Зато Византия, возникшая из-за того же толчка и, следовательно, ровесница «варварских» этносов, вступает в инерционную фазу, после чего удивляет мир своим блеском. Ее золотое сияние освещало мир еще три века, пока не начало тускнеть после того, как потенция была растрачена. И тем не менее Византия прожила предельный срок — около 1500 лет. За счет чего такая сила сопротивляемости ударам извне и поломкам внутри? Сила духа и утонченность ума — вот что спасло Византию от гибели при надломе акматической фазы. Мы сейчас называем византийцев «греками» по языковому принципу, но на самом деле в Константинополе жили и действовали, кроме греков, готы, исавры, славяне, армяне, пафлагонцы, иллирийцы и арабы. В столицу из родных мест стремились лучшие, т. е. наиболее пассионарные, персоны. Объединенные строгой системой православия, они отстаивали империю как свое отечество, ибо предками своими считали не диких горцев или пиратов, а святых мучеников первых веков христианства. Их традиции они берегли и охраняли даже ценой своей жизни. Вот почему Византия пережила всех своих сверстников, кроме восточных славян.
II. Мусульманский суперэтнос
7. Появление арабов
Аравийский полуостров очень давно был заселен этносами, говорившими на наречиях древнего семитского языка, но в интересующую нас эпоху (V–VI вв.) не представлявшими никакой целостности: ни этнической, ни социальной, ни культурной, ни тем более политической.[92] Поэтому у них не было и самоназвания; слова «араб» они не знали.[93] Видимо, они были осколками древних этносов, проживших циклы исторического существования и перешедших в гомеостаз, т. е. в равновесие с природными ландшафтами населяемой ими страны.
Пассионарный толчок конца V — начала VI в. вызвал интенсивный процесс этногенеза, вследствие чего началась интеграция реликтовых этносов. Выразилась она в ожесточенных межплеменных войнах, например в войне бену-асад против бену-кинд, развитии поэзии и принятии разных религиозных систем из Византии и Ирана. Древнее почитание звезд как божеств сохранилось только среди бедуинов Центральной Аравии; в оазисах Хиджаса и Йемена распространились христианство разных направлений и иудаизм.
Понятно, что наибольший успех иноземные системы мировоззрения имели у пассионариев, а не у инертных людей гармоничного уровня, при котором импульсы пассионарности и инстинкта равны. Но были и такие пассионарии, которых философские проблемы не интересовали. Эти занимались стяжательством: либо торговлей, либо грабежом караванов, либо военной службой в Византии (Гасаниды) и Иране (Лахмиды). Алчность — такой же модус пассионарности, как и фанатизм.
Инкубационный период арабского этногенеза длился около 100 лет. К началу VII в. уровень пассионарного напряжения вырос настолько, что стали появляться оригинальные консорции, способные облечь себя в социальные формы и создать догмы исповеданий. Такой консорцией был ислам, проповеданный в Мекке неграмотным погонщиком верблюдов Мухаммедом, искренне считавшим, что он передает слова Аллаха. Именно искренность, бескорыстие и страстная убежденность привлекли на сторону Мухаммеда некоторых арабов — искателей истины (мухаджиров), но они же навлекли на него ненависть других, в частности Абу-Суфьяна, возглавлявшего богатый и влиятельный род Омейя, многих поэтов и бедуинов. Однако Мухаммед и примкнувшие к нему пассионарии (ансары) победили, принудили мекканцев и бедуинов принять веру ислам и создали государство, охватившее весь полуостров. Так консорция выросла сначала в субэтнос, а потом уже в этнос.
Дело в том, что обращение мекканцев и бедуинов было лицемерным. Бедуины отреклись от ислама, как только узнали о смерти пророка, — в 632 г. Их усмирил первый халиф — Абу Бекр, тесть Мухаммеда. Но мекканцы сумели извлечь выгоду из образования государства, заняв в нем важные и доходные посты. Они сражались с греками и персами рука об руку с мусульманскими фанатиками, руководимыми халифом Омаром. В совместных войнах за веру и добычу сложился этнос, получивший название «арабы».[94] Все они были мусульмане, одни искренне, другие лицемерно. В 656 г. «лицемеры» и фанатики начали войну между собой.[95] Победили в 661 г. «лицемеры», сохранившие ислам, который продолжал цементировать преображенный им арабский этнос под зеленым знаменем Омейядов.
Самыми жестокими противниками династии были сами арабы, либо как сторонники потомков законного халифа Али, либо как противники монархического принципа — фанатики ислама. Первые именовались шиитами и выступали под белым знаменем, вторые назывались хариджитами; у них было красное знамя.
Несмотря на наличие многих партий и разнообразие течений мысли, арабские племена интегрировались в единый этнос. Когда кайситам — племенному объединению северных арабов — и кельбитам — южным арабам — приходилось сражаться против персов и греков, в Иране или Сирии, они откладывали в сторону былые распри и помогали друг другу истреблять неверных. В далеких походах бедуины дружили с мекканцами и йеменцами, хотя на родине те и другие терпеть не могли друг друга. Военные лагеря — Куфа, Басра (в Месопотамии), Кайруан (в Северной Африке) и т. п. — стали центрами создания нового арабского этноса, для которого былые племенные связи теряли значение. Но в этих военных поселениях жили не только арабы.
Грандиозные победы на востоке и западе расширили границы халифата до Памира и Пиренеев. Множество племен и народов было включено в халифат и обращено в ислам. Так создался мусульманский суперэтнос, слишком громоздкий для того, чтобы его могла вместить социально-политическая система. Покоренные этносы не отбрасывали воспринятую мусульманскую традицию, но приспосабливали ее к своим вкусам и наклонностям, что в равной степени характерно для обращенных в ислам персов, берберов, турок и для самих арабов, в особенности бедуинов. Подобно тому как в Европе боролись гвельфы с гибеллинами, в мире ислама против суннитского халифа, аналогичного не королю, а папе, выступали шииты, сторонники наследников убитого хариджитами халифа Али («Шият-Алий» — партия Али). Стоило шиитам добиться преимущества, как против них выступали ревнители суннитского правоверия, отнюдь не разбиравшиеся в теологических тонкостях, но четко понимавшие его выгоду и охотно убивавшие противников. Однако те и другие без тени сомнения отстаивали ислам от внешних врагов: христиан, язычников и огнепоклонников. Внутренних противоречий сознание единства не устраняло, но сила агрессии почти не снижалась, а именно это было важно для всех соседей халифата, в том числе для хазар.
Захватив Иран в 650 г. и Армению в 654 г., арабы унаследовали ту роль, которую играли в Закавказье шаханшахи[96] династии Сасанидов. Постоянная война с Византией проходила в горах и нагорьях Малой Азии и на лазурной поверхности Средиземного моря. Первые победы отдали в руки правоверных халифов Сирию, Месопотамию, Египет (634–642). Затем настала очередь Омейядов, завоевавших в 698 г. Карфаген, в 711–712 гг. — Испанию, а затем и Аквитанию. Столь же быстрыми были успехи «лицемерных» мусульман, арабов, внезапно обретших доблесть, незнакомую их предкам, и на востоке. В 661–662 гг. арабы завоевали Агванию и дошли до Дербента. В 664 г. они вторглись в Пенджаб, а в 674–676 гг. — в Согдиану и Хорезмский оазис. В 704–715 гг. арабский полководец Кутейба завоевал все оазисы Средней Азии. Казалось, что зеленое знамя Омейядов вскоре будет реять над всем миром.
Но тут началось сопротивление столь же ожесточенное, как и натиск. В 717–718 гг. арабский флот был сожжен греческим огнем около Константинополя, а армия, изголодавшаяся и потрепанная греками, отошла с огромными потерями. После этой неудачи арабы утеряли инициативу в войне против Византии.
В 732 г. Карл Мартелл собрал войско из франков и остановил арабов у Пуатье. Долгое время шла война между франками и арабами на северном склоне Пиренеев, пока арабы не отошли за этот хребет. Осталась незавоеванной Астурия, с 718 г. превратившаяся в вечную угрозу для арабской Испании.
В 717 г. хан тюргешей Сулу предложил империи Тан мир и союз против арабов. Противник Китая Тибет заключил с империей Тан сепаратный мир, благодаря чему тюргеши сдерживали наступление арабов до 736 г. Трудно не поставить эти события в связь с той войной, которую Хазария вела на Кавказе, очевидно находясь в составе антиарабской коалиции.
Источники того времени ничего не сообщают о восточных и западных связях Хазарии в период кульминации арабских завоеваний, но разве в источниках написано все? Зато логика событий и хронологические совпадения позволяют считать, что Тюргешское ханство, вступившее в союз с империей Тан, было союзником Хазарии и Византии, а освободившиеся от подчинения Западно-Тюркютскому каганату печенеги действовали в пользу арабов, прервав пути от Балхаша до Каспия. Они тревожили тылы хазар и тюргешей, но не получили помощи от арабов и проиграли войну.
В 717 г. хан тюргешей Сулу предложил империи Тан мир и союз против арабов. Противник Китая Тибет заключил с империей Тан сепаратный мир, благодаря чему тюргеши сдерживали наступление арабов до 736 г. Трудно не поставить эти события в связь с той войной, которую Хазария вела на Кавказе, очевидно находясь в составе антиарабской коалиции.
Источники того времени ничего не сообщают о восточных и западных связях Хазарии в период кульминации арабских завоеваний, но разве в источниках написано все? Зато логика событий и хронологические совпадения позволяют считать, что Тюргешское ханство, вступившее в союз с империей Тан, было союзником Хазарии и Византии, а освободившиеся от подчинения Западно-Тюркютскому каганату печенеги действовали в пользу арабов, прервав пути от Балхаша до Каспия. Они тревожили тылы хазар и тюргешей, но не получили помощи от арабов и проиграли войну.
Омейядские халифы располагали силами значительно большими, чем любой из их противников. И пассионарный подъем облегчил им не только походы, но и инкорпорацию покоренных этносов, а тем самым было обеспечено пополнение регулярных войск, именовавшихся в то время таджиками. Но система диверсий при войне на четыре (включая Испанию) фронта не дала возможности реализовать перевес в силах. Прослеживая синхронность выступлений греков, хазар, тюргешей, хуттальских горцев на востоке, франков — на западе, легко убедиться, что она не случайна, а тем самым установить наличие антимусульманского блока, поддержанного империей Тан.
С 717 г. согдийцы вели войну с арабами с переменным успехом, но в 737 г. китайцы поссорились с тюргешами, тюргеши вошли в союз с тибетцами и осадой крепости Кучи парализовали силы империи Тан, изолировав Согдиану. В 738 г. арабский наместник Наср ибн-Сейяр подавил последние восстания и сделал Среднюю Азию мусульманской страной, но зато после битвы при Акроине в 739 г. арабы были выбиты из Малой Азии.
Далеко не каждый режим может позволить себе роскошь терпеть поражения в наступательных войнах. Омейяды были непопулярны в своей стране. Халифов Дамаска ненавидели монархисты — сторонники Алидов и республиканцы-хариджиты, завоеванные берберы, ограбленные персы, обделенные при разделе добычи бедуины, а также все иноверцы, платившие джизью — налог, дававший право на сохранение своей веры. Но кроме поводов к недовольству надо было иметь энергию для борьбы, т. е. пассионарность.
Пассионарных людей было относительно мало, но гармоничных и посредственных — несравненно больше. Пока их не очень прижимали налогами, они вели себя спокойно, давая пассионариям гибнуть в мятежах. Но это было лишь потому, что победы приносили халифам и эмирам основной доход. Те понимали, что их кормит война, и шли туда, где можно было награбить имущество и добыть рабов. Поскольку Согдиана была уже освоена, настала очередь Хазарии.
8. Вторжение в Хазарию
Было очевидно, что силы халифата и Хазарии были несравнимы. Помимо того что большую часть хазарских земель составляли сухие степи, в которых обитали враждебные племена, хазары были отрезаны от своих потенциальных союзников — тюркютов и тюргешей и, будучи язычниками, не могли установить искреннего контакта с Византией, потому что в VII–VIII вв. исповедание веры было индикатором политической ориентации. Несмотря на победу над северокавказскими болгарами и захват Степного Крыма в 670–679 гг., хазары практически не имели тыла. Болгарские племена, отошедшие на Дунай и на Каму, грозили им с запада и севера до конца VII в.
А за эти десятилетия арабы подчинили не только Армению и Грузию, но и Агванию (в 693 г.) и Лазику, в результате чего овладели Дербентским проходом. На очереди было вторжение в Хазарию.
Война развернулась вокруг Дербента. В 708 г. арабы захватили, а в 711 г. утеряли эту крепость. В 713 г. арабы вторглись в «страну гуннов» (Северный Дагестан) и потерпели поражение, а в 721 г. хазары вторглись в Армению и были разбиты наголову. Арабы, развивая успех, взяли Дербент, Беленджер (на берегу р. Сулак) и разрушили Семендер (на берегу Терека, около станицы Шелковской). Успех арабов был облегчен тем, что аланы ударили по тылам хазар. За это они заплатили дорого: в 724–725 гг. арабы прошли через Дарьяльский проход, напали на алан, покорили их и обложили подушной податью.
Затем каждый год происходили набеги арабов и контрнабеги хазар, причем активность первых умерялась необходимостью распылять силы на Малую Азию и Среднюю Азию, а вторым пришлось перенести столицу с Терека на Волгу, где был построен город Итиль.
На стороне хазар сражались евреи, обитавшие на равнине между Сулаком и Тереком,[97] и греки, союз с которыми был скреплен браком императора Константина V (Исавра) и хазарской царевны Чичак (Цветок), в крещении Ирины. Некоторую помощь оказали грузины, восставшие в 735 г. против арабского гнета и усмиренные крайне жестоко. Гораздо меньше, чем можно было ожидать, сопротивлялись арабам государства Дагестана. Талантливый и жестокий полководец Мерван взял горные крепости, покорил в 736 г. лакцев (лакзов) и алан и перенес войну в Хазарию. В 737 г. арабское войско дошло до правого берега Волги. Оно насчитывало 150 тыс. воинов, в том числе вспомогательные отряды армянских князей. Против этой могучей армии хазары смогли выставить лишь 40 тыс. ополченцев. Хан, покинув войско и страну, бежал на север, «к горам», а хазарская рать двигалась за ним по левому берегу Волги, полагая, что эта могучая река является непреодолимым рубежом для их противников.[98]
Хазары недоучли развитие инженерного искусства южных народов. Омейяды опирались не только на бедуинов Аравии, кайситов и кельбитов, и оседлых арабов Хиджаса, владевших столь же примитивной техникой, как тюркюты и хазары. Завоевание культурных стран Ближнего Востока дало им в руки такие возможности, каких не было у хазар, хотя и не повысило культурного уровня головорезов, составлявших экспедиционные отряды. Блестящая культура, которую принято называть мусульманской, возникла позже и создана персами, сирийцами, египтянами и городскими арабами Месопотамии после того, как все они сокрушили диктатуру Омейядов, опиравшуюся на грубую силу бедуинского союза кайситов.
Итак, Мерван располагал умелыми инженерами, которые сумели соорудить понтонный мост через Волгу. По этому мосту переправился отборный отряд арабов и напал на хазарское ополчение врасплох. Десять тысяч хазар было убито, 7 тыс. взято в плен, остальные разбежались.
Поняв, что война проиграна, хазарский хан запросил мира и получил его при условии принятия ислама. Мерван вернулся в Закавказье с добычей и 40 тыс. пленных, которых арабы называли «сакалиба». Эти несчастные были захвачены в плен около «славянской» реки, а что считать славянской рекой, не было установлено.[99] Предполагалось, что эта река — Дон, около совр. Калача. Пленники, придя на место, взбунтовались, убили поставленного над ними эмира и бежали на родину, но по пути они были настигнуты и перебиты.
Разгромив хазар, Мерван подчинил в 739 г. государство Серир (в Дагестане), а в 744 г. вернулся в Дамаск и сел на престол халифа. И тут этот прославленный воин столкнулся с такими врагами, против которых бессильны таланты и доблесть, — с предательством и изменой. В 750 г. он погиб.
9. Неожиданная победа
Грандиозные победы арабов оказались бесплодными. Население Хазарии и Дагестана предпочитало исламу христианство, распространявшееся среди горожан. Сами хазары охарактеризованы современным христианским автором как народ грубый, звероподобный и кровожадный, без религии, но почитающий единого Бога-Творца.[100] Но не так уж правильна эта характеристика, ибо веротерпимость хазар достоверна. Евреи жили среди хазар, не испытывая никаких ограничений, и даже пользовались свободой слова при диспутах с христианами и мусульманами. Один из таких диспутов описан в письме царя Иосифа, причем евреи якобы одержали полную победу. Этот диспут имел место в царствование византийского императора Льва III (717–741),[101] дав возможность вождю еврейской общины, охазаренному еврею Булану, принять библейское имя Сабриэль и сделать блестящую военную карьеру (см. ниже), кончившуюся описанным разгромом Хазарии. И не случайно мусульманский проповедник, оставленный Мерваном для обращения хазар в ислам, был коварно убит не грубым язычником или фанатичным христианином, а еврейским раввином, как сообщает достоверный арабский автор ал-Бакри.[102] Но это преступление было фактом исключительным. После 750 г. хазары вернулись к привычным нормам поведения и даже принимали сторонников Омейядов, просивших у них политического убежища.
При новой династии — Аббасидах — хазары перешли в активное наступление и с 764 по 799 г. вторгались в Закавказье, где от власти арабов освободились Кахетия, Тао-Кларджети и Абхазия. Теперь уже не халифат был опасен Хазарии, а Хазария — халифату.