— Да ну, тебе-то почем знать? — Лис махнул рукой и, с интересом глядя на простодушное лицо комиса, приготовился черпать информацию из бурно зафонтанировавшего источника.
— Да я-то знаю. Ты, мастер, думаешь, что я не знаю? Нет, я как-то еще там, в столице, у покоев нашего господина на страже стоял, а она тогда как раз к нему пришла, и давай! Стало быть, уж и так, и этак костерила, и по всему видать, с кулака, там и табурет падал, и кружки, а как ушла, господин-то наш словно не в себе был, весь в поту, глаза выпученные. А на людях-то — да, оно конечно. Токо ж ты — ни-ни!
— Я ни-ни, никому ни слова.
Лис активизировал закрытую связь.
— Ну-ка, детишки, смените друг другу памперсы. К вам поднимается строгая няня.
Повелитель Нейстрии, а фактически и всех обширных земель владений Меровингов, только накануне отдавший приказ пригвоздить к дереву священную особу государя, нервно заерзал на высоком табурете, услышав тяжелую поступь. Он бы предпочел сперва сам разобраться с незваными гостями. Они казались ему странными, будто и впрямь перенеслись в лесную чащобу по чьей-то злой воле или — Пипин мельком глянул на девушку — спустились с небес.
Спутница принца была необычно хороша. Не в смысле очень, хотя и это тоже, но красота ее была непривычной, прежде таких ему видеть не доводилось. А еще она знала о нем значительно больше, чем ему бы хотелось. Пипин никак не мог придумать, что делать с этими то ли гостями, то ли пленниками: «Отпустить? Ну уж нет! Лишить жизни? К чему связываться с повелителем неведомой, но, видно, богатой и могущественной Нурсии? А вдруг принц и впрямь умудрится как-то подать весть отцу? Лучше иметь лишнего союзника, чем лишнего врага. — Он еще раз вскользь глянул на девицу, которая не сводила с него пытливых глаз, точно рассматривая сокровенные тайники его души. От этого у Пипина побежал холодок по коже. — Не вовремя, как не вовремя приехала Брунгильда». — Он чуть заметно скривил губы.
— Вы думаете о сестре, и это вызывает у вас панику, истероидное состояние. Но давайте рассуждать здраво… — нарушила затянувшуюся паузу девушка. С того самого мига, как часовой на башне возвестил о приближении Брунгильды, Пипин замер, стараясь ужаться в размерах, а лучше бы вовсе скрыться из виду. — Ваш эмоциональный фон демонстрирует…
— Молчите! — оборвал майордом, не в силах сосредоточиться на речах пленницы. Смысл ее слов был для него темен, но почему-то ужасно не хотелось, чтобы их разговор услышала сестра.
На лестнице уже слышались шаги, и ступени, прогибаясь под грозной воительницей, истошно скрипели, жалуясь на свою нелегкую судьбу.
— Поймите, я хочу вам помочь.
— Молчите! — уже не сдерживая раздражения, зло рявкнул Пипин, рывком поднимаясь из-за стола. А в голове у Карела и Евгении послышалось:
— Ну-ка, детишки, смените друг другу памперсы. К вам поднимается строгая няня.
Дверь с треском распахнулась, хотя со стороны могло показаться, что громоздкая дама едва дотронулась до нее. Часовой у входа сиротливо вжался в угол и спрыгнул бы вниз, когда бы не опасался привлечь внимание сестры повелителя.
— Здравствуй, Брунгильда, — Пипин с трудом придал голосу уверенное выражение.
— К черту! — рявкнула воительница. — Где мелкий гаденыш?
— Скоро будет здесь, их уже изловили.
— А это кто? — она кивнула на Карела и Евгению. — Что расселись? Почему не приветствуете?
— Это герцог Нурсии, — уже без прежней уверенности, точно оправдываясь, пустился в объяснения Пипин, — и его невеста.
— Ге-е-ерцог? — медленно протянула Брунгильда, оглядывая замершего и как-то вдруг сжавшегося Карела. — Хорош! — констатировала она. — Я забираю его себе.
— Да, но… — вскочил высокородный чужестранец.
— А ее — убить.
— Вот еще! — Карел выхватил меч. — Да я…
То, что случилось дальше, имело вид эпический, почти сказочный: Брунгильда шагнула в сторону нурсийского наследника и легонько толкнула его в грудь. Будь за спиной бывшего сержанта президентской гвардии ворота, они вылетели бы вместе с петлями. Но ворот не оказалось, и поэтому избранник воинственной особы, пролетев несколько метров, шмякнулся об стену и сполз на пол, хлопая глазами и беспомощно хватая воздух ртом.
— Стало быть, так? — подбоченилась Брунгильда. — Стало быть, не желаешь по-доброму? — Она склонилась и подняла с пола выпавший из руки Карела меч. — Хорош клинок, узорчатый, на востоке кован. Так вот, принц, ежели милость моя тебе ни к чему, иначе поступим. Стало быть, в Лютеции, как приедем, так сразу и объявим, что ты, поскребыш, владыку нашего Дагоберта собственной рукой прикончил. А потому и тебе, и людишкам твоим не жить. Уразумел?
— Ничего не выйдет, — силясь подняться, сквозь зубы процедил Карел. — Слишком много свидетелей, слухи расползутся быстро.
— Может, расползутся, а может, и нет. У нас тому, кто с ползучими якшается, спуску нет. Голову с плеч — и вся недолга! Так что, герцог мой прекрасный, здешний люд попусту языком трепать не станет. А и расползутся слухи, тебе-то что? Ты-то уже с башкой поврозь будешь.
— Брунгильда, — попытался вмешаться Пипин, — говорят, Нурсия обильна золотом и людьми, зачем нам ссориться с ними?
— Молчи! — рыкнула воительница. — А то сейчас сам у меня оплеух нахватаешься! — Она вновь зыркнула на Карела. — Вставай и ступай за мной! — Она насмешливо глянула на Евгению, заботливо хлопочущую около «жениха». — Ты поцелуй его на прощание, я дозволяю.
— Вот еще! — вспыхнула Женечка.
Но громогласная дама уже не слушала ее.
— Пипин, отчего эта девка все еще здесь? Я же велела прикончить ее.
Майордом нехотя хлопнул в ладоши, вызывая стражу. Между тем в головах Евгении и Карела звучало:
— …Смотри, Пипин явно не хочет этой казни. А значит, он не сильно огорчится, если ты вдруг исчезнешь. В лесу, конечно, без снаряги неуютно, но думаю, шо на курсе выживания вас этому обучали.
— А как же я? — взмолился Карел.
— Сержант, возьми себя в руки, иначе эта помесь бабы Яги с бабой для забивания свай возьмет тебя в свои. А в таких объятиях ты можешь сгинуть не только бесславно, но и бесцельно. Так что надо менять положение дел и быть готовым к активному действию.
— Но я не хочу, она ужасная! — вопил на канале связи Карел.
— Да, согласен, никогда еще амплуа «герой-любовник» не звучало с таким уклоном в героизм. Но, детишки, у нас есть еще один выход: вызвать Базу, они пришлют сюда катер с ликвидаторами. Те устроят небольшой конец света в одной отдельно взятой нашими войсками области, вытащат пострадавшую детвору, утрут нос, доставят в Институт. Думаю, вам там даже будут рады. Мало ли, что для работы вы не подходите?
Сами ж видели, какая огромная территория, уйма зданий, и все представляют историческую ценность. Так что потрудитесь во благо науки, разного вспомогательного персонала всегда не хватает.
Между тем один из стражников заскочил в майордомский «кабинет» и замер, склонив голову.
— Призови сюда Фрейднура, сына Зигмунда.
Стражник еще ниже склонил голову и выскочил на лестницу.
— Ну что, Евгения Тимуровна, ваш выход. — Лис переключился на связь с Бастианом. — Так, Валет, брось пока свой наблюдательный пост и резвой мухой дуй к воротам. Сейчас наш доктор Фрейд помчится к Пингвину, а тут останется всего один стражник, его я возьму на себя. Под шумок смоешься из крепости, подстрахуешь нашу «Мисс вынесенный мозг». Какая ни есть, но это наш крест.
— А что я должен делать?
— Изобразить из себя длань Господню и отшлепать коварного обидчика. Ты же на теологии байку про дедугана, который собирался принести в жертву сына, проходил?
— Это вы об Аврааме и Исааке?
— Да хоть о Марксе и Спенсере. Надо подстраховать Женю и дать ей возможность «сделать ноги».
— Кого?
— Валет, слишком много разговариваешь! Давай бегом к воротам! Только аккуратно, не привлекай внимание.
Спустя несколько мгновений Фрейднур стоял перед властителем Нейстрии, ошеломленно глядя на будущую жертву.
— Ты ведь говорил, что не знаком с этой дамой? Значит, тебе не составит труда ее прирезать, — Пипин досадливо передернулся.
Глаза норманна приобрели свойственную героям анимэшек круглую форму и такой же размер.
— Но ведь это…
— Ты решил спорить со мной? Может, тебя следует прирезать вместе с ней?
— Я ж только, ну, что, вот… Это не так!
— Ступай, ступай! — напутствовала его Брунгильда, вмешиваясь в речи брата. — Перед тем, как перерезать горло, разрешаю с ней позабавиться.
Борода Фрейднура заметно вздрогнула. Он нервно сглотнул в попытке подавить собственный ужас.
— А чтоб ты не вздумал ее отпустить, — продолжала воительница, — я пошлю за тобой еще пару своих комисов.
— Мне очень страшно, — призналась Евгения. — Они же меня действительно хотят убить. Так глупо и нелепо. Господин инструктор, вы мне поможете, ведь правда?
— Главное, не забудь сама помочь себе. Кстати, все хотел сказать, шо сихо-наге[3] во дворе было классно проделано.
Сергей сделал пасс рукой и вытащил монетку из-за уха стражника.
— Да ты ж у нас просто мальчик с золотыми кудрями.
Стражник на всякий случай мотнул головой, однако звона новых монет не последовало.
— Я же говорил тебе, внимательно следи за руками. Ладно, правый сапог ты мне уже проиграл, давай спорить на левый. — Лис мельком глянул на Бастиана, скрывшегося в подлеске. — Валет, приготовься, этих Авраамов, похоже, будет трое.
Глава 4
Фрейднур шел, слегка подталкивая девушку вперед, но все же с опаской, будто стараясь до самого последнего мига не злить ее. Время от времени он озирался: за ними, в небольшом отдалении, с мечами наголо, следовали два хмурых здоровяка в плащах из медвежьих шкур поверх доспехов. Не стоило даже сомневаться — вздумай комис хоть чем-то вызвать у преследователей самую малую тень подозрения, они бросятся без предупреждения, как псы по команде «фас».
— Ты уж того, — торопливо шептал Фрейднур, виновато поглядывая на обреченную пленницу, — зла-то на меня не держи. Не по своей же воле! Разве я бы посмел так-то?! Я же сам, ну, ясное дело, ты-то понимаешь…
У себя на родине, в землях северных данов, могучий воин слышал о подобных женщинах. Тихо, каждый раз оглядываясь по сторонам, старые люди, повидавшие всякого, говорили, что они дочери валькирий от земных героев, нашедших успокоение в Валгалле. Связываться с такими лишний раз не стоило, умышлять против них злое — себе дороже! А уж поднять руку — так и подавно. Безопасней медведю в пасть ее сунуть. Так ли это на самом деле, ему предстояло теперь узнать, но очень не хотелось! Фрейднур хорошо понимал, что обошелся бы еще немало лет без такого знания, но крутой, точно альпийский склон, нрав Брунгильды не оставлял ни малейшего выбора.
— Вы, уважаемый Фрейднур, не беспокойтесь, я все понимаю, — деловито заверила жертва. — Но оставим на время мои проблемы и давайте поговорим о ваших. Я уверена, что корень их кроется в вашем подсознании и во многом обусловлен скрытыми детскими комплексами. Вы, конечно, не первый сын в семье. — Евгения скосила глаза на бородача.
Тот мало что понял из ее слов о комплексах и подсознании — впрочем, чего другого ждать от чужестранки, — но внутренне напрягся, когда прелестница заговорила о его семье. Сын воинственного Зигмунда вдруг понял, что ослепительная в своей красе внучка Одина знает о нем куда больше, чем должна бы по общему разумению. Да что там мудрить, — больше, чем он сам!
— Вам приходилось доедать за старшими братьями, донашивать их вещи, да и на службу так далеко от дома вы пошли, потому что ваш отец не мог, я бы даже сказала, не собирался оставить вам хоть какое-то наследство. Естественно, кроме собственного доброго имени и уроков мастерского владения оружием.
Борода норманна снова нервно дернулась.
— Так и было, — отчего-то смущенно пробормотал он. — Я того, ну это, ну того, — язык его заплетался, словно кто-то вдруг завязал его узлом, — я десятый сын.
— О, а вот и десятка из колоды вышла, — прорезался на канале связи Лис. — Женечка, прибереги этот экземпляр, у нас с ним настоящий флеш-роял выходит.
— Я его, конечно, сохраню, если только он меня сохранит, — без особого энтузиазма отозвалась девушка.
— Шо за беспробудный пессимизм? Где трезвый взгляд на ценообразование выеденного яйца? Подумаешь, велика беда, приговорили без суда и следствия. Права человека проигнорировали, будто их и нет. Так их здесь и нет!
К твоему сведению, нас с Вальдаром столько раз приговаривали, шо после сотого приговора мы от утреннего кофе отвлекаться перестали. Гиннес тихо рыдает в свою книгу! Вот, к примеру, один раз…
— Господин инструктор, — обиженно взмолилась Евгения, — может, примеры — как-нибудь потом? Он же в любой момент может начать меня убивать!
— Ша, барышня, шо за истерика? Нервы портят красоту! И ты в любой момент можешь начать его убивать! Расклад симметричный, то на то. Не напрягайся, веди себя естественно. Бастиан, ты этих двух клиентов Гринписа видишь?
— Кого?
— Кого-кого, живодеров, соорудивших себе одежу из таких забавных, таких прелестных лесных мишек.
— Вижу, они только что прошли мимо меня.
— Вот и прекрасно. Это твоя цель. Женя, а по Фрейду, это уж твоя специализация.
— В каком смысле — цель?
— Валет, приз зрительских симпатий местного дурдома тебе обеспечен. Цель — значит цель, ее нужно поразить, и желательно с первого залпа. Потому как второго они тебе не дадут. Если можешь ухайдокать этих дуболомов заклинаниями — приступай, а нет — ты шо-то говорил, вроде ножи кидать умеешь…
— Но ведь это же… — Бастиан запнулся, — живые люди!
— Прикинь! — с деланным удивлением подтвердил Лис. — А после твоего меткого броска они таковыми, надеюсь, быть перестанут. Но прими во внимание, что еще одна живая людь топает немного впереди с кавалером по имени Фрейд. Тут очень важно для себя решить, в какой последовательности живые люди будут становиться неживыми.
— Может, я смогу их отвлечь?
— А смысл? Их, в отличие от тебя, вопросы людской живости не занимают аж никак. Отшибут твою вундеркиндовскую головешку и, шо совсем обидно, не вспомнят через полчаса.
— Но как можно? Ведь эффект бабочки…
— Так, щас я тебе быстро расскажу об эффекте таракана! В этом мире будущее пока не наступило, и ты в нем не галлюцинация, не голограмма, а действующая боевая единица. Так шо, если будешь сопли на кулак наматывать, тараканом станешь ты. Тебя раздавят и не поморщатся. А потому воспринимай тех, кто должен быть уничтожен, как мелких вредителей, пусть даже и крупного размера. Иначе чердак у тебя снесет на раз-два-десять, и умчится он в волшебную страну Оз, как домик Элли. Усек?
— Усе-ек, — нехотя, заикаясь, подтвердил Бастиан.
— Тогда действуй быстро, певец моей печали! Тебе эффективную дальность броска метательного ножа напомнить?
— Благодарю, нет.
— Я к тому, что твои подопечные тараканы уже вперед учесали. О, я смотрю, и Фрейд там остановился.
— Сейчас, одно мгновение, — юноша выломился из зарослей бузины и бросился вслед комисам Брунгильды.
— Не вздумай орать, они и так тебя услышали.
Лис оказался прав. Едва различив звук ломающихся ветвей, опытные воины развернулись на месте, готовясь принять бой, но было уже поздно: два стальных острия вырвались из пальцев вдохновенного певца. Полмгновения — и они вонзились в человеческую плоть. В тот же миг юноша, точно пьяный, слетел с тропки в ближайшие кусты, едва не выворачиваясь наизнанку от приступа тошноты.
— Это что там? — заслышав звук падающих тел, Фрейднур повернул голову и потому не увидел, как очаровательное порождение валькирии резко ушло вниз и, крутанувшись на одной ноге, второй, точно циркулем, сшибло его наземь. Торчащее из земли корневище векового дуба будто нарочно выползло из густого мха, чтобы принять затылок могучего дана.
— Я что, его убила?! — девушка, расширив от волнения глаза, бросилась к обеспамятовавшему воину. — А, нет, слава Богу, дышит.
— Женя, я ошибаюсь, или это был «хвост дракона»? — уточнил Сергей.
— Да, — бросила красавица.
— Но ты же говорила, что занималась айкидо.
— Не только.
— Похвальная широта интересов. А знаешь что, Евгения свет Тимуровна, давай-ка, тащи своего подопытного барбудо[4] обратно в крепость.
— Как тащить? В нем же больше ста килограмм живого веса!
— Как-как… Да ты не беспокойся, этот вес полуживой. Тащить, как будто ты сестра милосердия — на себе с поля боя.
— Но там же Брунгильда!
— Ага. И Карел. А будет еще и эта десятка безмозговая с тяжелым детством.
— При чем тут он?
— А при том, бесценная моя доктор психопатических наук, шо твой пациент и без того на тебя глядел как на полубога, а если ты его еще по месту прописки доставишь, то и вовсе можно будет из него веревки вить.