– Нормально. Если не считать, что «шахтеры» перепились и подрались.
Так солдаты называли боевиков из батальона «Шахтерск», которые должны были обеспечивать общественный порядок на зачищенных территориях, контролировать блокпосты и оборот оружия. На самом же деле все получалось с точностью до наоборот. Днем эти бравые парни наводили ужас на местных жителей. Они ставили людей на колени, грабили, насиловали, убивали. Практически все спиртное экспроприировалось и выпивалось, после чего вспыхивали ссоры, иногда заканчивающиеся стрельбой.
В отличие от регулярных частей эти отморозки, финансируемые олигархами, не бедствовали, были сыты, обуты, вовремя получали деньги. Тарас видел среди них поляков и румын, английская речь и вовсе перестала его удивлять.
Командир роты ополоснул лицо затхлой водой из бочки, стоявшей у сарая, и вышел на улицу с намерением проверить остальных дневальных и караул. Он направился к блокпосту и увидел, как на улицу вкатились два бронетранспортера и «Хаммер». Супруненко инстинктивно шмыгнул за забор и присел. Небольшая колонна проехала еще немного и встала как раз напротив Тараса. С первого транспортера кто-то спрыгнул и прошел к «Хаммеру», дверца которого открылась.
– Куда теперь? – спросил человек, подошедший к автомобилю.
– Надо искать командира «шахтеров». Пусть он подберет место, где мы пока разместимся.
«Что еще за артисты? – подумал Тарас. – Неужели на передовую, как в Отечественную войну, стали приезжать знаменитости? Интересно, кто это решился спеть под канонаду? Все толковые исполнители в России».
Он уже хотел было выйти из своего укрытия, но следующая фраза подействовала на него словно удар.
– Федор Степанович, между прочим, Супруненко тоже находится сейчас в этой деревне.
Тарас весь превратился вслух. Может, рядом служит однофамилец? Но человек, которого назвали Федором Степановичем, утвердил его во мнении, что речь идет именно о нем.
– Его с самого прибытия контролирует наш сотрудник. Матюшонок, кажется, фамилия…
«Вот те на! И что же это все значит? А то, что тебе заранее уготована какая-то роль в хитром спектакле. Да и других артистов тоже уже привезли сюда».
Глава 38 Корректировщик
Разрывы удалялись куда-то в сторону центра города. Ополченцы и Булат перебежали дорогу, за которой начинался парк.
– Помогите! – услышали они слабеющий крик, как по команде встали и посмотрели туда, откуда доносился этот призыв.
Между молодых елей на земле лежал мужчина. Его грязное лицо искажала боль. Чуть в стороне, ближе к обочине, дымилась воронка.
– Колян! – с тревогой в голосе позвал седой ополченец. – Давай к раненому, мы вдвоем справимся.
– Тогда этого здесь оставьте. – Колян показал взглядом на Кирилла.
– С нами пойдет, – принял решение старший и устремился в глубину парка.
Вскоре деревья стали реже, и Булат увидел старую водонапорную башню. Кирпич местами был покрыт выбоинами от осколков и пуль. Бойцы пошли медленнее. Седой дядька направил автомат на оконце, расположенное в самом верху, и выстрелил. Вниз посыпались остатки стекла.
– Нет его уже здесь, – вслушиваясь в звуки далеких разрывов, проговорил Кирилл. – Давайте осмотрим внутри.
– Иди первым, коли ты такой смелый, – раздался сзади голос шустрого мальца.
Булат обернулся. Парень сразу среагировал на его движение и поднял ствол автомата.
– Вот ты сейчас сказал, чтобы я шел первым, – зло выдал Кирилл. – А у подвала вы записали меня в корректировщики…
– Так и было, – подтвердил седой ополченец.
– Если я тот, за кого вы меня принимаете, то зачем вам рисковать, отправляя меня вперед?
Бойцы переглянулись.
– Вы не подумали, что я оставил радиостанцию и оружие наверху, и теперь моя задача состоит в том, чтобы просто добраться до них, – ответил он на их немой вопрос. – Вы ведь все равно меня не отпустите, пока не проверите. Зато я теперь уверен, что вас всего двое. Я поднимаюсь в башню, беру ствол и запросто заваливаю вас обоих.
– Что-то ты больно много говорить стал, – проворчал седой дядька. – Пошли.
В башне было темно и сыро. Однако Булат сразу различил на железных ступенях лестницы следы человека. Кто-то недавно точно поднялся здесь, а потом спустился. Грязные занавеси паутины были порваны.
– Что и требовалось доказать! – Кирилл видел, что бойцы убедились в его правоте, и облегченно вздохнул.
Они поднялись наверх. На дощатом полу, вокруг гигантского резервуара, также были следы. У окна, которое выходило на блокпост, совсем недавно кто-то лежал. Булат присел на корточки и заглянул под металлическую опору. Так и есть, между полом и стеной был спрятан какой-то сверток.
– Чего ты там увидел? – сгорая от нетерпения, спросил парнишка. – А ну, подвинься! – Он встал на четвереньки, с опаской покосился на Кирилла и заглянул в проем. – Точно что-то есть!
– Доставай, – поторопил Булат.
Парень извлек сверток, положил на пол и развернул.
Как Кирилл и предполагал, в башне была оборудована позиция корректировщика стрельбы. На куске брезента лежали карта, бинокль, радиостанция, запасная батарея к ней и пистолет.
– А где же он сам? – спросил седой ополченец и поскреб заросший подбородок.
– Кажется, я знаю. – Булат наклонился, взял в руки небольшой перочинный нож, вынул лезвие и отчетливо разглядел на нем свежую кровь. – За мной! – скомандовал он, резко развернулся и устремился вниз.
Штаны у раненого уже были спущены до колен. Колян заканчивал бинтовать бедро. Услышав шаги, ополченец обернулся.
– Ну и что у тебя? – Тяжело дыша, Кирилл склонился над раненым. – Куда его зацепило?
– Бедра посекло, – констатировал Колян. – А ты вообще почему спрашиваешь?
Между тем раненый мужчина, морщась и постанывая, медленно сел и стал натягивать штаны. На вид ему было не больше тридцати, короткая стрижка светлых волос, трехдневная щетина.
– Постой! – Булат взял его за плечо. – Давай-ка еще раз раны твои осмотрим.
– Зачем? – не поднимая глаз, спросил тот без тени удивления в голосе.
– Так я ему уже все обработал! – заявил Колян.
– Делай, что он говорит, – приказал седой ополченец, уже догадавшийся, что заподозрил Булат.
Колян хмыкнул и снова присел перед раненым на корточки:
– Извини.
Он разрезал узел и ловко размотал бинт. Взорам Кирилла и бойцов открылись несколько порезов, совсем непохожих на осколочные ранения.
– Что и требовалось доказать. – Булат сунул нож под нос этому типу и спросил: – Этим ты себе раны наделал?
– Не понимаю, о чем ты. – Тот отстранился.
Однако Булат схватил его за затылок, притянул к себе и заявил:
– Вот если бы ты себе глаз выколол, такое выглядело бы правдоподобно. Показать?
– А мина? – Колян с недоумением показал на воронку, все еще дымившуюся.
– Он после того, как она взорвалась, сюда прибежал! – догадался Белый. – Вот жук! А они еще нас колорадами называют!..
– Чего вы хотите? – спросил корректировщик огня и затрясся.
– Не надо его резать, – сказал седой ополченец и взял Булата за плечо. – Он и так все расскажет.
– Что я должен рассказать? – дрожащим голосом спросил мужчина, переводя полный ужаса взгляд с одного лица на другое.
– Для начала представься, – потребовал Кирилл.
– Начальник разведки артиллерии аэромобильной бригады капитан Захарчук Игорь Михайлович.
– Где и когда призван? – задал следующий вопрос Булат.
– В Ивано-Франковске. – Захарчук опустил взгляд в землю. – Двадцатого мая.
– В какой части служишь?
– Семьдесят девятая аэромобильная бригада.
– Что делал здесь? – спросил Кирилл и с нескрываемым торжеством посмотрел на ополченцев, зачарованно наблюдавших за ходом допроса.
– А вы будто не знаете, – совсем тихо сказал Захарчук. – Кстати, как вы сами поступили бы на моем месте?
– Мы, к счастью, не на твоем месте, – заявил Булат и выпрямился. – Ты вот что мне напоследок скажи…
– В каком смысле «напоследок»? – вдруг провыл Захарчук совершенно изменившимся голосом. – На мне крови нет!..
– Вот загнул! – возмутился седой ополченец.
– Никто тебя убивать не собирается, – успокоил Кирилл украинского офицера. – Просто скажи, фамилию Супруненко слышал?
– Есть такой, – подтвердил Захарчук. – Наши к нему обращались, чтобы тягач посмотрел. Шарит в технике.
– Кем он у вас?
– Кажется, командир роты.
Неожиданно в голову Булата пришла свежая идея. Он решил пройти в расположение бригады под видом этого вот субъекта.
– Тебя в его роте знают?
– Я в артиллерийский дивизион бригады попал недавно. Неделя не прошла. До этого под Киевом новобранцев обучал, – сбивчиво проговорил пленник. – И сразу в котел!..
– А как ты хотел? – не удержался шустрый парнишка. – Чтобы в аду и без котлов!
– Ты на мой вопрос не ответил, – напомнил Кирилл, уже твердо решив, что другого варианта отыскать Тараса у него нет.
– В дивизионе не все друг друга знают, а ты про роту!..
– Ну что? – Булат посмотрел на седого дядьку. – Удовлетворены?
– Красиво! – с восхищением воскликнул мальчонка и цокнул языком.
Седой мужчина протянул Кириллу руку.
– Извини, что так получилось! Мы ведь все только на той неделе в ополчение вступили. Малый вовсе в армии не служил. Вот нас всех в патруль и определили пока.
– Вставай! – Колян стукнул Захарчука носком кроссовка в бок. – Пойдем ответ держать!
– Постойте! – Булат, неожиданно осененный новой идеей, снова присел перед Захарчуком на корточки и спросил: – Как ты должен вернуться?
– Куда?
– К своим.
– Не хочу я туда! – ошарашил его пленник.
– Вот дает! А чего тогда по нашим стрелял? – изумился старший ополченец.
– Это вы потом у него спросите. – Кирилл поморщился, снова посмотрел в глаза пленника и заявил: – Рассказывай, кто тебя должен встретить или какой сигнал ты обязан подать, чтобы свои не пристрелили?
– У Дьякова тайник, – догадавшись, чего от него хотят, проговорил пленник. – В нем ракетница и еще одна радиостанция.
– Ясно. – Булат поднял взгляд на седого дядьку и спросил: – Куда вы его сейчас?
– В комендатуру, – ответил тот и пожал плечами.
– Чего! – изумился Кирилл. – А кто мне говорил, что в Снежном ее нет?!
– Как же нет? Есть. Это мы тебя так проверяли.
– Я с вами, ребята!
Глава 39 В котле
Морщась от едкого дыма, Тарас выглянул из окопа. Справа горел танк «Оплот». Он входил в состав бронегруппы, сформированной из остатков уцелевшей и исправной техники, и участвовал в попытке прорыва, предпринятой утром. Машина получила несколько попаданий из РПГ. Экипаж сумел вывести ее из-под огня и почти дотянул до опорного пункта их роты. Но вспыхнувший пожар вынудил экипаж покинуть танк. Сразу за ним дымился полностью выгоревший «шишарик», то есть грузовик «ГАЗ‑66».
Неожиданно в небе вновь раздался нарастающий свист. По спине Супруненко пробежал неприятный холодок, его ноги предательски затряслись. Ему казалось, что мина, похожая на дыню, летит прямо в темя. Тарас присел. В тот же момент небо словно лопнуло. Окоп качнулся от взрыва и заполнился клубами пыли. Сверху посыпался песок.
– Сто двадцатыми лупят! – прокричал ему в ухо Матюшонок.
«Мог бы не говорить», – подумал Тарас, сквозь звон в ушах пытаясь разобрать, куда летит следующая мина.
Ему, как и в первый раз, снова показалось, что она угодит прямо в него.
«Только бы сразу насмерть!» – мелькнуло в голове, и вновь ахнуло.
Супруненко в какой-то момент показалось, будто стены окопа захлопнулись. Он открыл глаза. На расстоянии вытянутой руки ничего видно не было. Где-то слева раздался жалобный протяжный вой. Справа кто-то быстро что-то говорил, но слов из-за шума в голове разобрать было невозможно. Тарас оглянулся и отпрянул. Оказалось, это ему на ухо что-то кричал Матюшонок.
– Чего тебе? – спросил ротный, удивившись собственному голосу, прозвучавшему будто в пустой бочке.
Лейтенант замолчал и вопросительно уставился на Тараса.
В этот момент снова рвануло, но уже где-то дальше. Супруненко прислонился спиной к стене окопа, заткнул уши ладонями и открыл рот. Матюшонок угомонился и лишь шевелил губами. Он напоминал Тарасу мусульманина, читающего суры с четками в руках.
Все эти дни мысли Супруненко были заняты одним и тем же вопросом. Что задумало СБУ в отношении него? Он не сомневался в том, что загадочный Федор Степанович, который прикатил на «Хаммере» в Дьяковку за несколько дней до окружения, представлял именно эту организацию.
Небольшая колонна проследовала через село и окончательно остановилась на территории свинофермы. Тарас сразу навестил блокпост, но бойцы ничего вразумительного сказать не смогли, за исключением того, что в головной машине находился начальник разведки бригады. Именно он провел колонну в село.
Через час батальон выдвинулся на указанный рубеж, встал севернее села и половину дня закапывался там в землю. Поначалу солдаты отнеслись к этому мероприятию с прохладцей. Они лениво оборудовали позиции, углубились лишь по колено. Техника и вовсе стояла на открытой местности.
Однако ближе к полудню на позиции подразделения плюхнулись несколько мин. Это всех отрезвило. С учетом дальности стрельбы миномета выходило, что противник уже на подходе.
После этого не надо было подгонять солдат. Лопаты мелькали в воздухе. Потом начался ад, который не прекращался по сей день. Ополченцы били из «Градов» и пушек, бросали мины.
Тарас знал, что пришло время уходить. Но как раз сейчас сделать это было очень сложно. По всем признакам они были если не окружены, то уж точно лишены управления.
Как в таком положении отвязаться от Матюшонка, который ни на шаг не отходил от него? Все попытки отправить его в расположение взвода заканчивались тем, что лейтенант вновь неожиданно возникал рядом. Какова его роль? Тарас прекрасно понимал, что все это время находился под плотным контролем. Более того, теперь он был уверен в том, что телефон, который ему дал Матюшонок, возник с подачи СБУ.
– Что делать будем, командир? – зачем-то спросил Матюшонок.
– Держаться, – лаконично ответил Тарас.
Супруненко тяготило присутствие этого субъекта. На войне чувства обостряются, и ему стало казаться, что Матюшонок подслушивает его мысли.
– За что держаться? – тусклым голосом спросил лейтенант.
– Пойду посмотрю, что там у нас творится. – Тарас приподнялся и на полусогнутых ногах стал пробираться по окопу.
Разрывы стали удаляться, звон в ушах почти прошел. Сделав несколько шагов, он увидел перед собой ноги, торчащие из груды обвалившейся земли, ствол автомата и голову солдата, развороченную осколком. Тарас чертыхнулся. Это был рядовой Коркин. Командир роты вспомнил, как напугал солдата, уснувшего в карауле.
Он прошел еще немного и услышал голоса. Траншея делала изгиб, за которым Супруненко увидел троих солдат.
– Чуешь, из России стреляют! – выл боец.
Он был ранен в руку и теперь не мог держать оружие, но сеял панику.
– Что ты несешь? – взорвался Тарас. – Где Россия? Покажи!
– Там! – Солдат, не решаясь высунуться из окопа, ткнул здоровой рукой куда-то вверх.
– Так вот, чтобы ты знал, Россия за Дьяково еще километров двадцать, а снаряды летят с запада, – сказал Тарас.
– Все равно русские! – не унимался паникер. – Они за ватников воюют!
Сзади осыпалась земля, раздалась тихая ругань. Ротный оглянулся. По окопу протискивался Матюшонок.
– Ты чего здесь? – зло спросил Тарас.
– Следом шел, – растерянно ответил лейтенант.
Супруненко неожиданно поймал себя на мысли о том, что разрывы уже прекратились, а они продолжали кричать, и заговорил тише:
– Сейчас вернись, пройди до конца левого фланга и осмотрись.
Лейтенант кивнул так, что каска съехала на глаза, но остался стоять на месте.
Тарас осторожно выпрямился. Из-за пыли и дыма разглядеть что-либо было невозможно. За рыжими клубами скрылся бы даже танк.
– Как бы бандиты не подошли вплотную да гранатами нас не закидали, – забеспокоился Матюшонок. – Ничего не видно.
– Ты еще здесь? – вспылил командир роты.
– А где мне быть? – изумился лейтенант.
– Оглох, что ли? – спросил Тарас, вглядываясь в лицо подчиненного, и уже громче добавил: – Ты меня что, не слышишь?
– Слышу. – Лейтенант снова кивнул, каска опять наехала на глаза, и он привычным движением поправил ее. – Иду!
– Давай, пока тишина, – поторопил его Супруненко и направился по окопу в сторону правого фланга.
«Может, прямо сорваться?» – мелькнула у него мысль.
Он оглянулся. Матюшонка уже не было видно. Окоп растворялся в серо-сизой мгле.
Тарас двинул дальше. Кроме Коркина, убитых больше не было. Бойцы сидели на дне окопа, сжимая оружие. Кто-то нервно курил.
– Все целы? – спросил Тарас.
– Все, кажись, – ответил кто-то. – В этот раз никого не зацепило. – Не то что утром.
Глава 40 В новой роли
Перов перевернулся на бок и махнул рукой Булату.
– Давай сюда! Только осторожно, с утра снайпер работал.
Кирилл поднялся из-за дерева, поваленного взрывом, перебежал к нему и лег рядом. Его взору открылось поле, покрытое небольшими оврагами и пологими балками, заросшими кустарником. У березовой рощи слева дымился бронетранспортер. На горизонте белели крыши домов Дьяковки.
Перов показал рукой в сторону леса, тянувшегося справа.
– Там, по кромке поля, дорога. Перебежишь ее и между деревьями дойдешь до самой деревни.