Джек Вэнс. Убежище Ульварда
Рассказ
Брухам Ульвард пригласил на ланч на своем ранчо троих друзей: Теда и Равелин Сиихо и их дочь-подростка, Юджен. После радостной встречи Ульвард предложил гостям поднос пищевых таблеток, составлявших его богатство и приносивших ему немалый доход.
— Чудесно, — сказал Тед. — Правда, слишком много. Мне хватит одной. Водоросли абсолютно волшебны.
Ульвард с улыбкой легонько взмахнул рукой.
— Они настоящие.
Равелин Сиихо, довольно приятная молодая белолицая женщина восьмидесяти или девяноста лет, добралась до таблеток.
— Мне стыдно, но я, кажется, готова съесть все. Синтетику, которую мы получаем, с трудом можно назвать водорослями.
— Это проблема, — признал Ульвард. — Однако, мы с друзьями купили маленький кусочек моря Росса и выращиваем все свое собственное.
— Спасибо, — воскликнула Равелин. — Это же ужасно дорого?!
Ульвард сжал губы.
— Хорошие вещи в жизни достаются дорого. Мне повезло, я способен чуть-чуть угостить своих друзей.
— Что я все время говорю Теду, — начала было Равелин, но запнулась, натолкнувшись на обращенный к ней острый предупреждающий взгляд мужа. Ульвард загладил неловкость.
— Деньги — это еще не все. У меня есть плантация водорослей, мое ранчо; у вас есть ваша дочь — я уверен, вы бы не торговались.
Тед похлопал Юджен по руке.
— Когда ты заведешь собственного ребенка, ламстер1 Ульвард?< 1 «Ламстер» — сокращенное от «лендмастер» — землевладелец, вежливая форма обращения для бытового употребления.>
— Время пока еще не пришло. В списке передо мной тридцать семь биллионов.
— Жаль, — с чувством сказала Равелин Сиихо. — Ведь вы можете дать ребенку так много возможностей.
— Когда-нибудь, когда-нибудь, пока я еще не слишком стар.
— Стыдно, — сказала Равелин. — Что так должно быть. Другие пятьдесят биллионов людей, как и мы, не имеют никакой собственности! — Она с восхищением оглядела комнату, которая использовалась единственно для приготовления пищи.
Ульвард, слегка наклонившись вперед, опустил руки на подлокотники кресла.
— Может быть, вам бы хотелось осмотреть ранчо? — он говорил с безразличием в голосе, переводя взгляд от одного к другому.
Юджен захлопала в ладоши, Равелин вспыхнула.
— Если это не слишком вас затруднит.
— О, нам должно понравиться, ламстер Ульвард! — крикнула Юджен.
— Я всегда хотел посмотреть на твое ранчо, — добавил Тед. — Я так много о нем слышал.
— Я должна предупредить Юджен, мне не хотелось бы, чтобы она что-нибудь натворила, — сказала Равелин. Она погрозила Юджен пальцем. — Помни, мисс Киска, обращайся со всем очень осторожно, и ничего не трогай!
— Можно, я порисую, мама?
— Тебе следует спросить ламстера Ульварда.
— Конечно, конечно, — сказал Ульвард. — Почему же нет? — Он поднялся на ноги — человек более чем среднего роста, более чем средней комплекции, с прямыми волосами песочного цвета, круглыми голубыми глазами и орлиным носом. Хотя ему было триста лет, он с великим энтузиазмом заботился о своем здоровье, и выглядел даже меньше, чем на двести.
Он прошагал к двери, поглядывая на часы, тронул пульт на стене.
— Вы готовы?
— Да, мы все готовы, — сказала Равелин.
Ульвард отодвинул стену, открыв вид на лесную поляну. Прекрасный дуб рос над прудом, и его тень полностью закрывала воду. Дорожка вела через поле к лесной долине, до которой казалось не меньше мили.
— Волшебно, — сказал Тед. — Совершенно волшебно! Они вышли на улицу в солнечный свет. Юджен взмахнула руками, закружившись в танце.
— Смотрите! Я совсем одна. Я здесь сама с собой!
— Юджен! — резко окрикнула Равелин. — Будь осторожна! Стой на дорожке! Это настоящая трава, и ты не должна повредить ее.
Юджен побежала вперед к пруду.
— Мама! — обернулась она. — Посмотри на эти странные маленькие прыгающие штучки! И посмотри на цветы!
— Эти животные называются «лягушки», — сказал Ульвард. — У них очень интересная история жизни. Вы видите маленьких, похожих на рыбок, созданий в воде?
— Разве они не странные! Мама, да иди же сюда!
— Их называют «головастики», и они скоро станут лягушками, такими же как те, что перед вами.
Равелин и Тед вели себя с большим достоинством, но им тоже, как и Юджен, были интересны лягушки.
— Запах свежего воздуха, — сказал Тед Равелин. — Можно подумать, мы вернулись в прежние времена.
— Это абсолютно изысканно, — ответила Равелин. — Чувствуешь себя способной удивляться снова и снова.
— Пройдите вокруг, — позвал Ульвард из-за омута. — Здесь сад камней.
Гости с благоговением воззрились на лежащие камни, покрытые красным и желтым лишайником вперемежку с зеленым мхом. Из расщелины росли папоротники и несколько хрупких розеток белых цветов.
— Понюхай цветы, если хочешь, — сказал Ульвард Юджен. — Но не трогай их, они держатся довольно непрочно.
Юджен вдохнула. — Мммм!
— Они настоящие? — поинтересовался Тед.
— Мох — да. Эта группа папоротников и вон те маленькие суккуленты настоящие. Цветы были разработаны для меня садоводом и точно повторяют настоящие древние виды. Правда, мы слегка улучшили запах.
— Чудесно, чудесно, — сказал Тед.
— Теперь пройдем по дорожке. Нет, не оглядывайтесь, я хочу получить общий эффект... — по его лицу пробежало выражение неудовольствия.
— В чем проблема? — спросил Тед.
— Проклятая докука, — сказал Ульвард. — Слышите этот звук?
Тед начал узнавать слабый равномерный грохот, низкий и почти неслышный.
— Ага. Звуки похожи на какой-то завод.
— Он и есть. На этаж ниже. Производство ковров. Один из ткацких станков производит этот ужасный шум. Я жаловался, но они не обращают внимания... О, пусть, игнорируйте это. Теперь встаньте здесь — и посмотрите вокруг!
Его друзья задохнулись в восторге. Под этим углом открывался вид на деревенскую хижину в альпийской долине, распахнутая дверь вела в столовую Ульварда.
— Какая иллюзия расстояния! — воскликнула Равелин. — Человек может почувствовать здесь одиночество.
— Прекрасно сделано, — согласился Тед. — Я присягнул бы, что вижу десять миль до горизонта — ну, в крайнем случае пять.
— У меня здесь много места, — гордо сказал Ульвард. — Целых три четверти акра. Не хотите ли взглянуть на них при свете луны?
— О, можно?
Ульвард добрался до скрытой панели управления, и им показалось, что солнце отправилось по небу вскачь. Горячее свечение заката затопило долину. Небо, как павлин, окрашивалось в голубое, золотое, зеленое, затем настали сумерки — и из-за холма появилась поднимающаяся полная луна.
— Это совершенно волшебно, — мягко сказала Равелин. — Как вы заставляете себя выходить отсюда?
— С трудом, — признался Ульвард. — Но я могу вдоволь налюбоваться после работы. Много денег — много места. Он тронул кнопку, луна проплыла по небу, закатилась. Появились звезды, образовуя древние группы. Ульвард называл созвездия и самые яркие звезды по именам, используя для указания лазерную указку. Затем небо умылось лавандовым и лимонно-желтым, и вновь появилось солнце. Невидимые каналы посылали струю прохладного воздуха через поляну.
— Сейчас я торгуюсь за участок за этой стеной, — он махнул в сторону горной страны. Иллюзия выглядела трехмерной и реальной, благодаря пластинкам внутри панели. — Там довольно большая площадь — больше сотни квадратных футов. Естественно, хозяин хочет целое состояние.
— Я удивлен, что у него есть желание продавать, — сказал Тед. — Сто квадратных футов — это вполне реальная собственность.
— У них в семье покойник, — объяснил Ульвард. — Четырежды дедушка хозяина скончался, и временно возник избыток места.
Тед кивнул.
— Надеюсь, тебе удастся его получить.
— Я тоже надеюсь. Амбиции мои непомерны — в конечном счете, я надеюсь стать собственником целого квартала — но на это нужно время. Людям не нравится продавать земли, зато все стремятся купить.
— Не мы, — бодро сказала Равелин. — У нас есть наш маленький дом. Там мило и уютно, и мы вкладываем деньги в сторонние инвестиции.
— Мудро, — согласился Ульвард. — Великое множество людей живет стесненно. Зато, когда появляется шанс сделать реальные деньги, они вкладывают их в капитал. Я, пока не сумел наладить производство пищевых таблеток, жил в одном-единственном арендованном шкафчике. Мне было тесно, но сегодня я не жалею об этом.
Возвращаясь обратно через поляну, они задержались под дубом.
— Это моя особая гордость, — похвалился Ульвард. — Настоящий дуб!
— Настоящий? — удивленно спросил Тед. — Я полагал, это симуляция.
— Такое-то у многих есть, — сказал Ульвард. — Нет, он не поддельный. — Юджен, пожалуйста, нарисуй это дерево. Но не трогай. Ты можешь повредить кору.
— Кору вполне можно потрогать, — позволил хозяин. Он посмотрел вверх на ветви, затем опустил глаза к
земле. Наклонился, подобрал упавший лист.
— Это росло на дереве, — сказал он. — Теперь, Юджен, я хочу, чтобы ты пошла со мной. — Он прошел к саду камней, потянул симулятор камня в сторону, открыв маленький лабораторный шкафчик.
— Смотри осторожно, — он показал ей лист. — Заметила? Сейчас он коричневый, сухой и хрупкий.
— Да, ламстер Ульвард, — Юджен вытянула шею.
— Сперва я положу его в этот раствор, — он взял с полки колбу, полную темной жидкости. — Так. Это восстановит зеленый цвет. Мы смоем лишнее и высушим его. Теперь осторожно натрем по поверхности следующей жидкостью. Заметь, он стал гибким и прочным. Еще немного раствора — мы наносим пластиковое покрытие, и вот он, настоящий дубовый листок, вполне подлинный. Это тебе.
— О, ламстер Ульвард! Большое-пребольшое спасибо! — она побежала показать листок папе и маме, которые, уничтоженные ощущением пространства, стояли возле пруда и наблюдали за лягушками. — Смотрите, что мне дал ламстер Ульвард!
— Будь с ним очень осторожна, — сказала Равелин. — Когда придем домой, мы найдем прелестный маленький ящичек, и ты сможешь положить его в свой шкафчик.
Симулятор солнца переместился в западную часть неба. Ульвард подвел гостей к солнечным часам.
— Антиквариат, древность несчетных лет. Чистый мрамор. Резался вручную. Они даже работают — вполне функциональны. Заметьте. Три пятнадцать по тени на солнечных часах... — он сравнил с наручными, прищурился на солнце. — Извините, один момент.
Он добежал до контрольной панели, подрегулировал настройку. Солнце проскочило десять градусов по небу. Ульвард вернулся, сверил солнечные часы.
— Так-то лучше. Три пятнадцать по солнцу, три пятнадцать по моим часам. Разве в наше время это не нечто?
— Это удивительно, — серьезно сказала Равелин.
— Это самая красивая вещь, которую я когда-либо видела, — чирикнула Юджен. Равелин оглядела ранчо, задумчиво вздохнула.
— Мы терпеть не можем прощаться, но думается, нам пора возвращаться домой.
— Это был чудесный день, ламстер Ульвард, — сказал Тед. — Чудесный ланч, и мы наслаждались, осматривая твое ранчо.
— Вы должны снова приехать сюда, — пригласил Ульвард. — Я всегда рад компании.
Он провел гостей в столовую, и через гостиную-спальню к двери. Семейство Сиихо бросило последний взгляд на просторный интерьер, завернулось в мантии, обуло дорожные туфли, сделало прощальные жесты. Ульвард затворил дверь. Сиихо крутили головами, ожидая, пока в движении появится промежуток. Они еще раз махнули на прощание, натянули на головы капюшоны, шагнули в коридор.
Дорожные туфли понесли их домой, автоматически выбирая нужные повороты, скользя в нужных подъемных и спускных шахтах. Направляющие поля втиснули их в передвигающуюся толпу. Все, как и Сиихо, были в мантиях и капюшонах, мягко отражающих действия устройств, охраняющих частную собственность. Вдоль потолка коридора иллюзионные панели создавали изображения башен, поднимающихся в ярком голубом небе.
Сиихо прибыли домой. Двести лет назад они сняли угол возле стены. Если бы они вдруг проскочили, им пришлось бы сделать круг вокруг блока и попытаться войти еще раз. Когда они оказались поблизости, их дверь плавно открылась. Пригнувшись, они нырнули в отверстие входа.
Они сняли мантии и дорожные туфли, с многолетним опытом умудряясь проскальзывать друг мимо друга. Юджен ввинтилась в ванную, а дальше была комната для Теда и Равелин, где можно было сидеть. Дом был довольно мал для троих. Если бы не непомерная арендная плата, им бы совсем не помешало еще, как минимум, двенадцать квадратных футов. Но, подумывая о будущем Юджен, они предпочитали сохранить деньги.
Тед удовлетворенно вздохнул, роскошно вытянув ноги под стулом Равелин.
— В гостях хорошо, а дома лучше. Юджен высунулась из ванной. Равелин оглянулась. — Время пить лекарство, дорогая. Юджен скорчила рожицу.
— Ох, мама! Почему я должна пить таблетки? Я совсем хорошо себя чувствую.
— Это для твоей пользы, дорогая. Юджен угрюмо взяла таблетку из автомата.
— Руни сказал, ты заставляешь нас пить таблетки, чтобы мы не росли.
Тед и Равелин переглянулись.
— Просто пей лекарство, — сказала Равелин. — И не думай о том, что говорит Руни.
— Да, не думай, если мне уже тридцать восемь, а Эрмане Бурк всего тридцать два, и у нее уже фигура, а я как доска?
— Не спорь, дорогая. Бери таблетку. Тед подпрыгнул.
— Сюда, детеныш, садись.
Юджен запротестовала, но Тед поймал ее за руку.
— Я сяду в нише. Мне нужно немного поговорить, что я и собираюсь сделать.
Он проскользнул за Равелин, уселся в нише перед экраном связи. Иллюзион-панель позади него была заказная — Равелин, фактически, разработала ее сама. Она симулировала уютную комнатку в древнем стиле — стены, задрапированные в красный и желтый шелк, чашка с фруктами на деревенском столике, гитара на скамейке, медный чайник, кипящий на низкой печи. Панель была довольно выразительной, и когда кто-либо связывался с Сиихо, она в первую очередь бросалась в глаза. Однако, здесь хозяйская гордость Равелин отказалась себя ограничивать.
Прежде чем Тед успел сделать вызов, замигала сигнальная лампочка. Он ответил; экран показал его друга Лорена Айгле, сидящего на открытом воздухе в арочной ротонде, на фоне пейзажа с пушистыми облаками — иллюзия, которую Равелин в свое время определила как пошлую и безвкусную.
Лорен и Элме, его жена, хотели услышать о визите Сиихо на ранчо Ульварда. Тед подробно описал день.
— Простор, простор, и еще больше простора! Изоляция чистая и простая! Абсолютное одиночество! Тебе трудно даже представить это! Ощущение словно в большой иллюзион-панели. — Мило, — согласился Лорен Айгле. — Я скажу тебе коечто, во что трудно поверить. Сегодня я регистрировал целую планету на одного человека. — Лорен работал в Бюро Сертификации Агентства Внеземной Собственности.
Тед был озадачен и ничего не понял.
— Целую планету! Как так? Лорен объяснил:
— Он внештатный космонавт. Ему еще немного осталось.
— Но что он собирается делать с целой планетой?
— Жить там, он подал заявку.
— Один? Лорен кивнул.
— Я немного побеседовал с ним. Он говорит, что на Земле все очень хорошо, но он предпочитает уединение на собственной планете. Можешь ты это представить?
— Откровенно говоря, нет! Как я не могу представить также и четвертое измерение. Я был уверен, такого не бывает!
Разговор закончился, и экран погас. Тед развернулся в жене.
— Ты слышала?
Равелин кивнула: она слышала, но не прислушивалась. Она была занята изучением меню, присланного сервисной службой фирмы, которая обслуживала их стол.
— Не хочется ничего тяжелого после такого ланча. А у них опять симулированные синтетические водоросли.
Тед буркнул:
— Ничего нет лучше живой синтетики.
— Но у нас всех был изобильный ланч...
— Не беспокойся обо мне, мам! — пропела Юджен. — Я иду гулять с Руни.
— О, ты идешь? И где вы собрались гулять, могу я спросить?
— Путешествовать вокруг земли. Мы ловим семичасовой экспресс, так что мне нужно поторопиться.
— Потом прямо домой, — сказала Равелин строго. — Не гуляй больше нигде.
— Ради неба, мама, ты что, подумала, я собираюсь сбежать или вроде того...
— Запомни, что я говорю, мисс Киска. Я тоже когдато была девочкой. Ты взяла с собой лекарства? — Да, я взяла лекарства.
Юджен вышла, Тед опять ускользнул в нишу.
— Кого ты вызываешь теперь? — спросила Равелин.
— Ламстера Ульварда. Хочу поблагодарить его за прекрасный ланч.
Равелин согласилась, что водоросли с маргарином заслуживают изъявления вежливости.
Тед позвонил, выразил благодарность, а затем, как бы подумав, к случаю упомянул о человеке, ставшем собственником целой планеты.
— Целая планета? — переспросил Ульвард. — Она, должно быть, обитаема?
— Нет, я так понял, что нет, ламстер Ульвард. Подумайте об этом! Подумайте об уединении!
— Уединение! — воскликнул Ульвард. — Мой милый мальчик, что ты называешь этим словом?
— О, естественно, ламстер Ульвард — у вас-то ведь и без того есть настоящая достопримечательность.
— Планета, должно быть, очень дикая, — рассудил Ульвард. — Занятная идея, конечно — если есть вкус к подобного рода вещам. Кто этот человек?
— Не знаю, ламстер Ульвард. Но могу узнать, если хотите.
— Нет-нет, не беспокойся. Это не слишком интересно. Просто неожиданная мысль. — Ульвард рассмеялся непритворным смехом. — Этот бедняга, наверное, живет под куполом.
— Очень даже может быть, ламстер Ульвард. Ну вот, спасибо еще раз и доброй ночи.
Космонавта звали Кеннес Майл. Он был невысокий и тощий, жесткий, как синтетическая селедка, и коричневый, как жареные дрожжи. Седые пряди волос были коротко острижены. Голубые, искренние на вид глаза смотрели остро и пристально.