– Сы-сы-сынок, – заикаясь, промямлила она, – поща-ща-ди!
Комаров только сейчас опомнился и заметил, что очки бабушки сползли на самый кончик носа, из-под белого платка выбились седые пряди, а вставная челюсть почти вывалилась изо рта.
– Ой, простите, бабушка, я нечаянно, – испугался Комаров.
– Ниче, ниче, внучек, ниче, родненький, отпусти только, – взмолилась старушка.
Костя отошел. Бабушка подобрала длинную темно-синюю юбку и торопливо засеменила прочь от эмоционального участкового.
Но Комаров уже не думал о старушке. Он думал о неплохой идее, которую подала ему эта самая старушка.
«Действительно, почему бы не прикинуться, что я пасу козла? Вон их сколько, старушек по селу с прутиками шляется. Кто баранов с места на место перегоняет, кто коз. Никто не заподозрит ничего такого, если я немного погуляю по улице с Мухтаром. Скотина ценная, за ней надзор нужен».
Комаров подобрал тонкий прут, валявшийся безо всякого присмотра и рубанул им воздух. Звук получился громкий, пугающий, свистящий. Он напомнил Косте сцену из «Неуловимых мстителей», ту самую, в которой злые беляки секли пойманного положительного мстителя.
Мухтар насторожено посмотрел на Комарова. Его выразительные глаза словно спрашивали:
– Эй, хозяин, надеюсь, ты не опустишься до грубых и примитивных крайних мер и не уподобишь служебного козла простой деревенской скотине?
– Не боись, это униформа, – вслух ответил ему Костя.
Мухтар и правда оказался бесценным. Будь это простая овчарка, Костя сразу привлек бы к себе внимание: то, что в Но-Пасаране собак не выгуливают, Анна Васильевна объяснила ему еще на первой неделе жизни в совхозе. А вот выгуливать козлов разрешалось и считалось даже не пустым мотанием по улицам, а какой-никакой работой. То есть Костя понял, что можно весь день проспать на зелененькой травке, время от времени меняя место, и прийти домой уставшим и с чувством исполненного долга. Про тебя не скажут, что ты бездельник, про тебя скажут, что ты весь день работал – козла пас.
К самому дому Федорчуков Костя не подходил, это было бы слишком банально и примитивно. Он выгуливал Мухтара в прямой видимости калитки наблюдаемого дома, но довольно далеко от него.
Мухтар вел себя идеально. Он никуда не просился, не задирался к собакам и прохожим, он просто молча и лениво пощипывал травку в указанных ему местах и лишь время от времени поднимал голову, словно тоже боялся просмотреть гражданку Елену Федорчук.
Костя с детства не умел бездельничать. Когда руки или голова не были заняты делом, у юноши начинался приступ депрессии и тоски, чесалось в голове, а ладони становились потными и липкими. Поэтому еще в школе милиции, после консультации с Виктором Августиновичем, он выработал свою стратегию. Суть ее заключалось в том, чтобы не допустить ни минуты праздности. Голова или руки всегда должны быть заняты делом, пусть даже бесполезным. Нет под рукой книги? Вспоминай таблицу Менделеева. Вспомнил таблицу? Спрягай какой-нибудь немецкий haben. Скучают руки? Вышивай крестиком или тренируйся в азбуке глухонемых. Эта стратегия была необходима Кости для длинных часов лежания в засаде, когда от безделия притупляется бдительность и хочется бросить все к чертовой матери и выполнить какой-нибудь замысловатый акробатический этюд.
На данный момент он быстро нашел себе занятие. Сидя на зелененьком пригорочке, Костя пытался запомнить и дать характеристику каждому проходившему мимо сельчанину. Как и любой порядочный сыщик, Комаров преклонялся перед талантом праотца дедуктивного метода, жителя туманного Альбиона по фамилии Холмс. Этот метод, как и многие другие способности, вполне можно было оттачивать и совершенствовать на досуге.
Вот идет средних лет женщина. Торопится. Одета небрежно, но с претензией на броскость. Жуткие попытки мелирования на волосах выдают в ней скряжистую, но склонную к котетству натуру: хочет хорошо выглядеть, но жадничает на профессионала и пользуется услугами подруг. Незамужем, зыркнула на Костю, то есть на потенциального супруга, и не носит кольца. Но дети есть, свободные женщины редко куда спешат, они позволяют себе размеренную и беззаботную жизнь. Работает, скорее всего, с курами – в ведерке пара десятков яиц, а в это время дня женщина непенсионного возраста может идти только с работы или на нее. Психология русского человека не позволит что-то нести из дома на работу, а вот с работы – пожалуйста!
«Кстати, надо будет заняться массовыми хищениями диетического яйца на птицефабрике», – отметил про себя Комаров.
– Здрасте, Константин Дмитриевич, – поравнялась с ним женщина, – козлика пасете?
– Пасу, – хрипло ответил Костя.
– Хорошее дело, – похвалила женщина, – а я вот у хозяйки вашей яичек прикупила, пироги с яйцом и зеленым луком печь буду. У мужа мово, Лешки, день рождения завтра. Приходите, не побрезгуйте!
– Не знаю, как дела позволят, – попробовал отбиться Костик.
– Мы ждем, – пригрозила ему женщина. – До свидания, Константин Дмитриевич.
«Ну, ничего, я же и не считаю себя специалистом дедукции экстра-класса, – оправдал свою ошибку Костя, – попробуем дальше».
– Здравствуйте, Константин Дмитриевич, – послышалось рядом, – козлика пасете?
– Здравствуйте, пасу, – суховато ответил Костя женатому многодетному шоферу большой машины, вероятно, КамАЗа, отпросившегося с работы к зубному врачу.
– Здравствуйте, Константин Дмитриевич, – козлика пасете?
То, что в селе принято здороваться и по возможности беседовать со всеми, Костя уже знал. Но раньше это были легкие кивки головой мимоходом, ни к чему не обязывающие приветствия.
Сидящий же на обочине участковый словно притягивал пристальное внимание всех проходящих мимо. А заколдованная фраза «козлика пасете», казалось, не имела никаких вариаций в великом и могучем языке русском.
"Стратегия терпит поражение, – потихонечку стало доходить до Кости, – наверное, местный обычай позволяет беспрепятственно пасти мелкую рогатую скотину только дамам пенсионного возраста. Значит, необходимо либо срочно менять принцип ведения слежки, либо возвращаться в город.
Эсмеральда хренова, не мог догадаться сразу. Ведь видел же, что животных пасут одни старушки", – ругал себя Костя.
Он решил немного поменять стратегию и просто прогуливаться туда-сюда мимо дома Федорчуков. Это сработало. «Козлика пасете» уже звучало гораздо реже, взгляды из остролюбопытных превратились в вялолюбопытные, было только одно неудобство: при удалении от дома приходилось постоянно оборачиваться.
В один из таких моментов Костя и заметил знакомую фигуру в конце улицы.
«Калерия. Интересно, она к подруге, или по своим делам? Если к Елене, то вряд ли уже та пойдет к мужу. Если нет, то пора смываться, уж эта-то мимо не пройдет. Прицепится, как репей, а потом я узнаю, что прогуливание с девушкой и козлом одновременно есть сигнал беременности всех троих и нам с Мухтарам, как честным млекопитающим, придется жениться на Крестной Бабке».
Пока Костя раздумывал, как удачнее увернуться от Калерии, она благополучно свернула в дом подруги.
«Жду час, потом иду домой», – решил Костя.
Глава 10 Девушка-спрут
Ждать пришлось минут пять. Калитка хлопнула, и обе женщины быстро пошли в сторону, из которой только что пришла Калерия.
Раздумывать Костя не стал. Конечно, скорее всего они шли по своим незначительным делам, но второй раз за день упускать Елену он не собирался, даже если слежка за ней не сулила положительных результатов.
И Елена, и Калерия были полностью поглощены каким-то разговором, поэтому не обратили никакого внимания на маячивший вдалеке силуэт участкового. Костя даже немного обиделся, хотя тут же посчитал свою обиду нелогичной.
Сегодня он специально выпросил у Анны Васильевны синюю рабочую куртку с черными пуговицами, чтобы быть как все и привлекать к себе минимум внимания. Так что издалека узнать его было действительно непросто.
В руках Елены был точно такой же пакет, как и утром. Шли женщины по направлению к окраине села. Комаров, прячась за домами и столбами, крался следом. Мухтар делал вид, что прогуливается по своим козлиным делам, а сам двигался за хозяином, соблюдая некоторую дистанцию.
Скоро Костя понял, что подруги идут точно не в сельпо за продуктами питания и не на лекцию в клуб. Они шли по направлению к лесу.
"Если бы целью их были грибы-ягоды, то в руках они держали
бы корзины и палки, – строил логическое рассуждение Костя, – на охоту или рыбалку их поход не похож тем более. Не с рогатками же на дичь они идут! И собака бы не помешала. Искать места боевой славы? Возраст не тот. Обдирать кору с берез для туесков? Вполне может быть. Косить сено для домашней и совхозной скотины? Косу не взяли. Присматривать елку на Новый год?"
Костя специально не отказывался от самых неожиданных версий. Как рассказывал Виктор Августинович и иллюстрировали детективы, самые бредовые версии имели право на существование в детективной практике, и часто именно они являлись единственно верными. Правда, в данный момент для следствия было важно только одно: в направлении укрытия Федора движутся обе женщины, или в другом. Но это можно было выяснить только тогда, когда движение их достигнет своей цели.
Костя специально не отказывался от самых неожиданных версий. Как рассказывал Виктор Августинович и иллюстрировали детективы, самые бредовые версии имели право на существование в детективной практике, и часто именно они являлись единственно верными. Правда, в данный момент для следствия было важно только одно: в направлении укрытия Федора движутся обе женщины, или в другом. Но это можно было выяснить только тогда, когда движение их достигнет своей цели.
В лесу следить за подругами стало гораздо легче. Лес изобиловал толстыми деревьями и пышными кустарниками, пичужки заливались во всю силу своих крошечных легких, ветер шумел в кронах, играя безвольными легкими листьями и более сильными ветками, так что комаровских шагов и хруста сломанных веток не было слышно. Мухтар, почти как лесной житель, двигался тоже бесшумно, попутно схватывая губами особо лакомый листочек.
«Подобраться бы поближе, послушать, о чем говорят», – мечтал Костя.
Он давно подозревал, что Калерия не так проста, как кажется. Уж больно часто вставала она у него на пути, уж больно часто одерживала верх над ним. Скорее всего, она знает, что Елена скрывает мужа и даже помогает ей укрывать его от правосудия. Но подойти близко было трудно. Один неверный, торопливый шаг – и все старания и труды могли пойти козлу под хвост.
К счастью, чем больше удалялись объекты преследования от людных мест, тем громче они разговаривали, тем меньше оглядывались по сторонам. Вскоре девушки вообще стали разбредаться по лесу. Наконец Костя увидел, что они собирают какие-то цветочки. Но букеты были столь неприглядны, что здравомыслящей женщине и в голову не пришло бы идти за такой дрянью в лес. Подруги тем временем жадничали. Калерия достала из-за пазухи пакет и стала складывать пучки цветочков туда, уже не собирая в букеты, а только отрывая корни с комочками земли на них.
Костя тоже набрел на полянку, поросшую этими сиреневатыми цветочками с тонкими, как иголочки ели, лепестками.
«Незабудки, что ли? – засомневался он, – нет, незабудки, говорят, вовек не забудешь, а эти неприглядные какие-то. Вот балда, в школе биологию кое-как учил! В нашем деле все, оказывается, надо знать: и названия былиночек, и скорость передвижения звука электровоза».
Участковый растер в руках один из лепесточков и понюхал.
Руки пахли немного резковато, но очень приятно.
«Запах знакомый, хотя и очень смутно. Где-то я уже его слышал. Интересно, что это. Целебные травы? Чай? Пряность? Вот что! Точно! Как же я сразу не догадался! Это же трава для зелья какого-нибудь! Вот ведьмы! Или Калерия меня собирается приворожить, или Елена – отравить. И все равно не уйду. Буду сопровождать их до самого дома. Я должен удостовериться хотя бы в том, что Калерия не в курсе делишек Федорчуков», – решил Комаров.
Он уже не надеялся, что подруги выведут его к подозреваемому, но дело хотел довести до конца.
Тем временем Калерия с Еленой вышли к берегу небольшого озера. Видимо, обе притомились или просто решили посидеть на мягкой сочной траве берега, так или иначе, сели они очень удачно: прямо за небольшим пригорком, подступ к которому с Костиной стороны был очень удобен.
Комаров шепнул Мухтару: «Ползи», и сам по-пластунски, стараясь создавать как можно меньше шума, пополз к пригорку. Расстояние до него они преодолели весьма успешно, Мухтар лег рядом с хозяином, и оба затаились.
– Что же делать, – донес до них ветерок голос Калерии, – судьба, видать, у нас такая. Мне – одной куковать, а тебе с многими мучиться.
– Нет, я точно решила, – отвечала ей Елена, – теперь – ни одного до себя не допущу. Я ведь, дура, что думала? Любят они меня, каждый любит. Думала, что особенная какая, что мужики так липнут. Вон, к Наташке ни один не подвалит, а Аньку вообще за версту обходят, хоть они еще вполне ничего. Я думала, что есть во мне какое-то магнетическое женское обаяние, что предназначение мое такое – счастье, любовь дарить. Понемногу, но многим. А сейчас оглянулась… Пожарище. Где их любовь-то? Не все здороваются даже, а кто как от чумы бежит, только поболтать подойду. А Федор… Терпел столько. Любил. Сумки таскать не позволял. Одного этого мне, дуре, хватило бы, а я: «На руках, на руках!» Те, кто на руках-то, подняли, да бросили побольнее. Стыдно. И себе дорогу в рай закрыла, и Федору ад на земле устроила.
– Хорошо, что винишься, – не стала успокаивать ее Калерия, – значит, забрало тебя за живое, значит, теперь начнешь жить по настоящему, по-хорошему.
– Я ребеночка усыновлю, – всхлипнула Ленка.
– Вот и правильно.
Девушки помолчали, синхронно всхлипывая, потом Елена спросила:
– А у тебя как?
– Никак, – очень тихо ответила Калерия.
– Все любишь?
– Люблю.
– И что делать будешь?
– Не знаю. Все смотрю на него, смотрю, а сердце так и ухает, так и ухает! Я уж портрет и к груди прижимаю, и зацеловываю весь, он даже деформировался весь. Только портрет-то у меня и есть от него.
– Ну что ты, словно девчонка, «портрет, портрет»! Жить-то сейчас надо! Тебе уж рожать скоро поздно будет, а ты все картинками любуешься.
– Не картинками, а его фотографией.
– Да ты посмотри кругом! Конечно, мужиков нормальных маловато, и те женаты. Но и ты уж не девочка. Выбирать некогда. Был бы не сильно пьющий, да и ладно.
– Нет, – тихо, но твердо сказала Калерия. – Или такой, как он, или никто.
– Ох и упрямая ты, подруга, – усмехнулась Елена. – Да ему не такие, наверное, нравятся. Он вон какой весь из себя, интеллигентный, красивый, с образованием. Таким худосочные нравятся да молоденькие, как Василиса Куркулева или Маринка Зацепина. Если только ты от страданиев своих похудеешь, да помолодеешь, тогда еще шанс есть. А так – я даже и не знаю.
– Похудею, помолодею, стану меньше ростом и образование высшее получу, – засмеялась Калерия.
– А я перевоспитаюсь, стану верной женой, усыновлю ребеночка и буду к вам на чай приходить. Вот заживем!
– Детки наши будут в песочнице играться, а мужья в шахматы резаться.
– А мы еще ругаться будем, что стучат сильно шахматами, грудничков разбудят, – размечталась Елена.
– Ой, ладно, – прервала ее Калерия, – пошли-ка к Федору. Заждался, небось.
«Вот оно».
Комарова аж в жар бросило. Он уже давно начал впадать в тоску и уныние от тоскливых разговоров подруг и планирования совместной его и Калерии жизни. А то, что Калерия имела в виду именно его, он и не сомневался. Слишком много фактов говорило о том, что эта добрая, но совершенно не трогавшая его сердце девушка уже давно и безнадежно влюблена в нового участкового. Зато теперь все муки были вознаграждены с лихвой.
«Федор где-то здесь. И эти лицемерки выведут меня к нему прямо сейчас, если не случиться ядерная война или еще какое-нибудь незапланированное мероприятие», – ликовал он.
– Тихо! – показал Комаров кулак Мухтару, – повторяй все за мной и не вздумай подать голос!
Из всех просьб и угроз Мухтар понял только одну команду: «голос». Он плутовато улыбнулся, задрал голову, сглотнул и далеко вытянул нижнюю губу.
– Не сметь! – обхватил руками челюсти напарника Костя, – не сметь мекать!
Мухтар обиженно скосил лиловый глаз и резко мотнул рогами. Рога Мухтара представляли собой довольно внушительное зрелище. Если бы животное по неосторожности пропало Косте в какой-нибудь жизненно важный орган, то это могло бы плохо кончиться. Поэтому юноше пришлось резко откатиться в сторону. Звук шуршащей травы и хрустнувших веток привлек внимание женщин.
– Кто там? – испуганно вскрикнула Калерия.
Костя замер. Мухтар тоже. За пригорком раздался взволнованный шепот: подруги совещались. Сдаваться Комаров не собирался. Виктор Августинович учил, что из самой безвыходной ситуации всегда можно найти выход. И часто Фортуна сама вытаскивает своих любимчиков из самых заковыристых ситуаций. Позиция у Кости и Мухтара была выгодной. Козел замаскировался в высоких зарослях ромашки и склонил рога набок, Костя оказался за кустом, за который отбросил его Мухтар.
– Вроде шумнул кто? – сомневалась тем временем Елена.
– Может, кабан или мышка? – предположила Калерия.
– Глянь, – вероломно предложила ей Ленка.
– А вдруг и впрямь кабан? – не соглашалась Калерия.
– А вдруг не кабан?
Костя услышал тяжелый грудной вздох. Под широкими ступнями девушки зашуршали полуистлевшие прошлогодние листья. Комаров постарался слиться с природой, что было не совсем невозможно. Вот у Калерии это бы не вышло: по объему она была раза в два богаче Кости, и некоторые части тела уж точно выпирали бы из щедро подкормленной солнцем и дождями травы.
Калерия тем временем опасливо выглянула из-за пригорка и ласково позвала:
– Тю-тю-тю, ну-ка, иди сюда, я тебе вкусненького дам.
«Как же, – думал про себя Комаров, – я сейчас выйду, а вы меня тут вместе с Федором и закопаете. Еще вкусненьким соблазняет».
– Я боюсь, – громким шепотом прошептала Ленка, – вдруг взаправду кабан.