Однако сосредоточиться сейчас надо было совсем на другом. На сегодняшний день и час мы имели следующее. Первое: связь глушковского семейства с чеченскими террористами и наркоторговцами. Второе: элитный развлекательный клуб, в котором по пятницам отдыхали душой и телом Дмитрий Глушков и адвокат Шпеллер. Настенные часы тем временем показывали, что пятница как раз и наступала. Попробовать взять их там?! Надо сказать, что клуб этот имел одну пикантную особенность. Среди его «персонала» были несовершеннолетние мальчики и девочки. Клуб, разумеется, был закрытым, чрезвычайно дорогим и хорошо охраняемым. Еще раз просмотрев информацию по клубу и его «персоналу», я захотел немедленно позвонить Василию Ивановичу и спросить, чего стоит его «фирма», если в Москве процветают такие заведения?! Однако вопрос этот был явно риторическим, поэтому набирать номер Луговицына я не стал.
– Ань, ты юрист? – спросил я девушку.
– Окончила юридический институт МВД, – ответила Анечка.
– Почему по закону нельзя все это скотство прикрыть, а заодно и привлечь всю эту сволочь по соответствующей статье?
– Нет заявления, нет и состава преступления, – поморщившись, произнесла капитан Зубкова.
– Ну а дети? Откуда они берутся в этих борделях?
– Из детских домов. Между прочим, их хорошо кормят, обувают и одевают, а также дают сколько хочешь играть в компьютерные игры.
Вот!!! Вот она, главная мерзость! За гамбургер, за бутылку кока-колы детей приучают к этому кошмару и при этом вбивают им мысль, что это есть настоящая и счастливая жизнь. А чтобы не задумывались, сажают на «иглу» компьютерных игр. Юрист Анечка права – нет такого закона, который запрещал бы детям целыми днями играть в «стрелялки» и «мочиловки». За сбыт наркотиков статья есть, а вот за «стрелялки» нет. А ведь такие «игрушки» та же самая отрава. Как известно, лобные доли головного мозга, отвечающие за интеллект, формируются с восьми-девяти лет и до четырнадцати. Именно в этом возрасте ребенок должен много читать, решать математические и логические задачи, да просто общаться со сверстниками, хотя бы тот же мяч гонять. Игры же, несмотря на свою внешнюю эффектность, требуют не большего интеллекта, чем игра в домино. Кто вырастет из ребенка, который вместо чтения, постижения наук, занятий спортом проиграет с восьми до четырнадцати лет в домино?
– Громить все это надо, – только и произнес я.
Анечка ничего не ответила. Надо, безусловно надо, но вот как это по закону сделать? Боюсь, что этого не знает даже папа Ани. Тем более, что наши славные депутаты хотят в УК снизить возраст, допустимый для вступления в брак, а точнее, в половую связь. То есть вполне нормальным будет, если десятилетнюю девочку изнасилуют пятеро ранее судимых отморозков. Те скажут дяденькам прокурорам, что все происходило по обоюдному согласию, а запуганная девчонка послушно покивает. И прокуроры умоют руки.
– Придется нанести визит в клуб, – подвел я итог, взглянув на часы. – Пятница уже наступила.
– И что ты там будешь делать? – поинтересовалась Аня.
– Действовать по обстановке, – ответил я.
– Я же тебе объяснила: привлечь их на законном основании практически невозможно. Дети будут молчать, скажут, что ходили в компьютерный клуб, интернет-кафе, а добрые дяди угощали их мороженым.
Некоторое время мы сидели молча. О чем было говорить… «Становясь майорами – мы молчим».
Я уже подполковник, Анечка – без пяти минут майор. Потому и молчим.
Что ж, немного помолчать и подумать тоже бывает полезно. Милиция обескуражена, на генерала надежды никакой. На луговицынскую фирму тоже. Придется, уже в который раз, действовать в одиночку. Я один и потому могу все. Потому как уже со всеми перессорился. Не дипломат, ох не дипломат я. Десантник. И уже не исправлюсь.
– Вот так, выходит, Нюся, и работает российская милиция? – проговорил я, когда почувствовал, что молчание затянулось.
– Не называй меня этим дурацким именем. Никогда не называй! А работает ничего себе, знаешь ли… – немного обиженно отозвалась девушка.
Несмотря ни на что, она готова была встать на защиту чести семейного мундира.
– То есть совсем ничего? – продолжил я.
Девушка вытащила сигарету из пачки, щелкнула зажигалкой.
– Ты разве куришь? – удивился я.
– Бросаю, но еще не бросила, – довольно жестко заметила она, затянувшись крепкой мужской сигаретой. – Работает интересным образом. Вечером какое-нибудь казино наш общий приятель Адмирал ставит на уши, изымает наркотики, оружие, вообще до черта всего интересного. Человек пятьдесят тут же закрывают наглухо, а наутро сорок восемь выпускаются с подпиской о невыезде. Двоих оставляют, потому как они в федеральном розыске за целый букет убийств с отягчающими.
– И ты собираешься всем этим заниматься всю жизнь?
– Кому-то ведь надо?! – неожиданно затушив сигарету и утопив ее в пепельнице, ответила Анечка. – А то такие работники у нас сейчас. Вот у отца – лучший ученик был, полковником в тридцать пять стал, спец по оргпреступным сообществам. Полтора месяца назад вдребадан пьяный сшиб насмерть семилетнюю девочку. Сейчас в СИЗО, прячут от него ремни, шнурки, веревки. Дважды повеситься пытался. У другого полковника, тоже друга отца, родной сынок, курсант нашей академии, опять же пьяный, врезался на папином «Мерседесе» в автобусную остановку. Четверо покалеченных, по счастью, без трупов. Еще двое курсантов академии попались ФСКН[15] за систематический сбыт наркотиков. Был у меня приятель, неплохой парень, старший лейтенант, опер по оргпреступности, сейчас отбывает под Рязанью срок за групповое изнасилование… Это я тебе только про своих знакомых рассказываю.
М-да, пожалуй, если так дальше пойдут дела, то бороться с преступностью будут лишь круглопопые пухлощекие девушки с ямочками на щеках.
– Отец пару раз крепко на грудь принимал… – с паузами, каким-то отстраненным голосом заговорила Анечка. – Так и вовсе за табельный «ПМ» хватался. Еле с матерью обезоружили, застрелиться хотел… Все на этом!
Украдкой я в который раз глянул на семейную фотографию милицейской четы Зубковых, висевшую на стене. Сам генерал – мордастый веселый здоровяк с широченными плечищами и многочисленными орденскими планками. Мать – с полковничьими погонами, более скромных габаритов, со знаками различия следователя. Приятной полноты, с модной прической. Дочь походила на них обоих.
– А куда мне еще, кроме милиции? – продолжила Аня. – В бухгалтеры? Скучно. В физики-теплотехники – мозгов не хватает. В артистки вот хотела. Но куда в артистки с таким лицом?!
В самом деле – на главную положительную героиню вряд ли возьмут курносую девушку с маленькими глазками. А не на главную и не положительную Анечка сама не согласится.
– Артистки всякие нужны, – заметил я. – Но и в той же милиции могла бы в паспортном столе сидеть или в следствии!
– В паспортном столе или следствии работа сидячая. У меня была бы вот такая попа! – Анечка развела вширь руки на уровне своих изящненьких, с плавными линиями бедер.
Попа, надо сказать, у Анечки была и так не худенькая. Я хотел было сказать ей это в качестве комплимента, но тут же осекся. У молоденьких особ, даже с капитанскими погонами, на уме лишь девяносто-шестьдесят-девяносто.
– Много в милиции таких, как ты? Или больше как полковник, который меня завалить хотел?
Я задавал довольно-таки дурацкие вопросы, но зачастую именно во время таких бесед и приходило на ум нужное решение.
– Так же, как у вас в армии, – совершенно справедливо заметила Аня. – Всего хватает. Вот тот же Киреев в милицию попал по протекции.
– У него папа тоже генерал?
– Нет, майор, но на очень хлебной должности.
– Если все-таки я сегодняшним вечером навещу глушковский клуб?
– Даже не представляю, чем тебе в этом случае помочь.
Вот и снова мы там же, откуда стартовали. Я думал, может, она что-нибудь подскажет-сообразит, ну хотя бы наведет на примерный план действий. Я хотел было дальше развить мысль моего визита в клуб, как вдруг послышался протяжный звонок в дверь.
– Кто это? – поинтересовался я.
– Понятия не имею, – пожала плечиками девушка. – Мама в санатории, отец должен был отбыть в командировку. Два часа назад, – взглянув на резные настенные часы, проговорила Аня.
Мы осторожно подошли к двери, и Аня первой заглянула в «глазок». Тяжело вздохнув, кивнула мне. Я припал к дверному «глазку» и увидел вислоусую физиономию муровского полковника. На площадке он был один.
– Аня, открой, – произнес он усталым, почти трагическом голосом.
Девушка переглянулась со мной. Что делать?! Полкан явился в одиночку. Завалить меня на квартире генерала МВД он не решится… Но самое интересное – ДЛЯ ЧЕГО полковник сюда явился. Это мне захотелось выяснить как можно быстрее, и я велел Анечке впустить его. Как только полковник вошел в квартиру, Анечка мгновенно ушла с возможной линии огня, а я захлопнул дверь и отработанным движением ухватил полковника за шею. Тот попытался было вырваться, но лишь захрипел, издавая булькающие звуки.
– Вы один? – спросил я, немного ослабив захват.
– Один, – только и произнес полковник.
Я за несколько секунд обыскал его, извлек табельный пистолет и мобильник, рассовал все это себе за пояс. Что ни говори, так беседовать будет куда спокойней.
Глава 9
– Худшие предчувствия оправдались, – переведя дух и массируя шею, произнес полковник, опустившись в кресло.
– Зачем вы пришли? – неожиданно очень любезным вежливым голоском поинтересовалась Анечка.
Полковник хлопнул себя по коленям, посмотрел поочередно то на девушку, то на меня. Пару раз кашлянул, но говорить не торопился.
– И угораздило тебя, Анюта, связаться с этим типом, – вместо полковника произнес я первую фразу.
– Вот именно, – кивнул он.
– Ты даже сама не представляешь, чем это для тебя кончится, – продолжил я в том же ключе.
– Чем кончится? – невесело дернул вислыми усами полковник. – Завалят вас обоих, ребятишки, вот чем кончится.
– Я догадывалась об этом, – произнесла уже чуть менее любезно девушка. – Это все?
– Не все, – проговорил полковник и вперил в меня взгляд бесцветных водянистых глаз. – Оставил бы ты девчонку, парень. Неужели ей смерти желаешь?
– Нет, – покачал головой я.
– Я дам тебе уйти. Из Москвы. Далее сам. Кто не спрятался…
– «Кто не спрятался» уже было. Вы меня дважды убить пытались, а я вот жив. Теперь девушку пугаете.
– Я, парень, в убийствах не специалист, сам уже это понял. Розыск – другое дело: вот нахожу тебя уже в третий раз. Но есть ведь спец, который и в розыске, и по «вале»[16] силен. И он вам обоим в затылок дышит.
– Кравцов? – моментально уточнил я.
– Он самый. Быть ему генералом, чувствую. Глушковы его на твой розыск подрядили. Я, к слову сказать, про эту квартиру и ее хозяйку Кравцову сообщать не стал. Но ты ведь его знаешь… Как, почему, но сумеет он вас вычислить и западню устроить.
Кравцов – это Кравцов. О-очень крутой профи, которого нельзя недооценивать. Правильней было бы его расстрелять тогда, в джунглях. Нет, проявили совершенно идиотский гуманизм.
– Он один? – уточнил я.
– С ним четверо наемников. Те самые бывшие охранники Леонтьева. Даже рады смене хозяев. Не веришь?
– В это верю, – кивнул я. – А с чего ко мне такая благосклонность?
– Я не хочу, чтобы погибла дочь моего друга.
Друга. Как благородно прозвучало. Скорее начальника, который друг лишь до той поры, пока занимает должность заместителя министра.
– Я тоже этого не хочу, – согласился с полковником я.
– И я, – кивнула Анечка.
– Аня, перестань валять дурака! – потеряв самообладание, чуть ли не на крик сорвался полковник. – Дочка, ну послушай меня!
– Я вам не дочка!
– Но тебя же…
– Это моя профессия, полковник, – не дав договорить, подвела черту капитан Зубкова. – Вы все сказали?
Полковник нервно забарабанил пальцами по полированной поверхности журнального столика. Ничего-то у него не выходило. А как хотелось и рыбку съесть, и на елку влезть. Кравцов с Анечкой церемониться не станет. Но уж если что и случится, генерал Зубков первым возьмется за полкана. Быть, быть тебе, полкан, козлом отпущения… Стоп! А не начало ли это тактического плана моих дальнейших действий?
– Спасибо за информацию о Кравцове, полковник, – невозмутимо проговорил я. – Но, похоже, в угол загнаны вы, а не я.
Я попал в самую десятку! Неспроста, совсем неспроста явился сюда этот вислоусый дяденька.
– Филипп Семенович убрал Леонтьева как самое слабое звено. Убрал не раздумывая. Вы, полковник, не боитесь, что в скором времени станете точно таким же звеном?
– Жизнь покажет, – уклончиво пробормотал полковник, но барабанить пальцами при этом перестал.
– В действительности самое слабое звено это сам Филипп Семенович Глушков! – изрек я.
Полковник с ответом не нашелся, но уставился на меня, точно баран на новые ворота.
– Судите сами. Леонтьев засвечен, следующими фигурами будут Глушков и сын. Если убрать их, все нити обрываются окончательно. А с деловыми партнерами Глушкова новый человек заключает контракт.
– И кто этот новый человек? – поинтересовался полковник.
– Наверное, вы, – позволил себе улыбнуться я. – Или Кравцов. Как вы сами понимаете, он слишком хорошо знает, когда надо подсуетиться. И главное, умеет это.
Вот такой расклад выдал я муровскому полковничку. Думай и решай, полкан. Ведь как ни крути – тебе все одно каюк. Либо Глушков разгневается и сгноит, либо генерал Зубков. Либо Кравцов удавит, просто чтобы всяких неумех поменьше рядом было. Ну а мое предложение… В самом деле, во главе наркотического (и одновременно шоколадного) картеля стоит засвеченный человек Филипп Семенович. Никаноров не успокоится, даже если я погибну, вбросит информацию в мировую прессу и так далее. Значит Глушковых нужно менять. От Леонтьева ведь сумели избавиться, и ничего. Во главе же предприятия должен встать совершенно неизвестный, но посвященный во все дела человек. Неужели такого не найти?!
– Ты мне предлагаешь убрать Филиппа Семеновича? – спросил полковник, немного подумав.
– Вы обеспокоены своей жизнью и карьерой. Поэтому и явились сюда один и без оружия.
– Ну… Пусть так.
– За вами много грехов, попадающих под действие УК?
– Не сказать, – подергал усами полковник. – Посредником был, ну еще там кое-какие услуги бывали…
– Пожизненное за «кое-какие услуги» светит?
– Нет.
– В таком случае торг здесь уместен.
Что дальше предложить полкану?! А предложу я следующее. Мы выходим на деловых партнеров Глушкова, предлагаем им союз. Для начала меняем засветившегося руководителя картеля. Далее все по-прежнему. Деловые господа гонят оружие и наркотики через Чечню, мы же забываем про всякий компромат. Мне оставляют жизнь, выплачивают энную сумму денег, и я покидаю просторы РФ. Да, на прощание я даю точные координаты деревни, где находится база-стоянка полковника Никанорова. Думаю, найти лихого пилота, который за хорошее вознаграждение сравняет ее с землей, в воюющем Эст-Куаре не составит большого труда. Вот тогда можно будет развернуть и шоколадный бизнес. Без отрыва, как говорится, от основного наркопроизводства.
– Лихо я вас перевербовал? – в духе папы Мюллера поинтересовался я, закончив излагать свое предложение.
– Ты это серьезно? – усы полковника поползли вверх и чуть не встали дыбом.
Только бы Анечка сейчас не подвела. Мы ни о чем не договаривались с ней, я выдал все это импровизируя… Вдруг она примет все это за чистую монету?! Однако девушка молчала, и это вселяло в меня некоторую надежду. И я боялся даже взглянуть на нее.
– Вы считаете, один Кравцов такой умный? – усмехнулся я. – ВДВ, знаете ли, это школа! Я тоже хочу быть живым и богатым!
– Аня… – посмотрев на девушку, пробормотал полковник.
Только теперь я осмелился взглянуть на нее. Девушка сидела на диване, закрыв лицо ладонями. Неужели она не разгадала моей игры?
– Аня возражать не станет, – как ни в чем не бывало произнес я. – Незадолго до вашего визита мы обсуждали с ней примерно такой же план действий.
– Ну ты, парень… Такую девку обломал! – вслух проговорил полковник, неожиданно добавив витиеватое матерное ругательство.
Казалось, он отказывается верить в происходящее, но… Сейчас он ошарашен, совсем не ожидал такого оборота событий. Пытался купить меня и запугать Аню. Взамен обещал беспрепятственный выезд из столицы. Тем не менее полковник поверит мне! Поверит, потому что беспринципный, жадный, интуитивно выбирающий наиболее сильную сторону… Он поверит, поверит мне! Ибо перспективы перед ним открылись слишком заманчивые. А вот Анечка…
– Из всякой ситуации надо находить наиболее бескровный выход, – отняв руки от лица, произнесла девушка. – Мне нечего добавить.
Глаза у нее были сухие и спокойные.
– А как же с Кравцовым? – спросил полковник.
– Кравцова мы опередим, – уверенно произнес я. – Потом дадим отбой. Потом я исчезну, а вы будете разбираться с ним лично. А сейчас немедленно звоните тому, кто завязан с Глушковыми с иностранной стороны.
– Сейчас? Нет, сейчас я не могу…
– Немедленно, полковник! – протягивая недавно отобранный мобильник, рявкнул я. – Вы сами говорили, что Кравцов способный розыскник. Кстати, если он застанет вас здесь, то грохнет за компанию или вопросы начнет задавать?
– Ладно, – взяв мобильник, согласился со мной полковник.
Похоже, Кравцов произвел на него впечатление. Ждать его появления полкан был не намерен. Трубку на другом конце долго не брали, потом кто-то подошел, и полковник произнес пару фраз, кивнул и уточнил:
– Через сорок минут… Да, очень срочно.
– Ваше оружие пока останется у меня, – сообщил я полковнику, как только тот закончил разговор.
В ответ полковник лишь махнул рукой. Не устраивать же перебранку из-за таких мелочей.