Под кривой горной елью бил прозрачный родничок. Мы уселись возле него и принялись за еду. Размачивая лепешки в кристальной воде, мы уплетали их за обе щеки. Подкрепившись, я сказал, что на этом месте хорошо бы построить жилье. Юсуф, как всегда, перечил мне. Он объяснил, что здесь быстро соскучишься и к тому же нет рынка, магазинов — как тут жить человеку?
В споре время проходило незаметно. А тут, откуда ни возьмись, ветер. Небо затягивалось черными тучами. Юсуф торопливо вскочил.
— Вот увидишь — будет ливень! — воскликнул он.
Меня охватил страх. Здесь негде укрыться от дождя, а спускаться в дождь очень опасно — легко поскользнуться. Далеко ли до беды! Быстро собравшись, мы побежали вниз по склону. Небо темнело с каждой минутой. Ветер дул сильней и сильней, подгоняя нас вперед. Похолодало. Яркий свет молнии чуть не ослепил нас и в ту же секунду страшный, как обвал, гром раскатился над головой. Земля под ногами задрожала. Ветер, словно ободренный громом и молнией, яростно завыл и засвистал. Он гнал и гнал нас вперед. Я упал и чуть не скатился в пропасть.
— Ю-су-уф! — в ужасе завопил я, но ветер заглушил мой вопль и унес в сторону. И в тот же момент тяжелая капля шлепнула меня по лбу. Начался дождь.
Он превратился в ливень. За несколько секунд мы промокли до костей. Траву прибило к земле. Она была страшно скользкой. При вспышке молнии мы увидели нависшую скалу, под которой можно было укрыться, и бросились туда. Но и там мы не нашли спасения от ливня. Вода просачивалась сквозь трещины в камнях и лилась на нас толстыми струями. Поток грозил смыть нас в ущелье. Раздался оглушительный грохот. Несколько огромных камней, подпрыгивая пронеслись по склону мимо нашего убежища. Страх сковал наши души.
— Только бы удержаться! Только бы не соскользнуть! — повторял я про себя, как дедушка молитву.
Дождь все лил и лил. Окоченевшие, мокрые, мы тряслись от холода. Сколько времени это продолжалось? Не знаю. Помню только, что пальцы на руках у меня свело судорогой. Мы уже не надеялись на спасение, как вдруг сквозь шум дождя я услышал чей-то голос. Сперва мне подумалось, что меня обманывает слух. Нет, крик раздался снова. А затем собачий лай. Ошибки быть не могло. Как же мы обрадовались этому лаю!
— Юсуф! Юсуф-джон! Слышишь? — не помня себя воскликнул я.
— Ого-го-гой! — закричал Юсуф.
И тут, в пелене дождя, мы увидели огромную собаку. Она кинулась к нам с громким лаем, но мы уже не боялись ее. Пусть она даже покусает нас — что с того! Теперь мы спасены! Из-за скалы вышел пастух-киргиз. Поверх чопана на нем был брезентовый плащ, в руке — неизменный посох. Собака кидалась к нему, к нам, опять к нему, показывая этим свою радость. Умная, милая, хорошая собака! Ни слова не говоря, пастух достал флягу, налил в крышку прозрачную жидкость и по-очереди дал нам выпить. Я почувствовал во рту что-то горькое, жгучее. Через миг по телу разлилось приятное тепло и я словно ожил. Только после этого пастух приказал:
— Идите за мной!
Очень скоро мы оказались возле юрты, внутри которой в жаровне пылали угли.
— Сушитесь! — Не сказав больше ни слова, пастух ушел.
Мы развесили сушить одежду. В юрту вошел мальчик, тот, которого мы приметили утром за сбиванием масла.
— Попались? — он рассмеялся. — Здорово испугались, правда?
— Не-ет, — покраснев, ответил Юсуф, — чего нам пугаться!
— Вот молодцы! А мы с дядей здорово испугались…
— Вы — недоумевая произнес я. — Почему?
— А как же! Вы-то не знаете, что с вами могло случиться. А дядя знает! Камни так и катятся. Слышите? — Действительно, грохотал не только гром. Кругом грохотали обвалы. — Как вас зовут? — спросил маленький хозяин юрты.
Мы ответили.
— А меня Миртемур. Ну, усаживайтесь. — Он расстелил скатерть и положил лепешки и сыр, поставил миски с вареным мясом, кислым молоком. Мы с жадностью набросились на еду.
Вечером, когда кончился дождь, Миртемур, его дядя и их прекрасный пес проводили нас до самой степи. Пастух пожал нам руки, как взрослым.
— Счастливого пути, — спокойно проговорил он.
— Спасибо вам, за все спасибо! — воскликнули мы и зашагали по степи.
Пройдя немного, мы обернулись. Пастух стоял, облокотившись на посох и глядел нам вслед. В предвечерних сумерках он казался нам великаном. Миртемур махал нам рукой. Каро сидела рядом с ними.
— Досвидания! — крикнул я.
— До-свидания! — послышался в ответ голос Миртемура.
Помахав им на прощание рукой, мы двинулись вперед. И хотя мы догадывались, что дома нам здорово попадет, на сердце у нас было радостно и тепло.
Лишь став взрослым, я понял причину нашей тогдашней радости. Я понял, что самая большая радость в жизни — это встреча с настоящим, хорошим человеком.
Мустафо Шарки Твердое обещание
Низам торопливо шел по школьному коридору. Открылась дверь учительской. Низам замер на месте, потом, ступая на носках, поспешно спрятался за дверью пионерской комнаты.
Из учительской вышел учитель Израилов. — «Заметил меня или нет?» — подумал Низам. Утром, идя в школу, он встретил Израилова. Учитель сказал, что еще болеет и идет в аптеку. Низам недоумевал, почему же учитель оказался в школе.
Конечно, можно было бы не опасаться этой встречи, если бы не шахматы. Это из-за них у Низама в последнее время столько неприятностей. Каждый вечер Низам проводит в школьном клубе. Ему хочется научиться играть так, чтобы обыгрывать всех школьников. Вот и приходится сидеть часами, играя то с одним, то с другим товарищем. Тут уж не до уроков. Хорошо еще, если удастся списать у кого-нибудь домашнее задание. Но когда не знаешь урока, то всякие уловки плохо помогают. Без двоек в дневнике не обойтись. И, как назло, утром Израилов спросил Низама, продолжает ли он увлекаться шахматами. Во избежание неприятностей пришлось соврать. И вот эта встреча…
В школьном клубе было пусто. Низам присел за один из столиков. «Почему не идет Сабур?» — негодовал он. Ведь договорились же вечером встретиться! Испугался, наверное! Ведь днем на перемене Низам заявил, что может обыграть кого угодно.
Ждать пришлось около часа. Наконец Низам услыхал, как кто-то вытирает ноги о половик. Потом послышались торопливые шаги. Сабур вбежал в комнату.
— Четыре часа тебя дожидался! — недовольно проговорил Низам. В самом деле, когда ждешь, то каждая минута за четыре покажется!
— Не сердись, я готовил уроки, — миролюбиво сказал Сабур. — Сыграем?
— А для чего же я тебя столько времени ждал?
— Не надо было приходить раньше времени.
Приятели принялись расставлять фигуры.
— Ходи! — сказал Низам. — Сейчас получишь мат через четыре хода!
— Посмотрим!
Низам расхохотался.
— Чего ты? — удивился Сабур.
— Видел бы Израилов!
— А что?
— Сегодня утром он меня спросил, попрежнему ли я отдаю все время шахматам. А я говорю — что вы, ведь теперь к экзаменам надо готовиться, теперь не до шахмат.
— Ну, ладно, — сказал Сабур, — играть, так играть. Твой ход.
Низам был уверен, что он обязательно выиграет. Недаром он заучил все ходы из партий, опубликованных в газете. Он внутренне ликовал, думая о том, какую хитроумную комбинацию сейчас разыграет. Сабуру нипочем не догадаться!
Но на шестнадцатом ходу Низам получил мат. Он долго пристально смотрел на доску, не веря самому себе. Ведь такая отличная была комбинация, и вдруг этот неожиданный мат!
— Зря ты хвалился, что играешь лучше всех, — спокойно сказал Сабур. — Ну, я пошел.
В это время в школу вошли два мальчика. Невысокого, с рыжими волосами, звали Олимджоном. Второй, черноглазый, был председателем совета отряда Шодмоном.
— Опять ты за шахматами? — укоризненно проговорил Шодмон. — Так-то ты держишь слово?
— Мы только одну партию сыграли! — попробовал защищаться Низам.
— И Низам получил мат на шестнадцатом ходу! — весело заключил Сабур. — А хвастался, что играет лучше всех в школе.
Шодмон укоризненно покачал головой.
— И без того у него одни шахматы на уме. Лучше бы ты помог ему приготовить уроки.
— Хуже Низама в шестом «Б» никто не учится, — поддержал его Олимджон.
— Он сам затеял спор, — стал оправдываться Сабур. — Вот и проиграл.
— А ведь раньше Низам был отличником, — напомнил Шодмон. — Надо бы нам помочь ему.
— Лентяй он, — не согласился Сабур. — Хотел бы, так учился бы как следует.
Низам вскочил со стула и закричал:
— Ты чего от меня хочешь?
— Ты как драчливый петух! — Сабур громко рассмеялся. — Ты еще закукарекай!
Низам сжал кулаки, но Шодмон встал между ними.
— Бросьте! — сказал он. — Кулаками ничего не докажешь.
Мальчики не сразу заметили, как в комнату вошел Израилов. Учитель снял очки, протер их белым шелковым платком, потом снова надел, подошёл к Низаму, положил руку ему на плечо. «Попался!» — подумал Низам. Но учитель спросил как ни в чем не бывало:
Мальчики не сразу заметили, как в комнату вошел Израилов. Учитель снял очки, протер их белым шелковым платком, потом снова надел, подошёл к Низаму, положил руку ему на плечо. «Попался!» — подумал Низам. Но учитель спросил как ни в чем не бывало:
— Не сыграть ли нам с тобой?
Низам принял эти слова за насмешку и угрюмо молчал. Но учитель подошел к столику, расставил фигуры, снова посмотрел на Низама. Низам сел, нехотя сделал ход. Он думал — учитель предложил сыграть в шахматы только для отвода глаз. Сделает несколько ходов, а потом отодвинет доску и начнет читать мораль. Так пусть бы уже ругал сразу.
Низам механически повторял ходы учителя, не задумываясь над тем, к чему это приведет. Хотел пойти конем, но машинально взял ферзя и передвинул его вперед на две клетки.
— Я сегодня сказал, что не играю… — через силу произнес он.
— Почему же не сыграть, если есть свободное время? Тебе мат. Очень невнимательно ты играл сегодня. — Учитель посмотрел на часы. — Мне пора идти. — Он поднялся, кивнул мальчикам и вышел из комнаты.
— Что ты хотел ему сказать? — спросил Шодмон.
— Что тоже буду играть только в свободное время! Ну, я пошел, а то я еще не брался за уроки. — И добавил тише: — Сабур был прав…
Мальчики вышли на улицу. Низам кивнул им головой и торопливо зашагал домой.
Мустафо Шарки Волк
Нурджон ничем не выделялся среди других учеников пятого класса. Это был невысокий и даже слабый на вид мальчик. Именно таким казался он Рохиле — новой ученице, лишь недавно переехавшей в кишлак и поступившей в тот же класс, где учился Нурджон. Поэтому Рохила не поверила, когда Нурджон стал рассказывать о том, что он не только самый храбрый, но и самый сильный и ловкий мальчик во всем классе. Но слушать его рассказы было интересно.
Однажды Нурджон стал рассказывать Рохиле сказку о том, как шайтаны попытались изгнать Адама из его сада, но погибли в схватке с первым человеком на земле. Он рассказывал так красочно, словно сам был свидетелем этой страшной схватки, описывал внешность страшных чертей.
Ночью эти страшилища приснились Рохиле.
— Ты мне больше таких страшных сказок не рассказывай, — попросила девочка утром. — Я всю ночь не могла заснуть.
— Вот трусиха, — Нурджон рассмеялся. — Это ведь только сказка! А что было бы, если бы ты встретилась ночью с диким зверем?
— С каким зверем?
— Ну, со львом или барсом, или, скажем, с медведем или волком… Попадись ты им в лапы…
— А если бы ты попался?
— Я-то не испугаюсь! Они, небось, сами бы от меня убежали. Знаешь, какой у меня случай был?
— Какой? — доверчиво спросила Рохила.
— Пошли мы вчетвером искать пропавшего ишака. Слышим, где-то далеко кричит он. Побежали. Смотрим, что-то темнеет. Подбежали ближе — стоит ишак, а возле него волк. Совсем на собаку похож. Броситься бы нам всем четверым вперед, он бы испугался и убежал. Но мои товарищи струсили и ни с места. Тогда я схватил пучок сухой травы, зажег его и бросился на волка. Он отпрыгнул, посмотрел на меня и потом побежал так быстро, что через минуту скрылся из глаз.
— А если бы он на тебя бросился? — с замиранием сердца спросила Рохила. Ей представился огромный серый волк и перед ним щупленький Нурджон с пучком горящей травы в руке.
— Я бы ему огонь прямо в глаза! — мужественно ответил Нурджон. — Он бы зажмурился, а я бы тогда ему огонь в нос. Знаешь, как бы он закашлялся! А я бы его…
— Он не съел ишака? — снова спросила Рохила.
— Нет, только задние ноги искусал. Хорошо, что я подоспел вовремя.
Рохила смотрела на Нурджона с уважением. Вот он какой храбрый!
Однажды ребята решили поиграть вечером в волейбол. Рохила зашла за Нурджоном, но он отказался от игры.
— Понимаешь, наша Белолобая с пастбища не пришла. Мама ходит всюду, ищет. Я сейчас тоже пойду.
— Можно мне с тобой?
Нурджон охотно принял это предложение. Все-таки вдвоем веселее, да и не так страшно в темноте. Взяв с собой на всякий случай коробок спичек, дети отправились на поиски.
Сначала ребята обошли все шесть улиц кишлака, но коровы нигде не было.
— Наверное она ушла в Тигровую балку… — нерешительно сказал Нурджон.
— Почему ты так думаешь? — робко спросила Рохила.
— Белолобая один раз уже туда уходила.
Нурджон повернул в сторону балки. Мог ли он показать Рохиле, что ему страшновато? Рохила с минуту подумала и пошла за ним.
Дорогу детям преградили густые заросли бурьяна.
— Надо идти низом, — решил Нурджон.
Скоро под ногами захлюпала вода. Нурджон остановился, снял ботинки, привязал их к поясу, подвернул брюки. Его подружка тоже сняла туфли.
Дошли до старой дикой груши. Рохила вдруг схватила Нурджона за руку и потянула его назад.
— Смотри, Нурджон, там что-то лежит! Может быть, это дикий зверь?
— Ну и что же? — нашел в себе силы ответить Нурджон, пятясь назад и увлекая за собой Рохилу. — Я… я не боюсь!
— Не ходи, Нурджон, он тебя разорвет, — прошептала Рохила. Рука ее дрожала.
Нурджон уже готов был броситься бежать, как вспомнил все свои рассказы. Нет, он не может струсить при Рохиле. И он сделал несколько шагов вперед. Всмотрелся и радостно рассмеялся. Он ясно разглядел корову. И, бросив победоносный взгляд на девочку, Нурджон двинулся вперед. Девочка, побежденная его мужеством, пошла следом за ним, держа в одной руке туфли, а другой подобрав подол широкого платья.
— Посмотри, Рохила, это наша Белолобая! — воскликнул Нурджон. — Смотри, какой хорошенький теленочек у нее родился!
Услышав знакомый голос, корова радостно замычала и принялась облизывать своего черного детеныша.
— Как же нам теперь быть? — озабоченно спросила Рохила. — Теленок еще маленький, он, наверное, еще и ходить не умеет.
— Ты забываешь, какой я сильный! — ответил приободрившийся Нурджон. — Я его возьму на руки и отнесу домой.
— Неужели ты его поднимешь?
— И не такие тяжести поднимал!
Но девочка отрицательно покачала головой.
— Нет, так не годится. Ты побудь здесь, а я схожу за твоим папой.
— А ты не боишься идти одна?
— Чего же мне бояться? Дорогу я теперь знаю. Я быстренько сбегаю. — И Рохила побежала назад.
Нурджон стал ласкать теленка, говорить ему разные нежные слова, потом даже напевать песенки.
Прошло довольно много времени. Белолобая почему-то начала недовольно мычать. «Проголодалась», — подумал мальчик. Он уже хотел сходить наверх, посмотреть, не идет ли Рохила с его отцом. Но тут корова громко фыркнула, поднялась на ноги, стала всматриваться в темноту. Нурджон посмотрел в ту же сторону и почувствовал, что его ноги приросли к земле: прямо на него шел волк, — не сказочный, а самый настоящий.
Нурджон вспомнил все, что слышал про волков. Волчица приближалась не спеша, казалось, она, словно собака, хочет приласкаться. Что это волчица, Нурджон не сомневался — говорят, что волчицы куда хитрее волков. Бежит, как собака к хозяину. А попади к ней в лапы — и косточек не останется.
Нурджон посмотрел на стоявшее рядом дерево. Еще не поздно взобраться на грушу. Волчица сделала лишь один осторожный шаг, а Нурджону показалось, что она приближается к нему прыжками. Он уже протянул руку к дереву, как возникла новая мысль — ведь волчица зарежет теленка. Что он тогда скажет родителям? Как будет смотреть в глаза Рохиле.
И тут он вспомнил свою недавнюю выдумку о встрече с волком. Бросил взгляд на Белолобую. Она стояла, наклонив голову и выставив вперед рога. Это подбодрило Нурджона. Он выхватил из кармана спичечную коробку и зажег сразу несколько спичек. Вспыхнул неяркий огонек. Волчица остановилась.
— Ага, испугалась! — радостно закричал мальчик. — Теперь я знаю, как с тобой разговаривать.
Он вспомнил, что у него в кармане лежит только сегодня купленная новая тетрадь. Выхватив ее из кармана, мальчик поджог листки. Теперь сразу вспыхнуло яркое пламя. Волчица сделала мягкий прыжок в сторону, потом словно нехотя повернула и побежала прочь.
И как раз в эту минуту на дороге показалась Рохила с отцом Нурджона…
— Какой ты молодец, Нурджон, — сказала на обратном пути Рохила. — Неужели ты совсем не испугался?
— Испугаться-то я испугался! Но ведь ты тоже не побоялась побежать в темноту. Человек должен уметь преодолевать свой страх!
Этот ответ не походил на те хвастливые слова, что говорил Нурджон обычно. Но зато это была сущая правда.
Мустафо Шарки Дружба
Когда раздался звонок, все ученики, обгоняя друг друга, выбежали в коридор. Только Адолат продолжала сидеть за своей партой, перелистывая учебник по арифметике. Лицо ее было сосредоточено.