Ну и чем плохо то, что начальник поощряет и наказывает?
Подчиненный обязан исполнить порученное начальником Дело, для чего обязан сам Дело изучить — САМ! Сам понять, как Дело сделать качественно и эффективно. Но за неисполнение Дела наказывает начальник, а не Дело. Посему подчиненный, во-первых, просто вынужден узнавать, как делать Дело у начальника, во-вторых, подчиненному на порядки легче узнать, как делать Дело, у самого начальника, а не у Дела. В результате, если узнавать, как делать Дело, у начальника, и строго следовать указаниям начальника, то тогда, если Дело не получится, виноват будет сам начальник — ведь это же он указал, как Дело сделать. Не уверен, что и вам сумел объяснить эту тонкость, но в ней все дело.
В бюрократической системе управления любой дурак может работать без проблем, всего лишь тупо исполняя приказы начальника о том, как делать Дело, а эти приказы уже даны в многочисленных инструкциях и указаниях.
Будет исполнено Дело или нет — для бюрократа не имеет значения, главное, что бюрократ все делает так, как указало начальство, как указало вышестоящее бюро. И именно за это — человеческие тупость и серость — так обожают бюрократическую систему управления, и поэтому бюрократическая система управления властвует во всем мире — в любой мало-мальски крупной фирме и органах государственного управления.
Эффективность делократической системы управления по сравнению с бюрократической в том, что она вовлекает в творческий процесс эффективного исполнения Дела всех членов организации (при полной делократизации) или существенную их часть (при смеси систем), в то время, как в бюрократической системе управления творчество членов организации запрещено инструкциями — все обязаны поступать не так, как это нужно для эффективного исполнения Дела, а так, как требуют инструкции.
И делократом по призванию, а чаще вынужденно являются те, у кого нет начальства, кто напрямую связан с Делом. Это различные частные предприниматели, это, в конце концов, вы на своем приусадебном участке. Кто вам указывает, как сажать растения, как за ними ухаживать? Начальства-то ведь нет. И вы сами рыщете в поисках информации, проводите опыты, переживаете, что плохо растет, и все это делаете только потому, что это Дело само поощрит вас какими-никакими плодами с участка и возможностью гордиться тем, что вы сами смогли вырастить что-то такое-эдакое.
Мало этого, при росте фирмы, при росте численности работающих на ней и при сохранении бюрократической системы управления, появляется все больше возможностей возглавить эту фирму дураку. Почему? Потому что появляется аппарат — люди, которые должны помочь главе фирмы найти его, начальника, решения. По идее, делократ во главе фирмы, будет любое Дело, вставшее перед фирмой, изучать так, как вы изучили бы возможность выращивания бананов в условиях Подмосковья. И такие люди есть, особенно если они и создали фирму, если она для них — детище и цель жизни. Но, в большинстве своем, даже для наследников основателя фирмы должность ее руководителя — это всего лишь способ получить много денег. Посему дурак во главе фирмы просто подписывает те решения, которые приносит ему аппарат. Ну, точно так, как коллективному руководителю России, Государственной Думе, приносит тексты законов аппарат президента, а кнопкодавы Охотного ряда дружно давят на кнопки голосования.
Фирма или управляющая организация становятся безголовыми — члены аппарата могут и стараться, однако они уже узкоспециализированы и заменить голову неспособны — неспособны думать над Делом всей организации. А со временем и члены аппарата меняются на тех, кто надеется на свой нижестоящий аппарат, а члены того, нижестоящего аппарата, надеются на свой. Тупеет вся верхушка управления.
Где-то в середине 70-х мне пришлось получать решение председателя Госстандарта СССР по металлу, известному лет 100, и выпускавшемуся нашим и другими заводами в огромном количестве для металлургии СССР, — ферросилицию. Готовил председателю Госстандарта решение его аппарат и аппарат начальников его аппарата. Пока я добрался до председателя и он подписал, я прошел более 20 инстанций, каждая из которых могла подписать или отказать мне. И только один специалист из этих двух десятков знал, о каком металле идет речь и зачем он нужен. Одна начальница отдела металлургии, кандидат технических наук, выговорить название металла не умела, и называла ферросилиций ферросалицидом, видимо, спутав его с аспирином. Напомню, что именно Госстандарт возглавлял борьбу за повышение качества продукции в СССР, именно это было делом его председателя. И вот такая «голова» «повышала качество продукции» СССР!
Бюрократическая система, которую так любят те, кто в ней работает, приводит к тому, что со временем организация хиреет и умирает. Я не буду приводить многочисленные примеры реальных фирм, типа «Юнайтед фрут компани», умершей практически сразу после смерти своего создателя. Возьмите в пример смерть СССР, который, в конце концов, возглавила толпа глупцов, знавших, как добраться до начальственных кресел, но не интересовавшихся Делом процветания СССР и полагавших, что их аппарат что-то для этого процветания придумает, а они за это проголосуют на Политбюро. Доголосовались.
Меритократы
Не буду давать подробностей делократизации, поскольку написал об этом несколько книг, которые мало кого заинтересовали в силу того, что получать деньги за Дело, но не интересоваться Делом, очень соблазнительно. В последней книге «Законы власти и управления людьми», помимо объяснения того, как делократизировать управление, я вынужден был дать и советы, как успешно работать в бюрократической системе управления или применяя ее. (Не в силах убедить, что нужно ехать на автомобиле, дал советы, как дойти до цели пешком.)
Разумеется, как совершенствовать то, что нужно сломать, — как совершенствовать бюрократизм, думало и думают очень много людей. А в вопросе совершенствования бюрократизма есть вот какая очевидность, особенно впечатляющая, когда поработаешь с людьми в бюрократической системе управления, — бюрократам, по сути, глубоко плевать, что будет с Делом, которое и их кормит. Поэтому тому, кто хочет победить бюрократизм, первым приходит в голову, что в бюрократизме виноваты глупые и безответственные люди. И отсюда сразу же виден как бы очень простой выход — надо заменить глупых людей на умных, а плохих — на хороших.
Я знал, что это единственный способ, которым пытаются улучшить бюрократическую систему управления во всем мире, но я, к своему стыду, не знал, что этому способу уже и придуман научный термин — меритократия. И наткнулся я на это слово в той главе книги Ли Куан Ю, в которой он переживает за униженное состояние своей любимой Великобритании и ищет причины того, почему бывший великий народ Великобритании «превратился в посредственный».
«После распада империи Великобритания нуждалась в переходе к обществу, основанному на меритократии. На деле, в стране существовал правящий класс, стремившийся продемонстрировать свое отличие от рабочего класса особым произношением, социальными манерами и привычками, членством в клубах, обществах выпускников престижных школ и университетов. В 1991 году председатель правления корпорации "Сони" (Sony) Акио Морита (Akio Morita) сказал мне, что его компания столкнулась с трудностями на своих фабриках в Великобритании, пытаясь заставить британских инженеров вникать в то, что происходило на конвейере. Японские инженеры начинали свою карьеру с самых низов, так что у них устанавливались приятельские отношения с подчиненными, которых они хорошо понимали. Британские инженеры, по его словам, предпочитали сидеть в кабинетах. Зная об этих недостатках, Маргарет Тэтчер на посту премьер-министра боролась с классовыми предрассудками и поощряла меритократию. Ее преемник Джон Мейджор (John Major) говорил о "бесклассовой" Великобритании. Программа "новых лейбористов" (New Labour), осуществляемая премьер-министром Тони Блэром (Tony Blair), также нацелена на то, чтобы избавить Великобританию от классовых предрассудков».
Разумеется, я полез в словарь и выяснил, что меритократия — это система управления, в которой продвижения по службе осуществляются в соответствии со способностями и заслугами людей, а не их происхождением. Таким образом, речь идет о том, чтобы найти и отобрать в организацию честных, трудолюбивых и талантливых людей.
Ну, хорошо, положим, что никто, кроме меритократов, этого не хочет, а меритократы умеют таких людей искать. Но что можно сказать о недостатках меритократии по сравнению с делократией? Образно говоря, меритократия по сравнению с делократией — это как сбор грибов по сравнению с их выращиванием. Будет на грибы урожайный год или не будет, найдешь ты эти грибы или нет, не попадутся ли тебе ядовитые, — даже от искусного грибника тут не очень много зависит, и риск неудачи всегда сохраняется. А при выращивании грибы получаются и круглый год, и дешевле, чем их поиски. И если говорить конкретно, то делократия не ищет таланты — она и умственные способности, и таланты развивает прямо на том рабочем месте, на котором такие таланты требуются.
Но, разумеется, не зная, как грибы выращивать, приходится полагаться только на их поиск. Надо сказать, что у меритократии есть и очень паскудный нюанс, но о нем поговорим в конце работы, а пока будем рассматривать только достоинства меритократии.
Ли Куан Ю в своем двухтомнике всего пять раз употребил термин «меритократия» и ни разу по отношению к себе, но сам он — это такой меритократ, что остается только шляпу снять. Причем он стал меритократом не от теоретических размышлений или по зову души, а исключительно по хозяйственной надобности. То есть потому, что перед ним встали столь сложные хозяйственные задачи, решить которые иным способом (при сохранении бюрократической системы управления) было бы просто невозможно.
Ведь напомню, что Ли Куан Ю совершенно нечего было продать с острова, кроме труда граждан Сингапура, а чтобы доход от этой продажи был велик, этого труда должно было быть много, и этот труд должен был быть максимально дорогим.
Все на работу!
В нашем мире политики и просто лица, прущиеся во власть, являются специалистами, как «справедливо поделить» народное богатство. Марксисты и лица аналогичного толка знают, что «справедливо» — это тогда, когда все делится поровну, их противники уверены: сколько украл — все твое! И это их «справедливость». Вокруг этих политиков подбирают объедки «ученые-экономисты», которые заумным языком объяснят вам, почему делить нужно именно так, как говорят те политики, которые им за это платят.
Но среди этих лиц практически нет тех, которые знают, как получить то, что потом можно разделить. Нет созидателей народного богатства. Делителей много, множителей мало.
А Ли Куан Ю был созидателем народного богатства. Не без упрека (поскольку не ошибается только тот, кто ничего не делает), но созидателем.
Итак, сначала о количестве труда.
Внешне, казалось бы, вопрос с количеством простой — чем больше пригласишь на остров фирм, тем больше на них будет работников, тем больше труда сингапурцев продашь. Но посмотрите на тех сингапурцев, которые достались Ли в качестве работников.
«Китайцы Сингапура в основном были потомками сельскохозяйственных рабочих из южных провинций Китая, многие из которых были привезены в качестве контрактников — поденщиков для выполнения тяжелой ручной работы, погрузки и разгрузки судов, а также для работы рикшами. Первые иммигранты из Индии также приехали в Сингапур в качестве рабочих — контрактников для работы на каучуковых плантациях, постройке дорог и рытье траншей. Многие из них принадлежали к низшим кастам. Среди них имелась небольшая группа индийских торговцев и служащих. Наиболее способными были торговцы — сикхи и индуистские брамины, в особенности священники, потомки которых являются очень способными людьми. Малайцы, как правило, лучше преуспевали в искусстве и ремеслах, чем в науках».
А вывести Сингапур на максимальные доходы можно было только с привлечением высокотехнологичных производств. Ну и кем, скажем, на фирме по производству фотоаппаратов или видеомагнитофонов могли работать эти люди? Дворниками, уборщиками помещений?
Чтобы дать своим гражданам заработать на производствах привлекаемых фирм, требовалось провести огромные подготовительные мероприятия. Ли о них пишет, но специфика его описаний руководителя такова, что порою без его собственных пояснений даже специалисту трудно понять, что именно он задумывал.
Вот он хвалит свою команду единомышленников и вскользь пишет об одном из первых собственно сингапурских предприятий, пущенных ими в работу на Сингапуре: «С помощью австралийского эксперта в производстве артиллерийских систем сэра Лоренса Хартнетта (Sir Lawrence Hartnett), Кен Сви основал наш монетный двор — "Чартэрэд индастриз оф Сингапур" (Chartered Industries of Singapore) — и фабрику по производству боеприпасов, которые размещались вместе…» Вот дочитав до этого места, невозможно понять, зачем им эти фабрики были нужны? На что уж царская Россия нуждалась в монетах — раз в 500 больше, чем Сингапур, и имела свой монетный двор, но и Россия не стеснялась отдавать заказ на чеканку своих монет в Лондоне. Боеприпасы обычно продает тот, кто продает и оружие, и начинать конкурировать с опытными продавцами оружием всего лишь боеприпасами? Мелькает мысль: возможно, Ли как-то исхитрился и нашел долговременных потребителей для монетного двора и завода боеприпасов? Наверное, было и так, но конец предложения разъясняет замысел Ли: «…так как оба производства предъявляли высокие требования к обеспечению безопасности и наличию хорошего инструментального производства». Вот теперь все стало понятно.
Все те изделия, которые в будущем собирались производить в Сингапуре, должны были быть поточными, массовыми и состоять из сотен и тысяч точных деталей — как монетки или детали взрывателей. Эти детали производят штамповкой и отливкой в пресс-формах. Штампы и прессформы — это инструмент, который изготавливается на инструментальных предприятиях, штампы и пресс-формы изнашиваются, их требуется очень много, а изготавливают их рабочие, имеющие талант к особо высокоточным механическим работам. Таких рабочих в школах не подготовишь, для их подготовки требуются годы их практической работы на производстве и тщательный их отбор. То есть, еще не зная точно, какие именно из высокотехнологичных товаров в Сингапуре будут производить и продавать еще не приглашенные фирмы, сингапурцы создавали рабочую и интеллектуальную базу для таких производств. И смотрите, в какую сторону покатилось это производство боеприпасов: «Под руководством практичного и находчивого директора Он Ка Кока (Ong Kah Kok) предприятие успешно развивалось. Молодой постоянный секретарь правительства, а впоследствии — председатель УЭР Филипп Ео вскоре взял руководство этим предприятием на себя и основал на нем новые производства, которые потом привели к созданию высокотехнологичной компании "Сингапур тэкнолоджиз" (Singapore Technologies). Эта компания также основала совместные предприятия по производству микросхем с ведущими МНК (Многонациональная корпорация. — Ю.М.)».
Разумеется, это был не единственный способ резкого повышения мастерства бывших рикш и грузчиков. Был и стандартный советский способ обучения рабочих в профтехучилищах.
«Чтобы преодолеть опасения инвесторов относительно качества нашей рабочей силы, я попросил японцев, немцев, французов и голландцев основать в Сингапуре собственные центры по подготовке наших технических специалистов, в которых обучение проводилось бы их собственными инструкторами. Некоторые центры финансировались правительством, другие были созданы совместно с такими корпорациями как "Филипс", "Роллей" и "Тата" (Tata). В течение 4–6 месяцев обучения рабочие, проходившие подготовку в условиях, близких к производству, могли ознакомиться с системой работы и культурой других наций, так что компании охотно принимали их на работу».
Однако порою вообще невозможно понять, с какой целью Ли внедрял данное мероприятие. Вот он сообщает, что с целью украшения Сингапура он собрал по экваториальной зоне всего мира 8000 видов красивых деревьев и кустов и попытался акклиматизировать их на острове. Некоторые растения не прижились, некоторые не цвели, результатом были 2000 новых видов, ныне растущих и цветущих на острове. Казалось бы, все понятно, — у каждого начальника свои тараканы в голове, а уж когда лишние деньги завелись! Однако Ли заканчивает этот свой рассказ не заверениями, что «красота спасет мир», нет: «Озеленение города — это один из самых рентабельных из начатых мною проектов». Но причем тут рентабельность? Какую прибыль можно получить от кустов, высаженных вдоль дороги, даже если эти кусты и цветут красиво? Ли не объясняет, как и в чем он сумел получить прибыль от высадки декоративных растений, да еще и самую высокую прибыль. Попробую это сделать я.
Мужчины со способностями и интересом к работе освоят любые сложные рабочие специальности, которые требуют каждую секунду принимать решения, — специальности, которые требуют от рабочего творить. Это настоящие мужские работы, которые любят мужчины и стремятся к ним. Но, так или иначе, полно и таких мужчин, которым сложная творческая работа в тягость, которые делают ее как попало, которым нужно что-то попроще. Это заметил еще Генри Форд, который для примера таких работников описал рабочего, всю жизнь вынимавшего проволочным крючком из бака с краской детали и вешавшего их на конвейер для сушки. Работал хорошо и не хотел менять свою работу ни на какую другую. Таким мужчинам в Сингапуре нужно дать работу? Нужно! Это работа официантов, помощников поваров, уборщиков, различного рода лакеев. И если привлечь в Сингапур туристов, то такой легкой работы появится очень много. Но чем привлечь туристов на голый остров? Пляжами? А где на экваторе их не хватает? А вот место, на котором бы были сосредоточены чуть ли не все экваториальные растения, становится уникальным. Да, это не бог весть какое преимущество по сравнению с другими туристскими точками мира, но и оно дает Сингапуру 7 миллионов туристов в год на 5,3 миллиона жителей. Так что от этой красоты получена и рентабельность озеленения — труд сотен тысяч не очень способных мужчин в гостиницах и ресторанах влился в валовый национальный доход, а налоги с их зарплаты — в бюджет.