару пальчиков, завтра кусочек лодыжки, послезавтра приглашают гостей на левую ягодицу. Причем от воплей поедаемых они испытывают особый кайф…
Дон Крушинка некоторое время с оторопелым видом слушал это описание, наконец не выдержал и захохотал. Сандра запнулась, сердито посмотрела на него — и тоже заулыбалась.
— Ну а дальше что? — спросил Усатая Харя, немного успокоившись. Сандра скривилась:
— А дальше было вот что. Эта сука Эсмеральда думала, что они на ее стороне. Только она сильно ошибалась Когда наступил вечер, эти самцы просто порвали всю остальную нашу охрану, порвали на куски, выломали дверь нашей камеры. — Она покачала головой. — О Ева-спасительница, когда они вели нас по коридору, я боялась, что меня стошнит. Нельзя так поступать с людьми, какими бы уродами они ни были… — Сандра зябко поежилась и обхватила плечи руками.
Но тут послышался голос Тэры:
— Они сами выбрали свою судьбу.
Сандра хмыкнула:
— Ой, девочка моя, ничего они не выбирали. Это только кажется, что каждый человек выбирает свою судьбу. А на самом деле… ты думаешь, у простолюдинов этого… да и любого другого манора большой выбор жизненного пути? Все решает сеньор, а простолюдинам ничего не остается, как следовать за ним по выбранному им пути.
Тэра упрямо вскинула подбородок, явно собираясь спорить, Сандра взмахнула рукой, останавливая ее, и торопливо продолжала:
— Думай что хочешь, нам все равно сейчас не до споров… Ну и вот, они вывели нас из казематов, привели на эту поляну и приказали ждать. А через пару минут появился ты. — Сандра бросила взгляд на огромный силуэт легионера, смутно различимый в густой тени, и закончила: — Так что, милый, если хочешь знать, что нам делать дальше, лучше тебе поинтересоваться у твоего провожатого.
Усатая Харя на мгновение задумался, решительно тряхнул головой и двинулся к штаб-майору. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как из сумрака вынырнули три гибкие тени. В тот же момент грузная фигура легионера зашевелилась, и после короткого приступа кашля трое бывших пленников услышали свистящий шепот:
— Нам пора идти.
Первые несколько сот ярдов они продирались через кусты шишковника. Впрочем, продирались — слишком сильно сказано. Впереди скользили сквозь переплетения ветвей три “ночные ящерицы”, а следом за ними по разведанному маршруту дорогу прокладывал “гранитный носорог”. По пробитому им туннелю можно было идти, даже не пригибаясь, но, когда они остановились передохнуть на небольшой полянке, дон Крушинка заметил, как пробитый легионером туннель на глазах вновь затягивается переплетением колючих ветвей.
Минут через пятнадцать они вывалились из зарослей у какого-то пруда, и штаб-майор взмахнул рукой, призывая бывших пленников замереть и не шевелиться. “Ночных ящериц” уже нигде не было видно. Сандра, пригнувшись, высунула голову из-за плеча дона Крушинки. Заросли кончились. Впереди, насколько хватало глаз, простиралась равнина. Сандра хмыкнула. Она слабо представляла себе окрестности замка герцога Эсмеральды, но, судя по расположению лун, они двинулись к востоку, а с этой стороны поместья начинались Великие Аргеносские равнины, огромное пустынное пространство с редкой растительностью и еще более редкими озерцами солоноватой воды. Миль через триста эти равнины, гигантским гребешком охватывающие Альдильерский хребет, плавно переходили в каменистую пустыню. Укрыться здесь было совершенно негде, даже просто от внимательных глаз, не говоря уж о хомодетекторах. Да и с орбиты их можно было бы обнаружить обычным оптическим датчиком. Впрочем, сколько она ни оглядывалась, виден был только легионер. А где остальные трое? Наверное, равнина не такая уж и плоская… или она недооценила их способности, что более вероятно.
Не прошло и пяти минут, как рядом с грузной фигурой легионера словно ниоткуда выросли три гибкие тени. Все четыре головы склонились друг к другу (хотя штаб-майору, естественно, пришлось наклоняться гораздо ниже), и до бывших пленников донесся тонкий раздражающий зуд.
— Что они делают? — шепнула Сандра на ухо мужу.
Усатая Харя, скосив губы, тихо ответил:
— Разговаривают. — Словно почувствовав затылком ее недоумение, он повернул голову. — У них особенный коммуникационный аппарат. Они могут разговаривать в инфра — и ультразвуковом диапазоне, кроме того, ультразвуковой диапазон используют для ориентации в полной темноте. И это вдобавок к тому, что диапазон их зрения перекрывает также инфракрасную часть спектра. — Дон Крушинка мгновение помолчал. — Да, еще, я слышал, они способны переговариваться на длинных волнах.
Сандра удивленно покачала головой:
— Надо же, а по ним не скажешь, что они такие уж заядлые говоруны.
Дон Крушинка пожал плечами:
— Ну, на своем языке они болтают, как и мы. Это с нами они немногословны. Им по-нашему просто трудно говорить, очень напрягаются связки. Ты же сама слышала, “гранитный носорог” по полчаса откашливается, прежде чем сказать хотя бы пару слов. У нас говорят, их специально лишили диапазона, в котором общаемся мы, люди. С “ночными ящерицами” легче, они изначально создавались как диверсанты, поэтому у них гортань не так изуродована.
– “Гранитный носорог”… “ночные ящерицы”… ты должен поподробнее рассказать мне о них, Усачок, — задумчиво произнесла Сандра. Усатая Харя с удивлением подумал, что его жена, оказывается, совершенно ничего не знает о Детях гнева.
Освободители закончили совет и повернулись. На этот раз заговорил один из “ночных ящериц”:
— До рассвета полтора часа. За это время мы должны преодолеть десять миль. Вы сами так быстро передвигаться не сможете, поэтому мы вас понесем.
Сандра изумленно ахнула:
— Десять миль за полтора часа! Да еще с нами на горбу!! Нет, ты должен как можно скорее рассказать мне о них, Усачок.
В следующее мгновение Усатая Харя почувствовал, как какая-то сила подбрасывает его в воздух… а очухался уже на загривке легионера. Причем легкое покачивание показывало, что его необычная “лошадка” уже набрала скорость…
Восток только-только порозовел, когда они свалились в небольшой овраг, на дне которого поблескивало озерцо с белесыми от соли бережками. У импровизированных “лошадок” не было заметно никаких следов усталости, чего нельзя было сказать о женщинах, которые выглядели измученными. Особенно Усатая Харя волновался за королеву. Испытания этой ночи нелегко было выдержать и здоровому мужчине, а уж беременной женщине… Но, к его удивлению, Тэра выглядела едва ли не свежее Сандры. Штаб-майор волок дона Крушинку на хребте всю дорогу, а “ночные ящерицы” менялись каждую милю, и при последнем пересаживании Сандра чуть не свалилась с загривка свежей “лошадки”…
Овражек оказался довольно протяженным, и в его дальнем конце обнаружился узкий лаз, при виде которого дон Крушинка перевел взгляд на громадную фигуру легионера и с сомнением покачал головой. Однако все, как оказалось, было предусмотрено. Их быстро спустили на землю (Усатая Харя чуть не застонал, почувствовав под затекшими ногами твердую землю) и пропихнули в лаз. Следом пролезли и трое “ночных ящериц”, а штаб-майор остался снаружи. В пещерке обнаружилось несколько спальных мешков, десятилитровая баклага с водой, упаковка саморазогревающихся армейских рационов и мешок с разнокалиберной одеждой. И если с рационами, водой и спальниками все было в порядке, то одежду явно подбирали совершенно бестолковые в этой области люди. Сандра хмыкнула, но это и все — она заползла в спальник и мгновенно отрубилась. Дон Крушинка и королева отстали от нее буквально на пару минут…
Проснулся Усатая Харя уже под вечер. В тесной пещерке было душновато. Сквозь узкий лаз пробивались лучи заходящего светила. Похоже, никто не собирался его будить, а значит, можно было поспать еще немного. “Если не будят — спи про запас” — первое правило донов. Кто его знает, когда и сколько придется поспать в следующий раз. Дон Крушинка уже прикрыл было глаза, но тут до его ушей донесся негромкий голос жены:
— …значит, его зовут Гору?
— Нет, не так.
— А как?
— Нельзя говорить.
— Почему?
— Он не хочет.
— Но вы называете его Гору?
— Да.
Дон Крушинка повернул голову. Сандра сидела в дальнем конце пещерки и беседовала с одним из “ночных ящериц”.
— Так это он приказал вам спасти нас?
— Он не приказывает.
Последовала довольно долгая пауза, затем голос Сандры, уже не так напористо, тихо спросил:
— А кто приказал вам спасать нас?
— Никто.
— Тогда почему вы это делаете?
— Это нужно Самому старому.
— Ага, новая личность… — В голосе Сандры появились довольные нотки. — Значит, этот Самый старый и попросил Гору, чтобы он приказал вам спасти нас?
— Гору не приказывает, он говорит, что ему хотелось бы, чтобы мы сделали.
— И?
— И мы делаем, когда можем.
— А если не можете?
— То не делаем.
— И часто вы… не делали?
— Пока ни разу.
— А Самый старый?
— Кто может не сделать того, что захочет Самый старый?
— Значит, он самый главный среди Детей гнева?
— Самый старый не из Детей гнева. Он — Самый старый.
За этим заявлением вновь последовала долгая пауза, потом голос Сандры разочарованно произнес:
— Адам меня разбери, если я хоть что-то понимаю.
Усатая Харя улыбнулся и открыл рот, чтобы сказать жене, мол, не ломай голову, с Детьми гнева всегда так — никогда не поймешь, что они в действительности имеют в виду. Вот, помнится, после Нововашингтонских соглашений Комитет восьми отправил им меморандум с призывом воздерживаться от агрессии против Алых князей, как там было сказано, “…во избежание подрыва дипломатических усилий, направленных на установление мер доверия между воюющими расами”. Те прислали ответный меморандум, в котором было написано тоже что-то такое высокопарно-непонятное. Ну, и эти умники из Комитета прочитали и решили, что это выражение полного согласия. Сколько чиновного люда себе орденков понавешало… Только не прошло и двух недель, как Светлую покинуло целых шестьдесят эскадр Детей гнева, причем отправились они в известном направлении и явно не по грибы. Когда полуосипшие от возмущенного визга дипчиновники из Комитета добрались до Светлой и попытались закатить скандал, им с искренним удивлением было заявлено, что Алые, в чем Дети гнева уже не раз убедились и с этого их не свернуть, понимают только силу кулака. И что именно меморандум Комитета стал толчком к тому, что шестьдесят самых боеспособных эскадр спешно закончили доковые работы, загрузили снаряжение и припасы и тронулись осуществлять “дипломатические усилия, направленные на установление мер доверия между воюющими расами”. А когда чиновники попробовали протестовать, им предложили немедленно покинуть “сектора обстрела мортирных батарей во избежание случайного поражения при оборонительном залпе”.
Но дон Крушинка не успел ничего сказать, потому что с той стороны лаза послышалось уже ставшее привычным откашливание. И это означало, что время отдыха кончилось. Пора было собираться в дорогу…
8
Дисколет заложил крутой вираж и, резко затормозив, завис над лужайкой, отстрелил опоры и аккуратно, но довольно жестко опустился на поверхность. Откинулся боковой люк, на изрядно потоптанную траву лужайки опустилась изящная нога, затянутая в ботфорт… Герцог выбралась на поляну и остановилась, окидывая открывшуюся перед ней картину тяжелым взглядом. Все пространство лужайки, кроме пятачка, на который опустился ее дисколет, было укрыто большим навесом на стойках и растяжках, под которым прежняя хозяйка поместья очень любила устраивать барбекю на тысячу приглашенных. Однако на этот раз ничто тут не напоминало о былых праздниках, все пространство под навесом представляло собою огромный госпиталь. На мягко покачивавшихся плоских а-матрицах, наспех застеленных чем пришлось, корчились, стонали, охали и причитали почти две сотни человек. Еще столько же суетливо носились между этими импровизированными ложами и между шатром и особняком. Прямо по курсу нарисовалось лицо дворецкого с белыми трясущимися губами. Дворецкий открыла рот, пытаясь что-то сказать, но поперхнулась и, приложив героические усилия, выдавила:
— Моя госпожа…
Герцог брезгливо поморщилась — ну вот, только мужской истерики нам здесь не хватало — и чуть повернула голову. У плеча выросла верная Сауртана. Вот это и отличает настоящих… Пока дворецкий топталась рядом и, старательно закатывая глаза и поднося к носу надушенный платочек, демонстрировала, как ужасно она расстроена тем, что здесь творится (своей собственной безалаберностью — вот чем, подумала герцог, и от этой мысли челюсти у нее свело так, что, казалось, вот-вот треснут и раскрошатся зубы), Сауртана занималась своим делом. Однако стоило только Эсмеральде повести глазами, как капитан ее личной охраны тут же оказалась рядом.
Герцог без слов, одним быстрым взглядом спросила о главном и по тому, как на какую-то долю мгновения посуровел взгляд Сауртаны, поняла ответ. Что ж, основное понятно. Остается делать хорошую мину при плохой игре. Ну что же, игра при нулевых шансах — ее основное занятие в последние полгода, но, о Ева-спасительница, как же она устала этим заниматься…
Эсмеральда повернулась к пришедшей наконец в себя и вовсю сыпавшей словами дворецкому, пару минут постояла, делая вид, что внимательно слушает, потом согласно кивнула:
— Значит, вы считаете эту диверсию происками реймейкцев?
Голова дворецкого часто-часто задергалась.
— Однозначно! — радостно закричала она. — Конечно, можно было бы подумать на сепаратистов с Окраины или, скажем, террористов из “Голубого потока”, но… у них просто не хватило бы ресурсов. Здесь явно работало как минимум около сотни налетчиков. Собрать, оснастить и тайно переправить столько профессионалов… нет, это могли сделать только реймейкцы. Я в этом уверена.
Герцог снова кивнула. Что ж, эта версия ей подходит.
— Хорошо, тогда надо немедленно связаться с Министерством охраны трона. Займитесь этим. И побыстрее.
Дворецкий обрадовано затрясла трехслойным подбородком и потрусила исполнять приказание. Эсмеральда проводила ее насмешливым взглядом и повернулась к Сауртане. Они не сговариваясь перешли на антерлинк.
— Значит, они ушли?
— Да, госпожа.
— Как такое могло произойти?
Сауртана поежилась:
— Я сегодня выставила охрану из числа местных…
Герцог кивнула. Это было сделано по ее собственному распоряжению, завтра ее острозубым сучкам предстоял тяжелый день.
— …правда, утроила внешний караул. А внутри оставила этих…
Герцог снова кивнула. Все так, как они обсуждали. Вернее, почти. Она не давала команды увеличить число караульных. Но Сауртана поступила совершенно правильно. Чем больше караульных, тем сложнее провернуть втихаря какой-нибудь изменнический план (местные не были посвящены в то, кого они охраняют, но мало ли…), да и при попытке силового освобождения лишняя дюжина игольников всегда пригодится. Вот только на этот раз все это не помогло… Хотя показывало, что Сауртана не потеряла нюх:
— В двенадцать я проверила посты — все было в порядке, а в четыре часа утра, когда пошла проверить караул, все караульные были уже мертвы, а двери камер — нараспашку.
— Всех?
Сауртана кивнула, но герцог все-таки переспросила:
— И там, где держали этого самца?
— Ее просто вынесли.
Герцог скрипнула зубами:
— Потери?
— Семнадцать.
— Всего?
— Нет, всего сто сорок шесть.
Герцог удивленно расширила глаза:
— Как это произошло?
Сауртана зло скривилась:
— Ловушка. Эти деревья… я же говорила, что давно пора расчистить пояс безопасности… Они расщепили сосну и забили в расщеп плазмобой, установив переводчик огня в непрерывный режим, а к спусковому рычагу привязали веревку, которую перекинули через ветку и закрепили на входной двери. Саму дверь тоже подперли дрыном, но не сильно, а так, чтобы потихоньку поддавалась. Так что, когда первая из этих полубезмозглых шлюх, что здесь считаются охранниками, начала колотиться в дверь плечом, остальные не нашли ничего лучшего, как столпиться у нее за спиной…
— И наши тоже? — недоверчиво переспросила Эсмеральда. Сауртана кивнула.